Чужой наследник 4

Глава 21 Суета, сует

Я глянул на экран, с которого смотрела на меня любопытная физиономия Арчи, обвел взглядом остальных.

— Здесь находятся люди, с которыми я надеюсь работать вместе еще долгое время. А также ключевые люди семьи Строговых на сегодня. Я перед каждым из вас в свое время распинался про восстановление рода, перспективы клана.

— Передо мной — нет. — Заметила Мария.

— Считайте, что прослушали краткий курс, эра Мария. Но сегодня я бы хотел выделить определенные акценты. Свой род. В отдаленной перспективе — драгоценный клан. Свои активы, приносящие деньги. Попытки врасти в структуру Ожерелья и занять в ней достойное место. Это все не цель, а задачи. Решение каждой из них даст нам в руки инструмент. Инструмент для достижения главной цели.

Я замолчал, задумавшись как бы половчее сформулировать, чтобы меня мои же подопечные не отвезли к доброму доктору-психиатру.

— И что же за главную цель ты ставишь перед нами? — не утерпел Арчи. — Извини, что перебил.

— Не перед вами. Я не могу заставить вас разделить эту цель со мной. Просто честно говорю, что для меня главное в этой жизни. Для чего все это мне. — Еще немного подумав, я решил не хитрить и не усложнять. — Я хочу уничтожить Хмарь. Я здесь размышлял над речью эра Юрковского на запуске УТРа в нашем маноре. Мы ведем позиционную войну. Войну, длящуюся столетиями. Я недавно посмотрел карту Ожерелья, с 0 года от основания по сей день. После двухсотого года с каждым десятилетием интенсивность освоения падает. А граница соприкосновения расширяется. Знаете, что это значит? Если падет один форт — ближайшей фактории конец. А если их падет два или три? Противник показал свою способность к адаптации. Мы же так и не сменили стратегию. Которая медленно ведет нас к поражению.

— Громкие слова для почти восемнадцатилетнего парня. — Мария говорила без насмешки. Ну почти. — Надо полагать, у тебя есть дополнения к стратегии? Хмарь совсем не моя тема, конечно, я и на фронтире-то впервые. Надо сказать, в центральных областях к угрозе Хмари относятся… несколько скептически. Кое-кто считает, что мы и вовсе уже победили. Ну плавает там какой-то туман с монстрами за границей. Героические жители фронтира не дадут нас в обиду.

— И это тоже проблема. Хмарь перестала быть общим делом. Какие-то там отщепенцы, а то и преступники прекрасно справляются со сдерживанием заразы. Хмарь стала привычкой. Фоном, на котором творятся действительно интересные дела. А, как по мне, такое отношение к проблеме, это огромная ошибка. Я хочу стать апологетом уничтожения этой глобальной угрозы. Найти таких же, как я. Это то — зачем мне деньги, власть и влияние. Я просто хочу, чтобы вы все это осознавали, и не имели на мой счет никаких иллюзий.

Недолгое молчание повисло в штабе. Я аж мысленно поежился, представляя, как сейчас мои императорские потуги назовут откровенным бредом.

— Знаете, Олег. За такую цель не жаль и жизнь положить. — Первым высказался Августович. — И пусть ее достижение, пока что, выглядит утопией. Но, как я уже однажды рассказывал, основателя нашего ордена тоже считали фантазером. Хочу добавить еще вот что. Вы совершенно правы, относительно того, что общество наше непозволительно расслабилось. Я бывал в центральных областях Ожерелья длительное время. И там о Хмари не думают совершенно. Новые кварталы строят без убежищ. Оружейному бою обучен, дай Сила, каждый двадцатый. Список можно пополнять и пополнять. Хмарь превратилась из угрозы в повседневность и источник ресурсов. На мнение людей с периферии никто внимания не обращает. Да и про растянутость коммуникаций и угрозу прорыва вы совершенно верно отметили. Мне вот в голову не приходило такое предположение. И, уверен, не только мне. А все, потому что ни один форт не падет за один прилив. Если что подтянут технику, перебросят силы… Но если учитывать возможность терактов. И возможности секты. Все меняется. Я понял про приоритеты, благодарю за разъяснения.

— Я вот еще слышал, что были такие «средние мехи». И где они? Почему не используются?

— Еще и тяжелые были. — Задумчиво проговорил Августович, — но я их последние лет тридцать не встречал, действительно. Пропали куда-то. Точно не знаю почему. А кто знает, так это ваш приятель, Алексей Игнатов.

— Я понял! Мне, правда, кажется, не по Сеньке шапка. Извини, конечно, Олег. Но главное я уловил. Для чего деньги будут нужны. — Арчи пожал плечами, и его уродливое лицо исказилось еще больше. — Я создам, пожалуй, небольшой резервный фонд, из которого все средства будут идти только на твою главную цель. НУ и пополнять его будем постепенно. Вот.

Мария глянула в висевшее тут же зеркало, поправила волосы, полюбовалась ногтями, и только после этого соизволила высказаться.

— А с вами интересно, ребята. Одно то, что вы не просто пытаетесь лезть в скучные родовые замесы, уже делает мою работу более осмысленной. — И все это без ее обычных обертонов и прочих ужимок. Хотя возможно это из-за того, что здесь Оксана присутствует.

Оксана же просто улыбнулась мне и кивнула. Короче, одобряет и на моей стороне.

— Ну, раз этот вопрос прояснен, перейдем к текучке. В субботу у нас прием. — Я оглядел своих ближайших советников. — Где мы с Оксаной объявим о помолвке. Я не могу уделить подготовке много времени. Так что Оксана назначается главной по тарелочкам, то есть по процедуре. Остальные попадают к ней в недельное рабство. Мне бы не хотелось ударить в грязь лицом. Плюс надо усилить меры безопасности. Такой прием — очень удобный момент, чтобы по нам хорошенько шандарахнуть.

Интерлюдия. Павлоград. Корнелий Фондорн

Корнелий закончил сравнение показаний подследственных по делу «Оборотней в погонах». Министерских заговорщиков и причастных лиц допросили. Никто не поручал ему проводить дополнительный анализ или сравнение. Он был всего лишь одним из следователей, работавших над этим делам. Но у него был доступ ко всем материалам.

Получалось, что Жестковы и клан Сапфир решили наложить лапы на министерство. Клановым ничего не будет. По крайней мере, по закону. Император найдет как наказать интриганов по-свойски, так сказать. А вот предатели из министерства, те, которых удалось обнаружить, получат по полной программе, невзирая на принадлежность к родам, семьям или кланам. Преступления против государственной службы или служащих карались в Ожерелье весьма строго.

Те, кого удалось обнаружить…

Корнелий чувствовал подкоркой, чутьем молодого, но уже цепкого легавого, следствие что-то упускает. Из тумана недомолвок и умолчаний, из мусорной кучи оговорок и нестыковок вырастал неясный пока контур того, на кого прямо не указал ни один заговорщик. Эта фигура умело пряталась, заметала следы. Старалась остаться вне фокуса внимания. Но Корнелий с каждым разом видел ее все отчетливей.

После того как он три дня просидел над многочисленными томами уголовного дела, сомнений не осталось. Центральную фигуру заговора в министерстве сети расследования не уловили. Эта гнида осталась нераспознанной.

Тяжело вздохнув, он отправился приватно доложить своему непосредственному начальнику — Ивану Францовичу Бриллингу, о сделанных им выводах.

ФОНДОРН: Центральную фигуру заговора в министерстве сети расследования не уловили

Форт Алый Рассвет. Олег

Я решил не откладывать все дела и договорился сразу со всеми людьми, которые меня интересовали о встречах. Роль секретаря все больше переходила к Оксане, но в связи с грядущим приемом, я решил ее не нагружать прочей текучкой. И вообще, мне нужен свой секретарь. Уже давно. Но чего нет, того пока что нет.

Юрковский согласился принять меня завтра в первой половине дня, и передать просьбу прийти на нее эру Залесскому. Длань неохотно пригласил на послезавтрашний вечер на приватную встречу. Скепсиса в его голосе было, хоть лопатой грузи. Удивительно, что он вообще соизволил сам трубку взять, а не сказал своему новому секретарю отмазаться от меня по какой-нибудь пустяковой причине.

Игнатов же после того, как я сказал, что разговор серьезный и возможно надолго, подумав, заявил: — придет ко мне сам завтра во второй половине дня. Мол, у него есть свободное окно. Так, я и распределил свое ближайшее время, что, учитывая мой весьма загруженный график, и график моих визави было сделать не так-то просто.

Итак, первым делом к Юрковскому. Затем Игнатов. После этого следует заскочить на стройплощадку манора. Инженера этого контролировать надо, на данном этапе.

Устаканив расписание на завтрашний день, я покосился на копии книг, которые экспроприировал у лича-химеролога. С увеличением количества граней мне требовалось все больше времени на сон и полноценный отдых, для восстановления ауры. Чем сильнее становишься, тем больше у тебя ограничений, а не наоборот. Глянул на часы. Начало одиннадцатого. Так что с чувством исполненного долга я отправился баиньки. И неплохо выспался.

Утром глянул новостные ленты. Ничего особенного. Половину новостей занимали вести о следствии в МВД. Назывались высокие фамилии, делались завуалированные намеки, сыпались скрытые оскорбления. В общем обычная конспирологическая ерунда. Как я понял, главным виновником назначили клан Сапфир. Ну как клан. Отдельных представителей. Человек шесть из верхушки министерства ожидали длительные сроки заключения, лишение чинов и званий. Двум магам: Ланскому и кому-то из Хмуровых (это род клана Сапфир) грозило выжигание. Сурово зерг. Насколько я понял из сообщений, последний раз эту процедуру применяли лет пятьдесят назад. Нормальная каша заварилась. И все ради того, чтобы взять под контроль министерство.

Также опять обсуждали покушение на Державина. И меня очень встревожила тональность этих обсуждений. «Бедняжку» то есть сумасшедшую бабу, которая стреляла в министра, все жалели. Собирали петиции к суду, собирали пикеты. Мир сошел с ума! Нет! Люди сошли с ума! Называть потенциальную убийцу служащего императора бедняжкой? Публично оправдывать ее поведение? Осуждать «излишне жестокие» меры воздействия на ее «жениха»? Прогнило что-то в нашем царстве-государстве. Я вообще не представляю, почему все эти люди, вставшие стеной в защиту «несчастной пострадавшей от полицейского режима», до сих пор на свободе!

Я никогда не был «державником», оправдывающим любой чих властей, и людей таких презирал, за крайнюю узколобость. Но всему должен быть предел! Государство вынужденно устанавливать границы для подданных, иначе из клетки человеческой души наружу повылезают такие твари, что Хмарь в ужасе сама рассосется. И люди, честно стоящие на страже этих границ, вроде Державина, должны быть как жена императора. Вне критики и подозрений. И любое поползновение в их сторону должно приравниваться, как минимум к правонарушению.

Так и постановили люди, создававшие Ожерелье. Но ко дню сегодняшнему и эти, казавшиеся мне незыблемыми истины подвергались сомнению и даже осмеянию какими-то… Я даже не знаю, как их назвать. Там среди людей, подписавших уже петицию, какие-то, знаменитые ученые есть! Ладно актеры, а их тоже было немало, это люди абсолютно пустоголовые и без собственного внутреннего стержня обычно. Профессиональный перекос. Но эти-то? Как? Меня это почему-то злило. В прошлой жизни я от таких людей просто отгораживался. Не водил с ними знакомство. А теперь, с появлением паутины, это стало невозможно. Я просто в ужасе, не от их точки зрения, в конце концов, слабоумных всегда хватало и среди знати, и среди тех, кто считает себя интеллектуалами. А от того, сколько их! И ведь голоса в защиту Державина и нормальных принципов почти не слышны за их истерическими воплями! Я чуть не сел комментировать все эти опусы, но вовремя оттащил себя от экрана комма за шиворот.

К тренировкам я перешел в состоянии крайней раздражительности. Даже сломал гимнастический снаряд.

Правда, занятия по огранке быстро привели меня в чувство. Но все равно в душе поселилось гадливое чувство, будто в меня лично плюнули, а не в незнакомого мне министра. Раньше за мной такого не водилось. В конце концов, я постарался выбросить все это из головы. Занятия с моими подопечными важнее. Матвей, кстати, был как штык. Серьезно мои нравоучения принял. Да и сам парнишка не дурак.

Позанимавшись, пообедав и переодевшись, я отправился к Юрковскому.

Обстановка в уже хорошо знакомом кабинете начальника управления не изменилась.

Юрковский вальяжно полулежал в кресле за своим рабочим столом. Напротив него, затягивая и, распуская галстук, сидел эр Залесский. Чего он нервничает-то заранее. Я сейчас говорить начну, и он вовсе удавится!

— Добрый день, драгоценные господа! — поздоровался я первым, как младший по возрасту и положению. — Я рад, что вы смогли уделить мне свое время.

— Добрый день, эр Строгов. Рад вас видеть. — А по виду Залесского, и не скажешь, что он рад.

— Давайте уже, Олег, без предисловий. Ошеломите меня с эром Залесским очередной своей неожиданной идеей. — Не сказал «бредовой» и то хорошо.

— Без предисловий, так без предисловий, драгоценные господа. У нас есть филактерий лича. Который занимался какими-то исследованиями возле границ Хмари. Я так понимаю, он сейчас на складе, так? Мы его не отдали важным шишкам в столицу?

Обо начальника переглянулись.

— Неожиданное начало, эр Строгов. Нет. Не отдали. Хотя требования «немедленно предоставить» сыплются на нас как из дырявого ведра. С вашей стороны было весьма предусмотрительно предоставить столь ценный трофей эру Залесскому. Я теперь ссылаюсь на его запрет, для своего начальства, а он на мой, для своего.

— Даже деньги предлагали, весьма неприличные. — Добавил Залесский. — Скорее всего, Сергею тоже. Но, в конце концов, гильдия снаряжает сюда к нам цельную экспедицию из разных светил магической науки. Чтобы те на месте исследовали артефакт. Мне даже представить страшно, что вы хотите с ним сделать, эр Строгов!

— Да ничего особенного. Я просто предлагаю лича воплотить и допросить. Всего-то делов.

Оба уставились на меня, как простец на икону Силы, а затем, побагровевший Залесский вовсе сдернул с себя галстук. А вот Юрковский вдруг расхохотался. Всерьез так. На полминуты примерно.

— Вот да, умеете вы удивить, Олег. Умеете! — Отдышавшись, заявил он мне, утирая, выступившие на глазах, слезы. — Но опять же. Давайте без хождений вокруг да около. Понятно, зачем нам может понадобиться такая операция. Но что хотите получить от нее вы лично?

— Если прямо… Я недавно столкнулся со странным человеком. Вернее… Снаружи человеком. А внутри… Когда я атаковал его, он расточился хмарным сгустком. Я подозреваю, сбежал. И вел себя так, будто ему и магия, и оружие нипочем. Это кто-то из руководства секты. И таких «хмарных оборотней», насколько мне удалось узнать, не один и не два. Так что проблема системная. Ближе всего к удержанию души — магия турмалинов и аметистов. Нужно какое-то устройство, чтобы можно было таких тварей хотя бы ловить. У вашей конторы и у гильдии наверняка много наработок, которые могут помочь. Ну а лич… Я бы хотел с ним проконсультироваться, если так можно сказать. Подозреваю, он частично в теме.

— И все? — удивленно проблеял Залесский.

— Да. Все. А что еще, может быть? Я всерьез заинтересован в том, чтобы исследования подобных феноменов не ложились на пыльные полки архивов. И чтобы не просто кучка му… людей с учеными степенями ковырялись в моем трофее, для написания очередной диссертации. Я бы хотел извлечь из этого артефакта максимальную пользу для Ожерелья.

— Экий вы, оказывается, Олег Витальевич, патриот у нас. — Без особой ехидцы в голосе заметил Юрковский. Он скорее говорил задумчиво. — Полагаю, у вас есть план и надежные инструменты, как нам удержать старшего магистра аметиста и склонить его к сотрудничеству?

— И план есть. И инструменты, полагаю, тоже.

— Что ж. Давайте, эр Залесский, внимательно выслушаем нашего юного друга.