Читер (СИ)

Глава 29

Все встало на свои места. Земекис — тоже читер, причем не просто читер, а абьюзер. И не просто абьюзер, а самый первый абьюзер, тот самый, который сразу вышел хорошо. Это даже логично — кого еще взять на такую ответственную роль, кроме как самого главного командира красного сектора? Кому еще вручать такую власть и такие способности, если не ему? Не сомневаюсь, что у них даже вариантов других и не было.

А еще не сомневаюсь, что за годы, прошедшие с тех пор, Земекис напихал в себя столько читов, до скольких дотянулись его загребущие руки. Вон даже клинки какие-то энергетические научился отращивать…

Но меня интересовал один конкретный чит, и поэтому я не спешил стрелять. Вместо этого я спросил:

— И много в тебе читов?

— Много. — усмехнулся Земекис. — Даже несмотря на условности и ограничения, я успел вырвать из чужих тел много разных читов.

— Вырвать из тел? — я ухватился за эту фразу. — Зачем?

— А ты что, и этого не знаешь? — Земекис явно удивился. — У проекта «абьюзер» есть один большой минус, который обойти так и не удалось. Мы можем встраивать в свой метаболизм только те читы, которые до нас уже кто-то встраивал. Проще говоря — чтобы засунуть в себя новый чит, тебе надо достать его из тела соответствующего читера. Чистые читы не приживаются.

— А «панацея» в тебе есть? — я решил не ходить вокруг да около.

— А как же. — усмехнулся Земекис. — Это был мой самый первый чит, который мне вживили еще в лабораториях корпорации. В отличие от тебя, у меня есть все.

— Это ненадолго. — пообещал я, щелкнул предохранителем, сдергивая его в среднее положение, и выжал спуск.

Автомат без дульника загрохотал, как локомотив на переезже, задергался в руках, посылая рой пуль в Земекиса. Я мысленно считал выстрелы, и, когда дошло до пятнадцати, отпустил спуск, глядя на противника.

А тому хоть бы хны. Фиолетовые клинки на его руках слились в один большой щит, которым командир Центурии заслонился от пуль, и они бесславно расплющились о него, просыпавшись на пол свинцовым дождем.

Земекис медленно опустил руку, которой прикрывал голову, и взглянул на меня безумным взглядом:

— Мой черед.

И он метнулся вперед так быстро, что буквально размазался в пространстве!

Я был готов к любой подлости, поэтому даже почти успел среагировать. Фиолетовые клинки сверкнули перед глазами, я присел, избегая удара по шее, откатился назад, в коридор, и прямо во время переката снова зажал спуск, пытаясь отзонить от себя противника.

Земекис дернулся право-влево размазанным силуэтом, оставляя за собой нечеткие проекции, но деваться ему было некуда — он стоял на моем месте, в узком дверном проеме.

Тогда он снова заслонился фиолетовыми щитами, но две пули из короткой очереди успели добраться до его тела раньше. Одна рванула плечо, вторая попала в колено, разнося его в пыль и заставляя ногу подломиться.

Но победу праздновать еще было рано — прямо на моих глазах поврежденное колено принялось зарастать и затягиваться, словно я смотрел ускоренный таймлапс.

А сам Земекис, будто совершенно не чувствуя боли, снова бросился на меня… Разве что теперь он делал это чуть медленнее…

Но это не очень важно. Главное — я убедился, что он действительно обладает «панацеей». И, раз для меня единственный способ вылечить умирающий организм это вырвать чит из чужого тела… Что ж, я буду даже рад, если это будет тело Земекиса.

Вот только автомат в этом деле мне, как показала практика, не помощник.

Поэтому я развернулся и побежал прочь по коридору.

— Стой! — раздалось вслед. — Стой, трус! Я все равно тебя убью!

Я не отвечал. У меня была тактика, и я ее придерживался. И тактика эта подразумевала беречь дыхание, чтобы бежать с максимальной скоростью. Я уже увидел, как быстро работает «панацея» и полное восстановление раненой ноги Земекиса — дело нескольких секунд.

Поэтому я просто бежал.

Я ходил этим путем всего один раз, но мне этого достаточно, чтобы запомнить его. Направо, вперед, налево, налево, вверх по лестнице, направо…

Навстречу попался боец Центурии. Он прижался к стене, завидев меня еще издалека, но вблизи рассмотрел мое лицо, экипировку, и потянулся к оружию, перегораживая путь.

Не снижая скорости, я врезался в него плечом, сбивая на пол, упал следом, не удержавшись на ногах, перекатился по противнику, вышел на одно колено и тут же развернулся, вскидывая автомат к плечу и ловя на две точки открытого прицела противника, который только-только начал подниматься.

Мозамбик.

Даже раньше, чем центурион рухнул на пол, я уже развернулся и побежал дальше — вперед по коридору. За спиной громко грохотали шаги Земекиса, и, казалось, что за мной гонится какой-то великан. И гонится он не по туннелям и коридорам Легиона, а прямо поверху, где-то по обшивке.

Я вытянул руку с автоматом назад и наугад выпустил несколько пуль, не забывая считать выстрелы. У меня есть только один магазин, и тот уже полупустой, даром что шестидесятка… Я-то надеялся решить вопрос одной-двумя пулями, а тут такое выясняется!

Наконец в конце очередной узкой железной лестницы забрезжило утреннее небо с медленно кружащей в нем черной точкой — я добрался!

И буквально тут же, едва только я ступил на лестницу, Земекис меня догнал.

Правую ногу, которой я не успел шагнуть на ступеньку, пронзило дикой болью в районе икры! Нога подломилась и перестала слушаться, я практически повис на руках, держась за узкие стальные поручни, и обернулся.

Земекис пробил икру своим фиолетовым клинком и сейчас заносил второй для решающего удара. Я не стал хвататься за автомат, все равно пули ему ничего не сделают. Вместо этого я отпустил руки, и, падая на железные ступеньки, изо всех сил пнул Земекиса в грудь здоровой ногой!

Каким бы там читером он ни был, но такой удар отбросил даже его. Я выиграл себе секунду на действия, вскочил, и, помогая себе руками по поручням, запрыгал по ступенькам наверх на одной здоровой ноге.

Я успел. Я выбрался на верхнюю палубу Легиона раньше, чем Земекис до меня добрался.

Но что делать дальше — я не знал. Изначально у меня был план, что я доберусь до одного из вертолетов, стоящих на палубе, и воспользуюсь им. Несмотря на то, что они были маленькими, частными, на обоих имелись выносные консоли с подвешенными пулеметами, и в первый свой визит в Легион я даже видел тянущиеся из них снаряженные ленты.

Но этот план не был рассчитан на то, что Земекис меня догонит. Сейчас, с одной лишь здоровой ногой, истекая кровью, я совершенно точно не доберусь до вертолета раньше него. Да еще и техники вон бегут мне наперерез, и, судя по их лицам — вовсе не для того, чтобы поздороваться.

Я вскинул автомат к плечу и произвел два коротких выстрела, точно в голову бегущим. Они, может, и без оружия, но совесть меня не мучает. Сейчас для меня любая лишняя секунда промедления — смерти подобна… А они могли бы задержать меня на целых пять секунд, если бы я их не убил.

Я развернулся, захлопнул за собой дверь, крутанул штурвал засова и побрел к ближайшему вертолету, опираясь на автомат. Что интересно — вертолет уже был заведен и его винт крутился со скоростью хорошего вентилятора. Не иначе, собирались атаковать Ассамблею с воздуха, да времени не хватило — вон, даже крепления от лыж не отстегнули. Так и оставалась огромная стрекоза пристегнутой к палубе.

Сверху раздался писк, едва слышный за шумом вертолетного двигателя, и мне на плечо спикировал Стич. Вцепился в лямку плитника когтями и что-то принялся верещать мне на ухо.

— Нет, дружок, сейчас ты не к месту. — я попытался согнать его, но зверек лишь сильнее вцепился в ткань. — Черт тебя дери… Да свали же ты отсюда, тут опасно! Ну! Не понимаешь, что ли⁈

Я даже слегка толкнул Стича, да так, что тот покачнулся. Что-то крякнул, недовольно посмотрел на меня, распахнул крылья и взлетел.

Ну вот так-то лучше. По крайней мере, он точно выживет.

И в этот момент меня в спину ударил поезд.

На самом деле, конечно, это был Земекис, но ощущения были именно такими. Спинная бронеплита отчетливо треснула, но отработала свое, распределив нагрузку по всей спине вместо одной точки.

А потом я отлетел вперед, прямо на нос вертолета.

И тогда треснула уже грудная бронеплита. Вместе с ребрами.

Удар был такой силы, что меня буквально отпружинило назад, я не удержался на ногах, и повалился на металл палубы. Дышать практически не получалось, руки дрожали, в одном глазу все двоилось, а второй не видел вовсе из-за залившей его крови — видимо, я где-то успел рассечь бровь.

Автомат вылетел из рук, ремень больно врезался в шею, а потом с громким хрустом сломалась антабка, и оружие отлетело прочь, в сторону.

Меня мутило. Сказать, что мне было плохо — это ничего не сказать. В моем теле были сломаны, кажется, все кости до единой, и то, что руки еще хоть как-то слушались — это было какое-то чудо.

А потом я взлетел в воздух.

— Я же сказал, что я тебя убью. — процедил Земекис, держа меня обеими руками за лямки плитника. — Я держу свое слово.

А потом он отпустил одну руку, продолжая удерживать меня второй, размахнулся, и засадил свой фиолетовый клинок мне прямо под ребра…

Как ни странно, боли не было. У меня просто моментально отнялось все, что ниже пояса, и даже пробитая нога перестала болеть. Кажется, он перерезал позвоночный столб…

А потом Земекис отбросил меня прочь, как мешок с мусором. Я проскользил несколько метров по палубе, оставляя за собой отчетливый кровавый след, и остановился почти на краю.

— Черт возьми, почему тебе обязательно нужно все испортить⁈ — продолжал исходить на говно Земекис, стоя между мной и вертолетом. — Вот не мог ты просто не появляться, а⁈ Насколько бы проще была жизнь!

Он снова бесновался, как тогда, в кабинете… Но это даже хорошо. Это давало мне время на действие.

Хорошо, что я снял с автомата все, прежде чем идти внутрь Легиона.

Я медленно и осторожно, чтобы не привлекать внимание психопата, повернулся набок и принялся копаться в подсумках на плитнике. Нашарил в одном «искру», которую мне, как и всем, выдали еще на базе Ассамблеи, и вколол ее себе прямо через одежду.

А потом, даже не дожидаясь, когда она подействует — достал из другого подсумка гранатомет. И гранату к нему. Обычную, «ящерицу», кумулятивно-зажигательную.

— Но ничего… — радостно выдохнул Земекис. — Сегодня я все это закончу. Раз и навсегда, однозначно и точно! Сегодня ты умрешь и все это закончится!

И он направился ко мне с горящими глазами и кулаками.

— Согласен. — проговорил я, поднимаясь на одной руке, а второй — держа заряженный гранатомет как пистолет. — Сегодня все закончится.

«Искра» сработала. На мгновение мой взгляд обрел кристальную четкость, а руки — каменную твердость. И даже то, что у меня не было никаких прицельных приспособлений, не мешало мне. Я знал, что попаду.

И я нажал на спуск.

Тихо пшикнул вышибной патрон, и «Ящерица» вылетела из ствола, ярко блеснув на солнце начищенными боками. Силуэт Земекиса резко смазался, и без труда ушел от выстрела, просто сместившись в сторону.

Но я и не пытался в него попасть.

Граната ударила точно в ротор винта вертолета и расцвела огненным цветком взрыва.

А в следующую секунду центробежная сила сорвала поврежденный винт со своего места, и, продолжая вращаться, как лезвие мясорубки, он перерубил Земекиса пополам!

Две половинки тела разлетелись в разные стороны, разбрызгивая вокруг кровь, а винт понесся дальше, прямо на меня! В последнее мгновение, отбросив гранатомет в сторону, я одними руками катнулся в сторону, и это меня спасло. Винт врезался в палубу в полуметре от меня, лопасть согнуло, повело, разорвало, во все стороны полетели обломки, и несколько даже попали в меня… Но на фоне всего остального это ощущалось просто как тупые удары сапогом.

Винт проскакал по палубе и скрылся за ее краем, а я снова поискал глазами Земекиса. Или вернее его половины.

Земекис был еще жив. «Панацея» заставляла его жить. Верхняя половина тела уже стояла на руках и неуклюже пыталась доковылять до нижней, лежащей без движения. Вот как раз в ней-то, среди окровавленных и разорванных внутренних органов, и лежала «панацея». И командиру Центурии позарез нужно было до нее добраться, чтобы снова восстановиться.

Я пошарил рядом с собой, но так и не нашел автомата. Гранатомет я отбросил тоже, и единственное, что у меня осталось — это пистолет в кобуре на бедре. Его я и потянул, благо, зарядил его на базе Ассамблеи, так же как и все остальное оружие.

Я выпустил в спину Земекиса весь магазин. Не знаю, сколько раз попал — рука сильно дрожала, а второй я взяться за рукоять не мог, ведь надо было еще чем-то опираться о палубу. Главное — что я попал. Руки Земекиса подломились, и его верхняя половина упала на палубу, заливая ее кровью.

Вот теперь точно все. Теперь точно все закончилось.

И для меня тоже.

Я не смогу добраться до «панацеи» — она слишком далеко. Казалось бы, каких-то пятнадцать метров, но в моем состоянии не выйдет их проползти. Я честно попытался, собрал последние остатки сил, которые только давала мне «искра» и попытался ползти на одних только руках.

Я даже почти дополз. Осталось каких-то пять метров, когда кровопотеря из многочисленных ран ослабила меня настолько, что я уже не смог подтянуться. Все, что я смог — это перевернуться на спину, чтобы видеть солнце и небо. Я мыслил трезво и хладнокровно и прекрасно отдавал себе отчет в том, что, раз я не могу доползти до «панацеи», значит, все. Меня может спасти только чудо…

И, к счастью для меня, Аномалион — это то самое место, где чудеса случаются.

С неба спикировала черная точка, и буквально упала на несчастный чит, лежащий в куче требухи. Стич приземлился на палубу, широко раскрыв крылья, и вцепился в «панацею» лапками, как в величайшее сокровище.

— Да, малыш. — я улыбнулся, хотя зверек и не мог этого видеть. — Забирай. Ты заслужил. Мы с тобой хорошо провели время… Поставили на уши весь этот чертов купол… Ты молодец.

Мне казалось, что я говорю громко и отчетливо, но, скорее всего, я едва слышно бредил. Но Стичу хватило и этого — он на мгновение замер, балансируя на «панацее», как на гимнастическом шаре, широко раскрыв крылья. Его огромные уши повернулись в мою сторону, словно он пытался меня запеленговать.

А потом античит издал длинный протяжный вопль, и, натужно хлопая крыльями, поднялся в воздухе, таща «панацею» за собой!

Чит был явно слишком тяжел для него, но Стич не сдавался, он изо всех сил махал крыльями, чтобы пролететь разделяющие нас пять метров. И, когда он их пролетел, то просто разжал лапы, позволяя читу упасть рядом со мной. Прямо рядом с рукой.

Стич, освобожденный от своей ноши, протяжно закричал и принялся нарезать круги надо мной, часто-часто хлопая крыльями. Словно стервятник, ждущий, когда же я издохну.

— Спасибо, брат. — одними губами прошептал я и сжал пальцы на ребристой поверхности чита. Усилием одной лишь, казалось, только воли согнул руку, поднося чит поближе к телу. Поближе к огромной ране в животе, которую оставил полупрозрачный, но оттого не ставший менее материальным клинок Земекиса. Но я прекрасно понимал, что Стич ждет совершенно другого.

Что ж… Надеюсь, что методика становления читером «панацеи», указанная в базе данных — не чья-то злая шутка. Иначе…

Что «иначе» я придумать не успел. Стич снова протяжно закричал, и тогда я решился.

Зажал в зубах рукав боевой рубахи, а другой рукой сунул чит прямо в зияющую в животе рану!

К счастью, я даже не успел почувствовать боли.

Я просто сразу отключился.