Черный скрипач

«Я бы любой ценой вытащил её отсюда, - жалея, что не перенёсся со Швеёй, насильно схватив её, - а он планирует с нею остаться, да ещё берёт жену в расчёт… Мерзавец!»

И увидел, как Дэн смотрит на него. Свысока и насмешливо.

- У тебя на лице столько переживаний, трупарь. Надо думать, ты волнуешься за мою жену? Не бойся. Я спас её от казни в крепости не для того, чтобы потерять здесь!

Дард вспыхнул. Каков мерзавец! «Он спас её от казни!» Потеряв от наглого заявления дар речи, Упырёк только и мог, что открыть рот – и закрыл его обратно. Сгорбился, отвернулся от Дэна. В жизни бы его не видеть.

- Но пока в любом случае, поднимаемся наверх, - сказал ловец Уэнтворт. – Не время сейчас болтать-то. Ещё не хватало тут смену караула дождаться.

- Он прав, - сказал Роз. – Дард, оружие есть?

- Нож и пистолет, - неохотно буркнул Дард. Вряд ли кто-нибудь из этих парней стреляет так же хорошо, как он сам. – Можете взять в камере девушек пару кирпичей, почти целых.

- Не надо. Мы поднимемся выше блокировки магии и у нас будут развязаны руки. А ты береги пули, - велел Роз. – Дэнни, если, на счастье, их всего двое – мы их схватим. Если их много – уходим.

Мерзавец опять дёрнул ртом, но смолчал. Хоть кто-то на него имеет воздействие. Упырёк задался вопросом – почему они вообще за него цепляются, за этого мерзавца? И Чезаре, и Швея. Знают о нём что-то такое, что ему, Дарду, недоступно? Видят в нём больше хорошего, чем видно ему? Что может быть хорошего в этом высокомерном, лживом, подлом типе, который питается от боли других? Мысль о том, что и от Швеи мерзавец получает боль, Упырька замутило.

Разговоры шёпотом тут и закончились – маленький отряд двинулся к выходу. Первой преградой стала дверь на лестницу – отворить её без шума не вышло, и потому наверху их уже ждали два караульных с ружьями. Едва успели отскочить – кто прижался к стенам, кто скрылся за дверью. Высунувшись между двумя выстрелами, Дард ранил одного в живот. Караульный скатился вниз по лестнице, и ловцы за ноги втащили его в узкий коридор между камерами. Ружьё осталось на ступеньках, недоступное ни стрелку сверху, ни ловцам внизу. Второй выстрел караульного достал одного из парней Роза, зато дал Дарду возможность ужом скользнуть к ружью, пока стрелок перезаряжал свою двустволку. Едва успел дёрнуть ружьё к себе за ремень, распластался, прижимаясь к ступенькам, и задом сполз к двери. Ещё выстрел – каменная крошка попала в лицо, рассекла щёку. Кто-то втянул Дарда за дверь – он обернулся: Чезаре Роз. В карманах караульного нашли патроны, и, пока некромант, нетерпеливо вытирая кровь, заряжал пистолет, выстрелили ещё дважды. Теперь можно было стрелять по очереди.

- Дождёмся его второго выстрела – и на приступ, - велел Роз.

Так и сделали.

Но там, снаружи, к стрелку уже пришли на выручку три крепких парня-пограничника в зелёной форме. Дарду удалось один раз попасть в плечо какому-то особенно рьяному парню, а затем закипела рукопашная.

***

Чезаре бегло осмотрел большое помещение управы. Странно, но на выстрелы должны были сбежаться люди. Однако, кроме тех двух караульных и троих пограничников, которых уже успели оглушить и связать, никого в управе, кажется, не было. Чезаре кивнул Дэну на запертую дверь – не исключено, что за нею кто-то мог прятаться. Вряд ли это Тэллин – негодяй, небось, уже перебрался в место поспокойней. Или, воспользовавшись одной из бирок, отнятых у них, перенёсся куда-нибудь. Проверить? Эх, Линлор бы сюда, она бы уж точно сказала, кто затаился за дверью, и затаился ли вообще.

На чердак вела деревянная лестница, куда как хуже сделанная, чем ведущая в подвал. Сразу становилось понятным, которой из них чаще пользовались.

Чезаре указал ловцам на лестницу, и, пока они лезли, как-то упустил из виду Дэнни. Увидел его, когда сам был уже уже возле чердака – лёгкое магическое усилие, и замок поддался.

Выстрел с той стороны заставил Дэна отшатнуться, но не отступить. Понадобилось ещё два, прежде чем Чезаре крикнул ученику:

- Отойди от окна! Пристрелят!

Злой от собственной беспомощности, Чезаре спустился к Дэну, но тот уже вышиб прикладом стекло и вывалился наружу. Выстрелов пока не было. Чезаре высунулся из окна. Там, на улице, было подозрительно тихо. И сумрачно, хотя, по соображениям Роза, уже давно рассвело. А темень такая, словно смеркалось… Ах да, это, верно, Швея призвала непогоду. Умницы, у них всё получилось! Чезаре не сомневался, что одна Швея ничего не сумела бы – но её сумела поддержать Линлор. Там, на крышах, никому не сдалось глушить магию, и девушки наверняка почувствовали прилив сил. Что ж, хорошо, если дождь не ливанёт прямо сейчас.

- Выбирайтесь на крышу, - велел Чезаре ловцам, отходя от окна, - и, по возможности, переноситесь все вместе. Не ждите меня.

Он сунул бирки Дарду, поднимавшемуся последним.

- Отвечаешь за женщин, - сказал строго.

Щуплый некромант кивнул.

Чезаре выбрался в окно, полный решимости надавать Дэнни по шее.

Но, едва вылез, как присел, прижимаясь к стене. На крыше соседнего дома стояли люди с ружьями, а между зданиями, достаточно далеко, высокий темноволосый маг, тот, которого вчера они видели в управе, не спеша отдавал указания нескольким изрядно вооружённым ловцам. Их серую с жёлтым форму Чезаре ни с чьей бы не спутал. Дэнни он не увидел бы, если б тот не высунулся из-за угла и не махнул ему рукой.

- Он там.

И указал на другое окно – скорее всего, ведущее в ту, запертую, комнату.

- Наложил кучу заклинаний на помещение и решил там отсидеться, - Дэн прикусил губу, досадуя то ли на Тэллина, то ли на себя самого.

- Что ж, если он там закуклился, то навредить уже не сумеет, - ответил Чезаре.

С крыши кто-то выстрелил, но не в них. Оставалось надеяться, что девушки, ловцы и Дард укрылись за надстроем чердака. И что они сейчас перенесутся.

- Сюда отряд движется, человек десять, - быстро сказал Дэнни. – Уходи, возвращайся внутрь и поднимайся наверх. Я постараюсь тебя прикрыть.

Но Чезаре медлил. Что бы там он ни говорил, но счёты с Тэллином он всё-таки имел и удирать, когда они почти его настигли, не желал.

- Нет, Дэнни. Это я тебя прикрою, - Чезаре прицелился в приближающихся людей, из позаимствованного в управе револьвера. – А ты займись погодой. Мне кажется, Швея ещё не очень справляется.

***

Ей удалось притянуть тучи. Небо заволокло довольно быстро, кругом стало темно, и в тяжёлых сизых животах туч то тут, то там вспыхивали молнии и ворчал гром.

Но этого было слишком мало. С одной стороны управы находился только забор, а за ним обрыв и река, а вот с другой – дома, два впритирку друг к другу, и оттуда собираются стрелять. Ох, ветром бы их оттуда, да не покалечить бы только…

Кормчий бы, наверно, справился, но Швея не повелевала стихиями так же свободно да привольно. Ей бы вот только выручить своих из беды, вызволить всех до единого – и Дэна, и Сарвена, и супругов Роз, и мальчиков – Рина Уэнтворта, Луиса Фогио, Ванселе Мо и, конечно, самого молодого, почти такого же, как Дэнни – Гориа де Рокко. Всех их Швея хотела бы сберечь, всех спасти, да и остальным бы не повредить. Дэн, конечно, рвётся сейчас в бой… Он другой, ему важна победа, а ей, Швее, лишь бы никто не умер.

«Лишь бы никто не умер», - прошептала и потянула к себе грозу – ближе, ближе. Ветер ударил по крышам, полотнища воздуха сдвинулись и загудели, и люди внизу, между домами, к земле пригнулись, словно ивы к воде. Швея и Линлор и сами едва не съехали с крыши, но вцепились друг в друга, а ногами уперлись в порожек чердачной надстройки, прикрывавшей им спину. Именно тут Швея поняла, кто помогает ей, поддерживает эмоционально и, кажется, даёт ей прилив энергии – эна Роз, конечно же.

Снизу послышались шаги – кто-то поднимался по лестнице. Линлор кивнула Швее – мол, займусь, держи погодку. И прицелилась. Но связь с нею у Швеи осталась – она, словно нити, тянулась через крышу.

Швея высунулась из-за чердака, чтобы оценить силы врага. Так нехорошо ей подумалось про людей – впервые подумалось, хотя какие они ей были враги? Дома напротив заняли человек, может, семь или восемь, и едва она показалась из-за надстройки, тут же послышались выстрелы.

Дождь ударил так, что Швею едва не смыло. Она и сама не ожидала ливня такой силы. Но ей нужна была молния и возможность прицелиться ею в соседнюю крышу.

- Свои! – крикнула эна Роз от чердака. – Тут свои!

На покатую поверхность, оскальзываясь и цепляясь за стыки кровельных листов, выбрались один за другим четверо ловцов и Дард. Ни Дэнни, ни Чезаре! По отчаянному выражению лица Линлор Швея поняла, что дело неладно.

- Где наши? – крикнула Швея.

- Велели отступать! – стараясь перекричать дождь, так же громко крикнул в ответ Дард. – Давай руку!

- Прикрой меня, - ответила она и поползла на животе, огибая чердак. Платье облепило всё тело, и наверняка не слишком прилично задралось, оголяя ноги. Швея чувствовала, что икры точно голые. Но сейчас не до красоты и приличий – где-то там пропадают Дэн и Чезаре, и их надо выручать.

- Стой! – заорал Дард.

Швея приподнялась на локтях, чтобы виднее было другую крышу и стрелков на ней. На одной четверо, и на другой… уже пятеро. То есть их всё больше. Они поднимаются откуда-то. Притянуть молнию и ударить ей в соседнюю крышу… Швея вытянула руку, и по ней забегали мурашки. Холодно, очень холодно. Струи дождя ледяные и тугие, как плети. Прицелилась. Молния, разветвлённая, страшная, ударила в дом. Закричали несколько голосов, с другого дома защёлкали выстрелы. Пули ударяли совсем рядом, похожие на градины. Дард выстрелил – и в ответ по ним дали новый залп, и некромант заскользил вниз, цепляясь за выступы на стыках листов железа.

Тут или ещё раз ударить молнией, уже в другой дом, или протянуть ему руку, чтобы не сорвался окончательно. Швея едва не сорвалась, но поздно: некромант сорвался и висел на карнизе.

- Я спрыгну, не надо! – крикнул он, и Швея скорее поняла, чем услышала.

Кто-то из ловцов протянул руку уже ей. Лишь отмахнулась – ай, незачем! Привстала и подняла руки. Представилось – там, на площадке соседней крыши, которая в отличие от этой, не была покатой, воды по колено, и, если молния ударит туда – солдаты, верно, сварятся заживо. Или раньше их убьёт разряд? Швею затошнило. Но залп, выстрелы, крики – и жгучая боль, прервавшая дыхание… молния сорвалась с пальцев, ударила вверх, в набрякшее брюхо тучи. Куда ты, туча, постой… Дробины и пули градин. Градины пуль… Грохот по жестяным листам. И нечем дышать…

Швея хотела позвать Линлор, но голос пропал. Цепляясь за кровельные листы, она несколько раз дёрнула ногами, чтобы найти опору и не сползать вниз ещё сильнее. Стук града напоминал грохот пуль.

Эна Роз оказалась совсем близко, потянулась к Швее.

- Держись!

…И всё-таки гроза у неё получилась страшная.

***

В грохоте грома и воды тоже была своя музыка – ещё не самая мощная. Дэн зубами перехватил порыв ветра, мотнул головой, как собака, пытающаяся придушить ворону. Порыв налетел на окно, за которым скрывался Тэллин, но оно выдержало. Ударили выстрелы – и одновременно посыпался с неба град, крупный и мелкий вперемешку. Ай да Швея! А Кормчий-то каков – всё утверждал, что женщине с погодой не совладать, что эмоции надо оставить в стороне… а ведь у неё отлично получается! И именно на эмоциях. Их Дэнни чувствовал отчётливо – у дождя словно был вкус губ Швеи, в музыке грозы слышался её голос.

Но не до неё сейчас. Совсем не до неё. Дэн отбросил все лишние мысли и эмоции, как велел Кормчий, ломая стекло, словно хрупкий осенний лёд, круша стену управы, как будто она сложена из бумаги. Дом пошатнулся, и в проём Дэн увидел Мордатого. Парализованного страхом, бледного парня, ничем не напоминавшего Кора Тэллина, великого камергера короля. Человека с ключами от спален? Да полно… Дэнни шагнул в пролом, неся за собой шлейф из дождя, бури, града.

- Здравствуй, эн Тэллин, - сказал он, едва сдерживая эмоции.

Мордатый, он же Сол, он же – Кор Тэллин, уставился на него выпученными глазами.

Он сидел за столом, пряча руки. Дэн подумал, что Тэллин наверняка прячет пистолет. Но глядя на это синевато-бледное лицо и трясущееся в ознобе тело, нельзя было поверить, что бывший камергер выстрелит.

- Чего не сбежал-то? Ноги не держат?

- Ты тот мальчишка, - сказал Сол Тэллин. – Ученик Роза. Он ведь тоже, как и я, не действует своими руками… так?

Дэн его не понял. Зато узнал голос, вернее – интонации. Немузыкальный, негибкий, с жирными оттенками – тон самодовольного старика, привыкшего манипулировать мальчишками.

Взгляд Тэллина снова стал отсутствующим. Снаружи хлестнули новые залпы града и выстрелов – на этот раз гораздо ближе. Да он же командует магами, словно двигает солдатиков в игре! Ну, сейчас ему настанет самое время пожалеть, что не удрал.

Дэн поднял руку – и крупные градины устремились в бледное лицо Тэллина. Тот, наконец, вытащил руки из-под стола и закрылся – хорошо закрылся, градины так и отскочили в стороны, а некоторые даже растаяли. Дэнни ощутил попытку разделить его эмоции и усмехнулся. С тем же успехом можно резать надвое тучу или разгребать воду в стороны, надеясь, что откроется сухое песчаное дно.

- Не выйдет, - сказал он и сжал кулаки. Тэллина охватила ледяная корка.

Но не сковала его движений, как рассчитывал Дэн, а разлетелась мелкими осколками, острыми настолько, что некоторые даже ранили обоим магам лица. Следующий удар Тэллина оказался настолько неожиданным, что Дэнни не успел ничего предпринять – его волю словно захватили щипцами и сдавили со всех сторон. Боль пронзила голову, и он упал на колени, но успел одно: создать музыку.

Это музыка всегда хранила его. Музыка давала силы и поддерживала, не пуская в смерть. Музыка служила внутренним стержнем и не давала сломаться. Не позволяла врагам читать его сокровенные мысли и завладеть его существом полностью. Так что Тэллин, надеясь управлять Дэном, просчитался. В нём сейчас тоже зазвучит скрипка – вот ещё мгновение, и они станут на равных…

В Дэне накопилось немало эмоций. Тех, которым не было выхода, тех, что жгли его изнутри. Ненависть, отчаяние, ревность – их некуда было деть, и сейчас, вспомнив, как его жестоко обманули, заставив убить короля, как пытались использовать вторично, чтобы свалить Роза, как пытали в тюрьме и сколько причинили боли, Дэнни, наконец, понял, что может выпустить всё это единым ударом.

Это же всё равно, что взмахнуть смычком и ударить им по струнам.

Так он и сделал. Музыка стала единым фронтом для него и Тэллина, каналом, связующим их, и по этому каналу, открывшему замкнутую куратором Поллоком душу скрипача, хлынули эмоции, все до единой преобразованные в боль.

Тэллин умер не сразу. Он ещё успел выхватить пистолет, всё-таки лежавший у него на коленях, и выстрелить.

Он попал.

***

Старший офицер магов остановился в конце улицы, как раз напротив Чезаре Роза, и его ловцы побежали к домам напротив управы. Первый десяток уже расположился на крышах, теперь ещё по пять человек поднимутся наверх. Это плохо, очень плохо, особенно если девушки и Дард ещё не убрались с управы… Чезаре выстрелил по офицеру раз-другой из ружья – не попал. Стрелок он всегда был неважный. А эмоций мага на таком расстоянии не уловишь. Что ж, осталось только прикрывать Дэнни, чтобы случайный пограничник, заглянув за этот угол, не пристрелил его.

А пограничники, кстати, всё постреливали из укрытий, пока Чезаре не перехватил над ними власть. Это произошло, когда в одну из крыш ударила молния. Оттуда посыпались мертвецы – трое или четверо. Мешками рухнули на землю, взрываемую мощными струями дождя. И тут же встали и пошли. Дард! Стало быть, он тоже не перенёсся отсюда. Остаётся надеяться, что остальные-то всё же последовали приказу. Особенно – Линлор и Швея. Ведь дождь всё-таки ослабевал, тучи начали расходиться…

Чезаре поискал некроманта глазами, но не увидел. Мертвецы двинулись к стрелкам, засевшим за окнами в двух домах напротив управы, и пограничники принялись палить по ним. С крыши их поддержали. Но мертвые перемахнули через подоконники, и Чезаре скорее почувствовал, чем увидел, как старший офицер ловцов пытается удержать власть над испуганными и ранеными людьми. Почувствовал это волевое усилие мага, словно толчок – сильный, болезненный.

Затем услышал надсадный крик:

- Ищите некроманта!

И следом, почти без паузы:

- Убейте некроманта!

Самое время действовать, пока командир ловцов отвлечён на пытающихся выйти из-под контроля людей! Чезаре призвал всю свою силу на помощь, и его словно бы ветром качнуло навстречу офицеру. Как-то странно вокруг вёл себя воздух, и дождь словно огибал Чезаре – во всяком случае, он не ощущал, как хлещут его струи воды и бьют градины, а может быть, и пули тоже. Как будто их не существовало. Правда, очень сильно саднило горло, было больно глотать. А всё остальное не беспокоило. В одно мгновение Чезаре оказался возле старшего офицера и приказал ему не дышать. Это получилось так легко, что Роз даже встревожился. Офицер упал в лужу, лицом вниз, а в Чезаре выстрелили несколько раз, и пули прошли насквозь, не причинив ни боли, ни даже хоть какого-то неудобства.

Но из управы послышался выстрел. Одинокий и тоскливый. И, позволив офицеру дышать, Чезаре вернулся к месту, откуда начал. Ненужное ружьё валялось под ногами, и он переступил через него и через какое-то тело. Краем глаза заметил, что мертвецов стало больше, и что они атакуют пограничников, а те отчаянно отстреливаются. Но выстрел, который услышал Чезаре, звучал изнутри. Он увидел пролом, увидел тела. Дэнни сидел спиной к разрушенной стене и зажимал рану в груди, под ключицей.

Дождь постепенно иссякал, перестали грохотать градины, затих гром.

- Дэнни, - позвал Чезаре.

- Ты… слегка просвечиваешь, - сказал Дэн.

- Нет, это просто… ты очень тяжело ранен. Давай я разделю боль.

- Швея убита.

- С чего ты взял? Нет, нет! Она ушла, они с Линлор наверняка уже…

- Я почувствовал. Не забывай, она моя женщина, и её имя принадлежит мне… принадлежало. Найди Дарда, Роз. Может быть, он ей поможет…

- Послушай…

- Чезаре! Я не умираю. Я посижу тут ещё немного и оклемаюсь… ведь я же маг Боли. А ей нужен… Дард. Иди и найди его. Быстрее!

И Чезаре не смог его ослушаться. Дэнни всё-таки был прав, он ещё жил, а девочку можно было спасти. На выходе из комнаты обернулся – Дэн сполз на пол и лежал, рисуя перед собой крупные, неровные серебряные знаки своей ложи. Звал на помощь. Только тщетно. Не исключено, что магов Боли в этом мире уже не осталось.

Чезаре бегом кинулся к лестнице наверх, чтобы попасть на крышу, махом преодолел все ступеньки. Двое из ловцов сидели на чердаке, помогая друг другу исцелять раны, двоих он нашёл убитыми. Ни Линлор, ни Швеи. С крыши вниз – словно на крыльях слетел, прямо возле плачущей над телом Швеи Линлор, и та вздрогнула и обернулась.

- Она только что дышала, Чез…

Его отчего-то разобрал смех.

- Что с тобой? – гневно спросила жена. И вдруг её лицо изменилось. – Что с тобой?

- Найди какого-нибудь тяжело раненого, а я приведу некроманта, - всё ещё не в силах совладать с чувством щекотки, смешившим и душившим его, сказал Роз. – Это всё! Выполнять, рядовой Роз!

И, посмеиваясь, побежал дальше, воздушно перепрыгивая через лужи.

…Сарвен Дард сидел совсем недалеко, за углом, прислонившись к стене, и зажимал левой рукой рану на правой. Выше локтя была крупная круглая дыра – от пули из ружья, видимо, - из которой толчками шла тёмная, почти чёрная кровь.

Глаза у некроманта были совершенно стеклянные.

Чезаре постарался собраться, сосредоточиться, отрешившись от боли. И сказал:

- Дард? Дард, бой окончен. Больше не надо поднимать мертвецов. Ты нужен Швее… И Дэнни...

Мёртвые, поднятые Дардом, почти одномоментно рухнули наземь. Измождённый некромант удивлённо огляделся.

- Швея? Где Швея? - будто бы очнувшись от долгого сна, спросил Упырёк. И посмотрел на Чезаре снизу вверх, с робкой надеждой, как брошенный ребёнок.

Чезаре показал за угол, некромант, шатаясь, прошёл несколько шагов и остановился. Чезаре обернулся к нему и с удивлением замер.

Дард стоял и смотрел на ружьё и тело рядом с ним – и этим мёртвым телом был Чезаре Роз, с простреленной шеей. Кровь из раны Дарда капала на его одежду. Чезаре ошарашенно посмотрел на себя, на свои руки. В его представлении бесплотный дух и должен казаться бесплотным – просвечивающим на свету, нематериальным. Но его ладонь не была прозрачной, и он, нагнувшись, смог ухватить ружьё. Вернувшись на несколько шагов к Дарду, Роз встал рядом и сказал:

- Дард?

Некромант поднял на него глаза, помутневшие от боли.

- У меня не хватит сил на всех вас! Перестаньте умирать, бес вас всех возьми! – заорал он, трясясь в истерике.

- Что мне делать? – Чезаре сел прямо на мокрую землю и не ощутил влаги. – Смотри, сил у меня как раз хоть отбавляй.

Дард с необъяснимой злостью ударил тело, бывшее Чезаре Розом, ногой.

- Чувствуешь боль?

Чезаре с недоумением приложил руку к своей шее. Да, он чувствовал, правда, очень незначительную, слабую боль. Пару минут назад горло болело куда сильнее.

- Да.

Некромант встал и огляделся.

- Мне нужен живой, пусть умирающий человек, - сказал он неохотно. – Соединить тебя с телом будет не так-то просто.

- Меня? Дард, меня пока не надо. Идём.

Он попытался взять Дарда за руку, но получилось лишь с третьего раза.

- Ты развеиваешься, - пояснил Дард. – У тебя мало времени.

- У Швеи и Дэна их вовсе нет, - возразил Чезаре.

Сарвен Дард вытянул шею и стал похож на взъерошенного цыплёнка.

Линлор нашла раненого в живот пограничника. Совсем юного. Паренёк пожелтел и словно выцвел. Собственно, он уже почти расстался с жизнью. И всё равно Чезаре сделалось не по себе – убить одного ради другого… а кто решил, что тот, другой, лучше этого? Как этот вопрос решают некроманты? Наверно, для них он тоже непрост – иначе бы маги их ложи воскрешали людей налево и направо.

Оставив Дарда и Линлор возле мёртвой Швеи, Роз побрёл к Дэнни. Чем дальше от своего тела - тем тяжелее становилось идти.

***

Тело Швеи выглядело совсем маленьким, даже жалким. Мокрые волосы залепили лицо, одна прядь попала в глаза. Убрав её и осторожно заправив за холодное маленькое ухо, Упырёк повернулся к Линлор и спросил:

- Давно?

Эна Роз задумалась, прикусив верхнюю губу, затем, видимо, сориентировавшись, ответила:

- Минут пять-шесть… Попытаешься?

Из некроманта стремительно вытекала собственная жизнь. Он счёл бы за счастье, чтобы направить её в тело Швеи. Бездыханное тело. Ещё тёплое, не застывшее. Он прикрыл горящие глаза, подавляя боль. Линлор наспех заткнула ему рану на руке какой-то тряпкой, затянула узлом, и теперь руку дёргало и жгло огнём… но это не имело значения.

Он сел и положил Швею себе на колени. Выстрел прошил ей лёгкое, и она какое-то время ещё жила после того, как её ранили. И всё это время пыталась держать грозу над фортом. Зачем? Потому что так велели Дэнни и Чезаре?

Рядом копошился раненый в живот молодой солдат. Вряд ли старше Дэна, судя по безусому грязному лицу. Некроманту от него требовался предсмертный всплеск энергии, но ждать, пока солдатик скончается сам, он не мог. Попросив у Линлор нож, Дард с полнейшим равнодушием вскрыл пареньку горло. Линлор тихо вскрикнула, но Сарвен даже не стал ей объяснять, что с такими ранами всё равно люди долго не живут. К чему?

Дэнни тут бы пригодился, потому что сейчас оживёт Швея – а рану-то в лёгком никуда не денешь. Дырка останется, и пуля останется… Хотя нет, пуля уже вышла из спины, вот она… прошла насквозь.

Получив от солдатика краткий миг, вспышку перед смертью, Дард ощутил прилив сил. Очень слабый, если сравнивать с аффектацией… он устал. Смертельно устал. Ощутить бы ещё раз ту мощь, что владела им в доме Дэна… Хотя бы половину той мощи. Но он уже выложился по полной в этом бою. Для чего? Ради кого? Опять ради Дэна и Чезаре? Да кто они такие?!

«Анстис, вернись ко мне, - взмолился он. – Пожалуйста, живи! Анстис!» Её имя так не подходило к хрупкому, лёгкому телу и нежному угасшему лицу. Оно хранилось в душе Дарда, но он никогда не произносил имени вслух, боясь непоправимо разрушить доверие Швеи.

Её душа откликнулась лишь на краткий миг. Дрогнули веки, шевельнулись бледные губы.

- Сарвен, - шепнула Швея. – Не надо. Я уже… отдала жизнь.

Дард непонимающе уставился на неё. Чезаре и Линлор встали рядом с ним. С трудом держась на ногах, зажимая рану на груди – там же, где у Швеи! – подошёл Дэн. Но Сарвен едва осознавал, что все в сборе, его внимание занимала только Швея.

- Я отдала её за Дэнни…

Дард вздрогнул, поднял голову – Дэн стоял пошатываясь, опершись на Линлор. Чезаре, уже полупрозрачный, витал возле них. У Дэна на груди была точно такая же рана, как у Швеи. И он был вполне жив. Постепенное понимание происходящего заполнило Сарвена Дарда, и он почувствовал, как сжимается горло, как набегают на глаза слёзы.

Швея перестала дышать и закрыла глаза. Дард не мог выдавить и звука. На его плечо легла рука Дэна.

- Дай её мне, - прошептал он. Но некромант прижал девушку к себе и, не в силах что-либо произнести, замотал головой.

- Отдай, - Дэн повысил голос. Это стоило ему большого труда – изо рта потек тонкий ручеек крови. – Пожалуйста. И помоги Розу, если сумеешь.

- Розу? Охотно! – Дард незаметно подобрал нож, всё ещё валявшийся возле тела убитого солдата, и спрятал в рукаве. - Да, охотно. Ты мне поможешь.

Он бережно уложил Швею на землю, подложив ей под голову свою свёрнутую валиком куртку. С трудом встал и пошёл к телу Чезаре, не оборачиваясь, потому что был уверен в том, что Дэн и тень Чезаре следуют за ним. Поманил к себе Дэна, зажимавшего рану на груди и плюющегося кровью.

- Роз, - сказал он тени мага, - тебе надо лечь. Прямо на… на тело.

Глядя, как раздвоенный Чезаре обрёл целостность, Дард на секунду дрогнул перед тем, что ему предстояло совершить.

- Дэн, подойди ближе, - непослушными губами еле выговорил он.

Дэн подошёл, и Дард, превозмогая боль и онемение, с огромным трудом взял его левой, раненой, рукой за плечо. Нож в его правой руке Дэн увидел не сразу.

- Чтобы оживить одного, надо убить другого, - сказал Дард. – Иначе никак. Извини, Дэн… будет больно.

Дэн изменился в лице и отшатнулся, но сделать ничего не успел. Сарвен ударил его ножом прямо под сердце. Он даже не распробовал его смерть – острое наслаждение, полученное от этого удара, повлекло за собой эйфорию.

Потеряв к Дэнни интерес, Сарвен повернулся к Чезаре. Дух срастался с телом неохотно, и Дард понимал, почему: мерзавец Дэн свёл Роза с ума болью. Душа его осознавала, что, вернувшись, она застанет боль там же, в теле. Но вдохновение, овладевшее некромантом, диктовало порядок действий: вернуть душу, закрепить душу, успокоить тело, содрогнувшееся от соприкосновения с возвратившимся духом. А боль - не его забота. Боль, она пройдёт. Всё проходит, кроме смерти. Её иногда можно отсрочить, но она не пройдёт.

Всё ещё пребывая в восхитительной эйфории, любя всех и каждого, дрожа от счастья, Дард вернулся к телу Швеи, подхватил его на руки и исчез из форта. Он хотел похоронить её на кладбище в крепости Моро.

Часть 11. Музыка и путь

Дэн умер. Его больше не существовало.

Жаль только, что это не принесло Дарду никакого облегчения. Швея зря отдала мерзавцу свою драгоценную, словно жемчужина, жизнь.

Кормчий Моро, сам открывший ворота крепости перед некромантом, не помог и не посочувствовал Дарду. Он лишь забрал тело, обещав похоронить честь по чести, и спросил, что с Дэном. «С Утешителем Моро». Да, вот как он его назвал. Утешитель из Дэна был – как из Сарвена святой. «Он умер», - равнодушно ответил Дард Кормчему.

Староста деревни кивнул, принял от Сарвена имя Анстис – из уст в уста, и закрыл перед ним ворота. У Дарда всё это время текла из левой руки кровь. Не умея остановить её и даже не пытаясь перевязать заново, Сарвен побрёл пешком к своему старому кладбищу. Оно теперь казалось некроманту будущей могилой для него самого. Жаль, что нельзя лечь в открытую могилу и прикопать себя сверху самому, как одеялом укрыться.

Или – получится?

Но до тюремного кладбища Дард не дошёл. По пути ему встретилась полувымершая деревенька, где из живых, кажется, было всего несколько человек. Поветрие или переселение в более тёплые, хлебные края затронуло маленькую деревню – Сарвен не задумался над этим даже на секунду. Он лишь миновал несколько унылых, серых домишек и вышел к деревенскому кладбищу. В этих краях ещё царила зима, не то что на иртсанской границе. Дард сел на свежий могильный холмик, сгрёб в ладонь грязноватый снег и приложил к ране. Снег таял, напитывался кровью, Дард набирал новые и новые горсти, пока кровь не начала останавливаться. Он осмотрелся, увидел покосившийся, приземистый, серый от старости деревянный храм и побрёл туда.

Храмы Спящего обычно-то не отличаются большой роскошью, а тут он и вовсе едва ли не разваливался на части. Окна, видимо, уже давно оставшиеся без стёкол, кто-то заколотил досками. Возможно, прихожане и не заглядывали сюда.

Дверь оказалась не заперта, и Сарвен вошёл внутрь, в тесный притвор, где пахло мышами и пылью. Толкнув следующую дверь, Дард не ожидал, что уронит её, и от грохота съёжился и замер, как застигнутый на месте преступления воришка. Но ничего не произошло, и некромант вошёл в храмовую часть. Здесь, очевидно, очень давно никто не служил службы, но у алтаря теплилась лампадка. Стало быть, сюда кто-то ходит, хотя бы долить масла да поправить фитиль. Сарвен подошёл к слабому источнику света и тепла, протянул правую руку – левая бессильно повисла. Лампадка мигнула, но не погасла. Лик Спящего, с улыбкой и плотно сомкнутыми веками, был грубо намалёван на досках стены. Ладони, сложенные под правой щекой, казались костлявыми, как у Смерти. Дард поискал её Лик – он должен был находиться напротив Спящего, но увидел лишь мумию, стоящую на коленях и прислонившуюся к стене лбом, спиною к некроманту.

Похоже, это был священник – в чёрном долгополом одеянии, в белой шапочке с маленькими полями. Дард подошёл ближе, глядя на волосы, напоминавшие паутину, коричневую сморщенную кожу шеи и рук. И закричал от неожиданности, когда мумия повернулась к нему лицом. Это был живой, но совершенно высохший старец. Как он оставался в живых в таком ужасном состоянии, Дард и предположить не мог.

- Веееечная жизнь, как вееееечный сон – благости, радости, - проблеяла мумия дребезжащим голосом. Дард узнал часть псалма о Великом Сне.

- Ты – живой? – некромант протянул дрожащую руку к старцу, не веря, что такое может жить.

Рука, схватившая его за запястье, была хоть и костлявая, но тёплая. Кожа на ощупь – как бумага, и силы в пальцах почти никакой, но Сарвен заглянул старцу в глаза и несколько успокоился. Вроде как не умертвие: глаза светло-голубые, с увеличенными зрачками, внимательные и настороженные. Живые.

- Ко-ко-ко-ко, - заклекотал старец. До Дарда не сразу дошло, что это смех. – Напугался, маленький?

Сарвен вырвал руку из цепких пальцев и пожал плечами.

- Я умираю, - пояснил он. – Какое мне дело?

- Где умираешь? Вот здесь? – тощая лапа мумии схватила Дарда за раненую руку, прямо над локтем, где пульсировала боль, и Дард не сдержался – заорал, как резаный. – Нет… живёшь. Хочешь, расскажу, как жить вечно?

- Зачем мне жить вечно? – сквозь зубы прошипел некромант. – Мне бы сдохнуть поскорее!

- Ко-ко-ко! Отличная идея! – старец осклабился, показывая острые, жутковатые тёмные зубы. – А то не ходит ко мне никто из прихожан, нет кровушки, нет смертушки – живу один, доживаю… Иди, иди сюда, дитя.

Сарвен Дард, который определённо не считал, что он «дитя», отшатнулся от старца прочь, но тот держал невероятно крепко. Он впивался своими костями в воспалённую мякоть руки, и казалось, что рана от этого становится ещё больше и кровавей.

- Да! Да, я хочу, чтобы ты рассказал! Научи меня, как жить вечно! – заорал Дард, брызгая слюной в сморщенное коричневое лицо старика.

И увидел Лик Смерти за его спиной. Лицо женщины с неправдоподобно прекрасными чертами лица. Большие глаза, окружённые тенями, длинные ресницы, светлые волосы, падающие на высокий лоб. В отличие от Лика Спящего, её нарисовали хорошо. Мягким, спокойным выражением лица Смерть напоминала Швею.

Старец ослабил хватку и разочарованно сказал:

- Но мне нужна будет кровь. Это просто так не работает.

Он отпустил Дарда, поднёс к глазам окровавленные пальцы и медленно, по одному, обсосал их.

Сарвен попятился, а потом, спотыкаясь, побежал.

- Стой, дитя! – вскричал старец горестно. – Я хочу научить тебя! Ты сможешь жить вечно и делать живым неживое! Даже давно неживое!

Дард остановился у самой двери в притвор. Взялся за ручку, но не удержался – обернулся.

- Я тоже могу. Я же некромант.

- Что ты там можешь? Заставить труп двигаться, как марионетку? А вот так – можешь?

Старец указал трясущимся пальцем на чашу, стоящую у алтаря. Чаша упала набок, и оттуда вывалилась крошечная горстка миниатюрных косточек. Поплевав на палец, пробормотав что-то, старик коснулся костей, и они зашевелились. Дард подошел ближе, чтобы получше увидеть, и за те несколько секунд, что он шёл, кости обросли сухожилиями, мышцами, а мышцы покрылись серой шёрсткой. Последними появились кожа на хвосте и маленькие черные глазки. Мышь принюхалась к пальцу старца, тычущему в её бархатистый бок, и укусила его. Старец отдёрнул руку, но тут же, хихикая, схватил зверька и ткнул им в Дарда.

- Посмотри, посмотри! Настоящая! Живая!

Некромант взял протянутую мышку и посадил себе на ладонь. Да, она была настоящая, живая. У Дарда защипало в глазах и носу.

- Если я дам тебе свою кровь – ты убьёшь меня или я останусь в живых? – уточнил он.

- Мне нужен ученик, дитя моё, очень нужен. Поэтому ты до сих пор живой. А раз ты до сих пор живой, то я пить сейчас не стану, а буду тебя учить. Потом ты найдешь себе учеников… и если правильно их воспитывать – то проживёшь ещё очень долго… а если неправильно – долго жить будет кто-то поудачливей тебя!

Некромант не очень понял эту речь.

Но ему было всё равно. Он хотел узнать секрет старика, постичь его, сделаться вечным и возродить к жизни Швею.

Они будут жить вдвоём. Вечно.

- Вечно, - последнее слово Дард произнёс вслух.

Впервые за долгое время он улыбнулся. Старец радостно заклекотал, потом схватил с ладони Дарда мышь и съел её.

Лик Смерти со стены загадочно улыбался улыбкой Швеи, и на душе у некроманта стало совсем светло.

***

Грохоча сапогами, в комнату, где лежал выздоравливающий Чезаре Роз, вбежал часовой – из тех, кто сегодня должен был стоять на воротах.

- Позвольте докладывать, эн Роз! – гаркнул изо всех сил.

Это их начальник Хемлик, покойник, так приучил.

Чезаре слабо кивнул, держась за повязку на горле. Она была влажная – видимо, рана опять открылась, едва он попробовал заговорить. Ну да ничего, сейчас придёт Лас Кассис, замечательный врач, прибывший из форта вместе с Гисли, да тут и задержавшийся. Много раненых. Очень много…

- Прибыли маги. Тёмные маги. Количеством три шту… три человека! Идут сюда! Скоро на мосту будут! – часовой вытянулся и сделал суровое лицо. – У нас так и не налажены магические контуры, эн Роз!

«Попроси его не орать», - передал Чезаре Линлор. Почему-то солдаты не-маги очень плохо воспринимали телепатические сигналы.

- Эн Роз приказывает не орать! У него не работает горло, но уши в порядке, – сказала Линлор негромко, но резко. И принялась передавать мысли Чезаре вслух. – Магов проводить сюда. Не оскорблять. Вести себя осторожно и вежливо. Проводить – как гостей, а не пленных. Ясно?

Не сводя с Чезаре вытаращенных глаз, солдатик покраснел и гаркнул:

- Ясно!

И прибавил уже тише:

- А мы их стрелять хотели.

- Никаких «стрелять», - ответила Линлор уже сама. – Они придут, помогут вылечить человека, спасшего эна Роза от смерти, и сразу уйдут.

Чезаре снова скривился, на этот раз от неуклюжего вранья Линлор. Дэнни не спас его от смерти. Всё было сложнее. И к тому же, неизвестно, чем сумеют помочь пришедшие на зов Дэна маги. Пришедшие, может быть, слишком поздно.

Сегодня Линлор была в красивом платье. Синем с белым воротничком, длинном – ниже щиколоток, и юбка со сборками. Где только нашла в этих краях такую? Чезаре поудобнее устроился в подушках и взял жену за руку.

«Как Терри? Скучает?»

«Скучает! - ответила она. – Отец привезёт его в конце месяца, раньше никак!»

В конце Шестого Тёмного месяца! Когда уже будет почти весна. Когда здесь, на границе с Иртсаном, станет совсем тепло. И когда он, Чезаре Роз, согласно распоряжению Главы Комитета Эдварда Гисли выздоровеет и официально станет комендантом форта.

Вчерашнее прощание с недругом далось Розу тяжело. Гисли появился на другой день после схватки в форте. Было это шесть дней назад. Перенёсся он, ещё будучи начальником Центрального участка и вторым заместителем Главы Комитета, эна Ирмиса, но за заслуги в Рахмаше король его почти тут же повысил, а Ирмиса сместил. Чезаре не жалел бывшего начальника, о котором от Линлор слышал только нелестные оценки. Но возвращение на эту должность Эдварда Гисли воспринял тяжело. Тем более, хитрец устроил всё очень ловко: подсуетился, как говорится. С ним связался опекун несовершеннолетнего Кора Тэллина, встревоженный тем, что юноша не отвечает ему с помощью магии. Всплеск магии, и Светлой и Тёмной, тем временем в форте получился немалый, и окрестные ловцы тоже принялись сигналить Главе. Тот, по словам Гисли, страшно растерялся. Эдвард вызвался отправиться в Рахмаш сам, и тут же передал королю, что Чезаре Роз тяжело ранен при стычке с Тэллином, в теле которого духом-подселенцем засел бывший камергер. Всё это рассказала Гисли Линлор, и Чезаре подозревал, что дело не обошлось без гнусных манипуляций. Эдвард на самом деле сотворил единственное благо, приведя с собой врача, но Грету Кешузу все представил весьма хитро: дескать, распутал дело самостоятельно, и Чезаре с Линлор направил в форт, и вообще вся идея проверить Сола Тэллина якобы принадлежала ему.

И вот результат: Гисли вернулся к должности, всегда манившей его, а Чезаре назначили комендантом форта. Подальше от Азельмы, разумеется, чтобы уж наверняка был подальше от Эдварда. Линлор удалось скрыть от Гисли, что один из раненых на самом деле является его неудачливым убийцей, иначе тот непременно попытался бы поквитаться с Дэнни. Чезаре тоже досталось милостей от Гисли – тот признался, что если бы мог, то довёл бы дело стрелка, попавшего в Чезаре, до конца. И заодно пообещал долгое разбирательство в связи с тем, что Чезаре и Линлор таскали с собой разыскиваемого преступника, Дарда, который вместе с Чёрным Скрипачом обвинялся в смерти ловцов. Следы их на месте преступления имелись, и немало. Так мало того, что они укрывали Дарда – они его в конце концов упустили. В связи с назначением Чезаре на должность Гисли тоже высказал сожаления – мол, таким, как Чезаре Роз, надлежит в тюрьме гнить, а не возвращаться на службу, но против королевской воли он пойти не сумел.

И всё в таком духе. Когда Гисли, наконец, убрался из форта, Чезаре почувствовал себя хуже. Рана, уже затянувшаяся, вдруг открылась, причиняя сильную боль. Врач Кассис, оставшийся в форте, чтобы помочь нуждающимся, только руками разводил. Говорил, что это результат нервного потрясения, но Чезаре ему не верил. Скорее – Гисли под конец беседы всё-таки подкинул ему чар, которые ухудшили состояние раны. Ласу Кассису хватало дел и без «сложных» пациентов, которыми являлись Чезаре и Дэнни. Раненых пограничников и ловцов во главе с неизвестно как выжившим старшим офицером Шерисом насчитывали десять человек. Чезаре был рад, что Шерис выжил, но ещё не навещал его.

При помощи Линлор и своего ловца, Фогио, Чезаре поднялся с кровати и медленно, чуть ли не ползком, дошёл до комнаты Дэна. Под госпиталь выделили одно из общежитий форта, где до того селились семейные солдаты и работники – повара, конюхи, плотники и прочий люд. Чезаре уже доложили, что расселили их в неудобный барак и что семьи эти недовольны. Но о создании госпиталя распорядился Гисли именем короля, и Лас Кассис поддерживал мнение о том, что раненые заслужили самое удобное помещение в форте. Впрочем, удобства тут были условные. Ни водопровода, ни канализации, всё как в прошлом веке.

Но зато раненые и больные могли разместиться каждый на своей кровати и не более, чем по трое, в каждой комнате. Кроме Чезаре, Дэна и Шериса.

Свою комнату Чезаре уже намеревался освободить и перебраться в управу.

До палаты Дэнни он добрался, когда туда уже входили три Тёмных мага. Двое мужчин и одна женщина. Чезаре приготовился было вести переговоры мысленно, но один из гостей, узколицый и смуглый, прижал палец к его шее, к месту, где бинты уже насквозь промокли от крови, и к Розу вернулся голос.

- Ясных дней и добрых снов, - сказал он с некоторым затруднением. - Меня зовут Чезаре Роз, и я принадлежу к Ордену Отражений, как и моя жена. Вы, верно, ответили на зов?

- Это вы звали на помощь? – недоверчиво спросил смуглый.

Он был одет, как странствующий монах – в коричневую долгополую рясу, подпоясанную верёвкой. Из-под рясы виднелись грубые сапоги с квадратными носами. Женщина и второй мужчина выглядели как аристократы – холёные, одетые без лишней роскоши, но дорого. Тёмно-зелёное с тончайшей отделкой из золотой нитки платье женщины отличалось изысканной строгостью, а мундир и узкие брюки мужчины, глубокого синего цвета, походили на военную форму. Чезаре, однако, не мог припомнить хоть какого-то военного подразделения в Тирне, носившего подобную одежду. Возможно, так одевались Тёмные на границе с Хихином во время известного конфликта магов несколько лет назад?

- На помощь звал он, - сказала Линлор, указывая на Дэна.

Женщина недоверчиво осмотрела умирающего и перевела взгляд на Чезаре.

- Этот человек числится умершим уже больше года.

- Я и сам некоторое время назад с удивлением узнал, что он жив, - сказал Чезаре. Место на шее, к которому притронулся маг, начало жечь огнём. Но говорить он всё-таки мог. – Известия о его смерти я получил из тюрьмы, и на зов Дэнни не отвечал…

- Дэнни? – иронично переспросил смуглый маг, но Чезаре оставил реплику без ответа.

- Дэн Софет ван Лиот, по документам Комитета известный также как Дэниэл Альсон, - отчеканила Линлор. Она смотрела на магов ложи Боли с некоторым вызовом, выставив вперёд маленький упрямый подбородок. И хотя её платье ничем не напоминало форму ловца, женщина-маг, наклонив голову, сказала:

- Ловцы часто проверяют документы и слепки магии. Что же вы просмотрели, умер он или нет?

Она аккуратно подобрала юбку, села на край кровати и откинула с Дэнни одеяло. И без того худощавый, нагой Дэнни сейчас представлял собой набор костей. Две раны на груди, одна ножевая, а вторая огнестрельная, не заживали, но и не гноились. Они выглядели так, словно и часа не прошло с момента их нанесения. Впрочем, не совсем так – кровь из них не струилась, потому что Линлор и Кассис по очереди удерживали кровотечение всю эту неделю.

- Вы уверены, что он был жив?

- Он и сейчас жив, - с тревогой сказал Чезаре.

- Где-нибудь поблизости нет мага ложи Смерти? – поведя брезгливо носом, спросил мужчина в синем мундире. – Провести бы следствие по этому делу.

- У них тут светлый форпост, - со скрытым негодованием напомнила дама. – Неясно, что тут делает ван Лиот. И что они с ним делают. Но некромантов тут не было и нет.

Чезаре понял, что ему отчаянно хочется курить. И не просто курить – ему хочется набить душистым «молочным» табаком длинную вишнёвую трубку с изумительно гладким чубуком. Но горло по-прежнему раздирала мучительная боль. Он неосторожно кашлянул, и ему показалось, что шею разрывает невидимыми когтями. Или ножами.

- Маг ложи Смерти как раз его и убил, - осторожно сказал Роз. – Вот эта рана, нанесённая ножом…

- Отвратительная, ужасная рана, - сказал маг в синей форме неизвестного Чезаре образца. – Тупым, грязным ножом. И я вижу, что вы плохо её промывали. Странно, что она ещё не воспалилась.

- Ты хочешь сказать, маг Ордена Отражений, что у вас тут

был

некромант? – сказала женщина, и от осуждения в её голосе Чезаре даже стало как будто стыдно.

- Да. Я считал его другом Дэнни.

- Ван Лиот не рассказывал вам о нём? – спросил маг в синем мундире.

- Да как-то времени на это не было, - Чезаре слабо улыбнулся. – Мы хотели искать его, но… знать бы, с чего начать.

- Я знаю, с чего начать, - сказал маг в синей форме. – Фелия остаётся здесь. Девушке лучше уйти, - маг впервые как-то показал, что знает о присутствии Линлор. – Фелия одна присмотрит за ван Лиотом. Я связываюсь с ложей Смерти. А ван Конрад, - маг низко поклонился смуглому в коричневой рясе, признавая его превосходство, - продолжит беседу с тобой, Чезаре Роз.

- И если вы не против – то в более удобной обстановке, - добродушно заметил смуглый. – Мы устали с дороги.

Чезаре оставалось лишь кивнуть. Линлор подошла к нему и прижалась, словно прощаясь.

В палату к Дэну сунулся Ласс Корлисс.

- Эн Роз, я жду вас на перевязку! Срочно!

- Идите, - ван Конрад кивнул. – Ваша дама составит мне компанию до ближайшей кормильни?

Линлор посмотрела на Чеза.

- Мы будем тебя ждать в харчевне, хорошо? – сказала она.

Она не показывала виду, что побаивается Конрада. Но Чезаре хорошо знал свою жену. Она улавливала эмоции так же легко, как он создавал мыслесвязь. И ей от этих троих было очень не по себе.

***

Тихо щёлкали чётки. Сарвен Дард по прозвищу Упырёк отсчитывал прочитанные молитвы из книги Отступника Арего, бывшего священника, написавшего Свод Смерти.

Он никогда не сталкивался с древними силами Тирны. Это было для него внове. От Дэна он слышал о практиках сообщения со Спящим, но то был инструмент, привнесённый магами, чуждыми этому миру. Любые сплавы магии с религией резко осуждались как церковью, так и обоими Орденами.

Однако же, когда он начал знакомиться со Сводом Смерти, то не уставал поражаться, насколько глубока эта книга, эта философия некромантии в её первозданном виде. Священник, повернувшийся спиной к Лику Спящего и сердцем к Лику Смерти, открыл Дарду новый пласт знаний. Теперь их следовало изучить, переворошить и использовать.

Старец, которого следовало называть Последователь Штаван, уже не походил на мумию столь сильно. Дард привёл ему старика из заброшенной деревни, бродягу, возрастом почти столь же древнего, как Штаван. Присутствовать при обряде Смерти старец Сарвену не разрешил, но некромант прекрасно понимал, как это действует. По словам старца, каждая жертва обеспечивала ему не меньше года полноценной жизни.

«А вот если ты примешь жизнь в добровольное пожертвование – протянешь лет сто, не старея и не осыпаясь. Беда в том, что добровольно никто не хочет умирать!» - шамкал Штаван.

Дард вспоминал Швею и плакал. Ему не перед кем было прятать слёзы – старик не в счёт. Он то ли не видел состояния некроманта, то ли ему было абсолютно всё равно, смеётся ученик или плачет.

Обучение Дарда шло уже неделю. В храме стояла промозглая сырость, от губ читающего молитвы Упырька шёл пар. Теплее, чем снаружи, благодаря маленькой чугунной печурке, исправно поглощающей дрова и коптящей высокий потолок. Но согреться Дарду удавалось редко – только если он работал. Разобрать чей-то старый сарай на доски, порубить их, чтобы скормить огню в печурке, набрать воды в колодце, приготовить нехитрую еду. Старый Штаван не гнушался обычной пищи. Дард бродил по брошенной деревушке, где жили такие же бродяги, как он и ещё древние старики, не желавшие уходить отсюда. Он стрелял в одичавших уток, ютившихся в старом сарае, крал чужие жалкие припасы, а в один из дней добрался даже до пригорода Сольме. Там он украл среди рыночной толчеи небольшой мешок старого зерна и связку синеватых битых кур.

Чётки отщёлкивали прочитанные молитвы, а в душе Дарда выли волки. Тоскливо и голодно было им.

В конце пятого дня Сарвен почувствовал, что кто-то читает молитвы его собственным голосом. Он вздрогнул и прислушался. Показалось?

Но в его голове звучал голос, звучал точно так, как Дард слышал себя со стороны. А потом зазвучал другой, ясный, чистый, почти юношеский, очень похожий на голос Дэна Софета ван Лиота, но куда как звонче. Как если бы ему было лет пятнадцать.

Он пел без слов. Пел очень простую мелодию с чётким ритмом. Мелодия эта грозила вытеснить все мысли из головы Дарда, претендовала занять его душу полностью. Он уронил чётки и книгу на пол и сжал виски руками. Зажимал уши, катался по полу, рычал и выл – всё зря. Мелодия не прерывалась.

***

Маленькая аккуратная харчевня форта почти пустовала – неурочное для посетителей время. Чезаре сразу увидел Линлор и смуглого ван Конрада. Они сидели и напряжённо беседовали – Линлор так хмурила лоб и поджимала губы, что Чезаре стало неуютно и даже немного жутковато. Она всегда старалась улыбаться, находя для этого хотя бы самый ничтожный повод. Перед ван Конрадом стояла тарелка с дымящейся едой. Запах иртсанских пряностей пробудил в Чезаре отчаянный голод, но врач сказал, что, хотя горло заживает очень хорошо, есть горячую, острую и твёрдую пищу маг сможет ещё нескоро. Надежды на помощь магов Боли немного – уж очень они скупы на исцеления. Всегда уверяют, что часть боли необходимо оставить, чтобы тело не отвыкло от неё. Иначе, мол, предаст в неподходящий момент.

Чезаре сел рядом с женой, слегка подвинув её к окну, и подозвал подавальщицу жестом.

Ван Конрад молча расправлялся с жарким, уткнувшись в тарелку, Линлор уныло смотрела в кружку с травяным чаем. Роз попросил подавальщицу передать повару, что пришёл начальник форта. Та кивнула и поспешила в кухню. Здешний повар имел способность готовить быстро и в меру съедобно, и можно было надеяться на жиденькую кашу-размазню или протёртый овощной супчик… или ещё на какую-нибудь гадость, которую легко глотать, но невкусно держать во рту.

- Вы хорошо были знакомы с некромантом, убившим ван Лиота? – доев мясо, спросил ван Конрад.

Чезаре покосился на Линлор. О чём они беседовали, пока шла перевязка? На ней просто лица не было. Не иначе, пересказала магу всё, что знала и про Дэнни, и про Дарда, и про всё остальное. И конечно, распереживалась. А если уловила от Конрада негативные эмоции, то у неё вот-вот случится обморок. Надо, чтобы Линлор шла отдыхать.

- Простите, эн Конрад. Линлор, тебе необходимо прилечь.

- Как и тебе, - упрямо сказала девушка.

- Это приказ, - жёстко велел Чезаре.

Лин фыркнула и быстро вышла из харчевни. Оставалось надеяться, что она пошла в свою комнату в управе, а не перенесётся с биркой в гости к своей мамаше – а бирок у них осталось предостаточно, из тех, что остались в столе Хемлика. Их отняли у Дэнни, который держал при себе штук тридцать, пока его не обыскали. Хотя если Ли и перенесётся, мать всё-таки ей не чужая: и успокоит, и покормит, и даст отдохнуть. А что насчёт бесконечных упрёков по поводу неудачного выбора дочери – Чезаре уж как-нибудь это переживёт, даже если Линлор забудется и начнёт передавать всё по мыслесвязи.

Ван Конрад терпеливо ждал ответа на вопрос.

- Нет, я почти не знаком с некромантом Сарвеном Дардом, - ответил Чезаре. – Но не так давно я хотел с ним установить связь и не сумел. Обычно это даётся мне очень легко.

- Что вы хотели у него узнать? – узкое смуглое лицо Конрада заинтересованно вытянулось. Потрясающая мимика у этого типа…

- Хотел спросить, как ему живётся после убийства друга, - хмуро ответил Чезаре. – Но не смог. Я две или три секунды удерживал связь и видел, что Дард находится в каком-то склепе. Кажется, он беседовал с мумией.

Перед Чезаре поставили высокую пивную кружку с соломинкой. В кружке плескалось какое-то неприятное серое варево. Чезаре попробовал – на вкус не так уж скверно, что-то вроде овсяного супа, сладковатого, с привкусом корицы. Всё-таки хорошо быть начальником форта! Ради рядового мага никто бы так не расстарался.

Чезаре понял, что всё ещё очень голоден, когда опустошил всю кружку. Но глотать определённо устал, поэтому не стал просить добавки.

- Вы сможете поставить Дэнни на ноги, эн Конрад? – спросил Чезаре.

- У вас странные отношения. Вы всё ещё считаете себя в ответе за него. У нас так не принято – взрослый человек не может быть учеником.

- Взрослый? – Чезаре на всякий случай потрогал повязку на шее. Ничего особенного – ровный слой бинтов. Пока сухой. – Ему всего девятнадцать, у Светлых ученики считаются в этом возрасте несамостоятельными, слабыми. Их эмоции мощные, но нестабильные. До двадцати одного…

- Но он не Светлый, эн Роз, - остановил его Конрад. – Он – Тёмный маг. Маг Боли. Это одна из самых сильных лож. Человек познаёт боль с рождения… в отличие от страха, к примеру.

- Он добрый и чуткий ребёнок, с огромным музыкальным талантом. Кто придумал, что ему надо вырасти палачом?

- Если бы не политика Светлых, он бы мог стать и музыкантом, и целителем, а вырос - надо же! - убийцей, - с иронией заметил Конрад. – Кто бы мог подумать, да? После вашего предательства, после смерти своей семьи, после тюрьмы и жизни в бегах мальчик стал палачом! А другой мальчик, некромант, и того хуже, да? Палачом палача! И вы ведь считаете себя в ответе за судьбы этих детей?

- Я всеми силами стараюсь прекратить это, - смиренно ответил Чезаре.

- В таком случае, вы слишком слабы для этого, - сказал Конрад.

- А вы до сих пор не дали мне ответа, сможет ли Дэн вернуться к жизни, - парировал Чезаре.

- Пока нет. Мы не в состоянии ему помочь, потому что он не чувствует боли. Фелия затянет его раны и восстановит всё, что было нарушено – но это лишь физическое состояние. А вот за то, что его душа едва держится в теле, должен отвечать другой маг. И вы этого мага упустили! – узкий длинный палец Конрада обвиняюще ткнулся едва ли не в лицо Чезаре.

- Я могу его найти, если это поспособствует исцелению Дэнни.

- Почему он так важен для вас? Какой-то мальчишка-Тёмный, из ложи, которую Светлые хотят истребить сильнее всех?

- Я хочу объединить магов – чтобы стало, как встарь, до Разброса. И вижу в Дэнни первого из магов, способных принять учения всех лож и орденов. Он успешно овладевает теми видами магии, которые изучает. Линлор ведь успела вам немало рассказать о нём? Дэн учился Светлой магии, и неплохо освоил основные её приёмы. Затем он практиковался как стихийник – я видел результаты, и они весьма недурны. Кроме того, Дэнни музыкант. Этот дар – влиять на людей с помощью музыки – редок и необычен. Такие, как он, очень нужны для возрождения былой магии – чтобы показать, каких высот может достичь ученик, овладевающий разными способами…

В горле предательски пересохло, и Чезаре с трудом сглотнул.

- Как горлышко ваше, не побаливает сейчас? – спросил ван Конрад невинно.

- Нет, - спокойно соврал Чезаре. – Ни капли.

- Так вот, мы не слишком беспокоимся за ван Лиота. Он сильный и самостоятельный человек, хоть и изрядно покалеченный вами, Орденом Отражений. Но мы заинтересованы, чтобы он выжил. В ложе Боли осталось очень мало людей. Вам, как ловцу, незачем знать, сколько нас. Нам нужен любой маг ложи Боли, и потому бороться за ван Лиота мы будем изо всех сил. Но не надейтесь, что он останется с вами и будет осуществлять ваши планы. Он будет только магом Боли.

- Вы вроде бы говорили, что он взрослый, самостоятельный и может решать такие вещи сам…

- Мы позаботимся, чтобы он решил правильно.

Ван Конрад поднялся из-за стола, давая понять, что считает беседу оконченной.

Чезаре, напротив, вытянулся и всем своим видом показывал, что будет сидеть в харчевне, сколько захочет.

В конце концов, последнее слово должно будет остаться за ним. Просто время для этого слова ещё не настало.

Положив на стол мелкую бумажную купюру, ван Конрад прижал её тарелкой и удалился. Едва он покинул харчевню, Чезаре схватился за горло, словно его душили повязки. Когда он убрал руки от перевязанной раны, на его пальцах и свежих бинтах снова была кровь.

***

Спустя несколько дней Чезаре сидел в кабинете начальника форта в неудобном кресле, замотав шею поверх окровавленных бинтов тонким белым шарфом. Светло-серая униформа ловца из-за этого сидела неловко, так как высокий ворот нельзя было застегнуть по всем правилам. Линлор перебралась к отцу, матери и Терри, и каждый день обещала, что перенесётся к нему в форт вместе с сыном. Из Иртсана дули тёплые ветры, пахнущие весной, веяли жаром пустынь и запахом первоцветов. На душе Чезаре было тревожно и в то же время светло.

Маги ложи Боли, Бенволио и Фелия вошли к нему и уселись на скамью, словно ожидая чего-то. Чезаре из своего кресла наблюдал за магами, но не произносил ни слова. Фелия и Бенволио были сестрой и братом, и постоянно цеплялись к словам и поведению друг друга, словно глупые подростки. Но сейчас они лишь молчали и многозначительно переглядывались. Чезаре терпел.

В конце концов Фелия не выдержала и похвалилась:

- Я установила с ван Лиотом контакт.

- Что он говорит? – жадно спросил Чезаре.

- Ничего, - пожала плечами дама. – У вас нет табаку?

У неё на поясе, оказывается, висел тощеватый кисет. Роз даже не заметил его раньше, а сейчас ощутил острую зависть. У него имелся огромный запас табака – и всё разных сортов. И что толку? Курить он всё ещё не мог.

Роз выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда заветный ящичек с множеством отделений. Поставил перед Фелией и картинным жестом откинул крышку. Глаза дамы загорелись, и она безошибочно выбрала коробочку с лучшим сортом для отдыха – «Белый цветок в ночи». Набила короткую трубочку тёмно-красного цвета, с наслаждением закурила, а потом, насмешливо глядя на выражение лица Роза, заметила:

- Не переживай, Чезаре Роз. Ещё дня два-три, и ты сможешь курить. Твоя рана уже почти затянулась.

Чезаре непроизвольно потрогал шарф.

- Боль и кровь – это лишь маленькое неудобство.

Бенволио кивнул.

- Давайте вернёмся к вопросу о контакте с Дэном, - попросил Чезаре. – Как он?

- Я починила его раны, восстановила кровоток. Вашим лекарям известно, что нельзя таким образом останавливать кровь? Ещё немного, и ваш пациент начал бы гнить. Не собиралась тревожить его душу, но, когда он смог нормально дышать – как откликнулся на магию сам. Я почувствовала его боль!

Фелия, торжествуя, пустила несколько колечек дыма прямо перед собой, и Бенволио скривился.

- Фелицата де Ниро, - сказал он, - вы ведёте себя, как простолюдинка.

- Фи, - сказала Фелия, - подумаешь. Я выше социальных условностей. А вот вы, дорогой брат, ведёте себя как зануда.

Чезаре бы расхохотался, не будь положение дел столь серьёзным.

- То есть это хорошо, что Дэнни чувствует боль? – спросил он. – Не хочу показаться невеждой, но…

- Он выходит из мёртвого сна, - пожала плечами дама. – Возвращается к жизни. Конечно, он делает это через боль. Разве тебе, Чезаре Роз, не было больно, когда этот ваш некромант вернул тебя?.. Роз?!

Чезаре поймал себя на том, что любуется табачным дымом и старается вдохнуть его как можно больше. Несколько смутившись, он кивнул.

Он старался не вспоминать бой в форте. Эту безумную сумятицу, сводящую с ума боль, полное разъединение тела и духа, и острое ощущение разделения чужой смерти. Смерти Дэна. Ему показалось тогда, что боль он испытал именно поэтому. Дэнни стал взрослым, но Чезаре волей-неволей помнил его испуганным десятилетним мальчишкой, который пребывал в шоке от всего, что на него свалилось и цеплялся за Роза, так как больше было не за кого цепляться. Чезаре терпеливо разделял и страх, и отчаяние, и уныние, и боль Дэнни на протяжении четырёх лет, и заменил ему отца, когда стал учителем.

Да, он чувствовал боль и смерть Дэна как свою. А жив он лишь потому, что…

- Он остался жив, потому что успел разделить со мной момент оживления, - сказал Чезаре медленно.

- Не может быть. Он – Тёмный маг. Он не разделяет.

- Мой ученик, - со слабой тенью былого самодовольства произнёс Чезаре. – Да, мой. Я попытаюсь ещё раз связаться с Дардом.

- В этом нет нужды, - сказал молчаливый Бенволио. – Мы нашли мага ложи Смерти и призвали его. Он придёт из Иртсана. Думаю, дня через два – ему надо пересечь залив и пройти через полуостров Четыре Поля.

Чезаре вспомнил разноцветные поля-холмы, которые видел с дозорной башни, их красоту, и слабо улыбнулся. Другой берег реки Рахмаш поражал пестротой холмов – всех цветов юной зелени, а иногда красноватыми, или соломенно-жёлтыми, покрытыми диковинными цветами. Здесь, в скалах, таких цветов не росло.

- Но я попробую найти Сарвена Дарда, - сказал Чезаре после долгой паузы. – Всё-таки он – не какой-нибудь некромант, а знакомый Дэнни. Мне кажется, он нам как-то пригодится.

Когда Бенволио и Фелия покинули кабинет начальника форта, Чезаре взял в руку шкатулку с табаком «Белый цветок в ночи», открыл и принюхался. В прошлый раз у него не получилось связаться с Дардом просто так, поэтому не лучше ли будет войти в транс и попробовать более глубокий способ, чтобы установить контакт?

Чезаре огляделся по сторонам, будто подозревая, что за ним подглядывают. Ведь находясь в трансе, маг весьма уязвим. Поэтому он заперся изнутри на ключ. Лёг на пол и закрыл глаза.

Он увидел очень старые деревянные стены в слабом отсвете от маленькой печки, лампаду над алтарём, лежащую на боку серебряную чашу-потир. Увидел Лик Смерти, нарисованный на досках, и полустёртый Лик Спящего бога на противоположной стене. Должно быть, какой-то заброшенный храм. Увидел и Сарвена Дарда, распростёртого на полу. Контакт установился столь тесный, что Чезаре почувствовал, как гуляют по храму сквозняки. В руке Дард сжимал чётки, слабо постукивая ими об пол. Роз уловил ритм. Умеренный, чёткий – та. Та-та. Та. Та-та. Та. Та-та.

Понятно, Дард всё ещё пребывает в депрессии после смерти Швеи и, быть может, убийства Дэнни. Эти трое были связаны покрепче, чем маги одной ложи между собой. Теперь связь распалась. Упырёк нарушил её.

Чезаре проник в мысли Сарвена, желая заговорить с ним, и услышал голос Дэнни. Это было так неожиданно, что Роз едва не выпал из транса. Даже виски заломило, а во рту появился кисловатый привкус, как при приступе тошноты. Голос Дэна пел мелодию, под которую вела ритм рука Сарвена – та, та-та, та, та-та… Очень простую мелодию, короткую, постоянно повторяющуюся. И именно эта мелодия сводила Дарда с ума.

«Дэнни, малыш!» - не выдержал, сказал Чезаре. Но ответа не было.

Чезаре позвал ещё раз – назвав только имя. Дэнни!

И услышал ворчливый тенор Дарда:

- Уйдите из моей головы! Уй-ди-те! Пошли прочь!

- Сарвен Дард, - собравшись с духом, передал Чез, - я прошу тебя вернуться в форт как можно скорее. Прошу. Я обещаю ни в чём тебя не обвинять и не лишать свободы.

- Может, ты мне ещё и Швею вернёшь? – взвизгнул Дард. – Уходи, уходиииии!

Он схватил себя за голову и забился в судорогах. А голос Дэна не умолкал. И рука с чётками стучала по грязным доскам пола в том же ритме.

- Дэнни, ты сводишь его с ума. А без него мы не сможем вернуть тебя к жизни, - мягко сказал Чезаре. – Прошу, перестань.

Дэн не ответил. Возможно, он просто не мог ответить. Но, к огромному облегчению Дарда, он пропел ещё несколько тактов и замолчал. Теперь кричал только Дард – точнее, негромко повизгивал. И продолжал стучаться головой.

- Встань, - Чезаре окрикнул Сарвена как можно жёстче. – Встань и очнись! Он ушёл.

Сарвен Дард притих, словно не веря своим ощущениям.

- Через несколько дней в форт прибудет некромант из Иртсана. Я хочу, чтобы ты тоже пришёл, Сарвен Дард. Это в твоих интересах. Иначе я попрошу твоего друга вернуться в твой мозг.

- Он… мне… не друг, - проскулил Дард тоненько. – Он убил её.

- Мне очень жаль, что девочка погибла, - честно сказал Чезаре. – Она была очень хорошая, славная девушка. Но Дэн её не убивал. Если не хочешь приходить, объясни хотя бы одну вещь.

- Какую? – слабо спросил Сарвен Дард. Кажется, он начал понемногу приходить в себя.

- Два года назад – ты ведь встретился с ним, когда он бежал из тюрьмы? Он просто сбежал или было что-то необычное?

- Как сказать, - Дард вроде бы призадумался. Полежал, барабаня пальцами по полу – по счастью, без определённого ритма. И наконец сказал:

- Мне показалось, что это был случай самовоскрешения. Портер… моя собака… Портер завыл по нему, как будто по покойнику, и я точно помню, что чувствовал его смерть. Но притащил в свою сторожку – и увидел, что парень вполне живой.

- Это может быть важным для его исцеления?

- Откуда мне знать, Роз. Я не маг Боли. Исцеление давно умерших меня не волнует, - тон Дарда стал сухим, очень сухим.

- И всё-таки я бы хотел, чтобы ты вернулся в форт Рахмаш.

- А я бы не хотел, - ответил Упырёк ещё равнодушнее. – Уходи, Роз.

Чезаре задержался в его сознании ещё на секунду, оглядывая тёмное храмовое помещение глазами Дарда. Затем он вышел из транса. И тут же, не поднимаясь с пола, передал Керлиссу в Сольме запрос – узнать о заброшенных храмах в окрестностях города. Сарвен Дард вполне жив и относительно здоров, хоть и немного повредился в уме. Что ж, вытащить его оттуда, узнав координаты, наверно, будет несложно.

Обещанный Бенволио некромант прибыл через пять дней, а не через два. Очень загорелый, с выгоревшими на солнце добела волосами, просмолённый и просоленный, некромант походил на морского волка, а не на представителя своей ложи. Он щурил глаза, постоянно поддёргивал рукава порыжелой, а некогда красной фуфайки, он постоянно находился в движении. В маленькой палате, где лежал Дэнни, сразу стало тесно от его присутствия, хотя кроме него, туда вошли только Роз и Конрад.

- Агне Йозеф, - представился некромант весело. У него был звонкий голос, и все гласные он произносил нараспев.

Прежде всего Агне осмотрел самого Чезаре, очень заинтересовавшись им.

- Забавный сплав, - заметил Агне, обходя мага то справа, то слева. Несмотря на свои медвежьи размеры, двигался он легко, ловко и плавно. – В тебя вложили слишком много разных эмоций, а ты их и не отпустил, и не разделил. Ты как суп с кучей овощей!

Роз непонимающе уставился на некроманта, ожидая объяснений. Но их не последовало. Тогда Чезаре указал на кровать с Дэнни. Тот стал ещё тоньше и невесомей, как будто постепенно выгорал и истаивал в лучах иртсанского солнца.

- Я не вижу его среди мёртвых, в сонме Смерти, - сказал Агне. – Но я слышу, как он поёт.

- Не может он петь. Он ни на что не реагирует, не говорит, не чувствует, - сказал ван Конрад. – Правда, моя коллега говорит, что он ощущает боль. Но мне так не показалось…

- Один некромант сказал мне, что этот человек однажды уже умер. Но пришёл в себя сам. Второй раз его ранили, а потом убили несколько дней назад, - заторопился рассказывать Чезаре. – Тогда его тоже никто не воскрешал. Я предположил бы, что, будучи наполовину обученным Светлым, Дэн разделил со мной возвращение к жизни… и сам поднял себя.

Некромант со скучным лицом подошёл поближе к Дэну и взял его за руку – слабую, податливую, болезненно-тонкую. Со следами чьих-то зубов на тонких музыкальных пальцах.

- Вот эта человеческая развалина? Подняла себя сама? В таком случае, почему он не собрал себя заново? – фыркнул Агне.

Чезаре принялся рассказывать Агне, как было дело, но некромант приложил к сухим, белёсым губам загрубевший палец и страшным шёпотом шикнул:

- Тссс!

Роз в растерянности умолк.

- Идите отсюда все, идите, - замахал некромант руками. – Не бойтесь, не угроблю я его. Вы мне работать мешаете.

Чезаре помедлил, но ван Конрад взял его под локоть и чуть ли не силой вывел из комнаты.

- …не чувствует, говорят… вот бездари! А? – услышал Роз, прежде чем Конрад закрыл дверь.

Вот так. Их выставили.

- И кто тут главный? – тихонько спросил Чезаре у ван Конрада.

И тот в ответ сморщил лицо, будто отведал клюквы – улыбнулся.

***

…он пробирался по обледенелой земле, с которой ветер слизывал снег, он шёл между могильными холмами и низкими памятниками-пирамидками. Он спотыкался и падал, но вставал раз за разом и падал снова. Одетый лишь в тюремную робу до колен, ветхую и местами рваную, да в парусиновые тапочки, воняющий после сточной трубы. Со слипшимися и смёрзшимися длинными волосами, хлещущими по лицу. Он шёл, а когда не смог идти – полз.

И чувствовал, что сейчас умрёт, что сердце вот-вот остановится, но сердце было метрономом, который не давал его внутренней мелодии закончиться, остановиться. Музыка в голове звучала по кругу, не кончаясь, повинуясь мерному ритму. Сердце отсчитывало такты. Упрямое, злое сердце, жаждущее мести и справедливости.

Ветер захлестнул его так сильно, что сбил дыхание. Из последних сил нарисовав в воздухе вспыхнувший и погасший знак ложи Боли, он упал лицом в мёрзлую землю, едва присыпанную снегом. Метроном сломался. Да, точно, метроном давно сломался. Тот самый, старинный, созданный для столичной музыкальной школы, где учились дед, отец и старший брат…

Но музыка в его голове не должна была умереть. Музыку ведь не сломаешь? Если ты давно научился держать ритм – разве ты, музыкант, не сумеешь играть дальше без метронома?

Музыка, как птенец в скорлупе, ткнулась, толкнулась и пробилась наружу. Он приподнялся на локтях, выискивая хотя бы слабый свет. И увидел его – тусклый фонарь, бросающий отсветы на человека в длинной одежде.

- Что ты такое? – услышал он сквозь музыку. – Не помню, чтобы я сегодня поднимал дохляка!

Сердце-метроном снова сломалось, и на этот раз музыка на какое-то время замолкла. Без неё стало совсем плохо и темно. Холодно, как же холодно, помогиииите… Он вытолкнул последний вздох сквозь зубы и промычал первые ноты заледеневшим горлом. Метроном снова принялся отсчитывать такты. Вот так-то, так-то, так, так-так… так, так-так. Его внутренняя музыка была слишком упрямой, чтобы заглохнуть в такой вонючей дыре, как эта…

Музыка становилась громче, крепче, уверенней.

И тут её прервал голос Чезаре:

- Дэнни, ты сводишь его с ума! Без него мы не сможем вернуть тебя к жизни.

Он очень удивился и даже прервал мелодию, но на этот раз метроном не подвёл, продолжал размеренное тиканье. Но в безмолвии от этого методичного звука стало очень скучно и печально. Тогда он возобновил пение, и забылся в нём, растворился почти полностью. Как хорошо…

Но однажды он услышал, как чей-то не лишённый мелодичности голос поёт эту мелодию. Довольно правильно, хотя и с какими-то варварскими вариациями. Голос сипловатый, с «песком», не слишком высокий, но и недостаточно низкий. Поёт с воодушевлением и даже какой-то молитвенной торжественностью. Поёт так, что хочется вторить. Да ещё и, кажется, похлопывает ладонями по коленям – такой чёткий, приятный звук, куда лучше, чем метроном.

Он слабо шевельнул губами. Увы, горло так пересохло, что, похоже, музыка останется где-то между вдохом и выдохом, на грани тишины и звука.

Тогда он решил хотя бы посмотреть на того, кто услышал его мелодию и теперь поёт на свой лад, и пошёл на звук. Шёл долго – до тех пор, пока незнакомый голос не стал оглушительным. Тут он запел сам – неожиданно звонко, а потом открыл глаза.

***

Дард стоял на коленях перед алтарём. Он был полностью согласен с отцом Штаваном – путь человека, желающего жить вечно, непрост. Осталось одно испытание, и он пройдёт первую ступень. Штаван даже порадовался за него – сказал, что сам он первую ступень проходил почти год. Это потому, что он, Сарвен - маг ложи Смерти, и уже многое знает!

Храм казался ему не тёмной развалюхой, а волшебным дворцом, и холода Сарвен тоже не чувствовал – ему даже мнилось, что вокруг пылает столько огня, что хватает и света, и тепла. В его крови тоже горел огонь – это от вина, которое ему налил отец Штаван. В ту самую чашу, где лежали мышиные кости. Вино показалось горьковатым, терпким, губы после него жгло, как от перца. Но куда сильнее обжигало душу Дарда страшное пламя нетерпения. С каким восторгом он ожидал посвящения! Он уже видел светлое, ласковое лицо Анстис и её глаза, полные любви. Любви к нему, Сарвену Дарду. А как же иначе? Разве Дэн когда-нибудь пошёл бы ради неё на такие жертвы, как он?

- Ты вверяешься мне по доброй воле, - проскрипел отец Штаван и руками, похожими на руки трупа, поднял вверх старинный меч. – Ты отдаёшь мне всё и взамен получаешь вечное знание. Да?

- Да, - блаженно улыбаясь, ответил Дард. Он видел не меч и не старца – он смотрел на Лик Смерти, намалёванный на стене. И ему казалось, что ничего прекраснее никогда не рисовала рука человека. – По доброй воле, учитель!

***

15 дня первого Светлого месяца Чезаре Роз в нетерпении ковырял пальцами заживший рубец на шее. Он стоял у двери в палату Дэнни и подслушивал.

- Он там что, опять поёт? – спросил ван Конрад, проходивший мимо – шёл из чьей-то палаты к выходу.

Чезаре пожал плечами.

- Я никогда не понимал, как работают маги ложи Смерти, - сказал Конрад. – К тому же этот вообще какой-то чудной. Одним словом – иртсанец!

- Не похож он на иртсанца, - задумчиво ответил Роз. – Они все смуглые, а этот просто загорелый. А сам по себе светлый. Я скорее склоняюсь к тому, что этот человек шарлатан.

- Позвать другого? – неожиданно ядовито поинтересовался генерал ложи Боли.

Чезаре потёр подбородок.

- И ждать ещё неизвестно сколько… нет. Но, если что, я теперь знаю, где находится тот самый маг Смерти, который попытался убить Дэнни…

- Убил, - уточнил Конрад и ушёл.

…Чезаре очень устал за последние несколько дней. Про Дарда он почти забыл сразу после того, как Керлисс продиктовал ему координаты некроманта. Поиск его не являлся важным делом всё это время. Дела форта и беспокойство за Дэнни, постоянные переговоры со Светлыми и Тёмными магами из его команды – вот то, что было первостепенно и отнимало немало сил. Ловцы и пограничники были недовольны тем, что пребывание Тёмных в форте затянулось. Они охотно выставили бы их вместе с кроватью, на которой лежал Дэн.

Чезаре приходилось убеждать их и уговаривать.

Что до жены, то она приехала, не выдержав долгого общения со своей чересчур заботливой и очень болтливой маменькой. Будь её отец посвободнее – Линлор, пожалуй, ещё бы подумала о возвращении в форт. Зато она вернулась с сыном, а это внушало надежды, что они устроятся здесь и какое-то время проведут в покое – разумеется, после того, как завершатся не слишком приятные дела.

Так что тут не до Сарвена Дарда. Но что-то в душе у Чезаре иногда царапалось такое, не слишком приятное. И вот сейчас, когда он заговорил о некроманте с ван Конрадом, это царапанье значительно усилилось.

Чезаре понадобилось некоторое усилие воли, чтобы установить связь с Дардом. На этот раз не понадобилось входить в транс, связь установилась прочная, поэтому он увидел глазами Упырька храм и Лик Смерти, а затем – боковым зрением – блеск меча и старца, держащего оружие в костлявых руках. Старца, похожего на мертвеца.

Это было очень похоже на принесение жертвы, причём весьма неоднозначно обустроенное – весь облик старца говорил о том, что он из древних живых мертвецов. А им необходимы жертвоприношения, чтобы продолжать своё гнусное существование.

Чезаре, еле дыша, нацарапал карандашом координаты на бирках – для переноса в храм, а потом – чтобы вернуться обратно.

…И успел за долю секунды до того, как меч опустился на шею Сарвена Дарда. Чезаре появился прямо между ним и старцем. У него только и хватило времени, чтобы упасть всем телом на Дарда и продолжить падение на пол уже с некромантом в объятиях.

Старец с натугой поднял меч с опустевшего алтаря и ударил вновь – Чезаре под руку попалась чаша, большая и увесистая, ей он и воспользовался как блоком для клинка. На поясе у Роза в кожаной кобуре висел револьвер, но лёжа на боку, до него не достать.

Дард пришёл в себя и оттолкнул Чезаре. Меч вонзился в доски между ним и некромантом.

- Дурак! Он одурманил тебя! – крикнул Роз. – Защищайся!

- Ты прервал обряд! – завизжал Дард.

- После которого эта тварь ещё лет сто…

Чезаре, наконец, смог сесть. Выхватил револьвер и выстрелил в старца. Не попал, хотя тот и стоял, выдёргивая меч, совсем близко – слишком уж второпях стрелял. Упырёк поднялся на ноги, загородил собой Роза и заодно мешая тому стрелять.

- Сто лет бессмертия, так? – угрюмо спросил он у старика, готового вновь нападать.

- Ты сказал «да»! – завопил старец и замахнулся на Дарда мечом.

- А ты обманул, - с неожиданной горечью сказал Сарвен. Он не стал уклоняться от удара. Он прошёл под меч, отсекший ему с головы изрядный клок кожи с волосами, и схватил старца за запястье. – Как я мог тебе поверить…

Чезаре выстрелил второй раз – буквально из-под руки Дарда, стоявшего между ним и старцем. Тот с недоумением посмотрел на дыру в животе. Упырёк воспользовался этим замешательством, вырвал из его руки меч и снёс мертвецу голову.

- Я принимаю твою жертву, Штаван, - сказал он.

И повернулся к Чезаре, пошатнувшись при движении.

- Ты вроде как мне долг вернул, да, Роз? Не ожидал я… от Светлого-то.

Чезаре отобрал у него меч, а потом перенёсся вместе с некромантом в форт. Ради этого бирку пришлось рвать зубами, неуклюже зажав бумажку между пальцами, стискивающими окровавленную руку Упырька. Когда только стихийники придумают более удобный способ для переноса?!

Дард что-то кричал. Но Розу было не до его криков. Так, с мечом в одной руке и некромантом, взятым за шиворот, в другой, Чезаре Роз перенёсся под дверь палаты Дэнни.

Услышав пение, доносящееся с той стороны, Сарвен Дард, кажется, порядком струхнул. Но ещё хуже ему стало, когда некромант посмотрел на свои руки. Левая, которая так и висела плетью, сухой веткой торчала из оборванного по плечо рукава, правая походила на птичью лапку – красноватая, узловатая… усохшая. Чезаре и сам испугался, увидев это, а Дард закричал от страха. Понятное дело, эмоционально выдержать столько всего меньше, чем за месяц – это непросто.

Чезаре даже показалось, что некромант сейчас упадёт в обморок. В этот момент дверь в палату Дэна открылась, и Агне Йозеф, ширококостный, могучий, как морское божество, встал на пороге, с неподдельным интересом глядя на Чезаре с мечом и окровавленным Дардом, повисшим на его левой руке.

- А ты отруби ему голову, - предложил Агне. – Посмотрим, что будет.

- Как Дэнни? – спросил Чезаре, пытаясь заглянуть в палату, но мощная фигура некроманта загораживала обзор.

- Что ему станется? Лежит. Кормить, поить, менять пелёнки. Думаю, он ещё немножко времени будет вести себя как младенец. Поющий младенец, - немного подумав, уточнил Агне. – Сиделки-добровольцы есть?

После этого он посмотрел на Упырька, совсем уже сомлевшего, и подцепил его пальцем за шиворот, сняв с руки Чезаре. Щуплый и невысокий Дард повис в руке великана Йозефа, как подвешенный за шкирку котёнок.

- Вот, прервал обряд… кто мог подумать, что некроманта может одурачить древняя мумия? – сказал Роз.

- Ну и чудо. Хотел стать королём мертвецов, да? Теперь, пока не закончишь обряд, будешь мытарствовать, как твой предшественник. Ничему-то вас, трупарей, жизнь не учит! – изрёк Агне, словно не принадлежал к той же ложе, что и Упырёк.

И, величественно ступая, Агне понёс Дарда вон из лазарета. Чезаре даже и не знал, как разорваться – кинуться за Агне Йозефом, потому что с Сарвеном они явно не закончили, или посмотреть, как там Дэнни. Но в конце коридора Агне обернулся.

- Где тут у вас можно пожить денька два-три? Хочу разобраться вот с этим вот экземпляром!

И тряхнул Дарда. Тот, по мнению Роза, заслужил куда большую трёпку, но сейчас ещё недостаточно пришёл в себя после дурмана, которым его опоили.

- Весёлая у вас тут, в форте, жизнь, - изрёк, морща лицо, ван Конрад и вошёл в палату к Дэнни.

***

К концу первого Светлого месяца Дэнни смог выйти из своей палаты в «госпитале», к тому времени уже вернувшемся к статусу общежития – так как остался единственным пациентом во всём форте. К этому времени он уже был в курсе целого ряда событий. Он узнал, что Чезаре стал начальником форта Рахмаш, и для этого ему пришлось очень долго улаживать отношения со старшим офицером магов и с пограничниками не-магами. Что некромант из Иртсана, где так не любят колдунов, нашёл его между жизнью и смертью и вызволил с помощью пения. Что в форт пришли три мага ложи Боли, один из которых является генералом, и что они заявляют на него права, словно на собственность. Узнал он и то, что Дард вернулся в форт, правда, не по своей воле, и некромант по имени Агне Йозеф сурово напоминал ему правила ложи целых три дня, пока не уехал из Рахмаша. А недавно Дард, узнав, что Дэн встаёт с кровати, украл у Чезаре какой-то меч – Дэнни так и не понял, что за меч, хотя ему несколько раз рассказывали то Чезаре, то Линлор – и удрал. Вот прямо только-только вчера удрал. Видимо, боялся, что Дэн будет мстить.

Мстить трупарю хотелось меньше всего. Дэн уже напарывался на это чувство всем сердцем, и теперь не желал повторения. Больше всего запомнилось разочарование от смерти Кора Тэллина – острое, сопряжённое с моментом тяжёлого ранения. Недруг разделил его боль, связанный с Дэном больше, чем эмоционально – мощным потоком боли и музыки. Но как мало он успел испытать перед смертью!

Что до Сарвена Дарда, то он, пожалуй, даже и не заслужил ни потока, ни разделения, ни боли, ни даже смерти. Щуплый жалкий человечек, рохля и тихоня, а от смерти испытывал такое наслаждение, что аж противно. Так к чему его радовать?

Больше всего с Дэнни сидела Линлор – нередко с малышом Терри, который крутился у неё под ногами, пытался поесть из тарелки Дэна, болтал, по большей части, непонятно, и всячески мешал матери. Первое время Дэн был настолько слаб, что не мог самостоятельно есть и пить, не то, что вставать, и, когда Линлор меняла под ним бельё или подсовывала судно – воспринимал это как пытку. Опять это была неволя, теперь уже по прихоти восстанавливающегося тела. Но хуже всего оказалось даже не судно. Пожалуй, Дэн даже научился радоваться дням, когда Линлор Роз приходила с сыном – потому что когда она являлась одна, то занималась с ним восстановлением эмоций.

Долго, бесконечно долго, и мучительно больно она вытаскивала всё, что скопилось внутри. Оно гнило и разлагалось в язвах души, и одну за другой эти язвы Линлор вычищала и исцеляла. Самой ей при этом становилось худо – настолько, что Чезаре вечерами выносил её из палаты на руках. Но потом Линлор приходила снова – утренняя, свежая, с лёгким румянцем на щеках, вкусной едой в руках и улыбкой на лице. Иногда за эту улыбку Дэн хотел её убить. Но он знал одно: она раз за разом вскрывает его нарывы, и забирает на себя эти эмоции, и разделяет их, и преобразует не потому, что ей нравится причинять ему боль. Нет. Она испытывала столько же боли при каждом сеансе. Но не наслаждалась ею и не использовала как орудие пытки. Линлор лишь возвращала Дэну – Дэна.

Помнишь, каким ребёнком ты был? Помнишь, какая музыка в тебе звучала? Как влекла тебя скрипка, как приятно щемило в душе и какие эмоции уносили тебя в счастье?

Помнишь, как стучал метроном, согласно с ритмом твоего сердца, и как пела лютня, и как душа вторила ей?

Помнишь, как счастливы были люди вокруг тебя, люди, которые могли слышать пьесы, которые ты сочинял? Как ты чувствовал себя счастливым, летящим по небу, лёгким, воздушным?

Ты шёл по дороге и свернул не на том перекрёстке. Но вдруг ты ещё можешь вернуться к нему и начать эту часть пути заново?

Вдруг ты ещё можешь быть счастливым…

Пошатываясь, держась за стену, прижимая к телу футляр со скрипкой, Дэн выбрался из дома на тёплое солнце. Нагретая лучами деревянная скамейка, пробивающаяся сквозь истоптанную землю трава. Отчего-то подумалось, что на могиле Швеи расцвели уже крокусы – лиловые, белые, жёлтые… Дэн так и не оплакал жену, но верил, что её жизнь спасла его. И повторял про себя не имя – прозвище, куда как больше подходившее к самому существу маленькой доброй женщины.

Дэн достал из футляра чёрную скрипку с потрескавшимся, местами потёртым лаком, и смычок. Коснулся струн – очень странно, но скрипка оказалась настроена, а волос на смычке словно кто-то только-только сменил, да ещё протёр сухой тряпочкой. Кто-то ухаживал за инструментом или же какая-то магия хранила его?

- Я вчера отнесла скрипку к мастеру в Интиссу, - сказала Линлор, подсаживаясь на скамейку к Дэну. С другой стороны сел Чезаре. – Это он всё сделал. Я так и знала, что ты захочешь на ней сыграть.

- Я не хочу, - ответил Дэн и закрыл футляр.

Музыка поселилась в нём и звучала не умолкая.

- Завтра я ухожу, - сказал он, закрыв глаза и блаженно улыбаясь теплу. Всё тело казалось чужим и слабым-слабым. И старым.

- Как это уходишь? – удивился Чезаре.

- Я говорю это для того, чтобы ты сбил магов ложи Боли с моего следа, - пояснил Дэн. – Мне вовсе не улыбается сменить одну тюрьму на другую. Я и так вечный заключённый.

Линлор на несколько секунд сжала его руку, лежащую на футляре скрипки.

- Понимаю, - сказала она. – Сначала ты жил у Чезаре, потом – у Тэллина, потом сидел в тюрьме. Сменил тюрьму на крепость Моро, откуда тебя ни за что не хотели выпускать, а тут оказался чуть ли не прикованным к койке. Не знаю, как Чез, а я попробую обмануть Арсениуса ван Конрада.

- Но у меня на тебя были планы! – возмутился Чезаре.

- Я не хочу слышать ни о каких планах, - ответил Дэнни. – Я хочу просто жить.

- Но я хотел заняться объединением всех магов…

- Занимайся, не буду тебе мешать, - Дэн всё ещё улыбался. – Только дай мне уйти.

- Как же ты будешь жить? Скрываться, прятаться, - задумчиво и сочувственно сказала Линлор.

- Не знаю, - ответил Дэн, - но только я буду жить сам по себе, а не стану чьей-то фигурой в планах. Ван Конрада, эна Роза, короля, тра-ля-ля… Вы не сможете удержать меня. Я и сказал-то, что ухожу, только чтобы вы помогли мне уйти от генерала Конрада.

Подумал, постучал пальцами по скрипичному футляру и добавил:

- Да и попрощаться с вами.

Дальше он уже не слушал Чезаре – понятно, что тому было бы удобно оставить его при себе учеником, напарником, помощником или даже рабом.

Но мыслями он уже шёл по дороге – с мешком, в котором, конечно же, лежат книга и скрипка. Он мысленно шёл и отщёлкивал себе ритм, чтобы не сбить дыхание, и мимо мелькали поля, тянущиеся к небу миллионами пальцев-травинок, сосны, бесконечно тянущие одну ноту – «фффааааа!» и озёра, подмигивающие ясными серо-голубыми очами. Где-то там, в пути, ему, наверное, встретится повозка, в которую впряжены две лошади, Гвоздика и Корица.

Та самая повозка, на которой он должен был уехать когда-то в своё счастье, да так и не решился.