Что нас не убивает

Глава 26. Имена.

Свою последнюю ночь в доме седого Флёр так и не смогла уснуть. Хотя она и пыталась, сон никак не хотел приходить. Наконец оставив тщетные потуги, она уселась на кровать и принялась иступлено осматривать комнату. Практически так же, она сидела год назад, во время своей первой ночи в ученической спальне. Так же, как и тогда, сегодня стены казались ей загадочными рубежами, отделяющими бывшего менестреля от волнительного будущего, полного магии и волшебства. Как и в первую ночь, Флёр не представляла, что ждет её завтра и насколько круто изменится её быт с наступлением рассвета. Одно она осознавала с абсолютной уверенностью, дом старого мага она покинет навсегда. А потому, девушка пыталась запечатлеть в своей памяти каждую деталь комнаты, ставшей ей родной. Не смотря на то, что Флёр прожила здесь всего год, тут она впервые почувствовала, что у неё есть что-то собственное. В кочевом лагере артистов, ничто не принадлежит тебе лично. Общие фургоны, общие вещи, общие роли и песни, общий костер, общие дети, родители жены, и мужья.

Флёр встала и двинулась вдоль стены. Рукой она проводила по штукатуренной стене и скромной мебели, а взглядом жадно цеплялась за всё, что наполняло комнату. За исключением, конечно, одного её элемента, на который она пока не решилась смотреть. В её скромном жилище вещей находилось не так много. Сундук, в котором хранилось несколько смен простой домотканой одежды, и добротный шерстяной плащ, яркого зеленного цвета. Его ей подарил один из гостей мага, молоденький дворянин из горных лордов. Он приезжал к Седому с посланием от отца, и старик оставил парня ночевать в свое доме. Они с Флёр провели ночь, глядя на звезды и напевая старинные песни, а в самый темный час, когда луна понимающе скрылась за облаками они лишь чудом удержались от поцелуя. Флёр вспомнила улыбку парня и двинулась дальше. К столу, не тяжелому и массивному, как стоял в кабинете Седого, а простенькому письменному столику из светлого дерева. За ним ученики столетиями переписывали книги и трактаты. Затем старый маг отправлял копии в библиотеки глав знатных домов, в Драгоценный Университет, Алую башню и, конечно же, в Вороний Шпиль. Флёр исписала немало страниц, сидя за этим столом, однако по этому занятию она скучать точно не собиралась. Добравшись до шкафа, Флёр приоткрыла дверцу и с грустью посмотрела внутрь. В нем хранилось всё то, что напоминало ей о прошлой жизни. Желтая накидка, говорившая о покровительстве дома Примис, которым пользовалась её труппа, рядом лежала лютня, которую Флёр не держала в руках ни разу за этот год и шар размером с крупное яблоко. Его из дерева вырезал Фин, человек заменивший ей отца. Предназначения шара Флёр так и не узнала, но догадывалась, что это была некая головоломка, которые он так любил. Вот и всё, что напоминало Флёр о её прошлой семье. Семье которая отказалась от неё, выгнала даже не попрощавшись.

Прогоняя воспоминания Флёр махнула головой, от чего волосы, соломенной пеленой закрыли лицо и их пришлось убирать. Оглядевшись девушка поняла, что обстановка комнаты, по большому счету, себя исчерпала, и больше она не может игнорировать то, что так старательно старалась не замечать. Стена за спинкой ее кровати, в отличии от остальных, выбеленных мелом, была декорирована светло коричневой, полированной сотнями лет и десятками рук, деревянной панелью. Над кроватью, до самого потолка, да ещё и в несколько столбцов панель украшала вереница замысловато вырезанных надписей.

Подойдя ближе, Флер осторожно прикоснулась панели. Имена учеников Седого. Каждый кого обучал старый маг оставлял здесь свое имя, вписывая себя в бесконечную плеяду величайших магов, полководцев и правителей. При этом, юные маги не просто писали свои имена, каждый делал это особым, непохожим на других, образом. Витиеватые почерки, небольшие рисунки, изображающие всевозможных грозных зверей, руны далеких южных и не менее далеких северных земель, иероглифы востока, всё это украшало имена и свидетельствовало об индивидуальности и отличительных чертах носителей имен. О многих из них она слышала, многие из тех что оставили свой след на этой стене теперь были героями легенд и сказаний.

Ферус Каменый Лик, в одиночку уничтожил армию южан создав огненный вихрь такого размера, что с одного его края не было видно другого. Контуры его имени было тонко обожжены, словно женский глаз, искусно подведенный угольно черной косметикой, это придавало буквам объема и зловещести. Тит Корнус, маг ставший во главе королевской армии и возглавивший самый большой поход на южный континент за всю историю Альбиота. Его имя было вырезано строгими ровными буквами, каждая из которых филигранно прилажена к предыдущей, таким образом, что вместе они образовали идеально ровный прямоугольник, который был к тому же очерчен двойной окантовкой. И многие другие, кого знал каждый ребенок Альбиота, кого воспевали в песнях и о ком побаивались говорить. Список уходил так глубоко в века, что имена первых учеников с годами стали практически не различимыми, сотни рук за сотни лет сгладили их края, стисали углы и, в конечном итоге, время истерло их из истории и памяти.

Флёр невольно задумалась, имеет ли она право оставить свое имя среди этих героев. Ведь она не просто не закончила обучение, она даже не добралась до своего первого артефакта. В голову, зудящей мухой, забралась назойливая мысль. "Фокс точно не колебался оставляя свое имя." Флёр упала на кровать и уселась скрестив ноги спиной к именам. Не смотреть на них оказалось еще сложнее. Теперь ей чудилось будто маги сквозь резные буквы вглядываются в неё. Причем, Флёр была в этом абсолютно уверена, смотрят они с нескрываемым осуждением, а кто-то, наверняка с откровенным презрением. Безродная певичка с севера возомнила, что имеет право стать в один ряд с Кайсером, смех да и только.

Смех великих, который она сама и придумала, разозлил Флёр настолько, что она одним быстрым движением схватила нож, лежавший на прикроватном столике и решительно воткнула его в древесину, оказавшуюся неожиданно податливой. Место, куда попал нож, оказалось чуть в стороне от остальных имен, словно начинало свой собственный столбец. Поразмыслив Флёр, решила, что это даже символично, учитывая, что она станет продолжит обучение не у Седого, а у Фокса. Прежде чем начать вырезать свое имя она еще раз пробежалась взглядом по надписям. Она рассчитывала найти вдохновение для оформления своего имени, но вместо этого, обнаружила истинную причину своего страха.

Самое ужасное из всех имен, что можно было найти на стене учеников. Альт Коракс. Ничем не украшенное, никому не известное, написанное заурядным, пресным почерком. Флёр, знала что больше всего она страшилась не того, что ее имя будет выглядеть смешно в череде великих, куда больше она боялась стать подобной этому никчёмному парнишке, забытому задолго до того, как время возьмёт верх над деревом. Страшилась стать бесцветной посредственностью, ничего не добившейся, ничем не отличившейся. Она отложила нож и исступлённо уставилась на запись.

Так, в метаниях и раздумьях она провела оставшуюся часть ночи. Несколько раз Флёр предпринимала попытку уснуть, но тут же, осознав бессмысленность затеи вскакивала с кровати и заново принималась изучать имена. Лишь к утру, так и не сладив со сном, она вновь схватила нож и принялась вырезать. И, спустя каких-то десять минут, всё было готово. Первая буква была изображена в виде перевернутой лютни, а буква "р" стала луком, с натянутой тетивой, остальные она вырезала в виде стрел. Под именем аккуратно, соблюдая все пропорции и рисунки Флёр изобразила нож. Точную копию того, что всегда весел у неё на поясе.

Лишь когда дело было завершено, внимание Флёр позволило ей заметить то, что происходит вокруг. Она тут же услышала, что сзади кто-то деликатно шеркает ногой. Не громко, но достаточно, чтобы привлечь внимание. Обернувшись она увидела Конрада, наблюдавшего за ней, стоя в дверном проёме. Лицо девушки мгновенно залилось краской, она принялась заслонять собой надпись, но тут же подумала как это глупо, 5итии попыталась отчитать его за то что он так нагло наблюдал за ней. Но вместо этого лишь идиотски открыла рот и проблеяла череду нечленораздельных звуков, от чего лишь сильнее покраснела.

- Ты вырезала имя? – Конрад как обычно говорил с лукавым прищуром, а уголок его рта поднимался в легкой полуулыбке. – Это правильно. Позволишь я пройду?

- Раз уж ты пришел. То заходи. – Флёр старалась реабилитироваться, и с преувеличенной готовностью открыла ему свое творение.

- Лук, стрелы, нож… - Он задумчиво осмотрел свежеобработанную древесину. – Хорошая работа. Ты правильно оцениваешь свои сильные стороны. Запомни то, как ты написала свое имя. Хорошенько запомни. И даже если когда-то рисунок потеряет актуальность, не смей забывать с чего ты начинала.

Одновременно с последними словами он посмотрел ей в глаза с такой серьезностью, что по спине её пробежал холодок. И тогда, сама не ожидая от себя такой наглости и смелости, она задала вопрос.

- А какое из имен твое?

Флёр ожидала, что он разозлится, ведь маг ясно дал понять, что оставил свое имя в прошлом, и теперь его зовут иначе. Вместо этого Конрад протянул руку к изрезанной древесине и задумчиво погладил её. Пальцы его прошлись по всем надписям вплоть до стёршихся за века имен первых учеников. Ни взглядом, ни движением маг не выдал себя, Флёр так и не смогла понять какое из имен принадлежало ему.

- Когда-то я засыпал здесь, глядя на эти имена. Герои, не иначе. И когда пришло мое время, я так и не решился стать в ряд с этими людьми. Я покинул дом Седого, не оставив упоминаний о своем пребывании.

- То есть твоего имени нет здесь? – удивленно спросила Флёр. Ей тут же стало стыдно за свою наглость. Если столь могущественный маг не оставил своей надписи, то как могла она решить, что достойна.

- Я этого не говорил, научись не перебивать людей и выведешь куда больше, чем смогла бы расспросами. - Маг с укором взглянул ей в лицо и продолжил рассказ. - Спустя годы, я вернулся к своему старому наставнику. Вернулся героем, легендой, умудрённым опытом путешественником, спасителем и доверенным лицом короля. Матерь и Ушедший, мои титулы скальды и менестрели могли перечислять днями. И вот тогда я вырезал имя. Достойное себя, подобающее себе. – Он замолчал. Прикрыв глаза Конрад глубоко вздохнул. – Того человека больше нет. Он погиб из-за своей гордыни и доверчивости в равной степени.

Очнувшись от чар его голоса Флёр только сейчас осознала, что она совсем недавно вылезла из постели и стоит при постороннем мужчине в одной ночной. Она тут же скрестила руки, прикрыв грудь. Хоть ткань и была плотной и не прозрачной, Флёр почувствовала себя голой и выпроводила Конрада из комнаты.

- Завтрак готов, поторопись. – Смеясь прокричал он ей через дверь.

***

- Говорят ты вырезала имя? – Седой задал вопрос, не отвлекаясь от раскладывания еды.

- Говорят? Интересно кто?

Флёр одарила конрада самым холодным взглядом на который только была способна. Тот лишь снисходительно улыбнулся в ответ. Она хотела сказать ещё что-нибудь едкое, но вспомнила события прошедшей ночи. Теперь Фокс её учитель, пожалуй стоит быть с ним повежлевее.

- Не важно кто. Но слухи уже ходят. – Поддержал её шутку старик. Его суровый бас при этом не изменился ни на пол тона. – Что же. Это хорошо, хотя в былые времена ученики делали это значительно позже, и получив куда больше знаний, чем успела ты.

- Не переживай. – Перебив успокоил его Конрад. – Вверив её моим заботам ты можешь быть уверен, она будет достойна куска твоей стены.

Конрад произнес это с такой небрежностью, что Флёр устыдилась, того сколько сил времени и она уделила этому "куску стены" и того с какой серьёзностью она всю ночь размышляла об имени. Садясь, она попыталась сместить фокус разговора с себя.

- А как вы получили свое имя? Ведь не всегда вас звали Седой? И есть ли стена на которой вы вырезали свою надпись?

- Переводит стрелки… - Ехидно заметил Конрад.

- И делает это весьма неумело. – В тон ему ответил Седой. – Пока ты не покинула мой дом, я позволю себе преподать тебе ещё один урок, девочка. Маги относятся к именам не так как обычные люди. Любой герцог, принц или король кричит о своем имени, рассказывает о своих предках и об их предках на каждом шагу. Их имена — это их оружие, мечи и копья, которым они могут сразить большинство противников. Крестьяне скромно кутаются в свои имена. Для них имя — это защита, доспех и щит, которые защищают их. «Я Коб, милостивый сэр». Зачем кому-то обижать Коба? Проедь мимо и забудь о нем. Но не маги. Маги бережно относятся к своим именам, имя — это суть мага. То как его видит мир и, одновременно с этим, то как он сам себя осознает и какую роль в этом мире отводит для себя. Потому никогда не спрашивай у мага о его имени. Это личное.

Закончив он окинул её серьезным взглядом из под густых бровей. Он всегда так делал в конце занятий, будто оценивая точно ли она усвоила урок. Смотрел ли он точно так же на Конрада? Видел ли это взгляд Ферус Каменый Лик? Бывал ли под взглядом этих древних глаз Тит Кайсер? И что испытывал бедняга Альт Коракс когда Седой оценивал его.

- Ты поняла меня, девочка? – Седой не дождавшись ответа прервал её размышления.

- Да, учитель. Я поняла. – Пристыженная Флёр потупившись лениво приступила к завтраку.

Закончив привычно молчаливый прием пищи Конрад и Седой принялись обсуждать предстоящий отъезд. Флер, на которую одномоментно обрушилась вся тяжесть бессонной ночи, до сих пор сидела склонившись над тарелкой и без энтузиазма ковыряла еду.

- Куда отправитесь? - Седой неумело скрывал заботу и переживание.

- По королевскому тракту, через Белый мост, и дальше до самой Ивилы. - Фокс владел эмоциями куда лучше старого мага, и потому на его лице ничего кроме беспечности нельзя было разглядеть. - Проблем быть не должно, я ведь не так давно проделал этот же путь, пока шёл к тебе. Правда, я старался держаться подальше от тракта, так что моя дорога была еще хуже.

- Я могу чем-то помочь?

- Разве что соблюсти традицию. Ты все таки выпускаешь в свет ученика. - Он улыбнулся и встал из-за стола. - У тебя не было времени подумать об этом, поэтому не буду тебе мешать. Я проверю свои вещи, а ты, Флёр, заканчивай возиться с творогом и подготовь свою лошадь. Выезжаем через час.

Дав ученице указания Фокс покинул комнату, оставив Седого и Флёр наедине.

- О какой традиции он говорил? - Отодвинув от себя тарелку, спросила девушка.

- Когда ученик покидает мой дом, я дарю ему артефакт. Первый артефакт, который юный маг может полноправно называть своим. - Седой встал, прошел к одному из шкафчиков и достал небольшой свёрток. Сев рядом с Флёр он продолжил говорить. - Обычно, я подбираю артефакт исходя из того, что узнал об ученике за время обучения. Учитывая его сильные и слабые стороны, наклонности и стиль чародейства. В твоём случае, как ты сама понимаешь, это не сработает. Я не знаю, каким магом ты станешь, но я точно знаю, что тебя ждет.

Не смотря, на то, что волнительное предвкушение практически полностью захватило сознание Флёр, она все же заметила, что рука притягивающая сверток, слегка дрожит. Седой, похоже, волновался не меньше её самой.

- Прежде чем принять его. - Могучая ладонь сжалась на свертке в последний момент, не позволив Флёр забрать артефакт. - Ты должна мне кое-что пообещать.

- Как скажите, учитель. - Голос с трудом покинул её горло, словно ему пришлось продираться через заросли.

- Конрад ни должен ничего об этом знать. Он не спросит тебя, что я подарил, но все же. Никогда ему не говори. - Прежде чем продолжить, он дождался ее согласного кивка. - Это уникальный артефакт, очень узконаправленный. Нож, что я даю тебе, создан лишь с одной целью, убить того кто носит серебряное кольцо.

- То, что защищает Конрада? - Флёр отдёрнула руку, но старик перехватил её и вложил нож в ее ладонь.

- Да. И поверь мне, о том, что это оружие покинет мой дом я буду жалеть до конца своих дней, но я знаю его и знаю к чему может прийти его участие в судьбе мира. Помни, то что у тебя есть оружие, не значит, что ты обязана им воспользоваться, но ты должна быть к этому готова.