Черный Рассвет

Глава 15

Ева

Вампирская тема была не по мне. Возможно, это ближе Клэр, но я больше люблю современные романы. В причудливой обложке, предпочтительно полностью черные и с красным шрифтом. Но сейчас моей главной задачей было просмотреть меню "еды на вынос".

Таким образом, было отчасти нелепо, что понимание Наоми того, как узнать, почему Клэр видела Магнуса, сводилось… к походу в библиотеку. Идея, что я, сидя за столом, буду пролистывать книги, которые были старыми, написанными прежде, чем отплыл Колумб — была очень не правильная. Кроме того, вероятно не очень полезная. Но я не сильно возражала. Из-за соглашения и всего этого. Худшим, что могло произойти, был порез — конечно, любая кровь около голодного вампира была, по определению, худшим вариантом в процессе поиска.

— Честно, — сказала я, поскольку Наоми уронила другую охапку на стол, который был уже перегружен большими наборами в кожаном переплете, — я не могу прочитать это. И я даже не уверена, что это написано на английском языке.

— Это на английском. Среднеанглийском, — сказала она. — Разве вы не учите Чосера в наше время?

— Ну, другие учат, — сказала я. — А вот я точно не изучала его. Есть переводы? Нет ли программы для этого или чего-то в этом духе? Разве ты не переводишь всё в цифровую форму?

Наоми всегда поражала меня своим спокойствием. Это было ее первой особенностью: спокойная, в основном. Она все еще была симпатичной, но это было, главным образом, ненамеренно; она выглядела столь же усталой, как любой вампир, которого я когда-либо видела. Спокойствие полностью отсутствовало. Она казалась просто… сосредоточенной. И раздраженной.

— Все, что ты должна делать, искать одно слово, — сказала она. — Если ты найдешь его, я прочитаю раздел. Или ты хочешь, чтобы я пересмотрела наше соглашение? Твой выбор, — она выдвинула стул с другой стороны стола и начала просматривать другую книгу. Так или иначе она делала это легко и изящно.

Для меня это был очень тяжелый труд. Мы уже занимались этим в течение часа, и мои глаза болели. Как и спина. Я вернулась к жестким страницам книги, которую я исследовала — не буду говорить, что читала её на самом деле. Слова были странно сформированы, намного более вертикальные, чем я привыкла видеть. Они даже не были напечатаны. Кто-то фактически писал это вручную. Копия книги в те дни была просто копированием. Вручную.

С ручкой.

Разговор о кистевом туннеле.

И затем, к моему шоку, я сосредоточилась на слове.

Слово.

— Мм, я думаю, что у меня есть что-то.

— Хорошо, — сказала Наоми и быстро переместилась вокруг стола, читая, где я указала. — Это не то, что я ищу, но это действительно принадлежит драугам. Продолжай искать.

Драуг, драуг, драуг. Я честно устала думать о них. Я хотела день без кризиса. Всего один.

Когда я пролистывала книгу передо мной и наблюдала за пылью, которая циркулировала в воздухе, я задалась вопросом, был ли в бездействующих страницах какой-нибудь вирус, который заразил бы меня, как пыль мумии, которая раньше убивала археологов. Смерть из-за исследования. Это не было великолепным концом.

Прошло полтора часа прежде, чем я нашла другой отрывок. Колкий всплеск букв на странице бросился в глаза, когда я перевернула другой лист, и я вернулась обратно. Да, это снова сказано про драугов. Я подняла руку. Наоми посмотрела на это, затем наклонилось вперед и погладила пальцами по старым чернилам.

Она взяла у меня книгу и опустилась в кресло рядом с моим. Даже уставшая и помятая, она была красива, и у меня появилось чувство ревности на секунду или две, хотя я знала, что Майкл не был заинтересован в ней… и даже если бы был, Наоми была айсбергом. Я знала это теперь.

— Да, — прошептала она. Ее глаза стали более широкими, и немного крови прилило к ее щекам цвета слоновой кости. — Да! — она встала, шагая с книгой, держа ее обеими руками, пока читала вслух: — Драуги — существа улья. Рабочие умирают, но основной драуг перелетает к найденному улью снова.

— Да, мы отчасти уже знали это, — сказала я. — Он здесь. Размножает улей, это ужасно и так далее. Что это говорит о том, как его остановить?

— То, что он не может быть убит, — сказала она мягко. — Серебро не может уничтожить его, — она отодвинула книгу и закрыла ее, затем приложила ладонь к голове, как будто страдала от пульсирующей головной боли. По-настоящему человеческий жест, для настоящего человеческого бедствия. Библиотека вокруг нас была тиха — густые ковры, большие полки, нескончаемые книги. Сухой запах древней бумаги. Книги, которые вампиры собирали в течение тысячи лет… я не Клэр — я не становлюсь пораженной таким материалом, но внезапно казалось, что я стояла в могиле или музее, здании, которое было только памятью о чем-то давно прошедшем.

Вампиры сражались в своем последнем бою здесь. Самом последнем, из слишком многих, чтобы сосчитать.

И Наоми, я поняла, думала, что они собирались проиграть, из всего ее разговора о политике и будущих играх.

— А что насчет Клэр? — спросила я. — Она может его видеть. Так ли это важно? Почему ему не все равно, если его невозможно убить?

— Именно для этого у меня здесь ты, чтобы изучать. Поэтому продолжай читать. Это может быть наша единственная реальная надежда.

Наоми яростно схватила книгу в руки. Она ударила ею о полку, и та закачалась назад и вперед по дуге, которая медленно возвращалась к неподвижному состоянию. Книга плюхнулась на ковер, порванная и унылая.

Как сама Наоми.

— Продолжай искать, — сказала она и и снова пошла к полкам. — Меня не волнует, сколько времени это займет. Просто найди что-то, что я могу использовать. Если ты не сделаешь это, то я возьму твоего брата на завтрак и сделаю его моим. Я обещаю тебе.

— Я не могу найти то, чего здесь нет! — крикнула я на нее. Я чувствовала, за исключением дыхания, готовность кричать. Это было таким мошенничеством. И честно, это имело значение? Некоторая часть меня задалась вопросом. Мой брат хотел этого, правильно? Он вынес укусы, потому что он хотел иметь власть. Он хотел превратить себя во что-то еще. Чтото новое и, вероятно, ужасающее.

Нет. Это имело значение не только для него, но и для всех людей, он пострадал бы, если бы вырастил клыки и получил иммунитет от правосудия. Я делаю это для них также, как и для него.

Таким образом, я продолжила работать. Мои глаза чувствовались так, будто они кровоточили, и моя спина болела просто ужасно, я была уверена, что она была сломана в нескольких местах. Наоми появлялась, только чтобы проследить за мной и отклонить вещи, найденные мной, которые могли бы быть полезными. Я понятия не имела, что она делала сейчас, но это не могло быть хорошим.

А потом… Потом я нашла это. На сей раз, так как Наоми не было, я попыталась разобрать, что там было написано. Это не было даже среднеанглийским языком. Я понятия не имела, был ли это Высокий или Низкий, или просто странный, но мне потребовалось полчаса, чтобы понять это достаточно, понять то, что я держала в руках.

Ответ. И ответ, который я не могла дать Наоми. Нет пути в ад. Я дрожала, уставившись на бумагу, в сухие, древние слова.

— Ну что? — я подняла свою голову с испуганным вздохом и увидела наклонившуюся над столом Наоми, в нескольких дюймах. Она медленно улыбалась. — Я слышала, как твой сердечный ритм ускорился. Ты нашла что-то.

— Нет, — сказала я и перевернула страницу. — Не нашла. Ложная тревога.

Я не ожидала, что это сработает. Это не сработало. Наоми выхватила у меня книгу и перевернула лист, нашла отрывок и начала читать. Ее лоб наморщился, и она послала мне мрачный взгляд.

— Что это такое? — она убрала книгу и развернулась ко мне, показывая изображение, обведенное чернилами на хрупкой странице. — У девочки есть это?

— Больше нет, — сказала я очень неохотно. — Но она пользовалась им, — на странице был изображен золотой браслет филигранной работы. Амелия дала его Клэр, как часть ее соглашения о Защите. Она забрала его позже, но Клэр носила его некоторое время. И она не была в состоянии снять его. Совсем. — Он не был похож на волшебный или что-то в этом роде — за исключением того, что он не снимался, что от части походит на… волшебство. Ой.

Наоми прочитала параграф ниже изображения снова.

— Амелия не дала бы человеку соглашение о Защите, так как она основала Морганвилль, — сказала она, — спасая их, она построила Дома Основателя. Каждый должен был быть сделан для человека и не мог использоваться снова. Они были сделаны с… — ее глаза расширились. — С каплей крови драуга в металле. И когда последняя из них была израсходована, она не могла сделать больше. Клэр была последней.

— Но у нее его нет! — протестовала я. — Правда! Клэр не носила его…. уже почти год!

— И все же она видит Магнуса, отделяет его от его отражения и теней, — улыбка Наоми показала острые края зубов. И сами зубы. — Просто браслет заразил ее крошечной прививкой крови драугов, как это было с Домами Основателя, и кто носил их, когда вампиры изначально приехали сюда. Они были глазами Амелии. Слежка Амелии на расстоянии. И именно поэтому Клэр продолжает видеть его, и поэтому Магнус хочет ее смерти, очень ужасной смерти.

— Тогда почему Амелия не использовала это, чтобы найти его?

— Поскольку она не понимала, что внушение все еще работало, конечно. Только когда стало слишком поздно. Девочка больше не носила браслет; было разумно предположить, что у нее больше не было способности.

О, мне не нравилось это. Мне это вообще не нравилось.

— Ты не собираешься причинить Клэр боль.

— Конечно, нет. Хорошая работа, Ева. Очень удовлетворительная работа на самом деле.

Соглашение твоего брата расторгнуто. Я не буду трогать его снова. Я тебе торжественно клянусь.

Я не полагалась на первую часть вообще. Я быстро встала, сжав пальцы в кулак.

— Что ты собираешься сделать Клэр?

— Ничего, — сказала она. — Абсолютно ничего. Она — хорошее домашнее животное, чтобы держать для будущего. Я уверена, что мы можем найти хорошее применение для нее, Ева, — она мне улыбнулась сладкой, очаровательной улыбкой, как у мраморного ангела. — И для тебя, конечно. Все будет хорошо. Ты должна доверять мне. Когда я буду королевой, все, конечно, будет хорошо.

— Королева чего?

— Морганвилля, конечно. — Сейчас Наоми казалась слишком удовлетворенной. — Теперь, когда ты нашла этот том, мы можем создать больше этих браслетов, сотрудничая с Мирнином или нет. И кровь драугов, конечно, не будет в дефиците, когда Оливер закончит. Он победит, конечно. У меня есть полная уверенность в нем, как в военачальнике. Просто не как в правителе.

Это было в моей голове. Путь, путь через это, и я знала его.

— Амелия правитель Морганвилля, — сказала я. — И у меня ощущение, что она и близко не подпустит тебя к этому титулу.

— Моя сестра умирает, — сказала Наоми. На мгновение появилась вспышка грусти в ее глазах, почти реальная. Почти. — Пойдем со мной.

— Куда?

Своими словами я заработала взгляд, прохладный и спокойный.

— Я не отвечаю на твои вопросы, — сказала она. — Ты еще не заработала от меня такого права.

Осторожнее с тем, как ты обращаешься к своей королеве, Ева. Ты еще не замужем за Майклом. Теперь пошли.

Я не знала, куда она меня вела, у меня было дурное предчувствие, но что бы это ни было, я хотела пойти.

В уме я сделала карту местности к этому времени, это был в основном лабиринт — четыре центральных отдела, с прихожей в каждом, заполненные дверьми. Ничто не было подписано, и не было никаких знаков, но если ты будешь смотреть на идентичные вещи достаточно долго, ты сможешь найти не мало различий. Центр, в котором мы были первоначально, был тем, который я назвала Неуклюжий, потому что на протяжении всей мебели кто-то отметил дальнюю стену в трех местах, приблизительно на уровне колена. У прихожей, в которую мы вошли, была немного более легкая полоса краски в одном углу, где были подкрашены старые повреждения, и не точно подобраны цвета. В следующем центре был особенно незабываем портрет какого-то грубого старого чувака во вьющемся парике, с нарисованными напоказ клыками. Очаровательно.

Здесь было больше охранников. Охранников Амелии.

Наоми приблизилась к ним, а они заблокировали ей путь своими телами и протянутыми ладонями.

— Я хочу видеть свою сестру, — сказала она. — Конечно, вы позволите мне пройти, — она была в шаге от Разве вы не знаете, кто я? — но не совсем в том направлении.

— Извините, миледи. Приказ от Лорда Оливера, — сказал он. О, Боже, он теперь Лорд Оливер?

Все лучше и лучше. — Я передам информацию ему, если Вы желаете… — его голос затих. Он смотрел на кого-то позади нас, кто приближался, предположила я, и когда повернула голову, то увидела, что Тео Голдман спускался из прихожей в центр. В одной руке у него была черная кожаная сумка, он улыбнулся и вежливо кивнул, увидев нас.

Для вампира он был одним из самых хороших, которых я когда-либо встречала. Или по крайней мере, у него была благовоспитанность. У меня никогда не было чувства, что он смотрел на людей иначе, чем на вампов; мы были все просто потенциальными пациентами для него.

— Привет, — сказал он приятно, и затем снова кивнул охранникам. — Если Вы простите меня.

Они немедленно пропустили его.

Наоми быстро воспользовалась случаем.

— Тео, — сказала она, — я могу навестить свою сестру? Я только хочу дать ей свою любовь прежде… — она выглядела настолько милой, симпатичной и уязвимой, что это заставило у меня в животе все перевернуться. — Пожалуйста?

Он покачал головой.

— Я думаю, что это не было бы мудро, — сказал он. — Она не… Она сама не своя сейчас. Это достаточно опасно для меня…. И ты, моя дорогая, вместе с твоей историей — нет. Я боюсь, что это было бы очень опасно.

Он начал отворачиваться, но Наоми положила руку ему на плечо, и Тео повернулся к ней. И что-то странно необычное произошло. Она наклонилась вперед, поместила губы близко к его уху, стоя на цыпочках, чтобы сделать это. Я не слышала, что она шептала, но видела, как изменилось выражение лица Тео.

Оно казалось… странно пустым.

— Да, — сказал он. — Да, пожалуй, вы правы. Это было бы хорошо для нее, увидеть семью.

— Ах, — сказала Наоми. — И я могу взять с собой Еву?

Тео не должен был отвечать на это "ДА", конечно; ни в коем случае. Но он просто кивнул, как будто это была Лучшая Идея Из Всех. Он повернулся к охранникам и сказал теплым и совершенно самоуверенным голосом:

— Да, я думаю, что они должны обе идти со мной. Под мою ответственность, господа.

Охранники посмотрели подозрительно, и они должны были знать, что там было что-то странное, но не остановили нас. Я думаю, Наоми действительно превосходит большинство вампиров. Мы шли с Тео по коридору.

Он открыл запертую дверь в комнату, и мы пошли внутрь, моя рука инстинктивно поднялась, чтобы закрыть нос и рот, потому что это место воняло. Это выглядело хорошо, но… это было ужасное, влажное, противное зловоние.

Тео, казалось не удивился.

— Она в другой комнате? — спросила Наоми.

Тео повернулся к ней лицом.

— Наоми, возможно теперь было бы самое время упомянуть тебе, что я довольно неуязвим к твоим способностям убеждения. Ты преуспела, если бы попробовала это на ком-нибудь менее восприимчивом…. Оливер раздавил бы тебя, если бы ты попробовала это на нем.

— О, — Наоми была, я думала, правда озадаченной. — Но ты…

— Разрешил вам идти со мной? Да. Поскольку я хочу поговорить с тобой без надоедливых ушей. Именно поэтому я не раздавил тебя сам. Я могу, ты знаешь. Я бы не прожил так долго, если бы не знал, как делать такие вещи, даже если они не приходят естественно, — на мгновение Тео фактически выглядел опасным. — Что ты действительно хочешь здесь, Наоми?

— Я намереваюсь спасти наши жизни, — сказала она. — Думаю, ты втайне желаешь этого, Тео.

Моя сестра не может быть спасена, не так ли? — медленно встряхнув головой, она вздохнула. — Тогда нет ничего для нее. Оливер дурак, если он позволит преобразованию стать полным. Я знаю свою сестру. Я знаю ее полномочия. Если она преобразуется в основного драуга, как Магнус этого хочет, то она будет в состоянии вынудить любого из нас выполнять ее желания; это — власть, которую только некоторые имеют, ты знаешь, но у моей сестры есть она в полной мере. В совокупности с желанием и голодом драуга… она прикончила бы нас всех.

Я поняла, что Тео не был удивлен. Просто осторожен.

— И что ты предлагаешь?

— Ты знаешь, что я предлагаю. Ты не дурак.

Они уставились друг на друга в течение долгого момента, и затем он сказал:

— Нет. Я не смирился с поражением так легко, и ты не должна. Мы — вампиры, хотели этого когда-либо или нет, но вампиры выживали. Это суть того, кто мы. Мы боролись за жизнь, когда жизнь не была нашей, чтобы остаться. И борьба все еще идет. Она еще не проиграла сражение.

— Мы не можем ждать, пока она проиграет! — Наоми шипела и отодвинулась далеко от него.

Она обвила себя руками и зашагала, как возбужденный тигр. — Это уже не моя сестра. Та вещь — вирус, выращенный в ее теле, крадущий ее душу…

— Люди говорили тоже самое про вампиров, с незапамятных времен, — сказал Тео. — Действительно ли они правы? Ты потеряла свою душу, когда потеряла свою человеческую жизнь? Я верю, я должен верить, что все еще цепляюсь за свою.

— Драуги другие!

Я не могла не согласиться с этим, действительно. Все, что я знала о драугах, заставляло меня думать, что у Наоми было что-то там. Ни у одного из драугов, казалось, не было и малейшей части человечности; они были монстрами, хищниками, чистыми и простыми. Вампиры, по крайней мере, держались за что-то — даже худших из них вы могли бы понять, даже если ненавидели его, и их.

Но не было ничего в драугах, что можно было понять. Это походило на попытку рассуждать с голодной акулой.

Тео вздохнул.

— Она — моя пациентка, — сказал он. — Если худшее произойдет, то это мое дело, не твое. И я не буду делать что-то без согласия Оливера. Он — лидер теперь. Если ты не планируешь оспаривать это.

— Конечно, я планирую оспаривать это! Он — только выбившийся в люди претендент!

— Я не вовлечен в политику королей и королев, — сказал он. — Или даже кого-то из претендентов. Возвращайся, Наоми. Позволь мне увидеться с твоей сестрой.

Она опустила голову, сделала реверанс, и добавила:

— Конечно, доктор. Спасибо. Мне очень жаль.

Он повернулся к ней спиной, чтобы открыть дверь. Это была ошибка.

У меня не было времени, чтобы вообще среагировать, когда она вынула деревянный кол из ботинка и воткнула в него — между ребрами, и удар дошел до его сердца. Тео издал задыхающийся звук, едва ли достаточно громкий для меня, чтобы услышать, и затем она поймала его, когда тот упал, и положила его на ковер. Она прошла мимо него, чтобы повернуть задвижку замка на двери. Тогда она выхватила его, оставляя металлический язычок на месте.

Я не могла выйти оттуда. Не легко.

— Что ты делаешь? — крикнула я. — Охрана! Сюда!

— Кричи сколько хочешь, — сказала Наоми спокойно. Она открыла сумку доктора Тео и перерыла ее, спокойно, как ледяная скульптура. — Амелия вполне следит за своей звукоизоляцией. Есть скрытая тревога, если ты сможешь найти ее, но я бы не стала тратить в пустую свое время на твоем месте. Оставайся здесь, пока я не вернусь.

Тео лежал полностью неподвижно, вниз лицом на полу. Деревянный кол не убил бы его сразу же, я знала; это придавило его, парализовало, оставило бы его беспомощным для того, что могло бы произойти потом.

Я позволила Наоми думать, что я была также парализована страхом; это была не трудная работа для того, кто обладал актёрским мастерством. Это шло слишком быстро, и слишком сумасшедше, и я понятия не имела, что правильно было бы сделать, за исключением того, что Тео никогда не причинял никому боль, никогда.

Наоми вынула что-то из его сумки, пошла к другой двери и спокойно закрыла ее позади себя.

Я встала на колени около Тео, ухватилась за кол и дернула его, сильно. Он был между ребрами, и потребовалась вся моя сила и три попытки, чтобы вытащить его.

Тео замучено потянулся, давясь от воздуха, но не двигался. Я перевернула его, и он мигнул, медленно сосредотачиваясь на моем лице.

— Наоми, — прошептал он. — Конечно, — он протянул руку, я поддержала его и помогла подняться. Это, должно быть, было очень трудно; он облокотился на меня, и я могла чувствовать, как все его тело дрожало. — Должен остановить ее, — он указал на свою докторскую сумку, и я схватила ее и держала открытой, в то время как Тео отсортировывал вещи. Он, наконец, вытащил маленький аэрозоль, наверное. — Она взяла нож.

Нож. О, Боже. Я посмотрела на дверь спальни. Могло быть уже слишком поздно.

Дверь была заперта, но не намертво, просто стандартный замок; я приготовилась и пнула чуть выше кнопки своим тяжелым военным ботинком, помещая всю силу ноги в него. Ничего себе, я получила неожиданную тренировку верхней и нижней части тела.

Несоответствующая веселая музыка для аэробики блуждала в моей голове, но быстро отдалась болью в моем колене.

Это все же сработало. Дверь слегка открылась, и Тео прошел мимо меня в комнату.

Наоми стояла над фигурой, лежащей на кровати, с серебряным ножом, держа его в обеих руках. Она пыталась опустить его, ясно помещая всю ее силу в него, но фигура держала ее запястья и удерживала их навесу.

Это была Амелия, которую она пыталась убить. Но не Амелия вообще. Я узнала ее, но это был вид испуганного, потрясенного признания, которое ты будешь ожидать от наблюдения трупа, или кого-то сильно раненного… и я знала кое-что об обеих вещах. Это был тот же самый толчок адреналина, который стучал через мое тело — потому что Амелия больше не была Амелией.

Я не была уверена, кем она была.

Она выглядела… мокрой. Покрытой влажной слизью, с серыми полосами на ее коже, как гриб, на волосах, распущенных и спутанных, то же самое вещество. Ее глаза изменили цвет — не лед теперь, больше как туман, серовато-белый и абсолютно непрозрачный. Кровать вокруг нее была пропитана тем же самым ужасным влажным материалом.

— Остановись, — сказал Тео резко, и когда Наоми не обратила внимания, он покачнулся, схватил ее сзади и поднял ее запястья и нож вверх, подальше от Амелии. Это было не легко.

Наоми не сдавалась, и Амелия не отпускала, или … это было, как будто она действительно не могла отпустить. Я наконец сделала выпад и отсоединила ее влажные, слизистые пальцы, один за другим.

В том месте, где они держали тонкие запястья Наоми, они оставили красные раны, которые переполнились кровью, как будто таяли целые участки кожи.

— Отпусти меня, — сказала Наоми, яростно изворачиваясь в захвате Тео. Она почти освободилась, но он держался с мрачной решимостью. — Отпусти меня. Ты знаешь, что это — единственный путь. Мы не можем позволить ей перевоплотиться… мы не можем.

Тео взял нож из ее рук и откинул его в сторону от кровати Амелии. Она кричала в чистом разочаровании, но не пыталась украсть его назад. Его выражение было вдумчивым, и глаза были холодными и отдаленными.

Он держал тот нож, как кто-то, кто действительно знал, как владеть им, как эксперт. Именно это удержало ее на месте.

— Ты предала меня, — сказал Тео. — Я полагаю, что должен быть соответственно благодарен, что ты думала, что на мне достаточно использовать только дерево, и мало одной Евы, оставить ее, чтобы освободить меня. Но ведь ты никогда не намеревалась оставить ее живой, не так ли? Серебряный нож, человек на сцене — удобная смерть, убитый тобой в негодовании. Ты хотела, чтобы я полагал, что Ева заколола меня, пересилила тебя так или иначе и убила Амелию в некотором человеческой ярости. Это не имеет смысла, моя дорогая.

Это просто не имеет смысла.

Я не думала об этом, но теперь, когда я могла отдышаться, ярость зажглась во мне, как кислота. Сука. Она подставила меня. Даже если бы она не убила меня, то, возможно, возложила бы ответственность за все это на меня, особенно если бы она сожгла себя с небольшим количеством серебра. Мне и моим друзьям были известны походы с вооружением анти-вампа.

И предположение об убийстве Амелии, конечно, обернулось бы непосредственно тяжелой и ужасной смертью.

— Что ты собираешься теперь делать? — Наоми бросилась назад на него. — Позволишь ей жить?

Позволишь стать драугом? Главным драугом, способным к разрушению нас всех? Не будь дураком, Тео! Ты знаешь, то, что я делаю — необходимо!

— И Ева?

Она посмотрела на меня, затем назад на него.

— Человек, полный решимости выйти замуж за вампира? Сколько времени, ты думаешь, она продержалась бы, в любом случае?

Я рискнула посмотреть на Амелию. Она была так же неподвижна сейчас, как статуя, руки, сложенные на груди. Но поскольку я смотрела, я почувствовала, что ее внимание… переместилось. На меня.

И я слышала ее в моей голове. Был ясный, серебристый звук, как колокола и пение, сладкое пение.

Иди, Ева, иди и не приходи обртано.

Я не ждала. Мои нервы просто… сломались, и я побежала в другую комнату. Тео, должно быть, знал, где была сигнальная кнопка, потому что несколько секунд спустя я испытала ужас от сильных, но приглушенных ударов об дверь, и они, потерпев крах, открылись, чтобы впустить двух охранников Амелии. Я подняла руки. Они проигнорировали меня и перешли в другую комнату.

И я вышла из этого ада прежде, чем кто-либо мог задать мне любые вопросы. Я не знала, что Тео собирался сказать, но если бы я бродила вокруг, не было никакого способа, которым я не закончила бы так или иначе, чтобы выйти из этого ужаса.

Мне было жаль, что я видела Амелию в таком состоянии как это, потому что это было ужасно и страшно. Если она боролась, то я не видела признаков этого; было похоже, будто она медленно тонула в той слизи, и ужасный серый цвет ее кожи и глаз сделал ее похожей на что-то выброшенное на пляж.

Мы теряли Основателя Морганвилля, и как только мы потеряем ее…

…Мы потеряем все.

Я спустилась вниз в прихожую, слепая от слез и мучений, и ударилась головой о бегущего Майкла. Я остановилась, дрожа, и уставилась на него в течение нескольких долгих, ужасных секунд. Просто что я видела … что я только что избежала…

Он не спрашивал. Он просто развел руки в объятии, и я упала в них, рыдая от всего сердца, пока он гладил мои волосы.

— Все хорошо, — шептал он мне.

Но это было не так. Это действительно, действительно было не так.