Честь Воина [CИ]

Глава 10 Клед: Соревнование

С наступлением весны у воспитанников Ладоней Смерти, как обычно, оживилась жизнь. После скучных зимних тренировок в душном зале им устроили «полевые» рукопашные бои на природе. В отличие от монастырской площадки, они давали возможность использовать подручные средства, приближая поединок к действительности.

К тому же, сегодня проводилась не обычная тренировка, а отборочное соревнование! Когти Смерти постарше боролись за право поехать на большую весеннюю ярмарку в Астене, где ежегодно состязались лучшие воспитанники всех Ладоней Смерти. В однообразной жизни монастырских пасынков это было заметное событие, обсуждавшееся потом со счастливчиками чуть ли не до лета. Причём, больше впечатлений зачастую приносили не сами состязания, а приключения, которые некоторым удалось отхватить по пути.

Раньше Клед не дотягивал по возрасту, но теперь, когда ему стукнуло пятнадцать, страстно захотел посмотреть на мирскую жизнь сам. Постоянные тренировки не то чтобы приедались, но душа просила… чего-то большего. А для этого надо было не только поехать в Астен, но и войти в пару лучших Когтей, которых отправят патрулировать большую весеннюю ярмарку. Судя по прошлогодним рассказам, уделом второй пары был обмен опытом с такими же худшими из лучших где-то в стенах тамошней Обители Смерти.

Конечно, интересно опробовать себя в бою против новых, незнакомых противников. Но куда увлекательней столкнуться с настоящими. На ярмарку всегда стекалось огромное количество народа: торговцы и покупатели, ремесленники и артисты, наёмники и знать со всего востока Свободных Княжеств. Разумеется, такие толпы привлекали и пройдох всех мастей, начиная с мошенников и заканчивая разбойниками, высматривавшими будущих жертв.

Сами Когти могли ловить только беспризорных воришек и других малолетних нарушителей порядка, но всё же это было первое серьёзное задание. Кроме того, зачастую именно юные патрули докладывали взрослым о более серьёзных бандитах. Иногда даже удавалось поучаствовать в их поимке, например, ведя слежку.

В общем, мысли об открывающихся возможностях будоражили воображение. Тем более, никто не сомневался, что Клед поедет в Астен, как и Сворт — тот самый третий парень, что тренировался сверхурочно вместе с двумя Воронами, пока один из них внезапно не исчез.

После этого Клед стал ещё больше налегать на тренировки, чтобы заглушить тоску и выместить злость на несправедливость мира хотя бы на «кукле» и мешке. А Сворт и раньше казался одержимым. Вполне закономерно, что два самых старательных Когтя были лучшими. Оба успели отрастить себе косички до плеч, тогда как у многих сверстников не получалось сохранить ничего длиннее куцего хвоста.

Клед уважал Сворта за целеустремлённость, но нельзя сказать, что они сошлись на этой почве. Такая дружба, как с Аланом, стала всё равно невозможной. Тесак и его Кинжалы строго следили за тем, чтобы воспитанники тесно не сближались. Хотя Сворт и раньше не особо стремился общаться. А теперь и Клед стал таким же замкнутым.

Внезапная разлука с Аланом причинила мальчику боль и какое-то время его снедала тоска. Но больше всего в той ситуации его напугал взгляд Тесака — изменившийся, какой-то безжизненный, жестокий, равнодушный. Говорили, что такой бывает у людей после визита в Арку Смерти. Который, кстати, не все переживали, и потому многие оставались Солдатами, не стремясь в полноценные Воины Смерти.

Однако Кледу посвящение было необходимо для обретения дополнительных способностей, которыми иногда козыряли наставники: подавление чужой воли, отвод глаз, или хотя бы ощущение угрозы, которое появлялось уже после первого, частичного обряда.

Только став Наречённым Смерти, бывший Коготь мог отправиться в годичное странствие перед тем, как принять окончательное решение об Обручении. И это время Клед собирался использовать для поисков Меча. Если тот не сменил хозяев, юноше пригодится любое преимущество, чтобы выручить семейную реликвию из стана врага.

Испугался же Клед того, что после прохождения Арки посмотрит вот так жёстко на друга, а ещё больше — что увидит подобное равнодушие в его глазах. И тогда он принял решение больше ни с кем не сближаться, ни к кому не привязываться, никому не открывать душу. По крайней мере, пока не выполнит свой долг чести. А там видно будет.

Однако всё это случится не сегодня и не завтра. Сегодня, как и ожидалось, Клед без особых усилий вышел в четвёрку лучших, обеспечив себе поездку в Астен. Но бой за участие в патруле неожиданно заставил его понервничать.

Сразиться пришлось с Лекко — одним из двух оставшихся от мерзкой троицы «петушков». Вторым был Шамсат, который тоже вошёл в четвёрку, что само по себе казалось немыслимым. Ни усердием, ни успехами эти ребята не блистали. Зато, как оказалось, очень ловко использовали те самые подручные средства. Так Лекко победил предыдущего противника, сломав тому нос метким броском увесистого камня. А Шамсат выиграл последний бой, швырнув сопернику в лицо горсть земли и сбив с ног.

Вообще, лишившись предводителя, эти ребята перестали не только строить козни, но казалось, и общаться между собой. Однако схожесть приёмов и тот факт, что оба приберегли пакости для более серьёзных соперников, чтобы не насторожить их раньше времени, заставил усомниться в отсутствии сговора. Впрочем, возможно, так всего лишь проявлялось родство мелочных злобных душ, которое и свело их изначально. Не зря Шамсата звали Хорём, а Лекко — Медоедом. А может, проявились старые уроки их рыжего вожака, Кабана.

Соревнования для поездки в Астен каждый раз проводились иначе, и подготовиться заранее к ним было невозможно. Клед давно так не мандражировал перед боем со знакомыми ребятами, технической победой в котором считались обычные исходы: отключка противника, первая кровь или повержение лицом в землю. Наверное, потому что сейчас на кону стояло нечто действительно важное. А ещё из-за ожидающейся подлости, которая может несправедливо лишить его заслуженного приза!

Несправедливость ужасно бесила Кледа во всех своих проявлениях. Хотя Кодекс Воинов Смерти гласил: «Нет никакой справедливости, только победитель и проигравший». Что у мальчишек точно отбивали за первые несколько лет обучения, так это охоту жаловаться на поражения, ибо: «Кто может, делает, а кто не может — ищет оправдания. Твоя победа — в твоих руках». И ещё из Кодекса: «Гнев, ярость, страх, восторг равноценны поражению, ибо они ослепляют». А значит, надо успокоиться и взять бой в свои руки, ведь: «Кто предупреждён, тот вооружён».

Клед несколько раз глубоко вздохнул и прочёл про себя молитву против страха с пристроенным к ней образом Меча. Вдох и защита спереди: «Я принимаю свой страх», выдох и прямой выпад: «и становлюсь его хозяином». Вдох и блок влево вниз: «Я забираю силу страха», выдох и режущий на возврате: «и направляю её волей». Вдох и блок вправо вверх: «Воля — моё величайшее», выдох и рубящий на возврате: «оружие против врага». Вдох и обратный блок вполоборота: «Воину Смерти некого бояться», выдох и колющий назад: «кроме самого себя». А в конце разворот с отсечением головы воображаемому противнику. И хотя он пока не был Воином Смерти и не понимал, как можно бояться самого себя, тысячекратно повторённая ранее формула сработала, усмиряя мандраж и очищая разум.

Мальчик рванулся на противника с яростным напором, понимая, что нельзя давать тому передышки, чтобы так и не узнать, какая подлость припасена для него. Он начал осыпать Лекко непрестанным градом ударов, словно «куклу» на тренировке: прямые, рубящие, «молотовые», навесные, локтевые — в корпус, в шею, по ушам и голове; ступнёй по голени, носком под колено, коленом в живот. Конечно, тот ставил блоки и отступал, но это не слишком усложняло задачу, даже делало её интересней. Главное, что больше противник ничего сделать не успевал. И неважно, что попадания пока приходились в некритичные места: Клед мог так продолжать очень долго, а Лекко рано или поздно ошибётся и раскроется.

Ворон гонял Медоеда по всей полянке, стараясь не выпустить туда, где можно спрятаться за дерево или как-то иначе оторваться. Повернуться же к сопернику спиной для отступления означало сдаться. Мальчик заходил то слева, то справа, бил ногами по коленям сбоку — не действенно с точки зрения победы, зато Лекко неизменно отскакивал в нужную сторону. А ещё у него в местах многократных попаданий появились покраснения и кое-где даже отёки. От этого чувствительность снижалась, и скорость реакций замедлялась.

Лекко начинал злиться от бессилия и совершать ошибки. Вот он попытался контратаковать, но прямой удар соскользнул по руке Кледа, прошедшей в этот момент тому в грудину. Медоед закашлялся, возвращая руки к корпусу для защиты и пытаясь отступить. Но Ворон, чувствуя слабину, пошёл на прорыв: подскочил вплотную, мощным взмахом одной руки снизу раскрыл вялый блок, а вторая следом врезалась сопернику в челюсть. Лекко опрокинулся на землю ничком и остался лежать, лишь слабо подёргивая конечностями.

Несколько секунд, пока все не убедились, что поверженный боец уже не встанет, Клед восстанавливал дыхание. Ноздри у него раздувались, как у разгорячённого коня после скачки. А откуда-то из живота медленно поднималась волна торжества. Даже не над этим хлюпиком, а над скользкой ситуацией. И над самим собой. Он справился! И страх преодолел, и тактику удачную выбрал против хитростей Медоеда, и успешно её применил. А главное, победил! Что означает, теперь он точно попадёт на ярмарку. О да!

Можно было срезать поверженному противнику единственную оставшуюся длинную прядь, но Клед не захотел марать «коготь». Дождавшись объявления победы, он покинул полянку и демонстративно бросил кольцо в ящик к остальным.

Ободки со скрытым лезвием надевались на указательный палец только на время учебного поединка. Каждый из воспитанников подбирал себе «коготь» по размеру и обязательно проверял, как откидывается рабочая часть, чтобы не опростоволоситься в момент триумфа. Эти действия вошли у них в привычку.

Крошечный клинок, остро заточенный с одной стороны, имел тупое острие и годился лишь для того, чтобы срезать клок волос. Кинжал говорил, что традиция «боевой стрижки» для унижения противника восходила к первым воспитанникам Смерти, которые тренировались ещё с настоящими мечами. А «когти» придумали, когда отобрали у них смертельное оружие, заменив его учебным — иначе слишком мало доживало до посвящения. И уже в честь этого изобретения воспитанников назвали Когтями.

Лекко занялся Ланцет, а Клед пошёл на место отдыха для закончивших поединок бойцов у костра. Там уже грелся огромный котёл, в котором выбывшие из соревнований первыми Когти скоро начнут варить походный обед. Они натаскали бочку воды из близлежащего ручья, и Клед сейчас выпил бы с удовольствием целый ковшик, но разрешалось сделать только три глотка, которые он просмаковал по полной, прежде чем глотать.

Потом мальчик завернулся в одеяло, как полагалось по времени года, и завалился на походное «кресло», которым служил кожаный тренировочный мешок, наполненный сеном вместо песка. Напряжение битвы схлынуло, оставив опустошение. По телу прошёл лёгкий озноб. И начали оживать незаметные до сих пор ощущения в теле.

Кисти и предплечья пекли и ныли после такого количества ударов по блокам противника. Всё-таки, сколько ни лупи «куклу», а живого человека бить почему-то больнее. Несмотря на «наручи» — сетку из неглубоких шрамов, покрывающую руки каждого Когтя в результате тренировок с учебным мечом. Видимо, само мясо в отбивную — вон как покраснело, завтра будут синяки. А сегодня ещё один бой надо выдержать.

Мальчик не стал выпендриваться, когда подошёл для осмотра Ланцет. Послушно посмотрел на солнце, вывалил язык, встал, подпрыгнул на носочках. В ответ на вопрос, беспокоит ли что-то, показал руки. И врач наконец погасил пожар густым слоем приятно охлаждающей мази с запахом мяты.

— Стеш! — окликнул Ланцет Кинжала Смерти, который заведовал инвентарём. — Выдашь ему обмотки для последнего боя.

Стеш кивнул и полез в свой мешок.

— Как он там? — Клед посмотрел на Лекко, привалившегося к дереву с мокрой тряпкой на голове.

— Оклемается, — ответил Ланцет и отошёл.

Немного погодя подошёл Кинжал, молча присел перед Кледом, осмотрел его руки сам, покачал головой. Коса у этого Воина Смерти имела оригинальную раскраску из-за двух больших седых пятен в тёмной шевелюре. Поскольку он был далеко не стар, оставалось только гадать, откуда взялись эти отметины. Кинжал вручил Кледу две «улитки» из скатанных в рулон длинных полос плотной ткани и собирался так же молча уйти. Но паренёк остановил его назревшим вопросом:

— Мастер Стеш, почему после ударов по деревянной «кукле» не остаётся таких следов? Вроде, человек мягче…

Пегий Воин Смерти смерил его взглядом искоса, словно бы оценивая, стоит ли мальчишка ответа. Он всегда так делал, но, в отличие от более молодого и активного мастера Раста, который сегодня следил за боями, хоть иногда что-то объяснял. У второго Кинжала всё сводилось к: «Сделай десять тысяч раз — и сам поймёшь».

Наконец, приняв положительное решение, мастер Стеш развернулся к мальчику лицом и сказал:

— Ты не попадаешь в плоскость. На кукле твоё тело само приспособилось, чтобы уменьшить боль, а живой противник ставит руки иначе, каждый раз по-разному, и ты вместо плоскостей попадаешь в рёбра.

Видя непонимание в глазах Кледа, Стеш подошёл к нему и жестом велел подняться, потом выставить руки вперёд. Мальчик повторил его боевую стойку, и Кинжал зеркально приложил своё предплечье тыльной стороной к его:

— Вот так ты бьёшь по кукле. А противник ставит руку так, — он развернул свою ребром, — вот и получается синяк. Надо за этим следить. Понял?

Клед радостно закивал и поклонился:

— Спасибо за урок, мастер Стеш!

Кинжал ухмыльнулся и отошёл к своим вещам. А мальчик сел на место и начал примеряться на собственных руках. Убедился, что встречать ребро больнее, и решил не тревожить отбитые предплечья дальше, а просто расслабиться, пока «кресло» за ним.

Минут через десять объявили следующий бой, и Клед, вместе со всеми, потянулся к полянке сражений.

В противостоянии Сварта с Шамсатом мальчик был заинтересован, поскольку ему предстояло драться с победителем самому. Но главное, с ним же идти в патруль; исход соревнований определит только старшинство. Поэтому Клед болел за Сворта и очень надеялся, что тот найдёт на скверного Хоря управу. Тоже ведь видел предыдущие бои и знал, чего ожидать.

С виду Сворт не особо опасался Шамсата. По своему обыкновению, выжидал, когда тот сам подставится, чтобы сразить наверняка. Однако жилистый паршивец всё время крутился: подлетал на один-два тычка и сразу отскакивал, обходил сбоку и повторял. Хладнокровный Сворт не особо дёргался в ответ на эти манёвры. Даже блоки не всегда выставлял, поскольку удары часто не долетали. Он просто не выпускал противника из поля зрения, поворачиваясь за ним на месте.

Несколько раз Шамсат швырял ему в лицо подобранный с земли мусор и камни. Сворт уклонялся, смещаясь в сторону. Ещё он периодически пытался достать Хоря ударом ноги на подскоке, но всерьёз не преследовал. Тем не менее, потихоньку они смещались к кромке леса. В какой-то момент Шамсат отскочил от очередной контратаки за дерево. Тогда Сворт отошёл назад и демонстративно сложил руки на груди. Соревнующиеся могли покинуть полянку сражений по желанию, однако, имели полное право этого не делать.

Кинжалу, как и следовало ожидать, надоела бестолковая беготня, и он велел Шамсату атаковать. Тот не мог ослушаться. Но оказалось, что пройдоха успел подобрать за деревом сучок с острым концом и теперь с разбега метил им в лицо противника.

Сворт принял боевую стойку мгновенно, но в последний момент ушёл с линии атаки: сделал полшага влево, поймал руку с палкой снаружи и выкрутил её против движения, помогая противнику навернуться через свою ногу, оставленную у того на пути. Шамсат выронил сучок и загремел носом в землю с вывернутой назад рукой. Клед прямо позавидовал этому движению — у него пока так складно не получалось.

Быстро обозначив формальную победу упором колена между лопаток и ладони в затылок, Сворт оседлал Хоря. Ухватил за жиденькую косичку, которую тот умудрился заплести из самых длинных сохранившихся прядей, одним движением большого пальца раскрыл свой «коготь» и полоснул. Судя по презрительному выражению лица, соперник не вызвал у него уважения своим поведением в бою.

Кинжал объявил победу, и Клед искренне загудел вместе с остальными в одобрительном кличе «Ей-ей-ей!».

Ну что ж, можно выдохнуть! Со Свортом биться проще в том смысле, что не надо ждать подвоха. Уставом это не запрещалось: в бою не на жизнь, а на смерть все средства хороши. Но в дружеском поединке хитростям не место — тут у ребят взгляды сходились. Это не обсуждалось вслух, просто было заметно по поведению — каждый Коготь в схватке вёл себя по-своему. Справиться со Свортом, конечно, сложнее, но попасть с ним в патруль однозначно спокойней, вне зависимости от того, кто победит.

Следующий бой между Шамсатом и Лекко пришлось ненадолго отложить. Первый ещё не успел отдохнуть, а второй — до конца прийти в себя. К тому же, Сворт, кажется, потянул Хорю руку, и сейчас им занимался Ланцет.

Клед, пользуясь случаем, растянулся на молодой травке и подставил лицо ласковому солнышку, впитывая подзабытые запахи леса. Даже дышалось на природе иначе — глубже, шире… Хотя в монастыре воздух здорово освежали вечнозелёные тессы, но не было такого богатства ароматов. Сама земля, казалось, оживает и щедро делится силами со всеми, кто к ней прильнул. От каменных плит и песчаных дорожек не получишь таких ощущений, сколько тесс в промежутках не посади.

Впрочем, вскоре ветер донёс запах варящегося в котле мяса, который перебил весь настрой. Поскольку еда никому до окончания соревнований не светила, сейчас этот запах скорее вызывал тошноту. Клед подошёл к бочке и выпил ещё глоток живительной влаги, дозволенный тем, кто не закончил сражаться, но чей бой ещё не сейчас.

Потом всех воспитанников, кроме занимавшихся обедом и готовившихся к схватке, согнали на разминку. Всё-таки ранней весной без движения тело быстро остывало и требовало разогрева, а ожидание затягивалось. К счастью, в упражнения тоже внесли праздничное разнообразие: кроме обычных приседаний-отжиманий парни прыгали друг через друга, ходили вприсядку и катались кувырком наперегонки.

Наконец, почти через час начался бой между Шамсатом и Лекко. Эти двое друг друга стоили, так что сражение получилось грязным. Уместнее даже было бы назвать его дракой. Парни сцепились и катались по земле, норовя накормить друг друга остатками прошлогодней листвы. Как они смогут защитить честь их Ладоней перед другими, даже непонятно. Кинжал вон тоже, кажется, недоволен. Рожи у бывалых Воинов Смерти, конечно, каменные, но воспитанники всё равно приноровились считывать их настроения по малейшему напряжению мышц лица.

В конце концов, Лекко одержал верх, ссадив противнику скулу найденным в траве камнем. Кромсать патлы, конечно, не стал — это, пожалуй, единственная любезность, которую они друг другу неизменно оказывали в память о былом товариществе. Других не щадили.

Перед финальным сражением перерыв был совсем небольшой, поскольку оба соперника уже отдохнули. Ланцет ещё раз осмотрел припухшие кисти Кледа и забинтовал их обмотками. Стеш осведомился у Сворта, хочет ли он уравнять возможности, но тот отказался. Ворон его понимал: кисть частично теряла подвижность, некоторые положения ладони и захваты выбывали из арсенала, хотя Сворт любил работать ногами. И сейчас придётся плясать именно от этого: не давать дистанцию для длинных ударов в голову, беречь бока, и вообще, лучше всего постараться завалить его на землю.

Ребята прополоскали рты перед схваткой, чтобы не мешала сухость во рту. Нашли себе «когти» по размеру. Хотя Клед в случае победы не собирался портить причёску Сворту, но так уж полагалось.

Биться с ним было не так страшно, как с Лекко, но некоторый мандарж всё-таки присутствовал. Хотелось победить. Всё-таки, это не обычная тренировка, а первенство. Клед ещё ни разу не был первым или главным в чём-нибудь. Особенно, таком интересном, как патруль на ярмарке. Сворт туда уже ездил в прошлом году, правда, во второй двойке, с ребятами, которые теперь в старшей группе. Так что, если победит он, тоже, в общем-то, будет справедливо. Но…

Так, всё, прозвучал сигнал к старту — мысли прочь. Выходя на битву, Клед повторил в уме вторую половину молитвы против страха, чтобы настроиться: «Воля — моё величайшее оружие против врага. Воину Смерти некого бояться кроме самого себя». А его воля сейчас — победить! Не ради ярмарки, а ради взятия новой высоты на своём пути.

Юноши встали друг напротив друга посреди полянки. Их взгляды на миг встретились. Вообще, запрещалось смотреть в глаза противнику, потому что так опытный Воин Смерти мог подчинить себе более слабого. Но никто из ребят такими умениями пока не обладал, а Кледу казалось важным оценить настрой Сворта. Настрой был серьёзный. Значит, придётся превзойти самого себя!

Расфокусировав взгляды, как и положено, чтобы не пропустить движение противника, мальчики какое-то время ожидали хода друг от друга. Впрочем, повадки каждого были давно известны, и в игре «у кого больше выдержка» Сворт мог превзойти любого. Так можно достояться и до окрика Кинжала, который выберет за них, кому нападать. Поэтому Клед начал первым.

Он подскочил вплотную, метя левой в челюсть сбоку, чтобы попытаться правой проскочить под дых. Но Сворт не стал блокировать, а ушёл направо, заступая за спину. Клед стремительно развернулся, как раз вовремя, чтобы увести плечо из-под сокрушительного удара локтем сверху, и сильно толкнул соперника обеими руками — в грудь и подмышку. Сворт частично погасил толчок прикрывающей рукой, однако, не удержался и потерял равновесие. Падая, он попытался подсечь переднюю ногу Кледа. Тот успел отступить и сразу же подшагнул обратно, чтобы пнуть лежачего в бок. Сворт ушёл кувырком через плечо. Клед кинулся за ним и с разбега врезался плечом в корпус, как только противник начал подниматься. Оба повалились на землю, но быстро откатились друг от друга, понимая, что захвата не получилось, а барахтаться, как предыдущие бойцы, было несолидно.

Кажется, Кледу удалось раззадорить Сворта, потому что на этот раз он сам пошёл в атаку, с неслабым таким напором. У Кледа под ложечкой даже шевельнулся росток опасения, но его сразу же смыл азарт. Юные бойцы обменялись сериями ударов и блоков на средней дистанции, однако, тут у обоих всё было так хорошо поставлено, что никому из них не удалось получить преимущество.

Надо было придумать что-то нестандартное. Видимо, это поняли оба парня, потому что, разойдясь на пару шагов, на несколько секунд застыли друг перед другом. Клед решился первым и ринулся к противнику. Сворт хотел сбить его атаку на подступах ударом ногой с разворота в голову и, в принципе, успел бы. Вот только Клед нацелился на бросок, а потому в последний момент нырнул вниз. Нога, в сгиб над которой он метил плечом, как раз ушла в полёт, и получилось, что Клед разминулся с центром тяжести Сворта. Упав на колени, он крутанулся и тут же поднялся, оказавшись как раз за спиной соперника, ещё не успевшего опустить ногу на землю. Так что толчок на подъёме обеими руками в поясницу получился мощным и пришёлся ровно поперёк оси тела, стоящего на одной ноге. Сворт без шансов загремел носом в землю. Вышло даже лучше, чем Клед хотел. Он быстро подскочил, пока соперник не успел опомниться, и надавил коленом тому между лопаток, а голову прижал к земле рукой.

Всё. Это победа! Он смог! Выиграл первенство в схватке с достойным противником. Теперь они поедут в Астен, прогуляются по ярмарке, и именно он, Клед, будет принимать решения, куда там идти и что делать. Грудь переполняло какое-то новое окрыляющее ощущение. Словно он впервые поверил, что ему удастся задуманное. Встань перед ним даже целое племя врагов, он сумеет победить — не силой, так умом, а скорее, обоими. И вернуть волшебный Меч!

Клед даже не услышал, как Кинжал объявил победу. Понял, что это случилось, лишь когда Когти трижды прокричали «Ей-ей-ей!» и загомонили, радуясь окончанию соревнований. Хотя недолюбливали обоих «выскочек», выделявшихся из коллектива своим нездоровым рвением и не подошли их поздравить. Единственным, кто отдал Кледу салют Смерти в виде маха ребром ладони ото лба вниз, был Сворт, которому Клед помог встать. А мастер Раст свойски хлопнул победителя по плечу. Но всё же победа, которую можно хотя бы морально присвоить, всегда подходящий повод для радости толпы. Тем более, что теперь можно было наконец приступить к обеду.

Запах каши с мясом давно будоражил некоторые желудки, а Клед только сейчас ощутил, насколько проголодался. Еле хватило терпения размотать все эти витки ткани на руках, одновременно сворачивая их в «улитки», потому что за комок спутанных лент прилетит по голове от мастера Стеша.

Так же было порой и с отработкой связок на «кукле» или мешке: войдя в боевой режим, Клед забывал обо всём, и дежурным приходилось гнать его в столовую бранью, потому что пропускать приёмы пищи будущим воинам строго-настрого запрещалось. Только Ланцет мог освободить воспитанника от обязанности поддерживать в себе силы на должном уровне, ввиду какого-либо недомогания. Но, по понятным причинам, обращались к нему, только когда становилось совсем плохо.

Сегодняшнее первенство ознаменовалось для победителя ещё одним интересным новшеством: кубок ронга после еды. Кледу поднесли чашу с медовой брагой и велели выпить залпом. Вкус был странный — горько-сладкий, не очень приятный, зато потом в голове образовалась восхитительная лёгкость. Стало как-то совсем не до воинского братства. Парень потихоньку сместился в сторонку от шумной компании, обсуждавшей прошедшие бои, залёг на пригорке и прибалдел на клонящемся к закату солнышке.

В груди у него нарастало какое-то непонятное чувство, бесконечно далёкое от битв и суровой монашеской жизни. Безадресная ласка плескалась внутри и постепенно захватывала всё его существо. Будь Клед трезвым, он бы, наверняка, сопротивлялся, поскольку это однозначно размягчало, размывало привычную настороженность и заставляло блаженно растечься, ощущая единение с миром. Но сейчас он поддался и испытал ни на что не похожее ощущение, как будто бы в сердце у него зажёгся свет, только он был жидким и пробежал по венам, заставив каждую клеточку зазвенеть от радости…

Хотя нет, если подумать, нечто похожее Клед чувствовал, когда впервые взял в руки Меч. Только сейчас не было даже мысли о нём. И всё равно, единственное слово, пришедшее в голову, было «любовь». Непонятно, к кому или чему… Просто к жизни, наверное.