Черный Маг Императора 17

Глава 13

Деталей произошедшего я пока не знал, но меня очень радовало, что я не вижу здесь Бродяги. Судя по всему, он здесь ни при чем, а набедокурил, скорее всего, Теретей. Это, конечно, тоже не очень радостно, но маленькому живому дереву подобные вещи можно было простить. Что с ребенка взять? Надеюсь, Борис Алексеевич придерживается того же мнения.

— Как тебе дырень? — поинтересовался у меня Компонент, когда я подошел поближе.

Я окинул взглядом повреждения, прикинул примерную стоимость ремонта и сделал вот какой вывод:

— Борис Алексеевич, разве это дырень? Так… Небольшая дырка по сути, — сказал я. — Тем более, что ребята Степана Максимовича уже ее практически отремонтировали.

Это было вранье чистой воды, рабочие только примерялись и задумчиво чесали затылки. Видимо еще размышляли, с чего бы им начать, чтобы побыстрее закончить.

Однако, не мог же я сказать, что разрушения и правда значительные… Если окажется, что за время ремонта какие-то растения замерзнут, тогда вообще беда. Щекин будет мне это очень долго вспоминать, возможно даже до конца обучения в «Китеже».

— Если что, я готов компенсировать стоимость ремонта, — на всякий случай добавил я. — Ну и всего остального хулиганства…

После этих слов завхоз Пономарев заметно оживился и мелкими приставными шажками подобрался к нам поближе. Вот морда жадная! Полный подвал всякого барахла, а ему все мало.

— Ну он же завхоз… — констатировал факт Мор. — Профессиональная деформация. Насколько я разбираюсь в вопросе, у них тяга к бессмысленным и беспощадным накоплениям с годами приобретается. На подсознательном уровне. Возможно, даже передается по наследству. Особенно по этой части кладовщики свирепствуют.

— Дориан, тебя послушать, так ты абсолютно во всем разбираешься…

После моих слов о предложенной компенсации, Щекин взял меня под руку и отвел подальше от завхоза, который проводил нас грустным взглядом.

— Не нужно ничего компенсировать, Темников, — тихо сказал он и, к своему удивлению, я не услышал в его голосе особого недовольства.

Кому как не мне знать разные интонации в голосе Бориса Алексеевича? Но это был явно не тот случай. Однако, особой радости на его лице я тоже не видел.

Он отвел меня еще немного дальше, а вскоре к нам подошла и Рябинина, которая, как всегда, улыбалась. Ее глаза ярко светились, и я прямо чувствовал, что ей не терпится мне что-то сказать.

— Как ты мог назвать милого Теретея хулиганом? — с улыбкой спросила она и я сразу понял, что переживал напрасно. Никакого наказания для меня не будет. — Наоборот! Мы видим перед собой уникальный случай! Наше живое дерево решило познакомиться с цветком-клоуном, привезенным из Южной Америки! Представляешь?

— Яна Владимировна, я же вам уже говорил, Плюмум понятия не имеет — наш он или заграничный… — сказал Щекин. — Живые растения общаются между собой на едином языке.

— Это еще нужно доказать, Борис Алексеевич, — не прекращая улыбаться ответила ему Рябинина. — В магической ботанике это одно из самых слабо изученных направлений, так что утверждать об этом с точностью — крайне непрофессионально.

— Давайте оставим этот разговор на потом, — поморщился Компонент и, насколько я понял, этот вопрос его не очень интересовал. — Факт остается фактом, юное живое дерево как-то услышало Плюмума и решило с ним познакомиться.

— Его зовут Теретей… — сказали мы с Рябининой в один голос.

— Не суть, зовите его как вам угодно. Лично для меня они просто живые деревья, — отмахнулся от нас Щекин и посмотрел на меня. — Темников, проблема в другом — этот твой Теретей будет ломиться в оранжерею до тех пор, пока не познакомится с цветком-клоуном лично. Вот в этом я с Яной Владимировной абсолютно согласен.

— Вы же не хотите его выгнать из «Китежа»? — на всякий случай уточнил я.

— Разумеется нет, Максим, — перестала улыбаться Рябинина и грозно посмотрела на Бориса Алексеевича. — Я, конечно, понимаю, что, оранжерея и растения в ней, это важно, но Теретей — это уже часть нашей школы. Как тебе только такая мысль в голову пришла?

Вообще-то легко и просто. Зная Компонента, это было бы для меня не удивительно. Однако, говорить об этом я конечно же не стал.

— Мы нашли другое решение, — сказал Щекин. — Видишь вон ту дверь?

— Угу, — кивнул я.

Да, дверь я увидел уже давно. По моим соображениям ее приволок сюда Пономарев, чтобы закрыть ею часть дыры в стене. Это было бы выгоднее, чем возиться со стеклом и рамками.

— Она будет установлена в этой части оранжереи, чтобы дерево и цветок-клоун могли общаться, — закончил свою мысль Компонент. — Весь Теретей через нее пройти не сможет, но протянуть несколько ветвей вполне. Такого контакта им будет вполне достаточно.

— Это вы здорово придумали, Борис Алексеевич! — не удержался. — Выражаю вам от себя лично огромную благодарность!

— Рябининой выражай… — нахмурился он. — Это она придумала.

Я с радостью поблагодарил Рябинину, которая ответила, что иначе она поступить и не могла. Вот только, по-моему, Щекин этому был не очень рад.

— Сегодня к вечеру здесь все закончат, и мы познакомим цветок с деревом, — продолжил он. — Так что «Арканум» на сегодня отменяется.

— А мне можно будет при этом присутствовать? — на всякий случай уточнил я.

— Не можно, а нужно! — воскликнула Яна Владимировна. — Тебе нужно будет поговорить с Теретеем, что если он и после знакомства захочет общаться с Плюмумом, то Борис Алексеевич будет устраивать им личные встречи и оранжерею для этого больше крушить не нужно.

— И Борису нужно будет сказать, чтобы он присматривал за этим малолетним кустом… — пробурчал Компонент. — Ясно тебе?

— Само собой, — кивнул я.

— Тогда мы тебя больше не задерживаем, — сказал он и посмотрел в сторону конструкта. — Иди к ним прямо сейчас и проведи профилактическую беседу. Еще не хватало, чтобы твой Теретей выломал дверь сразу же после того, как ее поставят.

Этим я и занялся. Пока я разговаривал с Теретеем и Борисом, к нам подошел Нарышкин, а к концу разговора прибыл и Градовский, который все это время торчал внутри оранжереи.

— Ситуация сложная, но контролируемая, — доложил он. — Мне показалось, у Плюмума какой-то приунывший вид, а еще несколько растений повреждены стеклами.

Да ну? Странно, что Щекин мне ничего не сказал про них. Видимо, это были какие-то не особо ценные экземпляры.

Закончив разговор со своими друзьями, мы с княжичем потопали обратно в общагу. В отличие от меня, Лешка не особо заинтересовался возможностью лично присутствовать на знакомстве дерева с цветком и сказал, что лучше будет ждать меня в главном корпусе в компании Кречетниковой. Блин… Точно… Надо же как-то с Урусовой пообщаться насчет наших с ней совместных репетиций. Как-то у меня это совсем вылетело из головы.

Чтобы набраться смелости перед разговором, мы с княжичем решили зайти в столовку и поужинать немного раньше, чем обычно. Не то чтобы я боялся разговаривать с Прасковьей на эту тему, просто… Ну в общем, я решил немного подкрепиться. Тем более, кто знает, будет ли у меня на это потом время? Сначала оранжерея, потом танцы… Тут и с голоду ноги протянуть можно от такого жесткого режима…

Долго засиживаться не стали. Если я собирался поговорить с Урусовой до встречи с Щекиным и Рябининой, то это нужно было делать поскорее. Однако, о чем поговорить, конечно же, нашлось. Еще бы, столько событий за два дня!

Обсудили последние школьные новости и слухи, а еще я рассказал Нарышкину о встрече с Голицыным и похвастался подарком, который он мне привез от Императора.

— Хорошая штука, — одобрил артефакт Лешка. — Такие цацки могут очень дорого стоить, если защита сильная стоит. Покруче твоей магической брони будет.

— Да ну? — спросил я, надевая Серебро обратно на шею. — Александр Николаевич своими подарками мне уже целую кучу денег сэкономил.

— Это точно, — кивнул княжич. — Только я бы на твоем месте не очень сильно радовался этому подарку. Броня еще туда-сюда, а вот это…

— Что ты хочешь сказать? — не уловил я мысли Нарышкина.

— Ну… Например, подумал бы, почему Романов тебе такие мощные защитные вещи дарит, — ответил он.

— Ну это же очевидно, чтобы со мной все было в порядке.

— Логично, — усмехнулся он. — А если возникает необходимость беречь твое драгоценное здоровье такими мощными штуками, значит есть за что переживать, правильно?

— С этой точки зрения я об этом не думал… — признался я. — У меня и врагов-то таких сильных пока нет… Не считая Державиных, которые уже мертвы…

— Сейчас, может быть, и нет, а там кто его знает, — пожал плечами княжич и подмигнул мне. — Просто Александр Николаевич с головой на плечах, поэтому всегда наперед думает. Не от Шуйского же он тебе защиту прислал… Хотя и от него тоже, конечно… Мишка еще тот сучонок…

Я глотнул клубничного киселя и скривился. Пенка попалась… Самая плохая в мире штука… Что на молоке, что на киселе…

— Ты чего скис? — хохотнул Лешка. — Это же я так… Просто, чтобы ты не сильно расслаблялся. Нам с тобой вообще радоваться нужно!

— Что за повод? — спросил я и отодвинул от себя стакан с киселем подальше.

— Как это? Державиных грохнули, разве не повод? Как ни крути, а на несколько врагов меньше стало, — ответил он. — Причем наших с тобой общих врагов, Макс, так что два в одном получается.

— Ну разве что так…

Слово за слово, а время поджимало. Нужно было идти искать Урусову. К моему удивлению, Нарышкин мне сказал, что в среду искать ее в это время лучше всего в спортивном зале. Понятия не имею, откуда он все про всех знает, но это оказалось правдой.

Он не сказал мне, чем она там занимается, поэтому пока я топал в спортзал, то до последнего момента думал, что обнаружу ее там фехтующей с Гребнем. Артем Захарович со многими дополнительно занимался фехтованием, поэтому это было бы вполне логично.

Однако я ошибся… Урусова занималась йогой. Причем девчонок там оказалось довольно много, а тренером у них была Виктория Артемовна Островская.

Как только я пришел в себя от неожиданности, первой мыслью у меня было удрать из этого женского царства поскорее и дождаться Урусову снаружи, но я не успел.

— О! Какие люди! Привет, Максим! — помахала мне рукой Островская. — Ты тоже решил заниматься? Какой молодец!

Понятное дело, что вся группа обернулась и на меня уставилось несколько десятков любопытных глаз. Да блин… Ну е-мое… Только я так мог попасть на ровном месте… Еще Лешка, тоже мне друг называется… Не мог сказать, что они здесь делают…

Я открывал и закрывал рот, как рыба, секунд тридцать, прежде чем смог выдавить из себя ответ, что я просто Гребня искал. В ответ девчонки дружно захихикали, а я красный как рак свалил оттуда поскорее.

— Какие красотки! Хозяин, ты видишь? Как это я раньше здесь не бывал! — радовался Петр Карлович. — Может быть, все-таки вернемся? На них такие… кхм… интересные костюмчики…

— Градовский! Вообще-то, как раз тебе бы и не мешало знать, что здесь происходит в это время! — грозно сказал я призраку. — Помощничек, блин! Болтаешься неизвестно где, вместо того, чтобы делом заниматься!

— Какая вопиющая несправедливость… — обиделся он. — Я ведь всегда рядом с тобой, хозяин, а как что случись, сразу я виноват…

Рядом со спортзалом было несколько беседок, в одной из которых я и решил устроить засаду. Градовский в это время строил из себя всеми обиженного призрака, Дориан то и дело хохотал, вспоминая как я там блеял в спортзале, а я злился на них обоих.

Я просидел в засаде минут двадцать, пока девчонки начали стайками выходить из зала. К этому времени стало уже довольно-таки темно, чтобы меня было трудно увидеть. Зато мне было их отлично видно в свете фонарей.

Ну хоть в одном все пошло по плану. Урусова вышла из зала последней, в компании Островской. Конечно, лучше, если бы она вообще была одна, но так повезти мне не могло. Да и вообще, я очень редко видел, чтобы девчонки по одной куда-то ходили. Все время держатся боевыми двойками, а то и тройками… Странные они, что и говорить…

— Темников, это ты? — улыбнулась Виктория Артемовна, когда услышала мои шаги, и обернулась. — Ты чего там крадешься?

— Да я не крадусь… Гулял просто… — ответил я и подошел поближе.

— А-а… Понятно, — сказала она и посмотрела на меня, а затем на Прасковью, которая стояла со спортивной сумкой в руке и улыбалась во весь рот.

— Ты зачем приходил? — задала очередной вопрос Островская. — Говори, не стесняйся. Если тоже на йогу хочешь, то можно устроить. Я как раз после Нового Года хотела отдельную группу из парней набирать… У меня уже есть несколько желающих. Что скажешь?

— Вообще-то, я по другому делу приходил… — признался я.

— Только не говори, что и правда Артема Захаровича искал, — хохотнула она. — Никогда не поверю, что тебе на ночь глядя захотелось у него что-то узнать.

— Искал, но не его, — сказал я.

— Тогда все понятно! — рассмеялась Островская, затем посмотрела на Урусову и зачем-то ей подмигнула. — Не буду вам мешать, ребятки.

Виктория Артемовна прибавила шаг и вскоре мы остались с Прасковьей на дороже одни. Если не считать Градовского, который повис прямо в метре от нас и приготовился внимательно слушать наш разговор.

По-хорошему, его бы сейчас прогнать, но грозно смотреть в пустоту, когда Урусова не спускает с меня глаз, это так себе вариант… Про мои странности и так достаточно слухов ходит, так что незачем их плодить еще больше.

— Темников, ты что, язык проглотил? — спросила она и склонила голову набок. — Обычно ты за словом в карман не лезешь, а сейчас что? Или ты не меня ждал?

— Вообще-то, тебя… — надо же, оказывается слова даются мне легко, хотя в горле почему-то пересохло.

— Решил сказать, что в парк пойдем? Так для этого меня караулить было необязательно, я же тебе свой номер телефона скинула, — рассмеялась она.

— В воскресенье я не могу, у меня срочные дела появились, — сказал я. — Меня вообще в Белозерске не будет.

— Странный ты какой-то… Для этого торчать здесь целый вечер… Это ведь тоже можно было по телефону сказать, разве нет? — улыбка на ее лице немного померкла, и она не спеша пошла по дорожке в сторону общаги. Так что пришлось ускорить шаг, чтобы ее догнать.

— Прасковья, у меня к тебе предложение, — сказал я, поравнявшись с ней.

— Руки и сердца? — усмехнулась она. — Если что, я пока не готова. Или другое предложение? Деловое, например?

— Почти. Мне нужна партнерша по танцу.

— В каком смысле? — удивленно спросила она и остановилась. — Ты что, куда-то на танцы записался, а тебе подходящую барышню найти не могут?

— Не совсем… Скорее меня записали, — ответил я. — Меня пригласили в этом году на Императорский Зимний бал… Важное дело, сама понимаешь…

— Конечно понимаю, я же не дура. Там одним вальсом не отделаешься, ты это хочешь мне сказать?

— Ну в общем да, — кивнул я. — Хочу разучить еще полонез и кадриль. Вот как раз для второго танца мне нужна партнерша. Кречетникова сказала, что без нее никак. Толком ничего не выучу…

— Ты берешь уроки у Анны? — спросила она и тут же махнула рукой. — Ну да, глупый вопрос. Она же девушка твоего друга Нарышкина. Все понятно. Поэтому ты решил, что я соглашусь стать твоей партнершей и буду каждый вечер упражняться с тобой в танцах?

— Не то чтобы решил… Скорее — хотел попросить тебя об этом. Танцуешь ты неплохо вроде бы…

— Вроде бы? — хмыкнула Прасковья. — Мерси за комплимент, Темников. Такого мне еще никто не говорил.

— Что поделать, какие-то вещи всегда происходят впервые, — повторил я одну из любимых фраз Дориана, которая в данный момент оказалась как нельзя кстати.

— Это точно, — сказала она и вздохнула.

Мы молча смотрели друг на друга, а с неба сыпал мягкий снег, который в этот момент вдруг стал гуще.

— Хорошо, Максим, будем считать, что договорились, — Урусова протянула мне руку. — Тем более, что я тоже приглашена на Императорский Зимний бал. Вдруг нам придется вместе танцевать, все ноги мне оттопчешь.

Да ладно! Вот это новость… Надо же какое неожиданное совпадение…

— Ну все, мой мальчик, начиная с сегодняшнего дня можешь дверь в свою комнату на ночь заколачивать, — хохотнул Дориан. — Боюсь, одного Святого Знака мало будет!

— Ты это о чем?

— Об Огибалове, само собой! — не унимался Мор. — Он теперь пока глотку тебе не перегрызет, не успокоится!

— Ну и чего ты ржешь? Смешно дураку, что ухо на боку… — ответил я. — Зубы он обломает, пока грызть будет…