Чужая школа

Глава 13

Сразу после прибытия тридцать восьмого фрегата с «Орлом» и «Бураном» на борту на станции начался аврал. Как оказалось, на рейдере больше сорока человек раненых, причем большинство — женщины и дети от пяти до двенадцати лет. Американские подонки специально били по трюмам, в которых разместили спасенных со станции. Видимо, очень не хотели, чтобы кто-нибудь из них выжил и смог выступить свидетелем в суде. Было еще несколько совсем маленьких детишек, но они умерли от болевого шока во время боя — корабль настолько сильно швыряло со стороны в сторону, что корабельный военврач, капитан Михаил Сергеев, не смог их спасти. Он, бедняга, метался между ранеными, как безумный, перевязывал, на скорую руку оперировал, удаляя самые крупные осколки, а раны попроще кое-как лечили помогавшие ему взрослые русские женщины, не впавшие в истерику, как впали бы на их месте американки и европейки. Не зря про них говорилось: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». И чудом выжившие связистки, официантки, технички и операторы различных систем со станции «Немезида» терпели собственную боль, не обращали внимание на раны, спеша помочь стонущим, обгоревшим детям. Как-то перевязать, как-то утешить. Да хотя бы подержать умирающего малыша за руку до самого конца, чтобы не чувствовал себя брошенным.

— Внимание всем! — люди в забитых, как бочка сельдью, трюмах «Орла» услышали из похрипывающих и потрескивающих динамиков усталый голос командира рейдера. — Дорогие товарищи! Мы выжили. Пришла помощь, мы отбились с помощью соотечественников со станции «Доверие», в ангар которой только что сели. Капитан Сергеев, снаружи раненых ждут носилки и местный медик, чтобы доставить их в медцентр. Прошу не удивляться внешнему виду медика, она инопланетянка.

— Инопланетянка? — удивленно вскинул брови военврач. — Это когда же мы с инопланетянами-то в контакт вступили? Ладно, впрочем, черт с ним, потом выясню, не до того. — Он обернулся к женщинам, с надеждой слушающим голос Негожина. — Бабоньки, дорогие мои, берите малышей, и пошли отсюда, пока корабль не взорвался!

Сам офицер осторожно подхватил с подстилки на полу застонавшую от боли, сразу же начавшую всхлипывать девочку лет семи. Ей оторвало ножки, культи едва успели перетянуть, чтобы бедняжка не истекла кровью, и вкололи последнюю дозу противошокового, иначе она тоже умерла бы. Женщины послушно взяли на руки неходячих детей и с трудом заставили встать тех, кто мог кое-как ходить. После чего поковыляли за военврачом по искореженным коридорам рейдера, сейчас выглядящими железными лабиринтами, изорванными и изогнутыми. Пробраться к шлюзу удалось с немалым трудом, порой делая немалый крюк через пару палуб.

С трудом спустившись по покореженному трапу, капитан Сергеев огляделся. Ангар, в котором они сейчас находились, был попросту огромен. Это что же за станция такая? Ничего себе размерчики! Никогда о ней раньше не слышал. Секретная, что ли? В какой-то момент метрах в пятидесяти от рейдера вспыхнули тусклым светом и затянулись туманом четыре большие арки. Это что, сказочная телепортация?! Капитан даже головой от полноты чувств помотал, постепенно начиная понимать, что ситуация намного сложнее, чем ему показалось вначале. Затем из одной арки вышла синекожая женщина с четырьмя руками. Ага, вот и упомянутая инопланетянка. На Земле таких точно не водится. Где же они оказались? Что вообще, черт возьми, происходит?

— Что с ребенком? — направилась к капитану четырехрукая. — Я медик станции.

— Оторвало ноги взрывом, — коротко ответил он. — Военврач первого ранга, капитан Сергеев, Михаил Петрович.

— Приветствую коллегу, — мягко улыбнулась инопланетянка. — Халана Кейто Эмрис, сертифицированный медик первого класса, двадцать шесть лет прослужила военным врачом на крейсере «Дархаб Аван Тор». Рада, что я на станции больше не единственный медик, одной все же трудновато. Прошу всех следовать за мной в арки телепортов, к приему раненых подготовлено восемьдесят капсул высшего уровня, они способны спасти даже умерших не более двух часов назад. Если кому-то трудно нести пострадавших, многие, вижу, сами ранены, то пусть передадут их меддроидам. Это вон те шары со щупальцами, они хорошо умеют обращаться с больными и ранеными. Также я поручу дроидам доставить погибших, может хоть некоторых еще можно спасти.

— Был бы рад, если бы это оказалось возможным, — тяжело вздохнул капитан. — Самых маленьких детей я удержать не смог, болевой шок. А медикаментов почти не было, мы возвращались из долгого рейса, когда обнаружили, что амеры расстреливают беззащитную гражданскую станцию.

— Надеюсь, им воздали по заслугам! — скрипнула зубами госпожа Эмрис. — Ненавижу таких тварей!

— Видимо, воздали, раз мы здесь. Я не в курсе, я ранеными занимался.

В этот момент девочка на руках Сергеева снова застонала и тихонько заплакала, после чего медик поспешила увести его в один из телепортов, чему военврач почти не удивился — слишком устал за последние сутки. Оказавшись в огромном помещении, заставленном большими овальными капсулами, он растерянно посмотрел на госпожу Эмрис.

— Кладите ее в любую открытую, они все готовы к работе, — велела та. — Я потом проверю, что и как. Ножки малышке отрастим где-то за неделю. Проснется полностью здоровой.

— Ножки отрастите?! — изумился капитан. — Да уж, далеко у вас тут медицина пошла… Раздевать пациентку?

— Можно и раздеть, — ответила четырехрукая. — Но вряд ли нужно. Капсула растворит любую одежду. Не думаю, что эту рвань следует сохранять. Уж чего-чего, а одежды на складах вдоволь, на любой вкус.

— Ясно, — кивнул Сергеев и осторожно опустил хнычущую девочку в ближайшую открытую капсулу.

Та немедленно замигала разноцветными огоньками, загудела, после чего крышка опустилось, и ее затянуло непрозрачным бирюзовым туманом. Женщины, несшие других детей, последовали его примеру. А когда закончили с детьми, местный медик занялась ими самими. Не прошло и получаса, как раненые и тела погибших, принесенные дроидами, были помещены в капсулы. Они с капитаном остались последними.

— Вам тоже желательно залечь в капсулу, — заметила госпожа Эмрис, дав Михаилу проглотить какую-то странную зеленую таблетку. — Думаю, вам, как врачу, нужно поставить специализированный медицинский имплант, он позволит управлять медицинской аппаратурой любого класса. После сертификации, разумеется.

Выслушав объяснения, что такое имплант и что он дает, капитан, недолго думая, согласился — от таких возможностей не отказываются. Тем более, что его дальнейшая судьба, похоже, связана с этой станцией. Но где она находится? Михаил спросил, после чего госпожа Эмрис не слишком охотно рассказала историю школы «Тархи Ла» и попавших на нее немногочисленных землян. Услышанное даже не слишком удивило военврача, чересчур много он успел увидеть того, что в родной реальности просто не существовало. Те же телепорты и медкапсулы хотя бы взять. Да и дроиды, бесчисленное множество которых носилось по всей станции, занимаясь ремонтом. Дома о подобных можно было только мечтать. Нет, специализированные роботы имелись, но не настолько многофункциональные.

Домой не вернуться, судя по полученной информации. А им ведь легче, чем выходцам из далекого прошлого, проспавшим в стазисе шесть миллионов лет, тем похуже будет. У землян надежда найти дом все же имеется, пусть и иллюзорная. А вот у той же госпожи Эмрис надежды нет никакой, но она не тушуется, живет полной жизнью. Значит, не до переживаний.

— А что с экипажем? — поинтересовался Сергеев.

— Сейчас дроиды доставят раненых и погибших, — ответила медик. — Из последних, понятно, спасем не всех, но хоть кое-кого — и то дело.

Действительно, не прошло и двух минут, как из нескольких активировавшихся телепортов заскользили дроиды, несущие тела погибших, некоторые из них пришлось вырезать из искореженных переборок. После обследования быстро стало ясно, что спасти удастся только двух человек, но среди них военврач с удовлетворением обнаружил ершистого боцмана Геннадия Василенко, редкого профессионала, верного друга и отличного бойца, невзирая на ворчливый характер. Затем прибыли еще двое раненых из экипажа, они дисциплинировано разделись, сложив форму в шкафчики, и легли в указанные капсулы. Госпожа Эмрис повторила свое предложение залечь в капсулу и Сергееву, однако он решил погодить и поучаствовать в разговоре капитана второго ранга Негожина с руководством станции.

В этот момент из самой крайней арки вышел парень слегка за тридцать, одетый в такой же, как на госпоже Эмрис, комбинезон. Кто-то из его предков явно был горцем, о чем говорили смуглая кожа, черные волосы и резкие черты лица. Однако глаза незнакомца были голубыми.

— Здравствуйте, коллеги! — мягко улыбнулся он. — Руслан Романович Харамов, врач и пилот с борта «Бурана». Рад знакомству, нам, похоже, предстоит работать вместе.

Михаил пожал ему руку и представился. А затем, по настоянию Халаны Эмрис отправился в душ, после чего переоделся в выданный ею комбинезон, посетовав про себе из-за отсутствия нижнего белья, которое здесь, похоже, не носили. Надо будет обязательно спросить об этом, неудобно.

После того, как военврач вышел из душевого отсека, он вместе с коллегами переместился в кают-компанию, где собрались все бодрствующие взрослые на станции «Доверие». Кавторанг Надеждин, невысокий хмурый мужчина со шрамом, пересекающим щеку, поприветствовал Михаила кивком, рядом с ним сидели Леонид Григорьевич Сумароков, кряжистый, словно медведь, второй пилот и мичман Саша Флейшман, худенький мальчик субтильного вида, в его печальных глазах отражалась вся скорбь еврейского народа.

— Добрый день, товарищи! — встал директор школы, Иван Афанасьевич Нестеров, когда все были представились друг другу. — Общую ситуацию вы все знаете, не буду лишний раз останавливаться на ней. Однако инженер Кайе-Орхай обещает, что примерно через полтора-два месяца станция будет готова к старту и полностью исправна, не хуже новой. Надо решить, куда именно отправляться. Вокруг нас — восемь галактик, находящихся на приблизительно равном расстоянии. Навигатор, сколько нам понадобится времени, чтобы достичь хотя бы одной из них?

— От ста двадцати до ста шестидесяти лет, — холодно ответил тот. — Однако доступ на населенные планеты можно получить и иным способом. Вы ведь наверняка задавались вопросом, почему мы с Айтосом настаиваем, чтобы открыть школу официально? Дело в том, что это не только активирует все устройства станции, но и включит «Доверие» в особый реестр учебных заведений для одаренных. Поэтому, как только какой-либо ученик изберет ее, он окажется в нашем Зале Перехода. После этого мы получим мгновенный доступ в его мир, и будем иметь этот доступ, пока ученик не закончит школу. Однако данная система работает только при наличии прошедших полную процедуру директора и капитана. В последние века работы «Тархи Ла» о ней попросту забыли, слишком давно она включалась в последний раз. Вы с Николаем Ивановичем полную процедуру посвящения прошли, а значит, как только вы объявите об официальном открытии школы «Доверие», она активируется.

— Интересные новости… — задумчиво хмыкнул директор, переглянувшись с капитаном, у них все чаще возникало ощущение, что Навигатор играет в какие-то свои, непонятные им игры. — Почему сразу не сказали?

— А смысл? — иронично поинтересовался искин. — Все равно до завершения ремонта это малозначимая информация. Да и доступ на отдельные планеты не заменит нахождения в нормальной галактике с ее бесчисленными звездными системами. Как ускорить путь станции я не знаю. Найти бы населенную планету или хотя бы другую станцию, тогда бы с помощью точечных двигателей мгновенно добрались, но где здесь их искать?

Иван Афанасьевич вздохнул и укоризненно покачал головой. Все же логику местных искинов он понимал с трудом. Ладно, впрочем, пока не время обо всем этом думать. Он перевел взгляд на кавторанга Негожина и произнес.

— Вам ясна наша ситуация, Владислав Иванович?

— Ясна, — подтвердил тот. — Домой как нам, так и вам быстро не вернуться, если это вообще возможно. Значит, будем устраиваться здесь. В первую очередь благодарю за помощь, без нее наш рейдер был бы уже уничтожен вместе со всеми находящимися на борту.

— Не могли бы вы рассказать нам, что такое Русская Директория и с чем ее едят? — попросил Иван Афанасьевич. — С историей нашей реальности мы вас кратко ознакомили.

— Директория выросла из известной вам Российской Федерации, — объяснил командир рейдера. — После ее победы в СВО на Украине Запад не успокоился, продолжив давить на нас всеми силами, то и дело устраивая провокации, причем чаще всего кровавые провокации. К счастью, на сей раз русское руководство не простило украинских нацистов, как прежде, и вернуло себе исконно русские территории, не став забирать только западные области, где жили, в основном, националисты. Их, в итоге, захватили поляки. Приднестровье также присоединилось к России, что вызвало очередные исходящие ненавистью вопли «свободной» прессы. Следующими точками напряжения оказались Казахстан и Туркмения — там началась резня русских и русскоязычных, там творилось такое, что даже Украине было далеко. Россия изо всех сил пыталась не влезать во все это, однако после того, как казахские нацисты огромной толпой перешли границу и начисто вырезали несколько русских городков, вынуждена была вступить в войну. Естественно, ее тут же объявили агрессором, а все зверства казахов выдуманными. Но Запад не учел одного — военных разработок России. Наши ученые создали особого рода излучатели, заставляющие людей засыпать на трое суток, и облучили ими территории Казахстана и Туркмении, после чего быстро взяли их под контроль. Все известные нацисты были под рукоплескания народа повешены на главных площадях городов — после референдума в стране вернули смертную казнь, за возвращение которой люди проголосовали чуть ли не единогласно. Запад всего этого не ждал, надеясь снова втянуть нас во многолетнюю кровавую войну. Затем ситуация, с их точки зрения, усугубилась. Во время следующих выборов к власти пришли молодые технократы-патриоты. Именно они первыми высказали идею страны-предприятия, причем семейного предприятия, где все свои. В чем-то она была хороша, в чем-то плоха, но технократы гнули свою линию и постепенно преобразовывали Россию, вышедшую из всех международных организаций, оставаться в них никакого смысла не было — договариваться с нами никто и ни о чем не собирался, от нас хотели только одного — чтобы мы склонились перед ними, приняли их идеологию и передохли, перестали мешать им грабить остальной мир.

Он налил себе стакан воды, на мгновение задумался и продолжил:

— Основные силы и средства страны, пока еще страны, были брошены в научные и инженерные разработки. На Западе на это смотрели посмеиваясь и крутя пальцем у виска, пока Россия не продемонстрировала ошеломляющие результаты — уже в две тысячи шестьдесят пятом стартовал первый межзвездный корабль, за несколько дней достигший Альфа Центавра. Это вызвало во всем мире буквально шок. Об остальных достижениях нашей страны на Западе вообще не имели понятия, поэтому когда на границах возникли непреодолимые защитные поля, достающие до стратосферы, это стало для них полной неожиданностью. На нас натравили Польшу, но она была полностью разгромлена в течение дня, и ни один русский солдат при этом не пострадал — мы на расстоянии выжгли излучателями все польские войска, военные предприятия и казармы. Запад оказался в положении догоняющего, и был вынужден тоже вкладывать огромные средства в наукоемкие технологии. К сожалению, в России нашлись предатели, продавшие западники чертежи и научное обоснование работы гипердвигателя, сами они не разработали бы его еще очень много лет. Однако наша страна постепенно переставала быть страной, становясь чем-то иным, и когда изменения достигли предела, отношения между людьми стали куда более человечными и добрыми, она на всеобщем референдуме была переименована в Русскую Директорию. Власть стала избираемой сразу на двадцать лет, поскольку иначе планировать любое развитие невозможно. К выборам допускались только лучшие профессионалы-технократы, сдавшие все квалификационные экзамены. А сдать их очень и очень непросто, далеко не каждый на это способен. Ведь принимают эти экзамены не люди, которых можно подкупить или заболтать, а искины.

— Очень правильный подход! — одобрил Айтос. — У нас в школе тоже все важные должности занимают только после сдачи квалификационных экзаменов. Вам мы хотели предложить должность командира крейсера «Москва», однако ваша прежняя служба не избавит от учебы и сдачи экзаменов.

— Естественно, — кивнул Негожин. — Я и сам без сдачи квалификационки не рискну подняться на мостик нового корабля.

— Но ведь не все люди одинаково ответственны, — заметил Николай Иванович. — Что с обывателями?

— Никакой важной должности человек, не способный сдать квалификационку, не займет, — усмехнулся командир рейдера. — Кто-то скажет, что это несправедливо и даже жестоко, однако это не так — обыватель погубит любое порученное ему дело, это не раз проверено.

— Но даже среди сдавших экзамены могут оказаться сволочи, — продолжил гнуть свою линию капитан. — Как с ними бороться?

— Психологические тесты и отслеживание поведение всех высокопоставленных руководителей. Здесь это еще проще делать, чем у нас, наши искины разумности еще не достигли, в отличие от ваших.

— Ясно, — кивнул Николай Иванович. — Хорошо, пусть будет так. Но хочу сразу предупредить, что всем новичкам придется давать клятву верности, действующую до момента обнаружения их родной реальности. И здесь это не просто клятва, поскольку сказочная магия, как выяснилось, существует, — он зажег над поднятой ладонью мохнатый клубок первородного пламени, — и клятва убьет любого, кто нарушит ее.

— То есть присяга становится реальной силой? — восхищенно выдохнул Негожин, у него даже глаза чуть ли не засветились. — То есть, предательство абсолютно исключено?!

— Почти, — заверил профессор Маор. — Нужно быть архимастером, как минимум, чтобы обойти клятву, а таковым становится один из многих тысяч, слишком много труда нужно приложить, чтобы достичь этого уровня.

— Жаль, что у нас дома не было подобных клятв, — вздохнул командир рейдера. — Предателей всегда хватало, причем прихватывали их порой на таких глупостях, что слов нет. В итоге контрразведке приходилось работать без сна и отдыха, чтобы выловить большинство до того, как успеют нагадить. И не всегда справлялась.

— Да, с клятвами проще, — кивнул архимагистр. — Вы готовы принести их?

— Готов, — решительно кивнул Негожин. — Понимаю, что в ином случае нам не доверят ничего серьезного. Но это справедливо и правильно.

— Хорошо, — кивнул Иван Афанасьевич. — С этим решили. Прошу завершить рассказ о Русской Директории.

— Да, в общем-то, рассказывать дальше почти нечего, — вздохнул командир рейдера. — После изобретения гипердвигателей у стран-изгоев появилась возможность уйти от остальных, не прошло и двухсот лет, как Земля была практически оставлена, мы вывезли все, даже разобрали старые города. Оставаться на одной планете с западной мерзостью было попросту невозможно. Мы нашли отличную систему, выстроили в ней систему обороны, колонизировали три планеты и устроились с максимальными удобствами, принявшись спокойно развиваться. К сожалению, старые враги о нас не забыли, для них само существование русской цивилизации было нестерпимо. Ведь мы отказывались принимать основополагающие для них истины — не желали становиться подонками, эгоистами и нелюдью, имели консервативную этику и мораль, которых, по западным меркам, существовать не должно. Но достать нас теперь было не так легко, как раньше, и это скотов безмерно бесило. Успокаиваться они не пожелали, и с тех пор гадят по мелочи. Не знаю, каким образом американцы смогли прорваться к станции «Немезида», но прорвались и атаковали, убив почти сто восемьдесят тысяч человек. Мы спасли едва несколько десятков…

— А что сейчас делают эти твари? — оживился Николай Иванович. — Навигатор, ты следишь?

— Слежу, конечно, — заверил тот. — Рискнут подойти к станции ближе, получат полной мерой. До скотов дошло, где они оказались, и сейчас они заливают эфир визгливыми требованиями немедленно прилететь за ними, крича, что на «Немезиде» были террористы, и они в своем праве. Срываются на плач, просьбы, но потом снова начинают что-то требовать непонятно у кого, словно им все мироздание обязано. Странный народ, я настолько уверенного в своем превосходстве над другими и праве творить все, что вздумается, еще не встречал. Будет интересно последить, как станет меняться их тон, когда станет ясно, что никто их требований слушать не намерен, что им предстоит просто сдохнуть в межгалактическом пространстве от голода и жажды.

— В общем, вялотекущая война идет почти двести лет, — закончил рассказ Негожин. — Расскажи мне кто-то о том, что случится с нашим кораблем, я бы не поверил, но факт остается фактом. Поэтому, товарищи, располагайте нами до момента обнаружения нашей реальности. После этого мы, конечно, вернемся домой. Из экипажа уцелело семь человек, плюс сорок шесть выживших со станции «Немезида», четырнадцать взрослых женщин и тридцать два ребенка.

— Девять из экипажа и тридцать пять детей, — поправил его Сергеев. — Пятерых мертвых удалось оживить. Среди них Василенко, вытащили все же старого ворчуна с того света. Плюс Густавсон, Карл Дитрихович. И трое малышей совсем, года по три. Жаль, что только пятеро, но даже медкапсулы не могут помочь тем, кто умер больше двух часов назад.

— Даже это очень хорошие новости, капитан, — слабо улыбнулся командир рейдера. — Особенно ты меня порадовал по поводу Василенко. Буду рад видеть его боцманом на «Москве», он и большой корабль потянет. Да, уважаемые, а мы справимся с таким куцым экипажем? Ведь крейсер, насколько я понял, очень велик?

— Полтора километра в диаметре, — ответил Навигатор. — Но на то есть дроиды, и их хватает. Могу связать вас с Кузьмой Мининым, искином «Москвы», он тоже разумен. Решите с ним все вопросы лично.

— Тогда после совещания, пожалуйста, — попросил Негожин.

— Хорошо.

— Мы почти закончили, — кивнул ему директор. — Одно только. Если к нам начнут перемещаться ученики из разных миров, то хватит ли у нас преподавателей по разным дисциплинам?

— Их придется нанимать, — ответил Айтос. — Когда школа появится в реестре, мы сможем подавать заявки на преподавателей. Мифрила, адамантита и золота, которым можно оплачивать их труд, в Центруме столько, что хватит на приобретение нескольких десятков планет вместе со всей инфраструктурой. Если вы согласитесь платить адамантитом, то от желающих отбоя не будет, даю в этом гарантию. Но всех новичков прошу брать под очень жесткую клятву! Я проработаю ее текст, чтобы исключить возможность предательства даже для архимагистра. Попрошу профессора Маора потом проверить ее.

— Проверю, — пообещал тот. — Также хочу вернуться в исследованию близлежащего пространства. Раз только сегодня червоточина открывалась дважды, то сколько раз она открывалась хотя бы за последние сто лет? Нужно знать, что есть по соседству. Сможем кого-то спасти, хорошо. Но попрошу космонавтов соблюдать при обследовании погибших чужих кораблей величайшую осторожность. Вы можете столкнуться с чем угодно.

— А теперь я прошу новичков проследовать за мной в медцентр, — встала госпожа Эмрис. — Необходимо пролечить вас и внедрить мозговые импланты, без которых на станции вы останетесь слепыми и глухими. Господин капитан, попрошу облечь мои слова в форму приказа.

Негожин вместе со своими людьми и советские космонавты принесли клятвы, проверенные профессором Маором, с удивлением полюбовавшись на световые кольца, легшие на их руки цветными печатями. А затем действительно отправилось вслед за медиком. День выдался очень тяжелым, и следовало отдохнуть. Это осознавали все.