Четыре года падал снег

Глава четвертая: Ударьте кулаком по столу!

Снежный ветер вцепился в лицо Голодеву крошечными острыми коготками, он с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух и направился к парковой аллее. Лет пять назад, когда была осень, он прогуливался в парке Чернышевых и пытался писать стихи, глядя, как с вековых ветвей сыпется золото. Теперь повсюду царствовал снег… В свете фонарей он искрился оранжевыми огоньками, а там, среди обледеневших деревьев, становился нежно-голубым, потом синим и черным, как ночное небо.

Сергей медленно шел по расчищенной аллее, слушая, как поскрипывает под ногами свежевыпавший снег. Деревья над его головой тянули свои лапы к невидимому небу и где-то там, меж ветвей, прятались зеленоватые фосфорицирующие лучи Ночного Солнца – тусклого и таинственного, как все, что живет по ночам. Сергей остановился, слушая тишину. Она была такой спокойной, такой мудрой, что Голодеву стало вдруг невыносимо страшно от этой тишины. Он чувствовал себя таким ничтожным, уставшим, не имеющим никакого отношения к этому покою и мудрости…

– Я проиграл не только корабль, – шепотом произнес он, обращаясь к деревьям, – я проиграл всю свою жизнь, всю без остатка… и никто за меня не отыграется, никто и никогда…

– Сергей! – послышался голос Карла. – Сергей, где вы?

– Я здесь… – прошептал Голодев, продолжая неподвижно стоять, глядя на снег.

– Сергей! Сергей! Ах, вот вы где, – фон Штофф подоспел к Голодеву, на плечах у него болталась наспех наброшенная шуба. – Что вы делаете, друг мой? Идемте немедленно в дом!

Карл поспешно принялся отряхивать снег с волос и пиджака Сергея.

– Пойдемте в дом, пойдемте скорее, заболеете еще чего доброго!

– Как мне на душе дурно, если б вы только знали, – вздохнул Сергей.

– Что я могу для вас сделать? – низкорослый фон Штофф пытался разглядеть в темноте лицо Голодева.

– Найти бы где-нибудь сферолет, да я б домой поехал.

– Может, сказать, чтобы ваш подали?

– Нет, отыщите частный.

– Хотите, поеду с вами?

– Буду рад.

Придерживая Голодева под руку, фон Штофф заторопился к виднеющейся неподалеку воздушной трассе. Барон быстро замерз, а Голодев, казалось, и вовсе не замечал, что идет без шубы, с непокрытой головой.

Над трассой одиноко вертелся трехместный сферолет, видимо пилот знал о приеме у Чернышевых и надеялся, что кто-то будет добираться домой самостоятельно. Увидав две заснеженные фигуры, пилот мигом спланировал вниз. С тихим жужжанием двери поползли вверх, озябший барон ловко впрыгнул в салон, следом забрался Сергей.

– В усадьбу Голодевых. – сказал фон Штофф, потирая руки. – Да поскорее, голубчик.

Сферолет взлетел в воздух, сильными лучами фар разгоняя темноту и снегопад.

– Как бы вы не простудились, друг мой, – беспокоился фон Штофф, быстренько смахивая с волос и одежды Сергея тающий снег. – Что ж вы во двор, да не одевшись?

– Не было сил больше видеть все это, – вздохнул Голодев, – да и вообще…

– Кстати, Милетова с Хрустальницким разняли.

– Да не в них дело.

– А в чем же тогда?

Сергей не ответил. Он стал смотреть в окно, там, в свете фар бесновались снежинки. Он думал о многом и ни о чем одновременно, вспоминая мечтания и фантазии юности, когда весь мир был так прекрасен, так добр и свеж…

– Друг мой, мы приехали, – голос Карла вернул его из прошлого.

Они вышли из сферолета и заторопились к парадному крыльцу. Войдя в дом, Сергей с удовольствием окунулся в тепло, свет и что самое главное – в тишину. Навстречу вышел Степан и, увидев барина, ахнул:

– Никак обобрали вас, Сергей Николаич?

– Да нет, не обобрали, шуба моя у Чернышевых осталась. – Голодев снял мокрый пиджак и подал его Степану.

– Принеси-ка нам, голубчик горячего чаю, – избавившись от верхней одежды, Карл устремился в гостиную, поближе к горящему камину, – да поторопись.

– Сейчас.

Еще раз вздохнув над испорченным костюмом Голодева, Степан поспешил за чаем, а Карл с Сергеем уселись в кресла у огня.

– Что же с вами происходит, друг мой? – Карл задумчиво смотрел на языки пламени.

– Трудно сказать… – Сергей собирался, было, снова замолчать, уклоняясь от ответа, но Карл не позволил этого сделать и сам ответил за него:

– Ольга Васильевна – вот причина вашей меланхолии, – заявил барон. – И можете не говорить, что я не прав.

– А я и не скажу, скорее всего, вы правы, – взгляд Голодева стал почти безжизненным. – Я не понимаю, как же это произошло… Помните, Карл, каким очаровательным созданием она была?

– Помню, – кивнул он, – особенно тот бал, где вы познакомились, часто вспоминаю его.

Степан принес чай, следом пришла Маша с халатом и шлепанцами.

– Переодеться надо, ваше сиятельство, – Степан укоризненно смотрел на мокрые ноги Сергея. – Чахотку схватите чего доброго.

– Да, друг мой, так не годится, – согласился Карл.

Сергей взял халат и вышел из гостиной. Пока Степан разливал чай, Карл смотрел на вазочку с вареньем.

– Неладно с Сергеем Николаевичем, – сказал он Степану.

– Знаем, – проворчал он, – а что поделать?

Карл не ответил, он отвернулся и стал смотреть на огонь. Степан поворочал кочергой угли, чтобы пламя разгорелось поярче и пошел за дровами. Вскоре вернулся Голодев. В теплом сухом халате он почувствовал себя гораздо лучше. Сделав пару глотков чая, он и вовсе вернулся к жизни.

– Есть у меня один совет относительно жизни вашей, – сказал фон Штофф.

– Да? И какой же?

– Я не знаю, как вы вообще допустили, чтобы все так произошло, но не пора ли вам, друг мой, существенно изменить свою жизнь? С чего-то надо начать, пока еще не поздно.

– Разве не поздно? – усмехнулся Сергей, подливая еще чаю себе и Карлу.

– Никогда не поздно. Укажите этой женщине ее место, ударьте кулаком по столу, в конце концов!

– Вы думаете?

– Не сомневаюсь. Вы губите себя и мне больно смотреть на это, очень больно, дальше так не может продолжаться.

– Я знаю, – Сергей задумчиво смотрел на огонь. – Значит, ударить кулаком по столу?

– Именно. Варенье у вас замечательное, просто дух лесной.

– Это еще с лета осталось, – рассеянно ответил Голодев. – Как давно было лето, как давно…

Вскоре послышались голоса – вернулась Ольга Васильевна с дочерью.

– Ударьте кулаком по столу, – напомнил фон Штофф. Голодев не ответил, он слушал голоса, равнодушно разглядывая витую каминную решетку.

– Сергей Николаевич домой вернулись? – спросил голос Ольги Васильевны.

– Они в гостиной с его милостью чай пьют, – ответил Степан.

Через пару секунд двери гостиной распахнулись, и на пороге появилась дражайшая супруга.

– Любезный друг, – железным голосом произнесла она, игнорируя фон Штоффа, которого считала одним из главных виновников окончательного падения Голодева, – у нас должен немедленно состояться разговор.

– Я сейчас занят. – Сергей обернулся и равнодушно взглянул на нее. – Провожу гостя, тогда и поговорим, а сейчас будьте так добры, оставьте нас.

Ольга Васильевна лишилась дара речи. Так же молча, она развернулась и вышла из гостиной, закрыв за собою двери.

– Вот видите, с чего надо было начинать, – довольно улыбнулся Карл, – приведите супругу в чувства, возможно, вернется ее былая прелесть.

– Если бы вы знали, как я ее не люблю, как не люблю, – вздохнул Сергей.

– Я вас понимаю, но может еще не поздно все исправить?

– Мне даже не особенно хочется этого, – признался Сергей, – я хотел бы развода.

– О, ну это скандал! – покачал головой Карл. – Долгие тяжбы и множество неприятных вещей, произнесенных во всеуслышанье. Ольга Васильевна просто так вас не отпустит, она смешает ваше доброе имя с грязью, выставив себя несчастной жертвой, а вас деспотом. Подумайте, как все это будет тягостно.

– У меня нет желания жить с нею, я и так отдал ей все что мог и даже больше, теперь хочу вернуть свою жизнь обратно.

– Сделайте это каким-то другим способом, кроме развода, – настаивал фон Штофф, – вы растратите последние нервы. – Он посмотрел на настенные часы. – Пора мне домой, поздно уже, лягу сегодня пораньше, пока мигренями страдать не начал.

– Я провожу вас, – Сергей поднялся из кресла. – Вы действительно привнесли некоторое успокоение в мою душу.

– Счастлив слышать, рад хотя бы чем-то помочь. Кстати, шапку я свою позабыл у Чернышевых, незадача какая…

Степан подал Карлу шубу, а Сергей сказал своему пилоту отвезти фон Штоффа домой. Еще раз попрощавшись, Карл ушел, а Сергей направился искать Ольгу Васильевну. Она находилась в своей спальне и вынимала заколки из прически. Сергей постучал и вошел. Ольга Васильевна чувствовала что-то неладное и нервничала, не зная, чего ожидать.

– Дражайшая, – холодно произнес Голодев, – мне надо кое-что вам сказать.

– Случилось что? – распустив волосы, она принялась их расчесывать. Голос и вид супруга приводили ее в замешательство.

– Случилось и очень давно. Долго задерживать вас не стану, скажу лишь одно: если вы позволите себе говорить со мною в оскорбительном тоне или еще раз повысите голос, я буду вынужден прекратить ваше содержание и более вы не получите ни гроша. Спокойной ночи.

С этими словами Голодев вышел из спальни, закрывая за собою двери. Ольга Васильевна сидела неподвижно, словно пораженная громом. Как это ни гроша?!