Черный источник

Дунрат, который встал справа от Белегрунда, проложил тоннель даже с большим запасом, зато он очень точно задал малленброгу направление и тот выбрался в тоннель Амала позади магической преграды с миллиметровой точностью. После неё ловушки стали попадаться гораздо реже и они пошли вниз быстрее. После почти двадцатичасового путешествия в глубь горы маги выстроили прочную магическую защиту и все легли в этой сверкающей радужной палатке спать. В обычных условиях Кир не счёл бы это время вполне достаточным для усталости, но в этом месте всё, особенно мрак, окружающий их, высасывало силы и даже малленброги тяжело дышали. Анир шаманил со своим зелёным листиком особенно долго, но именно благодаря его магии они проснулись через семь часов отдохнувшими и набравшимися сил, как будто спали на борту "Немезиды II". Позавтракав мясным пюре, они выпили озверина и двинулись в путь.

Маги снова шли впереди тщательно разыскивая ловушки, установленные Амалом. Теперь они стали особенно изощренными, но Тетюра трудно было провести и, уж, тем более, его невозможно было обвести вокруг пальца, как пацана и пусть порой даже с часовыми задержками чистильщики продвигались вперёд. Когда они спустились до высоты примерно в один километр над Смрадными топями, то обнаружили тоннель ведущий к центру горы и после короткого совещания Кир решил осмотреть его. Этот тоннель, явно, был пробит гномами и пройдя всего каких-то шестьсот метров они оказались на краю огромного резервуара, вырубленного в недрах горы. Его диаметр был добрых триста метров, а глубина около полукилометра. На дне резервуара маслянисто блестела чёрная жидкость и о том, какова истинная глубина этой ёмкости можно было только догадываться, но все сошлись во мнении, что она всё же выше уровня кранов, а это говорило о том, что он заполнен почти на половину.

В верхней части резервуара Кир заметил трубу диаметром сантиметров в сорок и когда он уже собирался повернуть назад, из неё потекла чёрная дрянь. Внизу, похоже, заработали насосы, подающие её наверх и это могло говорить только об одном, Чёрный источник был готов в любой момент заманить в своё подземелье очередного негодяя. Ничего удивительного в этом не было, ведь он был всего лишь магической машиной нацеленной на производство зла и никаких эмоций по этому поводу выражать не следовало. Машину нужно было просто уничтожить и, отметив в памяти некоторые детали, спокойно двигаться дальше и готовиться к новым битвам со злом. Так следовало поступить чистильщикам, ну, а что по этому поводу будут делать обитатели Адамминена, какие выводу сделают они, было уже их делом.

Посетовав о том, что он не может плюнуть в резервуар, Кир повернулся к нему спиной и зашагал обратно. Он ожидал обнаружить нечто подобное, но не мог даже представить себе, что насосы будут работать и после того, как всё чёрное воинство сгинуло в горах Ородагарваона. В первую очередь это говорило, что им придётся вступить в бой, ну, а насколько он будет серьёзным, можно было только догадываться. Пока что спуск в подземелье проходил подозрительно гладко и когда часов через семь тоннель стал снова расширяться, Кир приказал всем остановиться. Хотя со времени их передышки прошло всего пятнадцать часов, он решил устроить ещё один временный лагерь в подземелье и хорошенько отдохнуть. Чем глубже они забирались, тем труднее им давался каждый шаг и отдых действительно был просто необходим, чтобы потом не пришлось подстёгивать себя озверином, если придётся вступить в бой.

И эта ночь прошла спокойно, хотя на самом деле снаружи была вовсе не ночь. Отдохнув и набравшись сил, чистильщики двинулись вперёд и уже очень скоро, буквально через каких-то семьсот метров выяснилось, что Кир вовремя отдал приказ встать лагерем. Тоннель довольно круто пошел вниз, затем внезапно расширился метров до ста пятидесяти и сделался намного выше, но не это оказалось самым неприятным, а то, что в нём было полным полно громадных каменных големов высотой метров в пятнадцать, которые были очень похожи на тёмно-бурых, бесшерстых толстенных горилл с клыкастыми пастями и горящими синими глазами. Все големы до одного мгновенно, как по команде, проснулись и с громким шипением двинулись вперёд. Первыми на них бросились с рычанием отважные малленброги.

Атака малленброгов, которые не смотря на свои размеры были очень ловкими и подвижными, оказалась не просто успешной, а сокрушительной для каменных големов. Что ни говори, но это всё же были всего лишь ожившие каменные скульптуры, а в лапах малленброгов была заключена огромная магическая сила. За ними увязался Атилла, и его удары передними лапами и хвостом также были весьма эффективными, ведь физически он был намного сильнее золотых мишек. Не успели големы, находящиеся впереди, квакнуть, как Белегрунд, Анганиэль и Атилла мигом обрубили конечности доброй дюжине каменных воинов и те рухнули на пол с жутким грохотом, а малленброги бросились на следующих каменных воинов. При этом торсы поверженных големов пошли трещинами. Норвен моментально пустил в ход свою гномью магию и каменные обломки стали довольно быстро превращаться в глыбы, а потом и вовсе в щебень и песок.

Чистильщики, а вместе с ними гномы, Анир и Тэйя мгновенно извлекли горные эльфийские луки и колчаны, полные серебряных стрел. Время от времени во время полёта Кир устраивал в длинном коридоре "Немезиды II" стрельбище и учил гномов стрелять из эльфийского лука, но самыми полезными оказались занятия в стрельбе из лука на берегу Лерады. Теперь эти навыки пригодились, хотя гномы хотели всего лишь поохотиться когда-нибудь на гусей или тетеревов. Пусть и не очень быстро, они пускали в големов стрелу за стрелой целясь им в лапы. Бронебойные серебряные стрелы, заряженные магией по самое некуда, взрывались не очень громко, но с поразительным эффектом. При удачном попадании они запросто отрывали големам конечности и уже через десять минут перед чистильщиками образовался вал из шевелящихся камней.

Малленброги, к счастью, оказались весьма дисциплинированными воинами и не лезли на рожон. После стремительного рейда они быстро отступили и теперь крушили головы големов с оскаленными, оглушительно клацающими клыками пастями. Норвен неторопливо ходил вдоль вала и творил свою магию, те големы, которые находились по ту сторону вала, отбрасывали камни назад и стремились покарать своих обидчиков, но как только чья-то голова показывалась над валом, серебряные стрелы разносили её в щебень. Големы обладали неприятной способностью к регенерации и те каменные обломки, которые Норвен не успел обработать своей гномьей магией, срастались, образуя довольно уродливые, но весьма подвижные каменные кошмары. Вскоре вал очень сильно уменьшился в размерах и на чистильщиков бросились в атаку големы, которые с чудовищной силой молотили передними лапами по каменному полу. Кир стрелял из лука с быстротой чистокровного эльфа, пуская стрелы широким веером, Козмо, Иоланта и Анир ничуть не уступали ему. При этом все четверо очень ловко использовали технику трёх ударов и осыпали големов ещё и довольно мощными энергетическими ударами.

Гномы стояли на флангах и при этом Тэйю опекал не отец, а свёкор, чистильщики встали поодаль друг от друга в центре, а золотые малленброги и синий дракон прикрывали Норвена, без деятельности которого вообще нельзя было надеяться на победу. К счастью големы были безобразно тупы и почти не обращали внимания на гнома, их куда больше волновали лучники, а потому гном мог спокойно делать своё дело, но как же много их было в подземелье. Чистильщики вместе со своими спутниками крушили их вот уже какой час подряд, а они всё шли, шли и шли по широченному тоннелю тесно прижавшись плечом к плечу. На полу валялись уже чуть ли не сотни пустых колчанов, а големам всё не было конца и у Кира сложилось такое впечатление, что Волчья голова просто рожала их, как какая-то муравьиная царица. Только не в виде яиц, а уже готовыми к бою свирепыми воинами.

Белегрунд не успел полностью отскочить в сторону и ему крепко досталось, но Тетюр успел вытащить этого отважного золотого медведя из-под удара, а Анир своим клеверком быстро исцелил его. Атилла и вовсе принял удар гигантского кулака на голову, в результате чего выяснилось, что голова синего дракона, закованного в перлит, гораздо прочнее камня. Разозлившись дракон с такой силой ответил врагу, что пробил в его атакующих рядах здоровенную брешь, за что немедленно получил взбучку от Тетюра, который заорал на него:

- Идиот! Ты что творишь? Гору хочешь на нас обрушить.

Мага одёрнул Кир, который сказал тяжело дыша:

- Успокойся, Тетёха, Норвен уже столько камня отправил в пол и своды тоннеля, что его теперь и атомной бомбой не возьмёшь. - После чего взвыл дурным голосом - Господи, да, когда же они кончатся? Мне это уже надоело и я сейчас рассержусь!

Рыцаря поторопился успокоить Анир:

- Не волнуйся, Кирюха, скоро кончатся. По моим подсчётам мы обратили в песок примерно сорок процентов всего того объёма камня, который лежал когда-то на месте пройденного тоннеля.

- Ёшкин кот! Так мало? - Изумился Кир после чего сердитым голосом крикнул малленброгам, Норвену и Атилле - Эй, вы, черти, быстро отошли назад, дайте поработать дяде Киру и дяде Кузе! Сейчас мы покажем этим тварям, что такое войска дяди Васи.

Партизаны быстро метнулись назад, но Норвен не стал уходить к рыцарю и магу-воителю за спину, а встал между ними вытянув руки вперёд и те сразу же начали бить по каменным големам такими энергетическими, что даже гора загудела. Эти удары их разносили не то что в щебень, а превращали в песок, который они тотчас притягивали к себе обратными ударами и Норвен моментально загонял его в пол. Големов это нисколько не смущало и в их каменных головах даже не зародилось мысли о том, что дела их хреновые. После трёх с лишним часов такой работы Кир стал чувствовать, что руки у него вот-вот отвалятся и попросил друзей подменить их, чтобы они смогли передохнуть хотя бы десять минут. Оба отступили назад. Норвену его магия давалась с куда меньшим напряжением сил, но и ему понадобилась небольшая передышка. Гном был хотя и не самым опытным, но всё же магом, а потому умел восстанавливать силы в считанные минуты, но и у Кира тоже имелись свои собственные способы релаксации.

Через десять минут рыцарь и маг-воитель снова выхватили свои луки и вступили в бой. Лук Белеготар запел своё "Тен-тен-тен" с такой скоростью, словно он был шаманским бубном и стрелы полились на каменных големов широким серебряным веером. Скучать никому не приходилось и Кир во время этого боя мысленно благодарил Мастера Миров за то, что он встретился с Дунратом, у которого был такой замечательный зять, ведь благодаря ему число врагов у них снижалось практически с той же скоростью, с которой они разили их своим оружием. Однако, прошло ещё добрых восемнадцать часов, пока поток големов не стал реже, а потом настал и тот счастливый момент, когда на каменный пол упали обломки последнего голема. Не веря себе, все замерли, напряженно вслушиваясь в тишину, а потом рухнули на пол, как подкошенные. Из последних сил они подобрались поближе друг к другу и маги возвели магическую защиту, после чего все погрузились в сон. Битва продолжалась более четырёх суток и шла с таким напряжением сил, что они были измотаны до последней крайности.

Кир проснулся с ощущением дикого голода и стал сосредоточенно всасывать в себя мясное пюре, которое показалось ему райской амброзией. Вскоре он услышал в шлеме громкое хлюпанье, это проснулся Атилла. Через два часа они окончательно пришли в себя и поднялись с каменного пола. На этот раз трогаясь в путь они не стали заправляться озверином. Идти было далеко и он ещё мог пригодиться. Стоило им пройти вперёд каких-то двести метров, как выяснилось, что никаких магических ловушек в широком тоннеле нет, что было вполне понятно, ведь он был весь заполнен големами. Через полтора часа, двигаясь всё так же осторожно, сделав три с половиной оборота по спирали ведущей в недра горы, они снова вошли в тоннель и магам пришлось опять приняться за работу, обезвреживая одну ловушку за другой, но это всё же было делать куда легче, чем сражаться с огромными каменными обезьянами.

К исходу восемнадцатого часа они оказались ниже уровня болот и снова разбили лагерь, но на этот раз отдыхали гораздо дольше, чем обычно. Проснувшись они поели, поговорили пару часов, снова легли спать и лишь проснувшись во второй раз тронулись в путь, чтобы через девять с половиной часов направляясь к центру горы подойти к тяжелым бронзовым двустворчатым дверям, изготовленным гномами очень давно. Двери, покрытые зелёной патиной, были плотно закрыты, но за ними явственно слышались какие-то глухие ритмичные звуки и поскрипывание, словно там крутилось большое колесо. Кроме того слышался негромкий плеск воды. Бронзовые двери запирались снаружи на тяжелый, массивный бронзовый засов, который буквально приклеился к ним за сотни лет.

Что пытаться отодвинуть этот засов, что снести двери означало одно и то же, громко известить о своём приходе тех, кто находился внутри. Поэтому Кир принял Соломоново решение, велел достать луки, наложить на них стрелы и, отойдя на безопасное расстояние, обрушил двери мощным обратным ударом. Двери рухнули на пол, раздался оглушительный грохот и рыцарь первым влетел в здоровенную круглую пещеру, слабо освещённую несколькими большими магическими светильниками. В самом центре пещеры, имевшей вполне натуральный вид, находился довольно большой круглый бассейн с массивным чёрным цилиндрическим постаментом посередине, увенчанный каким-то уродливым алым цветком из которого бил вверх небольшой фонтанчик, изливавший чёрную жидкость. Это и был тот самый Чёрный источник, к которому они спускались без малого десять дней.

Неподалёку от бассейна находилось большое колесо, привод древнего насоса, который приводили в движение с полсотни валгатров, запряженных в него попарно. Валгатры двигались по кругу не спеша и уныло, а неподалёку на камне сидел сгорбленный, седой но очень высокий орк, одетый в обрывки косматых шкур, который и ухом не повёл, когда рухнула дверь. Позади орка возле стены высилась груда кожаных тюков, которые спускали в пещеру через дыру в потолке, а неподалёку от него находился ещё один бассейн, квадратный, наполненный самой обычной водой, которая стекала в него по желобкам, пробитым в камне. Рядом с бассейном стояли большие бронзовые вёдра, а напротив орка железная тачка с лопатой. Орк вдобавок ко всему был прикован к длинной стальной цепи, которая прикреплялась к ошейнику на его шее, бросив на который один единственный взгляд, Кир сразу же понял, что он магический.

Всё, что было в этой пещере металлическим, выглядело очень древним в то время, как валгатры, орк на цепи и тюки у стен пещеры такого впечатления не создавали. Ещё рыцарь увидел, что с противоположной от орка стороны бассейна в каменном полу пробита дыра, в которую он сбрасывал вниз помёт валгатров, глядя на которую он только порадовался тому, что боескафандры у них были герметические. Ещё раз оглядевшись вокруг, он увидел в противоположной стене вторую бронзовую дверь меньших размеров, которая тоже закрывалась снаружи, чтобы пленник, освободившись от магического ошейника, не дал хода из своего узилища. Тут даже не следовало гадать, что этого орка посадили на цепь только для того, чтобы тот изо дня в день закачивал чёрную жидкость, бьющую из фонтана, в резервуар. Вряд ли он был приведён сюда недавно. Скорее всего орка посадили на цепь больше семисот лет назад, когда Хромой Уруг начал свою деятельность на Адамминене и все эти годы он находился в заточении.

Кир шагнул в пещеру, подошел к орку и положил руку ему на плечо. Тот даже не пошевелился. Видимо ему за эти годы всё изрядно осточертело и ему было уже всё равно что с ним сделают и кто это будет, чёрные орки или их враги. Рыцарь вздохнул и подошел к Чёрному источнику. Глубина бассейна была неизвестна, но его диаметр составлял метров тридцать. Теперь магам нужно было подумать о том, как его уничтожить, поскольку забрать такую махину с собой было весьма затруднительно. Маги тем временем вошли в пещеру и стали в ней распоряжаться по-хозяйски и основательно. Иоланта вместе с Белеготаром пошла ко второй двери, снесла её и они пошли осматривать запасной выход, а Козмо достал из своей магической книги довольно большой, надувной дом и принялся расчищать от всякого хлама площадку, чтобы установить его. Орку нужно было оказать первую магическую помощь, а для этого требовались особые условия.

Тетюр подошел к орку и снял с него магический ошейник. Только после этого старик пошевелился, встал и обвёл глазами нежданных посетителей. Он, явно, силился что-то сказать, но это у него плохо получалось. Видимо он не часто разговаривал с кем-либо и потому язык ему просто не повиновался. Тетюр достал фляжку с озверином и напоил им орка, от чего тот оживился, но это выразилось лишь в том, что он стал указывать руками то на колесо, то на бассейн. Маг предложил ему присесть на свой камень и ни о чём больше не беспокоиться, после чего подошел к валгатрам и заставил их остановиться. Гномы принялись выпрягать животных из колеса, а Анир Сиелин, чтобы хоть чем-то потрафить им, мигом вытряс из своего клеверка здоровенную копну свежескошенного клевера. Больше всего Кира поразила реакция старого орка. Тот моментально вскочил на ноги, подбежал к куче травы, схватил большую охапку клевера и прижал её к своему лицу, отчего у юной Тэйи на глазах тотчас навернулись слёзы. Вскоре вернулась Иоланта и весёлым голосом доложила:

- Ребята, запасной выход достаточно широкий и он ведёт прямо наверх, так что мы можем отправить отсюда валгатров вместе с Аниром, чтобы он отправил их в степь. Думаю, что этот ход выведет его на поверхность по самому короткому маршруту. Ну, что будем делать с фонтаном? Надеюсь хоть у кого-то появилась умная мысль, пока я скакала по ступенькам, как горная лань?

Тетюр пожал плечами и сказал:

- Для начала я предлагаю тебе сотворить водных големов, запрячь их в колесо и перекачать всю эту дрянь в резервуар. Ну, а потом мы попробуем как-нибудь заткнуть фонтан. Мне от чего-то кажется, что это будет довольно тяжелая работа, уж больно внушительным выглядит его основание. Даже не представляю, как это можно будет сделать, артефакты такого размера мне ещё ни разу не попадались, а пока мы с ним не справимся, нам нечего и думать о том, чтобы выбраться на поверхность. Поэтому и с валгатрами я не советую Аниру торопиться. - Немного подумав, он скомандовал - Белегрунд, возвращайся, не нужно пытаться выйти наружу.

Почти тотчас из двери показалась широченная задница медведя и он ответил магу недовольным голосом:

- Мастер, я ведь не конченный идиот и ещё на полпути догадался, что дальше идти нельзя. Я это может запереть нас в горе если не навсегда, то очень надолго. Просто там было невозможно развернуться, а расширять ход я побоялся и потому спускался задом.

Иоланта сотворила двух водных големов и те принялись крутить колесо раз в пять быстрее. Насос загудел и с шумом погнал чёрную жидкость наверх, но её уровень в бассейне не стал от этого быстро понижаться, хотя её поверхность чуть дрогнула. Козмо уже был внутри полупрозрачного, туго надутого дома, тамбур которого был заполнен зелёным дымом, медленно вытекающим из него наружу. Пока жидкость из бассейна не будет выкачана, не имело смысла заниматься фонтаном и Тетюр, найдя неподалёку какую-то железку, превратил её в длинный щуп и опустил его в бассейн, выяснив тем самым, что глубина его составляет чуть более пяти метров. Судя по тому, с какой скоростью понижался уровень, работать големам придётся часов двадцать и потому он предложил деловитым тоном:

- Анир, добавь валгатрам травы и пошли в дом, займёмся узником. Как знать, может быть он нам что-нибудь расскажет, хотя я на это не особенно надеюсь. Применять по отношению к этому бедолаге магическую мыслекрутку Кузьмича я считаю не только бестактным, но и несправедливым. Этого парня Амал не от балды приказал посадить на цепь. Он явно ему чем-то очень досадил. В любом случае мне сейчас больше всего хочется не разбираться с этим, а поскорее снять с себя этот чёртов скафандр. У меня уже вся шкура чешется.

Зелёный маг не только подсыпал валгатрам свежего клевера, но и соорудил для них большую поилку, которую Иоланта наполнила родниковой водой, и соорудил над ними защитный купол. Он не столько боялся, что на них кто-нибудь нападёт, сколько хотел предотвратить их попытки к бегству из пещеры. Через пять минут они были уже в доме и приводили себя в Божий вид с помощью магии. Первым делом было решено заняться старым орком. Тот так до сих пор не пришел в себя и чтобы не мучить беднягу, Анир тотчас, как только исцелил его и вернул ему молодость вкупе с атлетической фигурой, погрузил узника в глубокий, продолжительный сон. Огромного орка одели в эльфийский наряд зелёных тонов и уложили на кушетку. Наконец-то все смогли сесть за стол и поесть по-человечески. Малленброги уже слопали по паре здоровенных корзин каштанов и желудей, закусили самими корзинами, сплетёнными из ивовых прутьев, и завалились спать.

В просторном пластиковом доме было тепло, пахло весенним лугом после грозы и после всех треволнений и сытного то ли ужина, то ли обеда все сочли за благо не строить планов на ближайшее будущее, а залечь на боковую. В то, что кто-то сможет их побеспокоить глубоко под горой, верилось с трудом, дел впереди была целая куча и к ним следовало приступить со свежей головой и здравым рассудком. Поэтому все попадали на кушетки и вскоре уснули. Проснувшись, Кир на этот раз первым делом посмотрел на часы. Было половина восьмого и этот точно было утро, а не вечер, хотя в той пещере, в которой так долго был сокрыт Чёрный источник, время суток не имело никакого значения. Он хотел было уснуть снова, как почувствовал на себе чей-то взгляд и открыл глаза. Напротив него стояла кушетка, на которой уложили спать орка, но тот проснулся и, сидя на ней неподвижно, словно каменное изваяние, смотрел на него в упор. Рыцарь тоже сел и, дружелюбно улыбнувшись орку, спросил:

- Как тебя зовут, парень?

- Уруг. - Хмуро проворчал тот в ответ и отвернулся.

По щеке орка сбегала вниз слеза. Кир машинально спросил:

- А почему тогда тебя посадили на цепь?

Орк глухо застонал и буквально прорычал в ответ:

- Потому, что я дурак! Лучше бы я вообще не родился на свет, чем подвергнуть смертельной опасности жизни всех тех, кого я любил, и закончить свои дни узником этого дьявольского подземелья.

- Ну-ну, успокойся. - Сказал Кир - Всё уже позади и теперь у тебя впереди долгая и счастливая жизнь. С теми ребятами, которые посадили тебя на цепь и заставили качать эту мерзость, мы уже разобрались, точнее мы их всех прикончили и отправили прямиком в ад потому, что это была злобная нечисть, а теперь намерены разобраться ещё и с этим долбанным фонтаном. Послушай, Уруг, а ты случайно не тот ли Хромой Уруг сын Логана Беркута из племени Горных Волков, который после того, как улетел из Сиреневых гор на драконе во второй раз, больше туда никогда не возвращался?

Орк кивнул головой и глухо застонал. Кир встал, подошел к нему и сказал тихим голосом:

- Парень, говорят же тебе, всё нормально. Не терзай себя понапрасну. Поверь, то, с чем ты столкнулся, было выше не только твоих сил, но и сил кого угодно, включая даже самого Творца Ардфеора. Ты совершенно ни в чём не виноват, а потому лучше того, ляг полежи и ни о чём не думай, но сначала лучше позавтракай с нами. Ты ещё успеешь рассказать нам обо всём позднее, когда мы выйдем наружу, а сейчас просто поверь мои словам и не кори себя. Извини, но это была твоя судьба и я уже сейчас вижу, что ты ещё та зараза и доставил нашему общему врагу столько вреда и неприятностей, что мне просто удивительно, как это Амал ещё не наложил на себя руки.

Завтракали они в это утро почти в полном молчании. Перед Уругом поставили большое блюдо с жареным мясом, тарелку с зелёным луком и большую кружку с пивом. То же самое ели и все остальные, дополнив трапезу лишь хлебом. Это возымело своё действие и после первого же куска сочной, зажаренной до хрусткой корочки нежной валгатрятины, природа взяла своё и орк с жадностью набросился на жареное мясо, которого он не видел невесть сколько лет, питаясь одним только вяленым мясом, на вид изрядно протухшим. В пиво Тетюр подмешал какого-то снадобья и после завтрака Хромой Уруг снова завалился спать, но на этот раз спал уже не так, как ночью, тихо и чуть дыша, а храпел во всю мощь своих лёгких.

Орка перенесли вместе с кушеткой в угол и отгородили звуконепроницаемой ширмой, чтобы ни у кого не появилось желания сбежать куда подальше. После этого Тетюр вместе с Козмо отправились к Чёрному источнику, а все остальные занялись каждый своим делом. Анир Сиелин углубился в чтение свода законов Мастера Миров, данного сначала Ильмину, а потом Адамминену руками его рыцаря, Иоланта принялась о чём-то шептаться с Тэйей, гномы сели играть в преферанс, а Кир снова завалился на кушетку и лёжа на боку наблюдал за тем, как его маги-помощники о чём-то собачатся оживлённо жестикулируя руками. Около часа он лежал практически неподвижно, после чего стукнул себя ладонью по лбу, вскочил с кушетки, стал быстро надевать на себя боескафандр, да, ещё прикрикнул при этом на гномов:

- Парни, быстро оденьте наших друзей в скафандры. Норвен, поднимайся, для тебя тоже есть работа, а вы, девочки, останьтесь, присмотрите за Уругом. Вдруг он снова проснётся и захочет кому-то поплакаться. Да, кстати, он действительно ни в чём не виноват, но мне не совсем понятно, почему Чёрный источник отверг его, а может быть он сам послал Амала в задницу вместе со всеми его посулами, но тогда возникает вопрос, почему его не грохнули, а посадили на цепь?

Иоланта, поняв, что её супруг что-то придумал, спросила:

- Кир, что ты собираешься делать?

Тот ухмыльнулся и ответил весёлым голосом:

- Копать яму, золотце моё.

Иоланта пожала плечами и отвернулась. Ей было хорошо известно, если её муж отвечал так, то его было уже бесполезно о чём-либо расспрашивать и пока он не добьётся своего, ничего не расскажет. Через пять минут Кир был возле бассейна, в котором осталось совсем немного чёрной жидкости. Не обращая внимания на магов, в голос обзывающих друг друга всякими словами, он указал рукой на широкий каменный бортик бассейна и сказал малленброгам:

- Ну-ка мои золотые помощники, попробуйте этот камень на прочность - Белегрунд мигом намахнул бордюр одним единственным взмахом своей лапищи, и рыцарь распорядился - Так, парень, начинай первым, рой траншею шириной метра в четыре, а когда дойдёшь до дна бассейна, вы начнёте рыть яму вдвоём. Ну, мои умницы, вперёд.

Белегрунд весело зарычал и превратился в канавокопатель, одетый в ярко-оранжевый скафандр, а Норвен принялся превращать щебень и камни, летевшие из-под его лап, в песок. Тетюр, перелетев к нему, спросил озабоченным голосом:

- Кирюха, ты что это удумал?

- Сейчас сам всё увидишь. - Спокойно ответил рыцарь, спрыгнул в образовавшуюся траншею и пошел позади Норвена.

Через каких-то полчаса Белегрунд дошел до уровня чёрной жидкости бассейна, та полилась на камни и под воздействием гномьей магии стала впитываться в них. Ещё через полчаса эта чёрная гадость впиталась в камень полностью и оба малленброга принялись работать вдвоём, подбираясь к чёрному обелиску вплотную. Рыть слишком долго им не пришлось, так как к ним вскоре присоединились остальные гномы и Брори громко крикнул малленброгам:

- Ребятки, больше не приближайтесь к этой колонне. Она через пять метров заканчивается, так что если господин рыцарь не хочет чтобы она упала, вам нужно оставить подсвечник для этой чёртовой свечки, прыскающей какой-то гадостью.

Фонтан к этому времени стал ослабевать и Кир, увидев это, попросил чудо-землекопов:

- Да, ребята, не увлекайтесь. Сделайте так, как сказал Брори.

Малленброги стали работать осторожнее и постепенно отходить от центра, из-за чего на дне ямы образовался каменный конус, из которого торчала толстая, чёрная свеча обелиска с полностью иссякшим фонтаном наверху. Работа малленброгов была закончена и все поднялись наверх. Теперь осталось подумать о том, куда деть обелиск высотой в тридцать метров. Даже Иоланта и Тэйя пришли посмотреть, что будет делать с этой напастью Кир. Тот выбрался из ямы последним и насмешливо посмотрел на Тетюра. Маг развёл руками и воскликнул сердитым, раздраженным голосом:

- А я то тут причём, Кирюха? Нечего на меня смотреть с таким видом, словно я могу сотворить тебе чудо. Можешь даже и не мечтать о том, чтобы я засунул эту гадость в свою магическую книгу. Во-первых, я не хочу её марать, а, во-вторых, эта дрянь туда просто не влезет и тебе об этом прекрасно известно и без меня. Так что придётся эту махину переть на горбу, а она весит не одну тонну.

Кир усмехнулся и ответил магу:

- Ну, тогда я сам сотворю чудо. - Он достал из книги рыцаря мешочек со спящей адской глиной и строгим голосом сказал - Глина, проснись, для тебя есть важная и ответственная работа.

Тетюр обессилено опустил руки и сказал хихикнув:

- Н-да, с адскими устройствами нужно разбираться с помощью адского же и оружия. А я про неё давно уже позабыл.

Широко улыбаясь Кир вытряхнул комок пульсирующей глины к себе на ладонь и приказал ей:

- Глина, прилепись к чёрному обелиску, расти и обволакивай его собой, а когда ты покроешь его толстим слоем со всех сторон, выломай его из основания и замкни в себе. Да, смотри мне, чтобы ни одной крупинки обелиска не осталось снаружи. После этого сожми его, сломай и превратись в стальной цилиндр высотой в полметра и диаметров в двадцать сантиметров. Лети, глина, да, смотри мне, не промахнись, будь умницей и сделай всё, как надо.

Шар адской глины мигом увеличился размером раз десять, широко раскрыл беззубую пасть и взлетел в вверх, чтобы заглотить обелиск. При этом у пасти тотчас появились длинные стальные клыки. До этого времени чёрный обелиск был полностью безразличен ко всему, что происходило снаружи, но как только он оказался в глотке адской глины, что-то вокруг громко завыло, а обелиск затрясся, словно в лихорадке, да, так, что вся пещера заходила ходуном. Однако, всё было тщетно, адская глина быстро распухая заглотила его целиком, разгрызла своими челюстями камень и, выплюнув обломки, замерла, плотно сжав свою пасть. Она стала быстро темнеть и сжиматься. Послышался совершенно дикий вой, который быстро стих и через пару минут Кир слетел вниз и поднял с пола блестящий стальной цилиндр, положил его в сумку, пошитую из перлитина и, выбравшись наверх, сказал магам деловито и невозмутимо:

- Ребята, приберитесь здесь. Пора сваливать.

Магические светильники, которые до этого момента давали не так уж много света, ярко вспыхнули и в их свете Норвен увидел неподалёку от запасного выхода какой-то блестящий предмет. Он молнией метнулся туда и когда повернулся, то все увидели в его руке магическое гномье кайло. Он подбежал к Киру и протянув его ему сказал:

- Вот, господин рыцарь, нашел.

Кир взял кайло в руки и прочитал на его тёмной, деревянной рукоятке вырезанное имя хозяина:

- Белегрунд сын Родебира из Глана. - Вернув кайло гному, он сказал с поклоном - Норвен, теперь магическое кайло короля Белегрунда, правителя Глана, принадлежит тебе. Владей им с честью, Норвен, и пусть тебе будут подвластны все горы Адамминена.

Анир Сиелин взмахнул своим клеверком и пещеру залило золотисто-зелёное сияние, которое в считанные секунды уничтожило в нём все следы присутствия орков, после чего поднял забрало шлема и, осторожно понюхав воздух, сказал:

- Вроде бы всё в порядке, ничем не воняет.

- Ну, раз так, то пора сваливать, ребята. - Смеясь сказал Кир.

Все дружно расхохотались и принялись собираться в дорогу, но первым делом сбросили с себя боескафандры, показывая тем самым, что им уже нечего бояться. Чёрный источник был уничтожен и теперь Амал в бессильной злобе выл в огненном брюхе Тартаботана и осыпал проклятьями своих преданных слуг, так облажавшихся на Адамминене, но ещё большие проклятья достались в адрес чистильщиков, что наполняло их души радостью и гордость.

Глава восемнадцатая.

Наверх победители Чёрного источника поднялись намного быстрее, чем спускались вниз. Козмо провёл с повеселевшим Уругом сеанс дымной педагогии и научил орка пользоваться эйрбордом, после чего тот сам погнал валгатров по спиральному тоннелю, но перед ними летели на небольших плотах, состоящих из трёх составленных вместе эйрбордах, малленброги, а впереди них радостный Норвен, сжимающий в своей могучей руке магическое кайло короля гномов, пропавшего вместе со своими друзьями больше тысячи лет назад. Как только это орудие гномьего труда попало к нему в руки, у него, словно пелена с глаз спала и теперь он видел сквозь камень ничуть не хуже отца и тестя. Долетев до того места, где можно было прорубить ход наружу, он соскочил с эйрборда и принялся за работу не смотря на то, что был одет в эльфийские одежды серебристо-голубых тонов. Отсюда до края горы было немногим более двухсот пятидесяти метров, но не смотря на это просторный, широкий тоннель молодой гном прорубил всего за каких-то четверть часа.

Если бы не малленброги, прикрывавшие Норвена сзади, то молодые, враз одичавшие валгатры просто смели бы гнома со своего пути, увидев впереди свет. Все втроём они едва успели выбежать из тоннеля и отскочить в сторону. Ревущие от восторга валгатры пулей вылетели из тоннеля и, взбрыкивая ногами, похожими на мохнатые колонны, помчались по зелёной, цветущей степи подальше от горы. От Смрадных топей не осталось даже малейшего следа. Чистильщики и их друзья, хохоча во всё горло, вылетели вслед за ними и стали быстро подниматься на эйрбордах в небо. Гора Волчья голова тем временем стала угрожающе потрескивать, а потому им следовало как можно скорее добраться до "Немезиды II", стоящей на якоре. Как только они оказались на борту летающего корабля и Козмо отцепил магические липучки, с горой стали происходить удивительные трансформации. Она стала странным образом распухать и быстро меняться в цвете, наливаясь золотом и одновременно делаясь полупрозрачной, сверкающей и радужно светящейся изнутри.

Козмо отлетел от горы в степь километра на пять и опустил летающий корабль прямо на траву. Там, где ещё недавно были могилы, расцвели какие-то огромные золотые цветы, охватившие полукольцом совершенно удивительную гору, сложенную из какого-то редкостного золотистого, полупрозрачного камня, светившегося золотистым цветом и переливающегося радужными сполохами. Ничего красивее не видели не только гномы, но даже чистильщики. К тому же это была не просто гора, а огромный малленброг, сидевший на зелёном холме, вокруг которого стояли драконы, люди, эльфы, гномы, орки и альтары. В общем все обитатели Адамминена. Вместе с тем это не была скульптурная композиция в полном смысле слова, но как в самой горе, так и в скалах её окружающих было легко узнать всех обитателей Адамминена, глядя на которую Кир, весело улыбаясь, промолвил вполголоса:

- Ребята, гора Малленброг это нечто потрясающее, но ювелиров к ней лучше не подпускать, они мигом разберут её на камешки наделают из неё всяких брошек и ожерелий. Ничего подобного я в своей жизни ни разу не видел. Похоже на опал, но гораздо красивее.

- Да, чтобы увидеть такое чудо сюда попрутся целые толпы народа и каждый будет стремиться отколупнуть от горы хотя бы маленький кусочек, но я полагаю, что на краю этого цветника таких камешков тоже окажется в достатке. Да, хотелось бы мне заполучить небольшой кусочек для исследований. Эдак глядишь и к моим магическим кристаллам прибавится ещё один. Сходить что ли с лопатой на самый край. Ребята, вы не будете сердиться на старого мага, если он отлучится на несколько часов?

Кирилл глухо зарычал, услышав это, а Брори, смущённо улыбаясь, достал из-за пазухи кусок золотого адамминенского опала размером с его здоровенную ладонь и протягивая его магу спросил:

- Мастер, этого вам хватит? Я хотел сделать из него ожерелье для Тэйи, но если вам нужнее, то она немного подождёт.

Маг выхватил камень из рук гнома, посмотрел на него несколько мину и, слегка стукнув по нему указательным пальцем, заставил его расколоться на восемь частей. Золотые опалы принялись кружиться в воздухе и засветились ярким, ровным желто-золотистым светом и одновременно увеличиваться в размерах. Взяв себе три самых больших опала, которые сделались овальными, другие пять, а они были теперь даже побольше того, который прихватил Брори, он вручил каждому из гномов после чего сказал взволнованным голосом:

- Друзья мои, это очень сильный магический камень. Всё то зло, которое Амал вливал в это место, переплавилось в добро и свет. Возьмите эти камни и храните их вечно. Под землёй они будут светить вам, как солнце, а для тебя Тэйя, этот камень станет тем самым источником, из которого ты сможешь черпать огонь в любом количестве. - Тетюр посмотрел на своего рыцаря и спросил - Ну, что, в путь?

Кир отрицательно помотал головой и сказал:

- Нет, Тетёха, не сейчас. Полетели к тем дубам, возле которых мы готовились, сядем на бережку и это чудовище расскажет нам, чем же он так оскорбил Амала, что тот его на цепь посадил, но при этом не посмел прикончить и вообще хоть как-то навредить ему. Я ни за что не поверю, что такая мысль могла прийти в голову того урода, который выдавал себя за настоящего Уруга, любителя острых ощущений.

Козмо, сидевший на аппарели, просил:

- А почему бы не поговорить прямо здесь? - Кир помолчал и он, поднимаясь на ноги сказал - Всё ясно, командир, кладбище не располагает тебя к долгим беседам по душам. Тогда полетели к реке.

"Немезида II" снова поднялась в небо и перелетев к реке совершила посадку на берегу и Атилла сразу же куда-то смылся. На берегу реки почти возле самой воды рядом с плоским валуном лежали два больших бревна, пока гномы собирали плавник, Кир и Козмо подтащили брёвна поближе и устроили импровизированный стол, после чего развели костёр. Тэйя поставила на валун деревянное блюдо размером с небольшой круглый стол и выложила на него несколько больших кусков мяса валгатра, зажаренного на вертеле, корзину с лепёшками, бочонок пива, несколько кувшинов с эльфийским вином, кубки и кружки на всю компанию. Вооружившись ножами, они принялись есть мясо прямо с ножа, как это любили делать орки. Хромой Уруг ел торопливо, словно спешил поскорее начать свой рассказ, хотя никто не говорил ему ни слова. Когда с мясом было покончено, самый старый орк Эннонанда облизнул губы, вытер руки о полы своего эльфийского наряда светлого, серовато-зелёного цвета и не гладя ни на кого торопливо начал своё повествования:

- Я прилетел в Смрадные топи на смертельно раненом драконе.

Кирилл протестующе замахал руками и громко воскликнул:

- Нет-нет, Уруг! Так дело не пойдёт! Ты лучше расскажи нам, почему тебя прозвали Хромым Уругом и из-за каких таких твоих подвигов ты заслужил в своём славном племени репутацию опасного орка. В общем не торопись, друг, рассказывай обо всём подробно, мяса у Тэйи навалом, да, и спешить нам теперь некуда.

Орк сокрушенно кивнул головой и сказал:

- Воля ваша, люди. Вы спасли старого Уруга и теперь его жизнь ваша. Хромой Уруг. Хромой Уруг. - Повторил он пару раз своё имя и прозвище и умолк. После недолгой паузы он тихо пробормотал - Давно меня так никто не называл. Такое прозвище я получил после того, как на полном скаку лопнули ремни моего седла и меня угораздило упасть на острые камни, сильно искалечившие мою правую ногу. Таким образом со мной хотел расправиться мой старший сводный брат, но ему не было суждено убить меня в тот день. Тогда я был ещё молод, горяч и беспечен, но после того, как он посмотрел мне в глаза и беззвучно прошептал, что всё равно убьёт меня, словно бы состарился. Месть его не была случайной, ведь прекрасная Лаала предпочла его мне, хотя он и был старше меня на три года и его мать делала всё, чтобы он мог завоевать её сердце. Это ведь он, а не я дарил ей красивые ткани и благовония, золотые монеты для ожерелья и драгоценные камни. Хотя мне было тогда всего семнадцать лет, я уже был опытным воином и удачливым охотником, ну, это в нашем племени не было редкостью. Как и многие другие орки, я с двенадцати лет отправлялся с воинами на пастбища и ко мне там относились, как к взрослому. Так что, я был просто молодым, весёлым парнем, которого все женщины моего племени считали красавцем. Умел объезжать диких валгатров, метко стрелял из лука и самая тяжелая дубина в моих руках порхала, словно прутик. Горные Волки были мирными орками, хотя и очень бедными. Мы пасли в Сиреневых горах валгатров и продавали их на мясо гномам, но гномы Сиреневых гор тоже были небогатым народом, они пришли в эти места не так давно и ещё не успели найти в недрах гор никаких сокровищ, а потому сколько бы дичи я им не отвозил, не мог дарить дорогих подарков своей Лаале и всё же она отдала своё сердце мне, а не моему сводному брату Харну. Никого в племени это не удивляло, ведь я был сыном Логана Беркута, брата вождя нашего племени и самого отважного воина. Отвага отца и его сила, вот что досталось мне от него в наследство, а это было куда важнее для Лаалы, чем всякие украшения, которые она со смехом возвращала Харну. За год до этого случая на охоте, который мог сделать меня калекой, Лаала стала моей женой, но нам не было суждено долго быть вместе. Когда свадебный пир был в самом разгаре, я подхватил её на руки и умчался вместе с ней на валгатре в горы на самое дальнее пастбище, куда ещё не приводили валгатров. Там на мягкой траве прошла наша первая и последняя брачная ночь. Утром я проснулся сжимая в своих объятьях мёртвую Лаалу и долго рыдал, прижимая её к своей груди, не понимая, что с ней произошло. Там нас и нашел отец вместе с десятком воинов и матерью Лаалы, которые привезли мне одежды воина, а ей наряд замужней женщины. Колдун племени, осмотрев тело мёртвой Лаалы, так и не смог понять, что её убило. На её теле он не нашел ни единой царапины и от губ моей жены не пахло никаким ядом. Старый Ахорн просто пожал плечами и сказал, что мою Лаалу призвал к себе Творец Ардфеор, но женщины стали шептаться за моей спиной, что её убило моё ядовитое семя. Не знаю, люди, ведомо ли вам о том, что у орков не принято долго оплакивать умерших. Если орк погибает в бою, это славная смерть и он сразу же становится по правую руку от Творца Ардфеора в строй его воинов. Если умирает от старости, то по левую, присоединяясь к его мудрецам, ну, а если орк был бесчестной тварью и подох, как трусливый шакал, то он проваливается в ад и корчится там в вечных муках. Те же орки, которые замерзают зимой от холода, умирают от болезней, рук подлых убийц или умирают по неизвестной причине, попадают прямиком в волшебные сады Творца Ардфеора. Поэтому с моей стороны было глупо оплакивать свою прекрасную Лаалу, но если бы вы только знали, как я по ней тосковал. Чтобы никто не видел моих слёз, я уносился в горы на своём валгатре, отгоняя быков на самые отдалённые пастбища и там молил Творца Ардфеора, чтобы он забрал меня к себе и дал возможность соединиться с Лаалой на небесах в его райских садах. Отец и дядя очень быстро поняли, что со мной творится что-то неладное и вскоре мой отец, тайно последовав за мной, сам услышал, с какими мольбами я обращаюсь к небесам. Это его очень опечалило, ведь орк не может обращаться с такой молитвой к Творцу Ардфеору и тогда вождь племени Даркон Неуязвимый приблизил меня к себе и включил в свою свиту. Лучше бы он прогнал меня прочь, ведь в его свите давно уже отирался Харн, хотя все воины нашего племени, даже те, которые жили на самом краю Сиреневых гор, презирали его за трусость, неумение сражаться и хвастливые речи. Мой сводный брат обнял меня едва только увидел и сразу стал расточать мне похвалы, но слова его были полны яда и скрытой угрозы, которую я не смог сразу понять. К сожалению я слишком поздно в нём разобрался. Пойми я раньше, что это за змея, моя Лаала была бы жива и родила бы мне много детей, а я одел бы её в самые красивые ткани, подарил бы ей много драгоценностей и благовоний. Увы, но я был слишком юн, чтобы понять, каким коварным может быть отвергнутое сердце. Когда я лежал на камнях и Харн, бросившись ко мне первым, беззвучно произнёс свою угрозу, я всё понял и в моей памяти тотчас всплыло, что он во время свадебного пира поднёс Лаале рог с эльфийским вином, понял, что в том вине был яд, хотя он и отпил из рога первым глоток того вина, но я не видел, проглотил он его или тайком выплюнул. Не смотря на дикую боль я не проронил ни единого стона, когда меня поднимали с камней. Не услышали от меня стона и тогда, когда почти два дня везли на спине валгатра к пещерам нашего племени. Старый Ахорн, осмотрев мою ногу, взялся меня исцелить, но сразу сказал, что сильная хромота может стать моей спутницей до конца моих дней и что прежним воином я уже никогда не стану. Эти слова услышали многие воины и ещё до того, как я встал на ноги, все стали называть меня Хромым Уругом и при этом гадали, как это мне удалось остаться в живых упав на полном скаку с такой кручи. Колдун сложил кости моей изломанной ноги и я не проронил ни звука, хотя мне и было очень больно. Ахорн было вложил мне в рот деревяшку, чтобы я грыз её и не кричал от боли, но я выплюнул её с презрением и сказал насмешливо:

- Старик, я воин, а не малый ребёнок, чтобы плакать и кричать от боли. Делай своё дело и не бойся, я даже не пошевелюсь. Мне самому интересно посмотреть на то, как ты будешь врачевать мою сломанную ногу. Раз уж ты сказал, что прежним воином мне уже не быть, значит я стану твоим учеником. Может быть как колдун я смогу принести пользу своему племени, ведь теперь, похоже, мне не догнать валгатра.

Колдун, который был не так уж и стар, улыбнулся и сказал:

- Ну, что же, Уруг, хорошему колдуну отвага нужна ничуть не меньше, чем воину, а подчас даже и больше. Я тебя за язык не тянул и ты сам вызвался стать моим учеником, так что смотри, не отрекись от своих слов. В противном случае ты накличешь на себя большую беду. Такими словами нельзя разбрасываться.

После этого Ахорн что-то тихо прошептал и боль оставила моё избитое тело и изломанную ногу. Он очень хорошо сложил мои кости и умело наложил лубки. В ту ночь мне снова приснилась моя Лаара и я невольно застонал. Ахорн, сидевший рядом, наклонился ко мне и услышал, как я произношу её имя. Наутро он спросил меня:

- Уруг, ночью к тебе приходила Лаара?

Я молча кивнул головой и он быстро спросил:

- Что она тебе сказала? Она назвала тебе, отчего умерла?

Мне пришлось задуматься, ведь во сне мы с Лаарой целовались и катались по траве крепко обнявшись. Потом я вспомнил, что она сказала мне между поцелуями и ответил колдуну:

- Она сказала, что у вина был странный вкус.

- Я так и думал. - Мрачно откликнулся Ахорн и, тяжело вздохнув, добавил - Твоему отцу не стоило брать в жены женщину убежавшую из города людей. Как знать, может быть она решила скрыться в горах от каких-то преследователей. Кто знает, что у неё на уме и почему такая богатая беана подалась в наши горы к самым бедным оркам. Наверняка её выбор не был случайным.

Тогда я рассказал Ахорну о том, что прочитал по губам своего сводного брата и он, усмехнувшись, сказал мне:

- Пока ты находишься в моей пещере, он может только мечтать о встрече с тобой и не более того, а когда ты выйдешь отсюда, то настанет его очередь трястись от страха.

Слова Ахорна меня возмутили и я воскликнул:

- Старик, я одолею его даже со сломанной ногой! Хотя я и избит так, словно меня отходили дубинами, во мне достаточно сил, чтобы размозжить ему голову если не кулаком, то дубиной.

Ахорн рассмеялся и сказал:

- Верю, верю, мальчик мой, но пока что тебе лучше выздороветь и хорошенько набраться сил перед тем, как я отдам тебя во власть мудрых и всеведающих духов, порождённых Творцом Ардфеором. После этого я вручу тебе особое оружие, которым ты сможешь одолеть любого врага и научу, как им пользоваться.

Это меня заинтересовало. Ахорн считался самым могущественным колдуном Восточных пределов Эннонанда и, говорят, мог даже оборачиваться горным львом, но это, как я выяснил позднее, было совсем не так. Он просто мог призывать горных львов, так как умел повелевать ими, и один из них, примчавшись с гор, бросался в бой вместо него. Приподнявшись на лежанке, я спросил его тогда:

- Ты дашь мне львиную лапу?

Ахорн расхохотался и ответил мне:

- Мальчик мой, даже Творцу Ардфеору не ведомо, что вручат мне сотворённые им духи познания для тебя, но ты не расстраивайся, это наверняка будет очень мощное оружие, ведь ты отважный воин, а таким, как правило, достаются самые сильные амулеты. Уж ты поверь, ты не станешь повелителем лягушек, хотя и они могут оказать колдуну большую помощь, ведь могущество колдуна заключается не столько в силе тех животных, которыми ему дано повелевать, а в его уме, мудрости, воле и, чёрт побери, наконец просто в хитрости, хотя хитрых колдунов не очень-то любят. Как говорится, на голову даже самого хитрого колдуна всегда найдётся тяжелая дубина. Самое ценное качество для колдуна, это мужество и отвага, мой мальчик. Запомни это. Ум великое дело, но без отваги даже очень умный и опытный колдун не осмелится привлечь на свою помощь силу природы.

Ахорн был не только умным и опытным колдуном, но ещё и отважным, смелым и решительным колдуном, он призвал в свою пещеру целый десяток горных львов и они отдали мне часть своей силы и мощи. Благодаря ему моя нога зажила всего за неделю, а я прибавил в росте и стал выше всех больше, чем на голову. Вскоре я стал ходить по его пещере и даже стал тренировать ослабшие за это время мышцы, но колдун сказал мне, что это лишнее и как только я окончательно выздоровею и стану колдуном, то уже через несколько дней сделаюсь ещё сильнее, чем прежде. Иногда я видел, что поблизости от пещеры крутится Харн с охотничьим луком в руках. Пещера Ахорна была на отшибе, почти в двух милях от главного городища Горных Волков, в котором насчитывалось почти пять тысяч воинов и подстрели он меня из лука стрелой какого-нибудь чужака, оставившего свой лук в наших горах не по своей воле, даже такой колдун, как старик Ахорн, не смог бы ничего проведать о том, кто стрелял в действительности. Харн был хорошим стрелком из лука и мог подстрелить меня с большого расстояния. Тем не менее я всё равно каждый день подходил к краю пещеры, но этот трус не решился выстрелить в меня в тот момент, когда я находился под её защитой. Вечерами Ахорн рассказывал мне о своём колдовском искусстве и объяснял, что дозволено делать колдуну, а что не дозволено. Позднее мне именно это помогло спасти свою душу от ада и я так и не стал слугой той силы, в плен к которой попал. Хотя она и сделала меня своим рабом, но всё же не до конца. Однажды ночью Ахорн разбудил меня и сказал, что мой час настал. Он велел мне переодеться в длинную белую рубаху, сесть в середине магической пентаграммы, которую он нарисовал на полу пещеры в самом дальнем углу и вложил в мои руки рог с напитком познания. Я выпил его не ощущая вкуса и очнулся только через три дня сжимая в руке большой коготь горного дракона. Так я стал колдуном, повелителем горных драконов и понял, что теперь могу найти себе куда более могучего скакуна, чем валгатр, только до этого мне нужно было вывести на чистую воду Харна и его мать, которые так безжалостно отравили мою Лаалу. Мой учитель съездил к тому месту, где я упал с валгатра и нашел моё седло. Ремни на нём были надрезаны острым ножом и понюхав место надреза, я запомнил запах металла. Я спрятал коготь дракона, с которым теперь не расставался, под рубаху и хромая пошел к пещерам, в которых мне уже не было суждено сидеть у огня вместе с другими воинами и петь с ними песни у очага. Зато теперь я мог входить в любые пещеры, даже в женские, ведь я теперь был колдуном, а не простым орком из племени Горных Волков. Вскоре я нашел тот нож, которым были перерезаны ремни. Это был нож моего отца. Отведя его в сторону, я всё ему рассказал и показал даже один из лопнувших ремней. Отец очень огорчился, но не поверил в то, что это сделал Харн, ведь тот всегда называл себя младшим братом и постоянно заискивал передо мной и моим отцом. К сожалению мой отец принимал это за любовь и потому считал его своим сыном и очень жалел его, сокрушаясь, что тому не было суждено родиться могучим орком. До того, как львы исцелили меня, мой отец был самым высоким в племени и хотя я ждал от него иной реакции, он очень испугался, когда увидел, что я за какой-то месяц так вырос. Когда я попытался сказать ему ещё что-то в доказательство вины Харна, он отшатнулся и воскликнул:

- Уруг, вина Харна заключается лишь в том, что ты огромен, силён и отважен, а он слаб и не отличается особой храбростью. Ты просто презираешь его за слабость, как и все остальные Горные Волки, но он вовсе не так труслив, как тебе это кажется. Он очень ловок, быстр и отлично стреляет из лука. К тому же Харн прекрасный наездник и умеет отлично управляться с валгатрами. Пойми, он просто пастух, а не воин, но это ещё не преступление. К тому же он любит тебя, Уруг.

Увы, но мой отец был ослеплён и ничего не хотел видеть. Между прочим Харн вовсе не был таким уж хиляком и год назад был выше меня ростом. Просто он вместо того, чтобы тренировать своё тело, любил понежиться под тёплыми шкурами и поспать подольше, ну, а то, что этот лежебока умел управляться с валгатрами, и вовсе не было удивительным, ведь он же был орком, а не человеком или гномом. Главное, чем Харн отличался от меня, это своим послушанием и тем, что всегда очень внимательно слушал рассказы моего отца, но таким он был только в нашей домашней пещере, точнее в той части, которая была выгорожена для семьи моего отца в пещере вождя. За её пределами Харн был совсем других. Заносчивым, спесивым и наглым. Будь я по прежнему воином, мне ничего не стоило бы устроить со своим братом ссору, довести его до белого каления, он был очень себялюбив и вспыльчив, и довести дело до поединка на чём угодно, хоть на плевках в морду и прикончить эту падаль, но я уже был колдуном. Вообще-то я считался всего лишь учеником верховного колдуна нашего племени, а поскольку во всех его кланах имелись свои колдуны, то до того времени, пока Творец Ардфеор не призовёт кого-либо из них, я не мог называть себя колдуном племени, хотя ничто не запрещало мне помогать оркам своего племени, охотиться, творить защитные заклинания и отгонять от пещер злых духов. Хотя орки и побаиваются колдунов, всё же не на столько, чтобы не отважиться напасть на них. Если колдун плохой, злобный, нечестный и от него больше вреда, чем пользы, то его могли убить в открытом поединке, но мне не приходилось надеяться на то, что Харн бросит мне вызов. Он для этого был слишком труслив, а я не смотря на молодость был опасным противником даже для самых опытных воинов. Мне оставалось только терпеливо ждать, когда судьба предоставит случай поквитаться с ним за Лаалу. По совету Ахорна я стал лечить детей и помогать охотникам, приманивая к ним дичь. Сам Ахорн терпеть не мог няньчиться с детьми, но ещё хуже он разбирался в охотничьей волшбе потому, что сам никогда не охотился и к тому же считал глупостью, что наше племя продавало всех молодых валгатров гномам вместо того, чтобы забивать их на мясо самим и жило почти одной охотой. В этом смысле я явился для вождя племени находкой, так как повёл охотников не вниз, где они изредка выслеживали в предгорьях диких степняков, в вверх, в горы. Пользуясь своим даром, я мог впадая в транс видеть горы глазами горных драконов и однажды мне открылся пусть и довольно долгий, но вполне безопасный путь в одну большую высокогорную долину, в которой было полным полно всякой дичи, но особенно много там было бизонов. Правда, там было много и драконов, но я то хорошо знал, как с ними можно договориться. Перед тем, как ранней весной отправиться в первую охотничью экспедицию, я пришел к отцу и попросил его дать мне десять вьючных валгатров, самые лучшие большие тюки и немного денег, чтобы привезти в горы соль, очень редкую вещь в наших горах. Когда я был ещё мальчиком и постоянно находился в женской пещере, моя мачеха часто рассказывала другим женщинам о том, что люди солят мясо в бочках и оно потом долго не портится. Ещё она рассказывала о том, что на равнине у большой реки есть город, где можно купить соль у людей, которые плавают по реке на больших кораблях. Там я научился у Рауды общему языку, на котором она обычно разговаривала со своим сыном и пока мы были детьми, болтал с Харном на нём. Тех денег, которые мне дал с собой отец, на покупку соли мне точно не хватило бы, ведь это было всего несколько серебряных монет. Отец очень удивился, когда мне пришло в голову рассказать ему о своём замысле, но я уже, как бы не был его сыном, а то, что я ему предложил, сулило в случае успеха, что следующей зимой племя не будет давиться похлёбкой из тухлого мяса. Он хотел послать со мной в степь воинов, но я отказался и лишь попросил его о том, чтобы он отдал мне ту одежду, которую ему однажды подарили люди, проезжавшие через наши горы, хотя она и была мне мала. Когда я уезжал от пещер на следующее утро, меня провожали насмешками, но это нисколько не смутило меня, хотя и задело. В степь я отправился без дубины, взяв с собой только свой тяжелый лук, меч, выкованный людьми и два полных колчана боевых стрел. Через три дня я нашел в степи дорогу и стал ждать. Мне повезло, уже в полдень следующего дня на дороге я увидел большой караван купцов. В тот день мне повезло даже дважды. Этот караван ехал к городу Вердену, что стоит на берегу реки Сайны и командир отряда конных лучников выслал вперёд своего дозорного, а не десяток своих лучников. Дозорный подъехал поближе и, увидев меня, весело расхохотался:

- Чёрт возьми, что за диво! Орк одетый в штаны, а не в юбку! Дружище, ты откуда приехал и кого ждёшь здесь?

Подняв руку в знак приветствия, я ответил:

- Человек, я жду караван, который поможет мне добраться до города на большой реке. Мне нужно купить в нём соль, только я не знаю, где мне взять для этого денег.

Этот лучник оказался толковым малым и отличным парнем. Он подъехал ко мне поближе и сказал уже серьёзным голосом:

- Меня зовут Роберт Барнс, орк. Однажды степняки спасли меня от верной смерти и похоже, что теперь настала моя очередь отплатить оркам добром. Наш командир впервые в жизни сопровождает купеческий караван и до жути боится нападения орков. До сих пор нам везло, но вскоре мы поедем через земли Рыжих Лисиц, а у этих ребят всякий раз что-нибудь новое на уме. Сегодня они твои друзья, а завтра лютые враги. Я хорошо с ними знаком и знаю это. Если ты сможешь проводить нас через их земли, то купцы тебе за это не только хорошо заплатят, но ещё и помогут купить соль по её настоящей цене. Наш командир дворянин и человек чести, он не позволит им надуть тебя. Ну, а если ты хочешь, чтобы в твои горы соль поступала регулярно, то я советую тебе договориться со своим вождём, чтобы он всякий раз высылал охрану для его караванов и тогда вы не пожалеете. Наш командир, барон де-Парре, небогат и отчаянно нуждается в деньгах, иначе он ни за что не взялся бы за эту работу. Ну, что ты мне скажешь, орк?

Мне захотелось обнять этого парня, но я сдержался и, наклонив голову как делали это те путешественники, которые когда-то подарили одежду моему дяде, ответил ему:

- Роберт Барнс, меня зовут Хромой Уруг, я колдун племени Горных Волков и не боюсь Рыжих Лисиц. Я проведу вас через их земли, поехали к твоему отряду.

Лучник поднял руку и торопливо сказал:

- Нет, не торопись, этим ты только собьёшь цену. Давай ещё немного поболтаем для видимости и не сиди ты на своём огромном звере, как изваяние. Помаши руками, словно ты со мной не согласен. Только давай договоримся так, треть того, что ты заработаешь, ты тайком отдашь мне. Понимаешь, я ведь тоже не от хорошей жизни пошел в лучники. Семью кормить нужно. У меня пятеро ребятишек.

Как раз это я хорошо понимал, так как и сам был голоден, словно старый, не способный охотиться волк и к тому же в наших пещерах давно уже забыли вкус свежего мяса, а от похлёбки из вяленого мяса у детей постоянно болели животы и потому сказал:

- Договорились, Роберт Барнс. Это справедливо. Твои дети не должны плакать от голода.

Роберт широко улыбнулся мне и спросил:

- Уруг, чтобы мне сказать о тебе такого, чтобы вытрясти из купцов побольше деньжат. О том, что Горные Волки гоняют Рыжих Лисиц, я и так знаю. Жаль только, что очень редко. Ну, придумай что-нибудь, ведь ты же орк. Всё равно никто не сможет ничего проверить.

Я рассмеялся и, достав коготь дракона длиной почти в полтора фута, громко сказал в ответ хитроумному лучнику:

- Парень, я колдун повелевающий горными драконами и если мне это понадобится, то смогу призвать с гор любого из этих великанов. Поверь, их в Сиреневых Горах предостаточно.

Вид моего колдовского амулета, покрытого строчками рун, нанесённых моей рукой, произвёл на Роберта большое впечатление и он сказал мне, вежливо поклонившись:

- Уруг, поверь, я сейчас раздену купцов до исподнего и тогда ты привезёшь в свои горы не только соль, но ещё и ткани, ожерелья, вино и благовония для женщин, правда, ты тоже должен пообещать мне, что Горные Волки станут проводниками барона де-Парре. Это ведь я подбил его заняться этой работой.

Мы потолковали с Робертом ещё какое-то время и он ускакал к своему каравану, а я, чтобы проверить свои силы лишний раз, закрыл глаза и призвал к себе горного дракона. На мой мысленный призыв ответили сразу три крылатых великана, но я громко просвистел им, чтобы они не снижались, а лишь сделали три круга и улетели обратно в горы. Как только драконы полетели в сторону гор, ко мне прискакали сразу четверо людей. Лучник Роберт Барнс, который подъехал ко мне и ещё трое мужчин в богатых нарядах, один из которых был облачён в полудоспех. Роберт негромко сказал мне подъехав вплотную:

- Уруг, я выторговал у них сто луидоров. Это большие деньги. Барон получит столько же, но это будет вполне справедливо, ведь это он вытряс из купцов деньги. Только не отвечай согласием сразу. Подзови к себе сначала барона и поговори с ним о чём-либо.

Я привстал в стременах и громко крикнул:

- Пусть ко мне подъедет барон де-Парре!

Барон подъехал и мы потолковали с ним ещё полчаса о всяких мелочах прежде, чем он вложил мне в руки большой кошелёк с золотыми монетами. Я попросил Роберта пересчитать их и он ловко отделил свою долю. Позднее, когда этот лучник научил меня денежному счёту и даже грамоте, я убедился в том, что он был честным парнем. После этого разговора я познакомился с купцами и сказал им, что и без горных драконов разгоню Рыжих Лисиц, наслав на них снежную бурю с оскаленными волчьими пастями. Они окончательно успокоились и когда я сказал, что сильно проголодался поджидая их у дороги, то мне привезли целый мешок всякой вкусной еды. В основном мяса, а также большую флягу с пивом и даже тёплую шубу, но от неё я отказался, моя красная суконная куртка хотя и не сходилась у меня на груди, грела меня неплохо, но ещё больше меня согревало чувство того, что в горы мне не придётся вернуться с пустыми руками. Вместе со своими валгатрами я неспешной рысью поскакал вперёд, но поскольку лошади людей от меня отставали, то я был вынужден привязать к первому же фургону и моему валгатру пришлось идти не самым быстрым шагом. Через три дня на мой караван попытались напасть Рыжие Лисицы, но я учуял их заблаговременно и вызвал драконов раньше, чем они приблизились к нам на расстояние выстрела. На этот раз прилетело целых пять драконов и они спустились гораздо ниже, чем в первый раз. Я попросил их подать голос и даже сделал так, что вожак проревел с неба, чтобы орки замерли и спустили луки, после чего домчался до их вождя и заставил его поехать со мной к барону де-Парре. Там я представил их друг другу и вождь Рыжих Лисиц, кажется его звали Фрар Длинноухий, поклялся мне и барону, что отныне все караваны под защитой барона будут проезжать без помех, за что он будет всякий раз получать по десять луидоров. У Фрара хватило ума не спорить со мной, ведь драконы всё еще кружили в небе, но я не думаю, что он оказался внакладе. После этого мы проделали остальную часть пути без помех и через две недели были в Вердене. Там я купил не только соль, но и многое другое, новую одежду людей для себя, много наконечников стрел, всякие нужные мелочи, вроде иголок и ниток, в том числе подарки для женщин, но самое главное я познакомился с жизнью людей и даже научился немного читать. По совету барона де-Парре я купил себе книгу, это был рассказ одного путешественника, который пешком обошел весь Срединный континент. Договариваться с кем-то ещё об охране караванов я не стал и через десять дней мы поехали обратно. Хотя отряд барона был невелик, он повёл караван втрое больше прежнего и мне заплатили целых двести пятьдесят луидоров. Таких денег у Горных Волков никогда не было. Я вернулся в горы ещё до конца зимы и мой отец и дядя были несказанно поражены моей удаче. Сразу десять воинов поскакали к условному месту, чтобы проводить караван моих новых друзей до озера Нао, а потом скрытно поджидать там караван, который снова поведёт барон де-Парре. Пока снег не сошел, я оставался в нашем пещерном городище и научил женщин, как правильно хранить соль и засаливать мясо. Дядя на радостях решил забить две дюжины старых валгатров и этой весной уже никто не шатался от голода. Всё было хорошо, вот только все девушки шарахались от меня, как от чумного. Они даже не хотели брать из моих рук подарков и я отдал их вождю. Как только снег в горах растаял, я собрал отряд из двадцати пяти охотников, мы взяли с собой две сотни приученных к вьюкам валгатров и отправились в горы. Целых четыре месяца мы охотились в горах и всякий раз отдавали драконам не только все потроха, но и часть мяса. Дело даже дошло до того, что самые старые из них перестали охотиться и предпочитали дожидаться нас. В Вердене меня научили ещё одному способу, как сохранить мясо, особенно птицу. На озёрах в тех горах было множество гусей и мы набили их без счёта и всех не только засолили, но и хорошенько прокоптили. Домой мы вернулись забив солониной и копчёным мясом и птицей все мешки и даже пошив новые из шкур бизонов. В горах охотникам были нужны не мой лук, а помощь иного рода и потому свободного времени у меня было очень много и я прочитал книгу, купленную в Вердене, от корки до корки несколько раз. Позднее я убедился в том, что тот человек, который её написал, Эдберг Кермит, вообще не был путешественником и написал книгу с чужих слов, но именно тогда я стал мечтать о путешествиях. Зато я научился хорошо разговаривать на межязыке и узнал очень много новых слов. Наши воины, которые всё лето сопровождали караваны барона де-Парре, тоже неплохо заработали и привезли из Вердена в горы множество нужных вещей, но самое главное они купили пилы, топоры, гвозди, кирки, лопаты и даже новую кузню. За лето наши старые пещеры просто преобразились. Старики, которым было уже трудно держаться в седле и пасти валгатров на горных пастбищах, сложили стены из камней, скрепив их глиной, установили окна, натянув вместо стёкол мочевые пузыри, и навесили двери, из-за чего дети перестали простужаться на сквозняках и болеть. Так из-за одного предприимчивого хромого колдуна целое племя стало жить лучше и богаче, ведь не только на склоне горы Горбатой были наши пещеры, а вождь делил всё по справедливости. Вот только моя жизнь от этого не стало лучше, теперь от меня шарахались даже многие воины. Моя мачеха по-прежнему распускала обо мне слухи, а мой сводный брат ей всячески подпевал. Хорошо было хоть то, что его не брали в степь провожать караваны, а то бы он там быстро всё испортил. Харна все мои успехи только бесили, а то, что девушкам стали дарить редкостные подарки, разом лишило его всех преимуществ перед остальными молодыми орками. Особенно теми, которые побывали в Вердене и рассказывали им об огромных кораблях, плавающих по реке до самого океана и других чудесах. Харн меня возненавидел пуще прежнего и даже отец и тот порой косился на меня, словно подозревал в чём-то. Так что, человек, не я был причиной того, что у меня в племени была плохая репутация. Меня радовало только то, что Ахорн меня во всём поддерживал и уж коли ему не было дано внушить женщинам, что не я был виновен в смерти Лаалы, он хотя бы внушил воинам мысль о том, что благополучию может в один прекрасный день наступить конец, если они и дальше будут слушать бредни своих жен. Так прошло пять с лишним лет и за всё это время ни одна девушка так ни разу не подарила мне своего поцелуя. Зато в начале зимы случай наконец свёл меня с Харном в поединке. Как Рауда не старалась придать ему значимости в нашем племени, у неё ничего не получалось. К тому же он пристрастился к вину и пиву, ставшими в нашем городище вполне обычными напитками и однажды, напившись, он пришел к нашей с Ахорном пещере и, думая, что колдуна племени нет дома, принялся кричать по нашим окном:

- Ты думаешь, что ты самый лучший в племени, жалкий хромой колдун? Ты думаешь, что на тебя не найдётся управы? Не волнуйся, я и тебе смогу рано или поздно подсыпать яда в вино или пиво, у моей матери его на всё ваше собачье племя хватит. Все вы передохнете когда-нибудь! Заснёте, как Лаала, и никогда не проснётесь.

Каково же было его удивление, когда мы вышли из пещеры вдвоём. Харн завыл, упал на колени и стал клясться, что он наговорил спьяну всяких глупостей, но это не возымело никакого действия. Старый Ахорн взял его за шиворот и отволок к вождю. Я там не был, но Ахорн рассказал мне потом, что отец был в изумлении, когда услышал о том, что его приёмный сын, которого он так любил, отравил с помощью своей матери жену родного сына. Тотчас были посланы гонцы во все кланы и уже на следующий день он был допрошен. Рауда знала, что её ждёт и ещё до суда отравилась своим собственным ядом. На суде под воздействием колдовской силы Ахорна Харн рассказал обо всём, даже о том, почему его мать бежала из города людей, где она тоже отравила трёх орков, своего мужа и двух его детей, после чего оседлала валгатра, навьючила двух других присвоенным добром и ускакала в степь, но в конце концов поняв, что её там ждёт и подалась в наши горы. Приговор был обычным для таких случаев. Харну приговорили к смерти и вождь приказал размозжить ему боевой дубиной голову, а поскольку пострадавшим был признан я, то эту казнь возложили на меня. Убивать безоружного, даже такого мерзавца, как Харн, было противно моей душе и я велел дать ему доспех, лук с полным колчаном стрел, дубину ему по руке, а сам разделся по пояс, взял в руки одну только дубину и сел верхом на неосёдланного валгатра с одной только уздечкой. Валгатр к тому же был чужой и не знал меня, как всадника, но я быстро усмирил его и пока возился с ним, Харн ускакал на своём валгатре, одном из самых быстрых во всём племени. Зима уже укрыла горы снегом, но в степи он ещё не лежал, но это ничего не меняло. Этот трус так и не успел доскакать до степи. Услышав рёв моего валгатра, он стал на полном скаку пускать в меня одну стрел за другой, но большую их часть я отбросил пользуясь своей колдовской силой, её во мне к тому времени прибыло не мало, а от остальных просто увернулся и когда Харн расстрелял все свои стрелы, он тоскливо завыл и во весь опор пустился наутёк. Вот тут-то я и пустил в ход свою дубину, но прежде догнал его, заставил валгатра остановиться и Харну пришлось взглянут в лицо своей смерти. Он пытался отбить мою дубину, но я умел сражаться не хуже своего отца и с первого же удара разнес его башку вдребезги, после чего снял с него всё, что хоть как-то могло указать на принадлежность этого мерзавца к племени Горных Волков, чтобы не позорить его, собрал все стрелы, за наконечники были уплачены деньги, и, не обтирая их от земли, сложил в колчан остриями вверх, после чего вернулся к родным пещерам и передал узду боевого валгатра в руки хозяина. Если бы я скакал на своём валгатре, то мне не была бы нужна даже уздечка и у Харна не было бы ни единого шанса сбежать. Воины встретили меня с молчанием и каким-то затаённым ужасом в глазах, от чего я закричал в гневе:

- Вы что же считаете, что я действительно чёрный колдун, раз убил этого мерзавца дубиной с одного удара, а он так и не смог попасть в меня ни одной стрелой? Отвечайте, заклинаю вас Творцом Ардфеором! - Однако, мне никто не ответил и тогда я плюнул воинам под ноги и сказал - Ноги моей здесь не будет, неблагодарные, злобные собаки. Всеми благами, которые я дал вам силой своего ума и мужеством, вы можете пользоваться и дальше. Мои друзья не отвернутся от вас, я об этом побеспокоюсь, хотя отныне и не принадлежу к Горным Волкам. Если вы не уподобитесь Харну, то будете жить безбедно, но заклинаю вас, не вздумайте косо взглянуть на моего мудрого учителя и друга Ахорна. Если я узнаю о том, что кто-то навредил ему хоть чем-то, того ждет участь Харна. Поэтому берегите его, он самый великий колдун всего Восточного предела Эннонанда и теперь благополучие вашего племени зависит только от него. - Посмотрев на своего отца, смотревшего на меня с ужасом, я сказал ему - Отец, ты не дождёшься, чтобы я проклял тебя, а сам можешь проклинать меня сколько угодно, но помни, сегодня ты потерял не одного, а сразу двух сыновей. Впрочем, ты все эти годы ошибался, Харн ненавидел тебя так же, как и меня. Ну, а вы Горные Волки, понесли куда большую потерю, чем думаете, вы потеряли сегодня вашего самого верного защитника, колдуна-воина Хромого Уруга. Он умер для вас.

После этого я пошел в нашу с Ахорном пещеру, оделся в одежду, которую купил себе в Вердене, взял эльфийское драконье седло, что для меня раздобыл где-то Роберт, свой лук, два больших колчана со стрелами, собрал себе в дорогу съестного, теперь в нашем племени уже стали забывать о том, что такое голод, и пешком ушел в горы. Возле пещер не стояло ни одного орка и даже отец не вышел, чтобы проводить меня. В этот зимний, непогожий день не стало Уруга. Я престал отзываться на это имя и взял себе имя Осейн, а вскоре мои новые друзья, с которыми я познакомился в Ородагарваоне, стали называть меня Осейн Канорфенум, то есть Осейн Командующий Драконами и с таким именем я прожил почти шестьдесят пять лет.

Услышав это имя, Кир изумлённо воскликнул:

- Ты Осейн Канорфенум, друг Итилгаила? Чёрт меня побери!

Тот, о ком владыка Итилгаил рассказывал ему, как о лучшем из всех орков Адамминена, тот кто когда-то научил эльфов не только дрессировать малышей, но и приманивать молодых и даже взрослых драконов и кого он, считая погибшим, мечтал разыскать в Золотых мирах, сидел на бревне напротив Кира. Теперь ему стало ясно, почему Хромой Уруг так свободно чувствовал себя в эльфийской одежде, хотя и не относился к ней с должным уважением и мог запросто вытереть о неё свои руки. Осейн Канорфенум всегда любил подчеркнуть, что он по-прежнему орк и даже его возлюбленная Лайрениэль так и не смогла избавить своего возлюбленного от этой привычки. Тетюр, когда ему понадобилось назвать орочье имя, машинально назвался Осейном, так как именно это имя эльфы называли чаще других. Орк между тем скромно потупил взор и тихим голосом сказал:

- Да, владыка Итилгаил мой друг и моё сердце болит непереносимой болью о нём, человек. Жив ли он? Ведь на эльфов в первую очередь должна была обрушиться ненависть тех чёрных тварей, которые я породил благодаря своей злой судьбе.

Козмо вскочил от возбуждения на ноги и заорал:

- Осейн, старина, жив твой друг, жив! Ничего с ним не сделалось, как и со всеми остальными эльфами, а вот всю эту чёрную сволочь мы перебили. Более того, старый чертяка, жива живёхонька и твоя жена Лайриниэль, как живы и все трое твоих сыновей и они ждут тебя. Лайриниэль даже не ушла из-за тебя в Золотые миры и уже очень скоро ты её увидишь, но лично я считаю, что с этим не стоит торопиться, парень. Прежде, чем мы доставим тебя в её замок, ты нам обо всём расскажешь. Нам очень хочется узнать всё первыми. А то потом к тебе не пробьёшься через толпы эльфов, которые тебя окружат.

Глаза Осейна загорелись огнём надежды и он спросил:

- Неужели Лайриниэль действительно ждёт меня? Ведь наверное прошло немало лет с того времени, как я пропал.

- Да, уж, порядочно. - Сказала Иоланта, которая лучше других знала эту грустную эльфийку, как свой ученицу - С тех пор, когда ей принесли твой лук Валандил, минуло тысяча двадцать один год и за это время не было дня, чтобы она не вспоминала тебя, самый отважный и благородный орк из всех орков, который так и не научился есть хлеба, предпочитая ему зелёный лук. Чучело ты чумазое - При этих словах Осейн вздрогнул, ведь так его называла его возлюбленная за то, что он не менял своих привычек - Разве же тебя можно забыть? Но, чёрт тебя подери, что же с тобой случилось дальше? Как ты подался в Ородагарваон? Об этом Лайриниэль мне ничего не рассказывала, как и о том, как она вообще познакомилась в Орраесе с таким диким орком, как ты, и, главное, не сказала ни слова, почему тебя полюбила. Впрочем, послушав тебя я это и сама давно уже поняла. Клянусь бородой Аструала, то бишь Творца Ардфеора, я не отпущу тебя с берега этой чёртовой речки, пока ты нам всего не расскажешь!

Осейн улыбнулся и, всплеснул руками, сказал:

- Хала Творцу Ардфеору, что я беседую с друзьями своих лучших друзей и подругой своей возлюбленной. Вы сняли камень с моей души, друзья мои. Ну, что же, о грустном начале своей жизни я вам рассказал, теперь расскажу о самых светлых своих днях и о том, как я стал пленником древнего зла. Поэтому я вернусь в тот ненастный, зимний день. - Осейн вздохнул, умолк на минуту и продолжил свой рассказ уже куда более бодрым голосом - Поняв, что никто из моих соплеменников не выйдет проститься со мной даже в память о всём том добром, что я для них сделал, мне уже ничего не оставалось делать, как уйти. Видно слишком много яда было в словах моей мачехи, раз даже после того, как всё раскрылось, они боялись меня. Поэтому сердце моё разрывалось от боли, а разум кипел от обиды. От родных пещер я пошел знакомой тропой в горы и удалившись от дома тотчас стал призывать дракона. Вскоре ко мне прилетел молодой могучий самец и послушно спустился с неба на пригорок. Я подошел к дракону и стал пристально смотреть ему в глаза, проникая своим разумом в его сознание. Дракон был голоден и был готов слопать меня, но боялся, что я окажусь сильнее и убью его. Я стал мысленно внушать ему, что я ему друг и если он станет служить мне, то навсегда забудет о том, что такое голод и холод, ведь я великий охотник и смогу прокормить не то что его, а даже целую стаю таких же молодых и сильных горных драконов. Ещё я рассказал ему о том, что со мной он облетит весь Срединный континент и увидит, как живут люди, гномы и даже эльфы в своих непроходимых лесах. Ему только нужно для этого склонить передо мной голову и позволить надеть на свою шею красивое, белое, лёгкое эльфийское седло. Тогда мы полетим в степь и я подстрелю для него сколько угодно больших, вкусных валгатров. Дракон знал о валгатрах, но ни разу не ел их нежного мяса и потому медленно склонил передо мной голову. Принято считать, что горные драконы всего лишь хищные звери, но это не так. Они почти так же умны, как и все прочие разумные существа Адамминена, но уж очень они необузданны в своих страстях и не способны говорить к тому же. Поэтому их и считают здоровенными хищными зверюгами. Когда я почти подружился с драконом, то попросил его назвать мне своё имя и в моём сознании прозвучало - Эхенор. Я стал повторять это имя сначала тихо, а потом всё громче и громче, пока Эхенор не привык к звуку своего имени и только после этого нацепил седло на его шею сразу позади головы. Оно было пошито эльфами и в отличие от орочьих драконьих сёдел ничем не мешало дракону. После этого я погладил Эхенора по лбу и вставил ногу в петлю, чтобы взобраться на него. Дракон от этого вздрогнул, но я его быстро успокоил. Если бы он захотел меня сожрать, то ему не пришлось бы особенно трудиться, ведь его голова в длину была больше моего роста, а я, как вы видите, не отношусь к числу маленьких орков. Как только я взобрался в седло, то не стал сразу же заставлять Эхенора взлетать, а предложил ему легонько помотать головой, чтобы почувствовать на себе всадника. Это не принесло ему никаких неприятных ощущений и он приободрился. Вот тогда я и предложил ему взлететь в небо и лететь в сторону степи. Через несколько минут мы уже летели над степью и как только я увидел пасущихся валгатров, то велел Эхенору затаить дыхание и начать плавно спускаться в планирующем полёте. Я часто наблюдал за тем, как летают горные драконы и много раз представлял себя в драконьем седле. Когда мы подлетели поближе, я достал лук и вскоре три громадных, старых быка бились на земле, а остальные бросились в рассыпную. Объяснив Эхенору, что с ним будет, если он проглотит острую стрелу, я заставил его опуститься на землю и сначала прикончил валгатров, перерезав им горло и только после того, как стекла кровь и они перестали биться, выдернул стрелы и разрешил Эхенору их съесть. Дракон так проголодался, что слопал валгатров за какие-то пять минут, чуть ли не проглотив их целиком. Правда, последнего он всё-таки хорошенько разжевал и вкус мяса валгатра ему понравился. Ну, а я добился главного, научил дракона есть мясо уже убитого животного, а не терзать ещё живого валгатра своими острыми клыками. Хотя Ахорн никогда не летал на драконах, он знал о них достаточно много и придерживался не самого популярного мнения среди орков, что горных драконов нужно приучать быть более сдержанными. Горные Волки никогда не были кровожадными орками и потому не стремились причинять кому-либо боль и страдания. Может быть мы именно поэтому и смогли закрепиться в Сиреневых Горах по соседству с гномами. Не была кровожадность свойственна и мне, а потому в дальнейшем и Эхенор прослыл самым миролюбивым горным драконом. В тот день мы никуда не полетели. Дракон насытился, в степи было довольно тепло и потому он тотчас завалился спать, а я походил окрест, собрал немного веток и сухой травы и развёл метрах в ста от него небольшой костерок. Впоследствии я разжигал его всё ближе и ближе от дракона и в конечном итоге приучил его мирно спать чуть ли не уткнувшись носом в огонь. На следующий день мы поднялись в небо и я стал высматривать сверху, не покажется ли где караван под сине-красным флагом барона де-Парре. Мне нужно было срочно встретиться с ним и с Робертом, ведь в карманах у меня было пусто, а я начинал новую жизнь. К тому же я должен был объяснить им, что теперь благополучие Горных Волков зависит только от них. Вскоре мне повезло и я увидел хорошо знакомый мне флаг. Роберт знал о моей мечте завести себе дракона и сразу узнал меня. Я велел Эхенору спускаться и видел сверху, как в степь бегут два моих хороших друга, с которыми меня связывало так много хорошего. Пять лет подряд с началом каждой зимы и до весны, а порой и до самого лета я сопровождал вместе с ними большие караваны и даже заслужил у людей прозвище Дружелюбного Горного Дракона, что само по себе было для многих нонсенсом, но гораздо чаще меня называли просто Проводником. Орки же наоборот прозвали меня Свирепым Колдуном и любили рассказывать том, скольких их товарищей сожрали мои кровожадные драконы, но это было сплошное враньё, гонять их по степи за то, что они пытались грабить караваны заплатившие пошлину это одно, такими делами я часто занимался, но вот тем, чтобы напускать на них драконов всерьёз, никогда не грешил.

Иоланта сделал рукой жест и сказала:

- Осейн, извини, меня вызывает на связь подруга. - Орк, удивлённо взглянув на неё, умолк и та, надев очки, недовольным голосом спросила - Лаура, девочка моя, извини, но я сейчас занята. Нет, у нас всё в порядке. Мы уже разобрались со всеми делами. Вот как, вам уже всё известно и твой папаша уже обо всём знает. Ну, так тем более, девочка моя, вам всем не о чем беспокоиться. Ну, ладно, хорошо, я сейчас приду к тебе и всё объясню. Твой брат никуда не исчез, он просто сотворил портал прохода. Теперь это стало возможным и ты тоже сможешь в считанные секунды отправиться в любое известное тебе место. Жди меня в своей комнате. Я сейчас буду. - Сняв очки, она спросила - Ну, что, вам всё ясно? На Адамминене действуют любые порталы прохода и это юное дарование, младший из сводных братцев Лауры, куда-то смылся. Я мигом, туда и обратно, не расходитесь.

Глава девятнадцатая.

Иоланта, как и обещала, действительно вернулась через десять минут и сказала недовольным голосом:

- Ребята, нам пора срочно сваливать отсюда. Я боюсь, что через пять минут здесь будет самое настоящее столпотворение. Гору Золотой Малленброг уже увидели и скоро сюда примчится множество народа, поэтому нам нужно спрятаться, чтобы спокойно дослушать рассказ Осейна. Самое лучшее место, это императорский дворец. Уж там-то нас точно никто не побеспокоит. Кузенька, солнышко, перегони наш кораблик к дворцу, мы будем ждать тебя в моей гостиной.

Леди рыцарь-маг сотворила большой портал прохода и вся компания с возгласами облегчения ввалилась в её гостиную. Ещё через несколько минут в гостиной появился Козмо и Осейн Канорфенум, продолжил рассказывать им историю своей жизни:

- Хотя лошади купцов и испугались моего Эхенора, они не разбежались во все стороны, поэтому я смог поговорить несколько часов со своими друзьями. Барон, его звали Жиль, стал к тому времени довольно преуспевающим человеком, ведь под его охраной на дороге между Хаудвайром и Верденом не был ограблен ни один караван. Именно он посоветовал мне отправиться в Орраес, самый большой город на всём Срединном континенте, если хочу найти себе хорошую работу, связанную с путешествиями. Жиль немедленно ссудил меня деньгами тотчас, как только я его об этом попросил. Когда я улетел из Сиреневых Гор, то ещё не знал, куда направлюсь, но узнав от Жиля о том, что смогу в Орраесе познакомиться с эльфами, сразу сказал, что это выглядит очень заманчиво, ведь мне давно уже хотелось увидеть эльфов. Хотя мне того не хотелось, я был вынужден рассказать им о том, почему покинул родное племя. Барон вздохнул и сказал мне:

- Уруг, о, извини, Осейн, может быть в этом есть доля и моей вины, ведь я частенько рассказываю о том, что являюсь другом Свирепого Колдуна Хромого Уруга, повелителя горных драконов, который пошлёт за меня этих крылатых убийц против кого угодно.

Я рассмеялся и сказал ему:

- Друг мой, не волнуйся. В моём племени у меня была репутация ещё хуже. Все женщины моего племени считают, что у меня ядовитое семя и каждая, кто переспит со мной, в ту же ночь уснёт в последний раз. Ну, а чтобы укрепить твою репутацию лучшего друга Свирепого Колдуна, вот тебе мой подарок, он тебя не раз выручит. - Я протянул барону де-Парре охотничий рог, который не только мог испугать любого орка своим звучанием, но и приманить к себе дракона за добрые две сотни миль - Возьми его и не стесняйся дуть в него всякий раз, когда завидишь незнакомых орков. Этим ты тотчас призовёшь к себе на помощь драконов и не волнуйся, им полезно летать. К тому же я за эти годы успел приучить их к весёлой игре, гонять по степи всех орков, которые не машут им руками и не приглашают полакомиться старым валгатром. Горные Волки это хорошо знают, а все остальные ещё не догадались, как им откупиться от драконов. Орки, увидев драконов, сразу же присмиреют и пошлют к тебе гонца. Вот тогда-то ты и расскажешь им о том, кто твой друг и скажешь, что с ними будет, если они пустят в твою сторону хотя бы одну стрелу. При этом запомни, если станет совсем худо, поверни мундштук вот так и дуй в него посильнее. Этим ты приманишь драконов со всех окрестных гор. Не знаю, нападут они на орков или нет, но те обязательно разбегутся и драконы затеют с ними игру в догонялки. Ну, а если тебе понадобится отправить драконов обратно в горы, тогда тебе только стоит повернуть мундштук вот так, протрубить в рог и драконы улетят. Рог этот не простой, Жиль, а колдовской и если ты хорошенько потренируешься, то научишься с его помощью управлять драконами, летящими в небе. Ну, что же друзья, думаю, что это не последняя наша встреча. Прощайте, мне пора в путь. Дорога до Ородагарваона неблизкая, а я даже не знаю туда пути. Ну, ничего, как-нибудь доберусь.

Жиль посмотрел на меня с укором и сказал:

- Осейн, если ты когда-нибудь попытаешься вернуть мне деньги, я тебя, право же, поколочу, хотя ты лишь чуть-чуть меньше своего дракона. Между друзьями не может быть долгов. Посиди здесь полчаса, друг, и подожди нас, хотя я и не бывал в Орраесе ни разу, знающие люди рассказывали мне о том, какие товары там в большой цене. Тебе ведь нужно будет встретиться не абы с кем, а с королём гномов Хардниром. К нему так просто не попадёшь, но если ты скажешь, что привёз ему в дар речной жемчуг из Вердена, то тебя к нему его гномы на плечах донесут. Он у них имеет какую-то особую цену.

Барон де-Парре и его помощник Роберт Барнс ушли, а я остался сидеть у костра. Купцы узнав, что я покидаю наши края, подходили ко мне, чтобы попрощаться, как с другом, для многих я приручил валгатров. Каждый хотел одарить меня чем-либо, но я лишь разводил руками. Эхенор хотя и был драконом, всё же не являлся вьючным валгатром. Подарки я принял только от самых лучших и верных своих друзей и они собрали мне их хотя и в небольшой мешок, но цену они имели огромную, ведь сверху в мешке лежала деревянная шкатулка величиной с две моих ладони, доверху насыпанная речным сайнийским жемчугом. Река Сайна несла свои воды на самом краю Эннонанда и купцы не часто отваживались отправлять караваны в центральные районы. Поэтому за эти небольшие жемчужины, которые в наших краях стоили недорого, гномам Ородагарваона и особенно Хелегаегрина приходилось платить очень большую цену, а ведь без них они не могли изготавливать свои светящиеся трубы. Я простился с друзьями и полетел на запад с такой скоростью, словно хотел догнать солнце, но небесное светило летело быстрее моего дракона и вскоре мне пришлось искать место для ночлега, а заодно и ужин для Эхенора. С этим проблем не было, диких валгатров в степи хватало. Мы летели почти три месяца, пока я не увидел с огромной высоты воды реки Боры и большой город на её правом берегу. Так я прилетел в Борденер. По пути я довольно часто останавливался и пока мой Эхенор бродил неподалёку, беседовал с караванной стражей. Мне было приятно узнать, что даже довольно далеко от Сиреневых Гор было известно имя великого колдуна-орка, повелевающего драконами, который носил одежду людей. Люди сами махали мне руками, чтобы спросить совета. Куда реже это делали орки, но и они частенько просили меня приземлиться для разговора. Некоторые просили у меня совета, но были и такие, которые предлагали присоединиться к их отряду, а точнее банде. Таким я всегда отвечал жестким отказом. В Борденере меня встретили не очень ласково. Точнее я вообще не попал в него в день прилёта. Ещё на подлёте к городу мне помахали флагом с башни небольшой сторожевой крепости и командир гарнизона, парень громадного роста, узнав куда я лечу, велел мне не торопиться и побыть его гостем несколько дней, пока он отправит гонца в город. Поначалу он хотел запереть меня в своей комнате, но когда я с улыбкой объяснил, что против могущественного колдуна ещё не придумали запоров, он развёл руками и сказал мне, смеясь во весь голос:

- Ты прав, юный орк. Колдуны народ опасный, особенно такие, которые могут повелевать драконами, но я всё же советую тебе не соваться без спроса в Борденер. У нас в городе тоже есть колдуны и даже могущественные маги, а потому погости пока у меня, пока мой гонец не испросит для тебя разрешение посетить город. Так ты действительно летишь в Ородагарваон, Осейн?

Я вежливо поклонился и спросил его:

- Ты боишься гномов короля Харднира?

Командир крепости насупился и буркнул мне в ответ:

- С чего мне их бояться? - Потом он тягостно вздохнул и признался мне - Гномов я не очень-то боюсь, Осейн, они народ хотя и задиристый, но всё же с нами предпочитают не ссориться. К тому же в Орраесе живёт очень много людей, а вот эльфов я опасаюсь. Особенно тех, которые летают на горных драконах. Борденер вольный город, Осейн, но в нём не любят тех, кто летает с оружием на драконах или плавает на кораблях по реке. Нам не нужны как речные, так и воздушные пираты. С речными мы давно научились бороться, но вот как победить воздушных, ещё не знаем.

Мне стала понятна его озабоченность и я успокоил его:

- Капитан Лонг, Осейн не воздушный разбойник. У себя дома я занимался тем, что летом охотился, а зимой и весной охранял караваны вместе с бароном де-Парре. - После чего спросил - Неужели эльфы нападают на ваш вольный город?

Капитан вытаращил глаза и воскликнул:

- Ты что, смеёшься? Эльфы не разбойники, нет, но кто знает, чем ты можешь рассердить эльфа. Они существа вечные и у них на всё есть своё собственное мнение, а потому они в любой момент могут напасть, хотя на моей памяти такого не происходило, но вот ещё до моего рождения владыка крылатых эльфов как-то раз напал на Борденер. Точнее не на его жителей, а на какой-то большой отряд, который чем-то им не угодил. Битва произошла прямо в пригороде и эльфы всех, кто не пытался стрелять в них из луков, подстрелили, но не убили, а только ранили, но раны от эльфийских стрел такие болезненные, что некоторые полагают, что смерть лучше. Потом они забрали с собой командира отряда, нескольких его людей и увезли. Что с ними стало, никто не знает, но больше эльфы нас ни разу не беспокоили.

- Ну, если это были разбойники, то, возможно, эльфы были полностью правы. - Сказал я осторожно, чтобы не обидеть капитана Лонга и тот, стукнув кулаком по столу сердито крикнул:

- Нет! Если это были разбойники, то они должны были сначала поговорить с отцами города и они сами решили бы их судьбу.

Меня это только рассмешило и я сказал ему:

- Не думаю, капитан, что ваши вожди смогли бы решить их судьбу. Если этот отряд смог войти в ваш город, значит он был довольно велик, а раз так, то это ещё неизвестно, что сделали бы эти люди, приди к ним начальник городской стражи. Ты не думаешь, что тогда они принялись бы убивать жителей Борденера и жечь в нём дома? Горный дракон никогда не полетит в пламя, а потому мне вполне понятно, почему эльфы налетели внезапно. Наверняка жители города, увидев чужаков на его улицах, тотчас заперлись в своих домах и те солдаты, что вошли в город, потом в ужасе метались по улицам не зная куда спрятаться. Мне не раз доводилось гонять по степи жадных орков, а одну пришлую банду, то вообще было отребье без роду и племени, я преследовал целую неделю и хорошо знаю, какой ужас способен нагнать дракон с метким лучником сидящим на нём. Хотя я тоже в тот раз никого не убил, а лишь ранил нескольких орков, включая их предводителя, они, наверное, до сих пор скачут на юг, проклиная меня.

Капитан Лонг был вынужден согласиться. Подумав, он сказал:

- Наверное ты прав, Осейн. Отец рассказывал мне, что эльфы только выручили их, разоружив тот отряд.

В сторожевой крепости я прожил почти две недели, пока мне разрешили посетить Борденер. Каждый день я утром и вечером совершал патрульные облёты и тем облегчил капитану Лонгу службу. Мы даже с ним сдружились за эти дни и в будущем наша дружба только окрепла и когда отношения между Орраесом и Борденером несколько испортились, благодаря мне он переехал в этот огромный город, поступил на службу к королю Хардниру и даже стал комендантом главной крепостной башни. По совету Гая я сменил свой наряд обычного горожанина на дворянский. Он считал, раз я племянник вождя племени, то уже барон, как минимум. Мы были с ним одного роста и он уступил мне пару своих костюмов, которые ещё ни разу не надел. Один очень нарядный, красного цвета с серебряным шитьём, для балов и торжественных приёмов, в котором он советовал мне появиться перед королём, а второй зелёный, для охоты. В нём я и вошел в Борденер, когда мне разрешили посетить город, но всего на несколько часов, чтобы встретиться с каким-то человеком в магистрате. Город мне очень понравился, а вот этот человек нет. Он был очень жадным и сразу сказал, что я должен заплатить ему, чтобы он разрешил мне остаться в городе на ночь, но по мне было куда приятнее провести ночь в степи под крылом у Эхенора, поэтому я этим же вечером и улетел, но недалеко, чтобы переночевать в степи. Всё равно моего дракона в город не пустили. На следующий день я был уже в Орраесе и там меня встретили совсем по другому. Со смотровой площадки донжона Кабаньей башни мне помахали флагом и Эхенор отважно приземлился прямо на неё. Башню охраняли люди и с ними было два эльфа, вид которых сразу же поразил меня до глубины души. До Орраеса уже дошли слухи, что какой-то орк прилетевший в Борденер аж от берегов реки Сайны хочет встретиться с королём Хардниром. Один эльф, а это был сам владыка Итилгаил, внимательно выслушал меня, бросил равнодушный взгляд на жемчуг, после чего вежливо попросил у меня разрешения осмотреть моё драконье седло и я позволил ему сделать это, просвистев Эхенору, чтобы он подпустил чужака. Впрочем от эльфа исходил запах дракона и он сам смотрел на владыку Итилгаила с интересом. Владыка внимательно осмотрел моё седло и спросил:

- Осейн, ты знаешь, что это седло пошито эльфами в Орраесе?

Я пожал плечами и ответил:

- Господин эльф, я только и знаю о нём, что его везли в Сиреневые Горы целых три года и оно обошлось мне в сто пятьдесят ливров. Если тебе это интересно знать, то его доставил мне Роберт Барнс.

Эльф поклонился мне и сказал:

- Мне известно это имя Осейн и я лично разрешил продать седло купцу из Айдера, хотя он так и не смог сказать мне, кому это понадобилось драконье седло эльфийской работы, но сказал, что его заказал какой-то человек по имени Роберт Барнс. Долго же везли его тебе, Осейн, ты, наверное, устал ждать, когда сможешь оседлать своего дракона. Ты вырастил прекрасного дракона, мой друг, но ещё лучше ты преуспел в его дрессировке. Он совершенно ничего не боится.

В тот момент я ещё не знал, каких трудов стоило эльфам добыть яйцо дракона, высидеть его, а потом выкормить малыша и вырастить его могучим драконом, а потому беспечно ляпнул:

- Эхенор вольный дракон, господин эльф, и это первая весна, которую он встречает вместе со мной. Ещё четыре с половиной месяца назад он даже не знал меня, а я его.

Глаза эльфа расширились от удивления и он сказал:

- Но этого не может быть, юноша. Каким бы могущественным колдуном ты себя не называл, горные драконы никогда не станут повиноваться никому, ни эльфу, ни орку, ни человеку.

Вместо ответа я улыбнулся, закрыл глаза и с улыбкой стал призывать к себе драконов с окрестных гор, а их в Ородагарваоне водилось немало, побольше, чем в Сиреневых горах. Вскоре над башней кружило десятка два горных дракона, а один, уже осёдланный, приземлился на наблюдательной площадке и ткнулся носом в плечо эльфа. Владыка эльфов поклонился мне и сказал взволнованным голосом:

- Осейн Канорфенум, я лично сопровожу тебя к королю Хардниру. Мы полетим туда на драконах. Надеюсь, что твой Эхенор и мой Фавендил подружатся и твой вольный сын гор не станет пенять ему на то, что его выкормил старый эльф. Вот уж не думал никогда, Осейн, что кто-то сможет удивить меня, но ты это сделал.

Вот тут уже эльф удивил меня. Мне было и невдомёк, что дракона можно вырастить в неволе. Я кивнул головой, снял со спины дракона вьюк и стал быстро переодеваться в другую одежду. Владыка Итилгаил терпеливо ждал и даже поправил мне кружевной воротник рубахи, который сбился у меня на бок. Через полчаса мы приземлились на площади перед королевским дворцом и Итилгаил предложил мне сначала завести наших драконов в большой, тёплый загон, пол которого был устлан сеном, в кормушке лежало много мяса, а в поилку налита вода. Никогда Эхенору ещё не предлагали войти в такую роскошную пещеру. Появились слуги и владыка эльфов велел мне отдать им все вещи, кроме шкатулки с жемчугом, чтобы они отнесли их в мои покои. Прежде, чем мы поднялись в тронный зал, Итилгаил показал мне эти покои, которые показались мне просто королевскими, да, они и были такими, ведь они предназначались для самых почётных и именитых гостей короля Харднира. Позднее я узнал, что своей незатейливой волшбой так поразил владыку эльфов, что тот сразу же захотел познакомится со мной поближе. Итилгаил не нуждался в моей помощи, эльфы и без меня уже несколько десятков лет работали с драконами и неплохо преуспели в этом, но он очень не хотел, чтобы меня переманили к себе горные орки Лоссенаилина, горной страны лежащей рядом с Иселенерином. Вот тогда у них могли возникнуть большие неприятности, так как драконы даже близко не подпускали их к своим кладкам. Разведчики короля Харднира уже собрали обо мне информацию и потому владыка эльфов сначала хотел встретиться со мной и выяснить, каковы мои планы и уже потом думать, что со мной делать. Может быть поэтому меня встретили во дворце так любезно и король гномов, восседавший на резном каменном троне, после нескольких фраз предложил нам отобедать в его покоях. Я прилетел в Орраес незадолго до полудня и мы беседовали до самого позднего вечера. Владыка Итилгаил сразу же сказал мне о том, что наслышан о моём прибытии и обрисовал ту ситуацию, которая сложилась у них в Аранелвуде, на который стали нападать орки, прилетающие в их лес на драконах. Вот это были настоящие воздушные пираты. Свирепые и безжалостные, как и их драконы. Итилгаилу ничего не было известно о племени Горных Волков из Сиреневых Гор и я рассказал ему о том, чем занимался пять последних лет. Говорить им о том, что моё племя Горные Волки, я не стал, но рассказал, почему покинул родные горы. Итилгаил, услышав это, кивнул головой и сказал мне:

- Такое случается, Осейн, внезапно обретённые власть и могущество способны напугать не только орков, но и эльфов, но чем же ты теперь хочешь заняться? Поступить на службу к королю Хардниру?

Я помотал головой и сказал:

- Нет. Я не хочу никому служить, но готов работать, если меня о чём-то попросят. Мне хочется облететь весь Срединный континент и познакомиться с многими эльфами, людьми, гномами, орками. Я не ищу ни с кем ссоры и не стану воевать за деньги ни на чьей стороне, хотя битва меня не страшит. Если я увижу, что разбойники, будь то хоть люди, хоть орки, нападают на караван, то сразу приду на помощь купцам. Если это, конечно, купцы, а не работорговцы или бандиты увозящие в степь добычу. В этом я быстро разберусь, ведь всё-таки я колдун и мне дано понять многое. Если мне заплатят, то я вместе с Эхенором всего за два дня перевезу не очень тяжелый груз или двоих, троих пассажиров на расстояние в две тысячи миль, найду места для охоты, предупрежу о приближении врага, да, мало ли чем ещё может быть полезен орк летающий по небу на могучем молодом драконе.

Король Харднир сразу же сказал мне:

- Извини, Осейн, я бы с радостью взял тебя к себе на службу, но тогда ты большую часть времени будешь слонялся по Орраесу, чего ты не желаешь делать. Предоставить же тебе такую работу, какую ты ищешь, я к сожалению не могу, но мне хотелось бы знать, где тебя можно будет найти. Порой мне бывают нужны отважные гонцы, готовые пересечь Эннонанд и отвезти весточку в Аранелвуд, а случается и так, что мне самому нужно куда-то отправиться и быстро вернуться. Правда, когда я сажусь на спину дракона, то всегда завязываю глаза.

Зато владыка Итилгаил немного подумав предложил мне:

- Осейн, через три дня я отправляюсь в Западный Дейтхир. Это мой город, который лежит более, чем в двенадцати тысячах миль от Орраеса. Путь будет долгий и опасный, ведь нам нужно будет пересечь весь Эннонанд, да, и в мой город мы полетим не сразу, но если ты хочешь получить такую работу, о какой говоришь, то мы будем щедро оплачивать твои услуги. Драконов у нас немного и мы готовим их к грядущим битвам с летающими орками, к тому же эльф летящий на драконе, вызывает у всех орков центрального Эннонанда неприязнь, если не сказать больше, а одинокий эльф к тому же кажется лёгкой добычей, хотя это не так. Нам нужен такой курьер, который не будет вызывать ни у кого подозрений, а стало быть ему можно будет доверить секретные письма и самые ценные грузы, потеря которых будет невосполнима, и я сразу же скажу, что мы не враги оркам, хотя и не ищем дружбы с ними. Если ты посетишь Аранелвуд, а также другие эльфийские леса, то ты увидишь в них немало орков и все она наши добрые друзья, от которых у нас нет никаких секретов. Некоторые пришли к нам по доброй воле, других загнали в наши леса враги, но все они совершенно свободны и в любой момент могут покинуть нас.

Именно такие слова я мечтал услышать от эльфов, о которых Роберт рассказал мне много хорошего. Так я стал другом эльфов и мне ни разу не пришлось об этом пожалеть. Утром ко мне в покои пришел посыльный и сказал, что владыка Итилгаил и ещё несколько эльфов хотят разделить со мной свой завтрак. В тот момент я как раз нежился в ванне, этом самом лучшем изобретении людей, которого мне всегда так не хватало в пещере старого Ахорна. Услышав, что эльфы зовут меня позавтракать с ними, я выскочил из ванны и торопливо натянул одежду прямо на мокрое тело. Владыка Итилгаил встретил меня у входа и, увидев мои мокрые волосы, вежливо предложил пройти с ним в одну комнату, чтобы обменяться парой фраз наедине. Так я впервые переступил порог эльфийского зала созерцаний. Итилгаил задал мне пару пустяковых вопросов о том, хорошо ли мне спалось, всем ли я доволен и пока я отвечал, магия этой комнаты привела мой костюм в идеальный порядок, высушила волосы и даже заплела их на эльфийский манер. Как вы видите, лицом я немного похож на эльфа, и если бы не моя мощная фигура и чёрные волосы, то был бы неотличим от полуэльфа, за что мои друзья частенько называли меня загорелым эльфом. Именно это и сказала мне прекраснейшая из всех эльфийских женщин - Лайриниэль, дочь Алмареона из дома Силмендила, едва я вошел в большую комнату с садом за окном. Эльфы смотрели на меня с благожелательными улыбками и я, чтобы рассмешить девушку, поискал глазами, увидел в комнате горшок с каким-то растением, растущим в нём, коснулся пальцами влажной земли мазнул ею себя по щекам и прорычал шутливым голосом:

- Нет, прекрасная лунная принцесса, я дикий орк Осейн, который летает на свирепом горном драконе выше облаков, спит на земле и любит есть сырое мясо! Враги трепещут при виде меня, но я друг всем эльфам потому, что они шьют самые лучшие сёдла для драконов и в мире нет никого прекраснее их дочерей.

На плече у Лайриниэль сидел крохотный розовый дракончик, который при виде меня весело зачирикал и она радостно расхохоталась. Быстро поднявшись с дивана, девушка подбежала ко мне, достала маленький платочек, пахнущий фиалками, стёрла им грязь с моего лица и воскликнула звонким голосом:

- А меня зовут Лайриниэль и у меня тоже есть дракон, но не он возит меня, а его. Познакомься, его зовут Лосиллон.

Слегка наклонившись я закрыл глаза и, соединившись сознанием с этим милым, весёлым существом, сказал ему о том, как люблю его хозяйку. Маленький дракон тотчас переливчато засвистел, говоря мне о том, что он тоже любит Лайриниэль, взлетел с её плеча, перелетел на моё и стал тереться головкой о мою щёку, а я засвистел на его языке и попросил не обижать свою хозяйку. Дракончик засвистел ещё громче, перелетел на плечо девушки и стал ластиться к ней. За столом меня посадили напротив Итилгаила, но Лайриниэль сидела по левую руку от него и я мог любоваться ею во время завтрака. Передо мной поставили серебряное блюдо с жареным мясом валгатра и зелёным луком, которого мне давно уже не доводилось есть, но я к нему в то утро так и не притронулся, чтобы оставить свой дыхание свежим, но вот вилку взять в руки так и не смог и потому ел мясо с ножа. За завтраком мы разговаривали только о драконах, их повадках и привычках, особенностях поведения и прочих подобных вещах. Мне удалось спросить эльфов, как такая прекрасная девушка оказалась так далеко от дома и её отец рассказал мне о том, что его дочь обожает летать на драконах и потому упросила его взять с собой, когда он полетел в Орраес. Он мечтал стать летающим лучником, как и владыка Итилгаил, но ему не повезло, его дракон не проклюнулся из яйца и тогда мне впервые удалось сделать то, что впоследствии я делал для эльфов довольно часто. Решительно отодвинув от себя блюдо, я встал и сказал:

- Это не дело, чтобы эльф, столько лет мечтавший о небе, возвращался домой только из-за того, что ему попался не дракон, а какой-то заморыш, друзья мои. С горными драконами такое часто случается и их драконихи, порой, сами выбрасывают из кладки такие яйца из которых не проклюнется сильный зверь. Пойдёмте на площадь и я призову для Алмареона молодого и сильного дракона, на котором он сможет отправиться домой вместе с тобой, вождь Итилгаил.

Эльфы переглянулись между собой и дружно встали, а Лайриниэль захлопала в ладоши от радости. Она была ещё совсем юной девушкой и ждала от жизни только чудес. Быстрыми шагами мы вышли из дворца на площадь и Итилгаил попросил какого-то гнома, чтобы тот очистил её от людей, но этого не потребовалось. Взяв за левую руку Алмареона, я вывел его на середину площади, достал из-под камзола свой амулет и вложил его ему в правую руку, после чего стал вызывать драконов. Их на мой зов прилетело дюжины три и народ мигом разбежался, услышав их тревожные трубные крики. На этот раз я стал, как бы предлагать драконам верного друга, который будет заботиться о драконе, выбравшем этого воина в свои защитники. Ещё я говорил драконам о том, как эльфы любят драконов, как они уважают их за гордый и независимый нрав, как они выращивают их и как защищают от всех невзгод. Старики презрительно затрубили и тотчас улетели, но три молодых дракона, которые довольно часто видели своих сытых и холёных собратьев, несущих на себе эльфов, откликнулись на мой призыв и я поднял вверх два пальца. Ко мне со всех ног бросилось ещё два эльфа. Их вышло на ступени дворца несколько десятков. Жестами я велел им взяться руками за мой амулет и тихо назвать свои имена, после чего попросил драконов назвать себя и выбрать себе друга на всю жизнь. Первым откликнулся дракон, который назвал себя Ишхадом. Это был молодой, могучий красавец с раной на правой лапе и он выбрал себе в защитники Алмареона. Я подвёл своего будущего тестя к дракону и он тотчас стал врачевать рану дракона, хотя не о ней в тот момент были все мои мысли, но это мне помогло. Я тут же стал мысленно говорить Ишхаду и остальным драконам о том, что теперь они никогда не будут страдать от ран, поскольку в мире нет лучших врачевателей, чем эти стройные двуногие со светлыми лицами и золотистыми волосами. После этого я назвал Алмареону имя его дракона и велел ему произнести сначала тихо, а потом всё громче и громче, пока он не запомнит этот звук. Через полчаса Алмареон надел на Ишхада седло взял свой лук и полетел вместе с ним на первую охоту, а ещё через два часа я рухнул на камни прижимая к груди свой амулет. Эльфы бросились ко мне, думая, что я потерял сознание, но со мной всё было в полном порядке. Просто мне нужно было отдать камням хотя бы часть той энергии, которую влили в меня драконы. Через несколько минут я вскочил на ноги и сказал: