Четыре года падал снег

Глава четырнадцатая: Вы испортите туфли…

После ужина барон попрощался и отправился в свой номер, не в силах больше наблюдать это безобразие, а Голодев с Ольгой решили прогуляться по ночному городу. Они не торопясь шли, разговаривая обо всем и ни о чем одновременно, с каждым часом все лучше узнавая друг друга. Наконец Ольга решилась задать вопрос, не дававший ей покоя:

– Сергей Николаевич, а вы женаты?

– Был, но мы расстались, слишком разными людьми оказались. Я не жалею об этом ничуть.

«Как хорошо, – подумала Ольга. – Хотя чему я собственно радуюсь? Неужели он может думать обо мне серьезно». Она краем глаза посмотрела на Голодева. Его чеканный профиль освещал янтарный свет фонарей. «Боже мой, – подумала Ольга, – сколько благородства в каждом его движении, в каждом жесте…»

– Хотите посмотреть Летний Сад? – предложила она. – Это очень красивое место.

– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулся Голодев, в его серых глазах отражались отблески невской воды, – в этом городе все прекрасно.

– Тогда берем такси и едем.

Так они и сделали. Голодев с Ольгой сели на заднее сидение, и Сергей снова не без удивления осмотрел странный салон машины, но вскоре его внимание полностью переключилось на Ольгу. Они говорили и никак не могли наговориться, словно люди уже давным-давно хорошо знающие друг друга.

– Вы с бароном друзья, а называете друг друга на «вы», – сказала Ольга. – У вас такой обычай?

– Да, так принято, впрочем, я никогда не обращал на это внимания, вам это кажется странным?

– Нет, просто немного непривычно. Смотрите, приехали.

– А не поздно ли вы собрались в Сад? – спросил водитель, останавливая машину. – Он сейчас, наверняка, закрыт.

– Ничего, я знаю, как туда попасть, – рассмеялась Ольга.

Выйдя из автомобиля, она уже привычно взяла Голодева под руку и повела вдоль высокой литой ограды.

– Здесь есть лазейка, – сказала девушка, – я иногда пробиралась через нее, когда хотела погулять в Саду вечерком, вот она.

В ограде действительно оказался небольшой, но достаточный для того, чтобы попасть в Сад пролом. Голодев пробрался за ограду и, отодвигая ветки, помог Ольге. Ей было немного неудобно в узком платье, на высоких каблуках, но это было такой мелочью…

– Здесь земля, вы испортите туфли, – сказал Сергей и вдруг подхватил ее на руки. От неожиданности Ольга охнула, обняв его за плечи. Сергей вынес девушку на дорожку.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Идемте, покажу вам статуи.

Неторопливо они направились по дороге, уводящей в глубь Сада. Белая ночь голубоватым молоком заливала неподвижные деревья, и Голодеву казалось, что он пребывает в своих оживших фантазиях…

– Как здесь красиво, – выдохнул он. – Как необыкновенно!

– Я была уверена, что вам понравится, это мой любимый парк, я часто здесь бываю.

Они остановились у круглой цветущей клумбы.

– Как странно, – сказал Голодев, – мы здесь совсем одни, – он посмотрел на Ольгу, – в этом сумраке, среди этих деревьев… если бы вы знали, как вы прекрасны… Наверное, вам покажется глупым и странным, но я полюбил вас, Ольга Александровна… Оля…

– А… – она растерялась.

– Прошу вас, не говорите ничего, – остановил ее Голодев, – я знаю, что не должен так поступать. Я не знаю ваших нравов и обычаев, но я просто хотел, чтобы вы знали…

– Да, я, наверное, тоже не должна так поступать, – сказала она и, обняв Сергея, поцеловала его.

Барон фон Штофф не спал. Он мерил шагами номер, смотрел на часы и нервничал. Его разбушевавшаяся фантазия рисовала всякие ужасы.

– Что же делать, что же делать? – вслух размышлял он. – Это плохо кончится, непременно плохо…

Устав нервничать, он позвонил коридорному и попросил принести вина и сигар. Когда заказ доставили, пребывать в одиночестве фон Штоффу стало немного легче. Карл переживал за Голодева, думал о его супруге и о последствиях, ожидавших Сергея, если он и в самом деле влюбился в земную девушку.

– Бедный мой друг, – вздыхал барон, попивая вино, – кто бы мог подумать, что все так обернется…

Перевалило за полночь, барон допивал вторую бутылку, когда послышались шаги Голодева. Карл вскочил с кресла и распахнул двери.

– Сергей Николаевич! – зашипел он. – Что происходит, в конце концов? Неужели у вас не осталось ни капли здравого рассудка?!

– Тише, перебудите соседей, – Голодев вошел в номер и закрыл двери. – Чего вы так волнуетесь? Что дурного в том, что я встретил необыкновенную девушку и полюбил ее?

– Опять вы за свое? Где вас столько времени носило?

– Мы гуляли в Летнем Саду, я признался ей в любви, и Ольга сказала, что тоже любит меня.

– Боже мой! – схватился за голову барон. – Что за абсурд? Вы знакомы всего несколько дней, какая может быть любовь?!

– Иногда можно жить с человеком долгие годы, но так и не узнать его. Мне не требуется времени, чтобы понять – я действительно люблю ее.

– Да, тем более что времени у вас нет! Послезавтра мы улетаем домой! – выкрикнул барон. – Вы совершенно об этом забыли, не так ли?!

– Да, – сник граф, – действительно забыл… Но, что же делать?

– Надо было раньше думать! Я пытался вас остановить, но вы упорно не желали меня слушать!

– Мы должны что-нибудь придумать. Как же я, вот так исчезну, что она обо мне подумает?

– Что вы очередной проходимец, морочивший ей голову!

– Но я не хочу, чтобы так все так нелепо закончилось. Я… я готов рассказать ей правду, не хочу оставлять в ее душе плохие воспоминания обо мне.

– Что? – рассмеялся барон. – Рассказать? А, может, еще и наш корабль покажем? Могу вообразить самочувствие бедной девушки, когда она узнает, что ее великолепный возлюбленный не только граф, но еще и инопланетянин!

Барон приставил к своей голове два пальца «рожками» и пошевелил ими.

– Вы станете носить ей розы в психиатрическую клинику?

– Да, вы правы, – Голодев присел в кресло и налил себе вина. – Что же делать?

– Я пытался предотвратить этот разговор, но вы, как всегда, делали то, что считали нужным, вот теперь и расхлебывайте. Испортили жизнь и себе, и ей, да и мне тоже!

– Если бы я мог взять ее с собой…

– Блестящая идея, – кивнул барон. – Познакомьте ее с супругой и дочкой, уж они-то обрадуются, будьте уверены.

– Друг мой, ну посоветуйте, как поступить?

– Исчезните и все, просто исчезните, пускай она лучше думает о вас, как о проходимце, чем как о ненормальном, который станет что-то бредить про другие планеты.

– Она пригласила нас в гости. Меня и вас. Завтра, – бесцветным голосом произнес Голодев. – Я должен пойти, хотя бы для того, чтобы попрощаться.

– Вот это мило, – одобрил Карл. – Пойдем вместе, и вы сообщите, что внезапно уезжаете, попрощаетесь, пообещаете писать письма…

– Но ведь я не смогу сдержать обещания.

– Главное успокоить девушку, дать ей надежду.

– Это жестоко, – Голодев устало потер лоб. – Вы были правы, я не должен был так поступать, но это было нечто сильнее меня, намного сильнее. Спокойной ночи, Карл.

– Спокойной ночи. – Барон проводил его печальным взглядом. Когда за графом закрылась дверь, он в сердцах выругался, чего не делал с молодых лет.

Утром Голодев чувствовал себя совершенно разбитым. Он оделся и причесался с особой тщательностью, оттягивая каждую минуту, приближающую к прощанию с Ольгой. Он знал, что ночного Летнего Сада, ее глаз, губ, прикосновения ее волос к своему лицу, он не забудет никогда.

– Что ж, – вслух сказал он своему отражению, – все и без того казалось сном, сном пускай и остаётся. Все сны заканчиваются рано и ли поздно.

В двери постучали.

– Входите, не заперто.

– Доброе утро, – Карл был полностью одет и готов идти в гости. – Когда выходим?

– Сейчас, – вздохнул Голодев, – только надо купить цветов… ну и все остальное.

– Безусловно, – Барон был расстроен и зол. Отчего-то во всей сложившейся ситуации обвинял исключительно себя и глупого пёсика Чарли. «А ведь еще напросился лететь с Сергеем, чтобы присматривать за ним! – думал он. – Чтобы в беду не попал! Хорошо присмотрел, нечего сказать!»

– Я готов, идемте.

Голодев взял свою трость, забыв, что земляне так не ходят, вышел из номера и направился к лифту. В молчании они спустились вниз и вышли из гостиницы. Утро выдалось прозрачным и солнечным. Голодев еще раз прочитал написанный на листке бумаги адрес Ольги.

– Возьмем такси? – предложил Карл, будучи уверенным, что Голодев откажется и захочет прогуляться по городу.

– Да, пожалуй, – равнодушно кивнул Сергей.

«Ну вот, началось…» – подумал Карл и замахал рукой, останавливая машину.

Потом они долго ехали, и Сергей смотрел на проносящиеся мимо дома, мосты, деревья, ощущая тупую занозу, засевшую в сердце. «Смогу ли я когда-нибудь еще побывать здесь? – подумал он. – Увижу ли еще когда-нибудь Ольгу?»

– Остановите-ка, милейший, – Карл увидел женщину, продающую цветы, – Сергей Николаич, вы хотели цветов купить.

– Да, сейчас.

Голодев вышел из машины и взял у продавщицы все розы, какие были. По дороге они захватили еще и шампанского с конфетами. Этими покупками занимался барон, Голодев оставался в машине, он держал охапку красных, белых, желтых роз и пытался придумать, что же сказать Ольге, с чего начать…

– Мы приехали, – голос фон Штоффа вернул его к действительности, – вот ее дом.

– Уже?

Голодев вздохнул и выбрался из машины. Пока барон расплачивался, Сергей разглядывал дом Ольги, пытаясь угадать, какие окна – её.

– Ну, идемте? – в руках барон держал объемный целлофановый пакет.

– Идемте.

Они поднялись на второй этаж и, немного помедлив, Сергей постучал.

– Входите! – послышался голос Ольги. Друзья открыли дверь, навстречу к ним бросился Чарли.

– Здравствуй, малыш, – Голодев погладил его и посмотрел по сторонам, Ольги не было видно.

– Проходите в зал! – донесся откуда-то ее голос. – Я сейчас!

Они вошли в скромно обставленную комнату, шторы на окнах были задернуты, на накрытом столе горели свечи. Карл принялся вытаскивать из пакета шампанское и выставлять на стол. Голодев продолжая держать в руках охапку роз, подошел к книжным полкам, где стояли фотографии Ольги.

– Даже не думайте об этом, – предупредил барон. – Не трожьте снимки!

– Я и не трогаю…

– Доброе утро, господа.

Голодев и фон Штофф обернулись на звук Ольгиного голоса и замерли. На ней было лиловое платье, сшитое по моде Инфанты. Каскады оборок и лент струились до самого пола, декольте открывало ее плечи и шею, на груди переливалось колье, а волосы были убраны в высокую прическу, увенчанную диадемой. В руках Ольга держала веер. От неожиданности Голодев и фон Штофф не могли произнести ни слова, лишь смотрели на нее.

– Что же господа стоят? Проходите к столу, – улыбнулась она, будто не замечая их потрясения. – Да что это с вами? Это же просто костюм, я его в театре взяла, там у меня подруга работает. Я смотрюсь в нем нелепо?

– Ну что вы, – наконец пришел в себя Сергей. – У меня просто нет слов! Это такой неожиданный сюрприз. А это… это вам, – он потянул Ольге розы. – То есть, нет, погодите, вы пораните шипами руки.

– Ничего страшного, – она взяла букет, – спасибо.

Поднявшись на цепочки, девушка поцеловала Голодева, и унесла куда-то цветы.

– Со мной чуть инфаркт не приключился, – прошептал Карл.

– Она великолепна, – мечтательно произнес Голодев, – могла бы блистать в свете…

– Да, ничего не могу сказать, это так, – Карл открыл шампанское, и разлил его по бокалам, – прелестная девушка, но не забывайте, зачем мы здесь. Мы пришли попрощаться.

– Попрощаться? – в дверях комнаты стояла Ольга с вазой в руках. – Вы сказали, что пришли попрощаться?

– Да, – печально ответил Голодев, – к сожалению, это так. Завтра мы уезжаем.

Воцарилась тишина, такая тишина, что было слышно, как пенится шампанское в бокалах на столе.

– Ну что ж, – сдержанно проговорила Ольга, – пока сделаю вид, что ничего не слшала, иначе праздника не получится.

Она улыбнулась и, присев в реверансе, сказала:

– Прошу к столу, господа.

Голодев с фон Штоффом поклонились, а Сергей нащупал в кармане пиджака бархатную коробочку. Ему хотелось хоть что-то оставить на память о себе.