Читер (СИ)

Глава 28

Прежде, чем заходить в узкие стальные коридоры Легиона, я сделал несколько вещей.

Во-первых, скрутил с автомата глушитель и убрал в подсумок — в тесных помещениях он будет только мешать, а скрываться там все равно ни от кого уже не нужно. Все и так знают, что мы внутри.

Во-вторых, снял целиком весь кронштейн вместе с закрепленным на нем прицельным комплексом, и даже фонарем. Фонарь правда я тут же перевесил на цевье, ведь благодаря Механику у меня появились для этого все возможности. Ну а прицелом я пожертвовал все по тем же причинам, что и глушителем — целиться в коридорах нужды нет, а габариты увеличивает.

К тому же, благодаря этому решению я смог впервые за все время использования купленного здесь же, в Легионе, приклада, сложить его. Все эти действия в сумме превратили «Канарейку» практически в пистолет-пулемет, так что можно было не опасаться застрять с ним где-то в узком коридоре без возможности оперативно развернуться.

Ну и чтобы совсем уж уменьшить габариты, я снял с креплений гранатомет. Багтрекерами мы договорились внутри не пользоваться, а «Ящерицы» взводились лишь спустя двадцать пять метров свободного полета. Коридоров такой длины в Легионе попросту не существовало. В таких условиях единственное, чем мог послужить гранатомет — это противовес на переднюю часть автомата, слегка уменьшающим отдачу, и вертикальной рукояткой переноса огня… Но лишние два килограмма на оружии в условиях близкого контакта того не стоят.

Да, потом придется ставить все это обратно. Да, потом придется заново приводить автомат к нормальному бою.

Но только лишь в случае, если это «потом» случится.

Лион наблюдал за моими действиями с уважением и даже завистью — у него-то была H K416, не умеющая складываться из-за того, что в трубе приклада располагался демпфер.

— Кстати говоря! — совсем некстати вспомнил он. — Чуть не забыл!

И он полез обратно в машину и вынырнул оттуда, держа в руках два пластиковых магазина на шестьдесят патронов:

— Это тебе. У нас такими пятерками никто не пользуется, так что эти два мага твои.

Я принял магазины и проверил по контрольным окошкам заполненность, — оба под завязку. Посмотрел на верхний патрон, определяя тип — оба забиты ПСами. Ну да тоже неплохо.

— Спасибо. — от душ поблагодарил я. — БК много не бывает.

— Это точно. — улыбнулся Лион. — Ну что, заходим?

Я еще раз проверил все свое снаряжение, расстегнул и расправил сложенный сброс под магазины, и поднял взгляд в небо.

Надо мной кругами летала маленькая темная точка. Она летала там еще с тех пор, как мы выехали с базы Ассамблеи, разве что под брюхо Легиона не совалась

Вот и правильно. Нечего тебе там делать, малыш. Там опасно, а ты ничем не заслужил смерть. И даже если со мной сегодня что-то случится, мне будет легче, если я буду знать, что ты жив. Так что оставайся тут, а мы…

— Заходим.

Следующие тридцать минут слились в одну единую карусель вспышек, грохота, криков и команд. Ассамблея проникла в Легион без какого-либо сопротивления, и только внутри столкнулась с противником.

Хотя назвать это полноценным столкновением язык не поворачивался. Центурия была застигнута врасплох нашей стремительной атакой, а падение Легиона с неба и вовсе поделила мораль защитников на ноль. Хорошо вооруженная и экипированная Ассамблея продвигалась по коридорам Легиона, стремительно зачищая метр за метром, а навстречу попадались в основном плохо экипированные, нередко не успевшие даже броню надеть, центурионы. Некоторые из них были даже без оружия и при виде ассамблейцев они просто поднимали руки и сдавались в плен.

Их не убивали, а быстро отводили в конец строя и стягивали руки пластиковыми стяжками, предварительно лишив всего, что напоминало оружие или броню, само собой. Убивать их никто не собирался, и это было обговорена заранее, еще перед операцией. Никому не нужен был полный геноцид Центурии, и все прекрасно понимали, что повинен во всем этом бардаке только один человек.

Но не все разделяли эту позицию. Некоторые центурионы, успевшие экипироваться и вооружиться, приняли бой в коридорах. Их было мало, намного меньше, чем тех, кто ничего не успел, но у них было огромное преимущество в виде знания местности. Они укрывались в коридорах и тоннелях, обстреливали ассамблейцев из комнат, которые казались тупиковыми, но после пары закинутых внутрь гранат оказывались очень даже сквозными, и, конечно же, пустыми. В одном месте путь преградила натуральная непроходимая преграда в виде стены с бойницей, из которой вдоль коридора не прекращая лупили два ПКМа, сменяя друг друга в момент перезарядки. Пришлось обходить препятствие окольными путями, зачищая помещение за помещением, чтобы в итоге подобраться в смежную с пулеметчиками комнату и установить заряды пластиковой взрывчатки на стену.

Взрыв разметал позицию пулеметчиков в клочки, а полетевшие следом гранаты довершили картину полного хаоса и разрушений.

Само собой, этих бойцов никто щадить уже не стал.

Чем дальше мы заходили в недра Легиона, тем ожесточеннее становилось сопротивление. Чем дольше мы в них находились, тем больше времени получали центурионы на подготовку, и они вовсю этим пользовались. Сопротивление стало куда более ожесточенным, и в конечном итоге продвижение остановилось вовсе, уперевшись в большой зал, который простреливался с нескольких сторон, и обойти который не было никакой возможности. Ассамблея разом потеряла десять человек, которых скосили длинными очередями, и была вынуждена отступить обратно в коридоры, оттаскивая раненых и огрызаясь короткими очередями.

— Тут без вариантов! — кричал Лион, лицо которого было залито кровью из рассеченной брови. — Медведь говорил про это место, тут не пройти!

— Не совсем так! — ответил ему Медведь, заряжая в гранатомет предпоследнюю шестерку гранат. — Я говорил, что тут можно пройти только если мы успеем это сделать раньше, чем они выстроят оборону! Ну, не успели!..

— А еще ты говорил про вентиляцию! — вспомнил я, отбрасывая последний мой магазин и заряжая первую подаренную шестидесятку. — Что в нее можно пролезть!

— Ага, только кому и как⁈ — Медведь защелкнул гранатомет и, высунув его за угол, не целясь, выстрелил одиночным. — Там же темно, как в заднем проходе! Туда даже пушку с собой не возьмешь — не поместится!

— Ну у кого не поместится, а у кого очень даже! — ответил ему я, показывая свой автомат.

— Так ты это специально⁈ — восхитился Лион. — Я-то думал, ты с глузду съехал, когда увидел, что ты приблуды снимаешь! А ты предполагал, что придется лезть в вентиляцию⁈

— Скорее, опасался. — ответил я, поднимаясь на ноги. — Давай, показывай, где там эта вентиляция твоя!

— И что конкретно ты собираешься сделать⁈

— Пойду потолкую с Земекисом, вот что! — оскалился я. — Если сдохнет он, то остальные тоже сложат оружие! Сейчас они сражаются по его приказу, но если его не станет — все закончится!

Медведь несколько секунд смотрел на меня, а потом кивнул:

— Что ж, будь по-твоему! В конце концов, у тебя к нему особые счеты! Давай за мной! Лион, на!

Он кинул свой гранатомет опешившему от такого поворота Лиону, достал на всякий случай пистолет и побежал обратно по коридору — туда, откуда мы пришли. Я, козырнув Лиону, помчался за ним, оставляя за спиной грохот боя.

Мы вернулись по своим же следам на два перекрестка, и Медведь ткнул пальцем куда-то под потолок:

— Вон она, твоя вентиляция!

Я пригляделся, прищурив глаза, и ахнул:

— Вот эта мышиная нора! Ты говорил, что в нее можно пролезть!

— Это смотря кому. — довольно прогудел Медведь. — Мне точно нет, а вот такому как ты…

— Ты явно меня переоцениваешь. — я с сомнением покачал головой, глядя на трубу квадратного сечения, тянущуюся под потолком.

В теории, в ней можно было пролезть, но очень сомнительно, что это возможно сделать в броне и с оружием. И тем не менее, не верить бывшему центуриону тоже не было причин — пока что все, что он говорил, оказывалось правдой.

— А там вообще кто-то лазил уже? — я скосился на Медведя.

— Ну не то чтобы лазил… — уклончиво ответил он. — Однажды там один слоняра чистил эту вентиляцию.

— И? — с нажимом спросил я.

— И… Застрял. — пожал плечами Медведь. — Но ты не бойся, он был шире тебя в плечах!.. Кажется…

— Урод ты. — грустно сказал я. — На что только я подписался…

— Вот и узнаем! — прогудел Медведь, схватил меня за плечи и без труда оторвал от пола. — Здорово, правда?

Он поднял меня практически на уровень своей груди, я наступил на его плечо, вытянулся во весь рост и достал-таки до крышки люка, ведущего в вентиляцию. Никаких запоров на ней не было, я просто повернул ручку, дернул ее на себя, и на меня дохнуло многолетней пылью и паутиной. Не знаю, когда тут чистил тот самый «слоняра», но после этого явно все успело зарасти по-новой!

Порадовавшись тому, что автомат теперь лишился громоздкого бокового кронштейна, из-за которого он был вдвое шире, я натянул на нос ворот майки и полез вперед по узкому рукаву.

Сказать, что ползти было неудобно — это ничего не сказать. Автомат приходилось держать на вытянутой руке, практически у ног, потому что рядом со мной он бы просто не поместился. В итоге я полз только за счет одной руки и частично — ног, поскольку подошвы ботинок скользили по металлу, как по льду. Скорость продвижения была примерно как у напившейся улитки, но постепенно я как-то приноровился, понял, как эффективнее управлять телом, и дело пошло веселее. Скорость выросла уже до скорости перебирающегося с дерева на дерево ленивца.

Периодически попадались отводы в стороны, вверх и вниз, но я, хорошо помня наказ Медведя, продолжал двигаться строго прямо. Мимо проплывали решетки, выводящие в различные помещения Легиона. В каких-то были люди, другие были пусты. Один раз я даже увидел через решетку Ската, который сидел в своем арсенале, сейчас полупустом, и держался за голову с таким лицом, будто его ограбили. Ему даже не было дела до стрельбы и взрывов вокруг.

Я полз никак не меньше пятнадцати минут. Возможно, даже больше — я не мог узнать точно, поскольку не было возможности дотянуться до подсумка, в котором лежал хад. Но это не очень-то и важно. Главное — я дополз.

Тринадцатая развилка по счету. На ней надо свернуть налево и первая же решетка выведет меня в коридор, упирающийся в кабинет Земекиса. Осталось только проползти эти несчастные пятнадцать метров.

И я их прополз. Обливаясь потом, матерясь, таща за собой автомат за ремень, потому что пальцы уже не держали рукоять, но прополз. Кое-как выбил решетку и буквально вывалился из короба вентиляции, ухнув на пол с высоты потолка. Хорошо хоть не сломал ничего — успел немного сгруппироваться.

Медведь снова не обманул. Передо мной была дверь в кабинет Земекиса — точно такая, какой я ее запомнил в свой первый визит сюда. Перед дверью не было никакой охраны, и это логично — сейчас каждый человек на вес золота в совсем другом месте. Судя по всему, Земекис, как и Медведь, не верил всерьез, что вентиляция может представлять такую уж большую угрозу безопасности Легиона.

Я подобрал автомат, снял предохранитель, слегка отодвинул затвор, проверяя наличие патрона в патроннике, разложил приклад, и толкнул дверь от себя.

Сразу же, едва только она открылась, я вскинул оружие, совмещая прицельные и ловя на них одинокий силуэт. Земекис стоял возле стены, усеянной множеством экранов, на которые транслировалось изображение с камер видеонаблюдения. На столе у него заходились воплями и помехами сразу несколько раций, но сам командир Центурии не спешил отдавать приказы. Он просто стоял и смотрел на экраны, сложив руки за спиной.

— Повернись. — велел я, поджав пальцем спусковой крючок. — И руки держи на виду. Ты на прицеле, если что.

— Так-так-так… — задумчиво проговорил Земекис, медленно поворачиваясь ко мне и действительно держа руки на виду. — А я уже думал, что мне почудилось! Я увидел тебя на камерах еще с полчаса тому назад, но решил, что у меня уже паранойя… Оно и логично — вряд ли эти кретины из Ассамблеи сами дотумкали до того, чтобы напасть на Легион, и уж тем более — напасть удачно.

Он говорил как-то странно и несвязно, как будто пьяный, но пьяным явно не был. Он не качался, его язык не заплетался, а в глазах не было того мутного тумана, который характерен для алкашни. И уж тем более не было никакого запаха алкоголя или пустых бутылок.

— А я же предполагал, что у Медведя духу не хватит пристрелить тебя. — продолжил Земекис, не опуская рук. Медведь хороший, исполнительный, но он слишком правильный. Начитался романов о благородстве, долге и всяком таком, и теперь переносит это все в реальный мир. Да и ты тоже. А ведь вы оба на самом деле ни хрена не знаете. Вообще нихренашеньки.

— Ты абсолютно прав. — я ухмыльнулся. — Я ни хрена не знаю. Поэтому я все это и затеял — потому что мне нужно узнать. Я уже понял, что ты меня знаешь, знаешь, кто я, и поэтому пытался меня устранить. Ты назвал меня сорок пятым — почему? Что это значит?

— Сорок пятый это твой личный порядковый номер в проекте «Абьюзер». — спокойно ответил Земекис, словно это он меня держал на мушке, а не наоборот. — Номер, после которого проект уже не продолжался. Номер, который стал проклятьем для всего Аномалиона. Номер, который запер нас всех здесь.

— Чего? — я нахмурился. — Говори предметнее! Что все это значит⁈

— Проект «абьюзер» изначально ставил своей целью создать идеального читера — человека, который способен взаимодействовать с несколькими артефактами сразу. И проект удался с самого начала — первый же испытуемый приобрел эту возможность. Но сворачивать проект после этого не стали и начали проводить побочные испытания, пытаясь привить абьюзерам дополнительные возможности. Почти все последующие попытки были провальными, поскольку никто точно не понимал, что именно они хотят получить, но к тому времени, когда счет объектов подобрался к четвертому десятку, они сформировали требования. Объект должен быть не просто читером, он должен иметь еще и возможность взаимодействовать с Аномалионом напрямую. Чувствовать его, быть его частью. Ощущать баги, знать, где лежат читы, обходить тварей за километр…

— А разве такое возможно? — обалдело спросил я. — Как вообще такое можно сделать?

— Вот и ученые тоже думали — как. А потом придумали — надо попробовать соединить разум объекта с Вихрем. Огромной аномалией неизвестной природы, которая путешествует по всему куполу. Он постоянно менял маршруты и несмотря на то, что он нес в себе гигантское количество энергии, что подтвердили многие тесты, он просто ничего не делал окружающему пространству. Как будто и не было никакого Вихря. Из этого ученые сделали вывод, что Вихрь это и есть источник энергии, поддерживающей существование купола, и всего, что под ним находится — тоже. Поэтому они взяли тебя, сорок пятый, и поместили в центр этого самого Вихря, надеясь таким образом перешагнуть порог человеческих возможностей еще раз. А дальше…

А что было дальше, я уже знал и так. Знал от Скит, от Медведя, от Шмеля, от других людей… Дальше Вихрь взорвался, купол закрылся, и Аномалион оказался отрезан от остального мира. Очередной эксперимент ученых пошел не по плану, и сделал всем хуже. А я…

А со мной что-то случилось. Вряд ли я все эти годы пролежал на той свалке, где меня нашла Скит. Но, увы — я до сих пор ничего не помню и не могу ничего рассказать. Даже если бы было кому выслушать.

— Ты чума, сорок пятый. — в голосе Земекиса послышалась тоска. — Ты причина всего этого. Всего, что происходит. Ты дьявол этого замкнутого в самом себе мирка! Ты еще спрашиваешь, почему я хочу тебя убить⁈ Из-за тебя я здесь! Я надеялся, что избавился от тебя, когда ты пропал в Вихре, но ты опять здесь! И я убью тебя, на сей раз я убью тебя своими руками, клянусь!

— Эй-эй. — я покачал головой. — По-моему, ты попутал. Пушка тут у меня. А у тебя даже пистолета не видать.

— Ты все еще ничего не понял. — усмехнулся Земекис. — Пушки-херушки… Даже с пушкой ты мне не соперник. Ведь ты — всего лишь сорок пятый. А я… Я первый.

И он дернул руками, зажигая на каждой из них фиолетовый клинок из чистой энергии…