Читер (СИ)

Глава 21

Скит притормозила и нахмурилась, вглядываясь в фигуру перед нами тоже. А потом ее брови взлетели на лоб, и она неуверенно произнесла:

— Он… Выглядит знакомо. Вернее, его пушка выглядит знакомо.

— Угу. — односложно ответил я, не сводя взгляда с фигуры Медведя.

— Вспомнила! — Скит тряхнула головой. — Это же с ним ты уехал тогда с четырки, да?

— Угу.

— Сейчас подъедем, спросим, что ему нужно. — воодушевленно произнесла Скит, но я ее остановил:

— Стоять. Никто никуда не подъедет. Тормози прямо тут.

— А? — Скит, так и не успевшая нажать на газ, повернулась ко мне с удивлением в глазах. — Почему? Что случилось?

— Да ничего не случилось. — ответил я, цепляясь руками за раму багги и вылезая из него, даже не дождавшись полной остановки. — И, надеюсь, не случится. Но если все же случится…

— Все же случится… — непонимающе повторила за мной Скит.

— Если что-то все же случится, то вали отсюда во все лошадиные силы. — серьезно сказал я, доставая автомат и беря его в руки. — И желательно не оборачивайся.

— Крот, ты меня пугаешь. — Скит нахмурилась. — Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь?

— Потому что я чего-то недоговариваю. — не стал врать я, и, не дожидаясь больше вопросов от Скит, развернулся и зашагал к Медведю.

Я знал, что он не станет меня атаковать. Если бы он хотел атаковать — просто обстрелял бы издалека из своей гаубицы, и дело с концом. Учитывая, что у него в арсенале были заряды с воздушными камерами, а багги не имел никакой брони, это было совсем простой задачей — знай себе подавай в ствол осколочные один за другим, поглядывая на экран хада, чтобы скорректироваться после предыдущего разрыва, и вся наука.

Но Медведь не стал нас обстреливать, а значит, он не преследовал цели убить нас. Меня, то есть. На Скит ему наплевать, он ее даже не знает толком. Он здесь из-за меня — это факт.

А вот почему именно он здесь из-за меня…

Увидев, что я иду к нему, Медведь тоже выдвинулся навстречу. Свой гранатомет при этом он поднял и положил на плечо, явно демонстрируя, что не имеет никаких злых мыслей на мой счет. И, если вдруг он не перевесил кобуру на другую сторону, пистолет ему тоже не достать — он на правом бедре. Таким образом, центурион демонстрировал свою полную дружелюбность, ну или хотя бы отсутствие враждебности.

Как минимум здесь и сейчас.

Я спиной чувствовал, как мой затылок сверлит внимательный взгляд Скит, но не оборачивался. Сейчас она, может, еще готова дать по газам при малейшем признаке опасности и уехать прочь, а вот стоит мне обернуться, пересечься с ней взглядом, и все. Она уже никуда ни за что не поедет и обязательно вступит в бой, если бой случится.

Мы сошлись с Медведем и, не сговариваясь, остановились, оставив между друг другом метров пять. То расстояние, на котором не дотянуться ножом, но уже можно успеть вскинуть оружие и выстрелить, если вдруг противник решит сократить дистанцию.

Медведь нисколько не изменился. Та же курчавая черная борода, те же непроницаемые темные очки и неизменная бандана, которую он, похоже предпочитал всем головным уборам на свете. На плитнике центуриона красовалась уже знакомая панель с гранатометными выстрелами, причем некоторые отсутствовали.

Медведь молчал. Он как будто не собирался начинать разговор — но тогда зачем вообще он нас подкараулил? Ну не воспринимать же всерьез вариант, что мы встретились случайно?

— Пришел завершить начатое? — наконец спросил я, поняв, что Медведь не собирается начинать разговор.

— Отнюдь. Мне нечего завершать, ведь я выполнил отданный мне приказ давным-давно. Не моя вина, что ты оказался такой живучий и умудрился даже пережить падение с высоты Легиона.

— Хочешь сказать, ты тут не по указанию Земекиса?

— Помнишь, что я сказал тебе перед выстрелом?

— Что ты, возможно, выйдешь из состава Центурии, но сперва выполнишь приказ.

— Собственно, вот.

Медведь чуть повернулся, демонстрируя мне левое плечо, на котором больше не было идентификационного патча Центурии.

— Так что теперь я нигде не по указанию Земекиса. Теперь я полностью свободен от всего этого дерьма.

— Ты вышел из Центурии? — я даже не поверил своим глазами. — И что, тебя вот так легко отпустили?

— А кто сказал, что это было легко? — усмехнулся Медведь. — Меня еще как не хотели отпускать. Уговаривали остаться, сулили повышение, увеличение довольства и… Ну, всякое остальное, что обещают, когда пытаются удержать человека на месте. Земекис даже обещал сделать меня своим заместителем. Но я все равно твердо решил воспользоваться своим правом уйти, которое прописано даже в уставе Центурии. А идти против устава не в состоянии даже главнокомандующий.

— И все ради меня?

— Мечтай. — усмехнулся Медведь. — Ты был лишь запалом у этой бомбы. Просто после того, как Земекис велел убить тебя, я задумался — а сколько еще есть вещей, которые окажутся совсем не тем, чем казались, если их проверить? И я начал искать информацию. В основном, конечно, по компьютерам Легиона, но несколько раз приходилось связываться по хаду со знакомыми из различных населенных пунктов, в том числе и тех, в которых Центурия когда-то проводила миротворческие или защитные мероприятия. И знаешь, что?

— Что?

— Оказалось, что в четверти случаев эти мероприятия были обычными разбойничьими налетами, замаскированными под добрые дела. Если какое-то поселение отказывалось заключить с Центурией договор на охрану и защиту, отплачивая за них продуктами и товарами первой необходимости, Центурия просто приходила и забирала их сама. Нередко — уже после того, как в поселении произошло что-то ужасное. Помнишь, где и при каких обстоятельствах мы познакомились? Вот это был один из тех случаев, когда Центурия, узнав о трагедии, отправила свои силы, чтобы завладеть ресурсами поселения. Разумеется, под предлогом грамотного и честного распределения. Вот только в понимании Земекиса «честно» это означает «четыре пятых перевезти в Легион, а остальное поделить как придется».

— Значит, Центурия это обычные мародеры?

— Не все. И не всегда. Но да, в списках операций, которые санкционировал непосредственно Земекис, немало таких, какие и не назвать, кроме как мародерством. — Медведь покачал головой. — Я и раньше в глубине души подозревал, что Центурия — далеко не святые, но все заглушала гордость за то, что я принадлежу к такому мощному и статусному объединению. Да еще и занимаю в нем далеко не последнее место. Но после того, как Земекис потребовал, чтобы я убил тебя, отрицать очевидное стало невозможно. И уж тем более — закрывать на это глаза, зная, как обстоят дела.

— А оружие? А снаряжение? — я кивнул на пушку в руках Медведя. — Я думал, это собственность Центурии.

— Да черта с два. — хмыкнул Медведь. — Ну, наполовину, если совсем уж честно говорить. Милкор да, но я его выкупил еще два года назад, чтобы он был не просто прикреплен ко мне, а буквально стал моим. А экипировка — она наполовину куплена на личные средства, наполовину вообще пошита под заказ. Думаешь, где я взял такую переднюю панель под выстрелы? Ты хоть у кого-то вообще видел хоть что-то похожее?

Я не стал отвечать, что я вообще не встречал раньше людей, которые используют в качестве основного оружия револьверный гранатомет, лишь про себя прикинул, что слова Медведя действительно похожи на правду. Все остальные имеющие отношение к Центурии обязательно имели в своей форме элемент-другой красного цвета, явно отсылающий к сектору, из которого Центурия взяла свое начало. У Медведя же ничего подобного не было, и единственным, что позволяла идентифицировать его как центуриона, были патчи на плечах. Я обратил на это внимание еще при нашей первой встрече, но тогда не придал этому значения — решил, что так у них устроено разделение на линейный состав и командный.

Впрочем, если у них весь командный состав, как и Медведь, одеваются в собственную, подогнанную под себя и свои задачи, экипировку, то это действительно становится способом отличать их от их подопечных.

— Так что теперь я никакой не центурион. — продолжил Медведь. — Теперь я обычный свободный лутер Медведь. У меня даже мой хад забрали, поскольку на нем была целая куча служебной информации и выдали новый, совершенно чистый.

— Поздравляю. — неискренне сказал я, но Медведь все равно склонил голову, будто бы принимая это поздравление. — И каковы теперь твои планы?

— Ну, для начала я собирался найти тебя.

— С чего ты вообще взял, что я остался жив?

— Такие, как ты, не умирают от несерьезной дырки в пузе. — Медведь покачал головой. — Как видишь, я оказался прав.

— Допустим. Но зачем тебе я?

— Ты мне так и не рассказал, почему Земекис собирался убить тебя.

— Я рассказал. — я покачал головой. — Я не знаю, что ему не понравилось во мне. И уж тем более, я не в курсе, откуда он меня знает.

— Он тебя знает? — брови Медведя взлетели так высоко, что выползли даже из-под его темных очков. — А вот об этом ты мне не рассказывал!

— Разве? — я напряг память, вспоминая недолгий разговор с Медведем, итогом которого стало огнестрельное ранение.

— Ты говорил, что он знает что-то про тебя… Но не говорил, что он знает тебя!

— Ну, похоже, знает. Еще назвал меня как-то странно… Сорок пятый. Не знаешь, с чего бы это?

Медведь на мгновение задумался, но покачал головой:

— Ничего в голову не приходит. Думал, вдруг ты сорок пятый человек, которого Земекис принял лично, но нет — не складывается. Вообще звучит как-то обезличено, сорок пятый…

— Ну не знаешь так не знаешь. — я безразлично пожал плечами. — Я разберусь и сам. Лучше скажи, как ты вообще нашел нас?

— Спросил в Виндзоре про тебя, только и всего. — Медведь пожал плечами тоже. — А там и рассказали, что вы поехали к Вивисектору.

— Знаешь его? — удивился я.

— Да кто ж его не знает! — тоже удивился Медведь. — Мы не то чтобы друзья, конечно, но о существовании друг друга знаем. Вот я и дал по газам, надеясь вас догнать, а когда доехал до Вивисектора, то оказалось, что вы до него еще и не добрались, я и решил подождать вас на самом вероятном маршруте.

Логично. Пока мы отбивались от стаи мутантов, а потом прикладывали подорожник к багги и ждали, когда он сработает, Медведь все это время ехал в полный газ.

— А ты на транспорте, что ли? — я покрутил головой, не замечая ничего похожего на машину рядом с собой.

— А то. — ухмыльнулся Медведь и чем-то щелкнул на экипировке. — Вон, гляди.

Я пригляделся — невысокий длинный сухой куст в том месте, где Медведь стоял изначально, поплыл и исчез, оставив на своем месте выкрашенный в койот низкий длинный мотоцикл с высоким рулем и толстыми шинами. Не лучший выбор для бездорожья, но здешние полу-прерии и бездорожьем-то назвать язык не поворачивался.

— И что теперь? — спросил я, оторвав взгляд от мотоцикла. — Зачем ты хотел меня найти?

— Так это… У меня ж должок теперь перед тобой. — Медведь пожал плечами, глядя куда-то поверх меня. — За то, что чуть не пристрелил тебя. Должен же я его как-то вернуть.

В моем понимании все было наоборот — это у меня был должок перед Медведем за то, что он не пристрелил меня, хотя мог, а оставил мне лазейку, благодаря которой я выжил. Но, если он думает по-другому — мне же лучше. Меньше долгов — меньше мороки на тему как их вернуть.

Но, если задуматься посерьезнее, то окажется, что и мне долги Медведя нужны как Стичу — жабры. Я планировал идти войной на Центурию, и у меня для этого уже почти все было готово. И иметь при этом под боком центуриона, пусть даже якобы бывшего… Ну, не кажется это хорошей идеей, с какой стороны на это ни взгляни.

— А как отреагировали твои друзья? Сослуживцы? — прямо спросил я у Медведя. — Ну, на то, что ты ушел из Центурии?

— Да какие там друзья… — Медведь вздохнул. — Все мои друзья, все те, кто пришел в Центурию вместе со мной, давно уже двести. А со всеми, кто был после них, я так и не нашел общего языка. Сослуживцы — не более. Только Земекис один мне был как старший товарищ, но теперь, после того, что я выяснил… Как-то не получается сохранять к нему то же отношение.

— Ну так Земекис охотится за мной, не забыл? Если он узнает, что я жив, а он, думаю, рано или поздно узнает, то помимо меня захочет устранить еще и тебя. Даже несмотря на то, что формально ты выполнил его приказ.

— Кишка тонка меня устранить. — усмехнулся Медведь, приподняв с плеча гранатомет и явно качнув головой в его сторону. — Если у Земекиса действительно возникнет желание устранить меня, то это лишний раз докажет, что Центурия из опоры и защиты жителей Аномалиона превратилась просто в еще одну банду. Да не просто банду, а банду, которая прикрывается былыми заслугами Центурии, чтобы вершить свои грязные дела.

Я не был особенно настроен верить Медведю на слово. Его слова звучали довольно убедительно, а его действия, включая и те, что остались в далеком прошлом, вроде бы подтверждали их… Но это ничего не значит. По крайней мере, для меня. Я совершенно точно не намерен принимать его слова на веру, даже после всего того, что он сделал. Я все еще слишком хорошо помнил позицию Медведя «Приказ есть приказ».

После того, как он почти убил меня, ему мог поступить новый приказ… Например, следить за мной, чтобы накрыть позже, более крупными силами, вместе, например, с тем же Шмелем… Или кем-то другим, кто интересует Центурию, но на кого у них не получается выйти самостоятельно.

А, может, причина слежки в другом — я не знаю. Может, и слежки никакой нет, и я сам себе надумываю, а Медведь на самом деле — человек слова и чести… Но делать на это ставку я не буду. Можно сорвать с человека патчи Центурии, и сделать это в любой момент и в любом месте.

Но вот можно ли вырвать Центурию из человека?..

— Мне надо подумать. — честно сказал я Медведю.

— Не доверяешь мне? — понимающе хмыкнул тот.

— Абсолютно нет. — я покачал головой. — И, думаю, ты понимаешь, почему.

— Ну само собой. — Медведь пожал плечами. — Тогда я вернусь в Виндзор. Осяду у твоего друга Шмеля. У него хоть и дорого, но недельку-другую покутить уж выходного пособия мне хватит. А ты будешь знать, где я, если вдруг понадоблюсь тебе.

— Отличный план. — я улыбнулся, про себя при этом облегченно выдохнув — я опасался, что Медведя придется убеждать дольше. — Меня полностью устраивает.

— Вот и отлично. — Медведь переложил гранатомет в левую руку, а правую протянул мне для рукопожатия. — Тогда на нем и порешаем.

— Да будет так. — согласился я и протянул руку тоже.

Медведь, как настоящий медведь, сжал мою руку своей лапищей так, что, кажется, кости в ладони захрустели. Сам он при этом широко улыбался, так, что сомнений не оставалось — это он действительно от избытка хороших эмоций, а не зла ради.

— Хороший ты человек, братец Кротик. — сказал он, когда наши ладони расцепились. — Другой бы на твоем месте послал меня куда подальше, а то бы и пристрелил еще издалека.

— Если постоянно стрелять всех подряд, то не заметишь, как останешься один под куполом, из-под которого нет выхода. — хмыкнул я.

— Я и говорю — хороший ты человек! И мудрый! — хохотнул Медведь и сверху-вниз хлопнул меня по плечу своей лапищей так, что оно аж загудело. — Ну все, бывай! Обязательно напиши!

И он развернулся и потопал к своему мотоциклу, опустив гранатомет в землю и покачивая им так же легко, как я покачивал бы пистолетом.

За спиной внезапно раздался тихий гул двигателя и ко мне медленно подкатил багги.

— Все нормально? — спросила Скит. — Я же правильно поняла, что мне уже не нужно давать по газам и сваливать куда глаза глядят?

Я снова посмотрел в спину удаляющегося Медведя, и честно ответил:

— Хер его знает… Вполне возможно, теперь уже некуда сваливать.