Черные начала. Том 7

Глава 213

Не сказать, что Люнь открыла для меня что-то новое. Преследование я заметил ещё три дня назад: случайно увидел тени на горизонте, которые, едва я обернулся, исчезли. Они преследовали нас целый день, то появляясь, то исчезая, однако на следующий исчезли.

Я ещё некоторое время следил за обстановкой позади, но больше каких-либо признаков, что за нами хвост, не было. В тот момент я уже было понадеялся, что кто бы это ни был, отстали, но нет, Люнь обрадовала, что они до сих пор следуют за нами.

Признаться честно, я хрен знает, что или кто это мог быть, но теперь был уверен, что нас пасут. И это точно не те энергетические вампиры, так как те твари света солнца не переносит. То ли какие-от животные, то ли люди.

И если это люди, то скорее всего кто-то из наблюдателей, которых послал пахан, чтобы проследили за нами.

Или нет.

Но именно из-за того, что это могли быть люди пахана, я и не рассказал Грому о том, что заметил слежку.

— Они далеко? — одними губами спросил я.

— Достаточно далеко. Я бы сказала даже очень.

Значит время у нас пока что ещё есть.

Мы проехали, можно сказать, по центральной улице деревни дикарей. В деревне дикарей царил бардак. Повсюду были разбросаны вещи: какие-то тряпки, посуда, иногда мебель и даже личные вещи, словно их вышвыривали из дома. Скелетов жителей тоже хватало: не много, но встречались раз от раза то тут, то там. То ли не успели, то ли не хотели покидать свой дом.

Но в какой бы спешке дикари не покидали это место, всё самое ценное они забрать не забыли. Я обошёл несколько палаток и землянок, но внутри кроме разбросанных вещей ничего не увидел. Еды не было, а что была, давно уже пропала, вода стухла, а одежда мне была не нужна. Хлева тоже были пусты, о провизии в дорогу они явно побеспокоились.

Разве что в землянке травника я нашёл несколько зелий, которые смог распознать, как антидот и микстуру, чтобы пониматься по уровням, но на этом наша добыча заканчивалась.

— Не густо… — пробормотал я, взвесив бутыльки, после чего отправил их в сумку. — Почему не все уехали отсюда?

— Ты меня спрашиваешь? — прогудел Гром.

— Ну а ты видишь ещё кого-то рядом?

— Не все захотели покинуть свой дом. У нас такие же были. Но все, кто остался, достались душам мёртвых.

Причём сказал он это с такой уверенность, будто сам лично убеждался, что каждый отправится на встречу с душами мёртвых.

Мы вновь двинулись в путь.

На следующий день то, что мы вошли в зону действия ауры, стало заметно не только по сбледнушему Грмоу, который так или иначе держался, но и по Люнь, которой тоже досталось чуть-чуть. Она почувствовала жжение и была вынуждена спрятаться во мне, чтобы избежать последствий.

Да и природа тоже получила свою порцию местной отравы.

Теперь трава или отсутствовала полностью, или была чёрной и пожухлой, из-за чего лошади с трудом находили, что бы поесть. Округа становились всё безжизненнее и безжизненнее, где даже ручьи, и те пахли какой-то затхлостью и гнилью. Про животных я вообще молчу: все, что здесь были, уже давно мутировали и нередко пытались нас атаковать.

Здесь даже костёр было проблемой развести, так как всё, что у нас было, отчаянно отказывалось гореть и только с попытки сороковой трава наконец занялась, испуская едкий тёмный дымок и очень плохо горя. С одной стороны это хорошо, так как если трава долго горит, то и подкладывать её надо меньше. С другой от неё воняло так, что аж глаза слезились, а дым поднимался чёрным столбом, отчего нас можно было очень легко заметить.

В течении ещё пары недель холмы стали исключительно каменистыми, словно мы оказались на другой планете. Ни единого намёка на траву или самый чахлый цветочек. Ручьи были как… не знаю, словно яд. Даже подходить к ним было неприятно. Однако здесь спасала уже моя фляга, которой можно было спокойно напоить что лошадей, что нас самих.

Чем-то эти горы напомнили мне безжизненные горы другой планеты, например, марса, где есть только камень, да пыль. С какой-то стороны это даже выглядело красиво, так как голубое небо и яркое солнце продолжали висеть над головой, из-за чего в пейзаже было своё очарование.

Копыта лошадей размеренно отбивали сухой каменистый звук, то и дело поднимая в воздух небольшие оболочка пыли, иногда нервно ржа и дёргая головой, будто говоря, что дальше они уже точно не поедут. Иногда приходилось пришпоривать и погонять их дальше в пустынные горы, но вскоре тёмная аура всё же сделала своё дело.

В какой-то момент почему-то именно моя лошадь просто отказалась ехать дальше, упираясь копытами, после чего неожиданно встала на дыбы.

— Оу-оу, потише! — натянул я поводья, пытаясь удержаться, то ту как в жопу ужалили.

Словно на родео, она внезапно начала брыкаться и прыгать, пытаясь меня сбросить со спины, при этом кружась, как юла. Она едва ударила бедного Зу-Зу, который оказался рядом и едва успел убежать, чтобы не быть затоптанным.

— А ну стоять! Стоять, я говорю! Да сука… — лошадь кружилась так, что даже седло начало слегка уходить в сторону, соскальзывая.

— Держи её! — рявкнул Гром.

— Да держу! Она взбесилась! Да сука…

Пусть у меня и шестой уровень, но это не отменяло того, что я просто соскальзываю с её спины. Понимая, что её мне не удержать, я сбросил на землю спальник с её спины, после чего оттолкнулся и отпрыгнул от лошади подальше, выхватив клинок.

Лошадь тем временем, пару раз взбрыкнув для профилактики, заржала и встала на дыбы, после чего окинула нас взглядом. Из её рта шла пена, а вот из глаз сбегали две струйки крови. Да и сама рожа её стала более угловатой что ли, словно это была лошадь всадника смерти. Я, конечно, следил за ней, это естественно, но когда она успела так сильно изменить, как-то не заметил, будто её накрыло вот сейчас, в последние часы.

Я стоял напротив лошади с мечом наизготовку, готовый срубить её нахрен, если тварь попытается нас атаковать.

Лошадь пару раз встала на дыбы, ржа, словно победитель. Она дёргаясь влево-вправо, иногда беря в нашу сторону разгон и резко останавливаясь под безумное ржание, будто пытаясь напугать. А после просто развернулась и ускакала, оставляя за собой клубы пыли и нас.

— Тьма забрала её разум, — произнёс Гром, проводя её взглядом.

— А как твоя лошадь? — бросил я взгляд на его скакуна, но тот выглядел пусть слегка и напуганным, но вроде как здоровым.

— Это конь, — рыкнул он. ­— Он нормально.

Я ещё мог наблюдать за своей лошадью, пока она взбиралась галопом на противоположный холм, пока та не скрылась за вершиной. Её сумасшедшее ржание доносилось аж до сюда.

— Тц… — я бросил завистливый взгляд на лошадь Грома. Теперь придётся идти по старинке на своих двоих. Всё же ехать верхом было прикольно, сначала жопку немного натирает, но потом вообще норм становится. Едешь, ни о чём не думаешь, смотришь по сторонам, всегда отдохнувший.

А сейчас…

— Далеко нам?

— Нет, — ответил Гром.

— Нет, это насколько? В днях? Мы уже больше месяца в пути.

— Неделя, — прогудел он. — Ещё неделя или две.

Неделя или две…

Мы уже шли около месяца вместе и надо сказать, что я так и не смог привыкнуть к Грому. Обычно, когда вы идёте с кем-то в одной сторону очень долго, то как-то привыкаете друг к другу, однако с этим кадром было иначе. Сколько бы не шли, я всё равно чувствовал определённый барьер между нами.

Гром всегда молчал, а если и говорил, то лучше бы молчал. Мы особо ничем не делились и даже не смотрели в сторону друг друга, будто человека напротив не существовало. Изредка, если что-то было необходимо, приходили на помощь друг другу, но отношения между нами были, исключительно деловыми. А ведь при нём и с Люнь не поговоришь.

Поэтому ещё две недели было слишком много…

***

— Мы уже близко, — прогудел Гром. — За этим холмом будет наша деревня.

— Далеко же вы забрались от своего дома… — пробормотал он.

— Бывало и дальше.

Ну да, они же кочевые. Вон монголы из своих степей даже до Европы доходили, так что можно представить, как далеко могли забраться местные племена при нужде.

Гром ошибся — мы шли сюда не две, а три недели. Причиной было то, что у меня не было лошади, что сильно нас тормозило, а потом её лишился и он. Его верный скакун на глазах всё чах и чах, становясь всё более худым и… жутким. Даже мой конь, когда убежал, выглядел получше, а у этого лошадь всё больше походила на смерть.

Не став дожидаться, когда она окончательно обратиться, Гром обрубил её жизнь одним ударом, возможно сделав одолжение существу и избавив от мучений.

Его лошадь, наверное, была последним нормальным животным в округе, что мы видели, так как все остальные были прямиком из фильмов ужасов.

Ну не считая Зу-Зу и Грома, конечно.

За это время мы уже успели покрыться пылью, одежда словно выцвела, на губах всегда был неприятное чувство песка, который скрежетал на губах. Я уже успел привыкнуть к постоянном скрипу и скрежету камней под подошвой. Казалось, что мы шли сюда вечность под палящим солнцем днём и дикими морозами ночью.

Я нередко гадал, сколько пройдёт времени, прежде чем природа сможет восстановить здесь всё то, что было до этого. Даже та же самая трава, которая здесь росла, сколько потребовалось времени, чтобы появился тот тонкий слой почвы, на котором всё росло? А теперь ведь здесь всё мертво и даже мелким животным будет нечего есть, вернись они сюда.

Мы продолжали взбираться на холм, склоны которого иногда представляли куски камня. В лицо то и дело бил ветер, смешанный песком, который, как наждачка, проходил по коже. Мне-то было плевать, я спокойно переносил на своём уровне такие невзгоды, да и аура на меня не действовала, но вот Гром было сложнее.

Нет, он был бодр и силён до сих пор, это я чувствовал. Однако его губы уже слегка полопались, и иногда на них виднелась кровь. Сам Гром начал закашливаться, а на его руках появились кровавые мозоли. Для такого великана мелочь, но это было наглядной демонстрацией того, как аура убивает. Поэтому вопрос, как быстро мы доберёмся было и вопросом, выживет ли он или нет.

Гром не обманул, за вершиной холма в небольшой долине нам открылся вид на ещё одну деревушку дикарей, однако куда более крупную, чем прошлая, за которой расположился высокий холм. Честно признаться, именно холм сразу бросился мне в глаза. Его вершина выглядела так, будто кто-то пытался разрубить гору напополам. Идеально ровная, словно от огромного меча, щель разделяла вершину на две равные половинки глубиной метров сто.

Наверное, это то самое место для жертвоприношений, о котором говорил Гром.

Что касается деревни, то в ней помимо землянок и палаток были уже и вполне себе нормальные дома, и даже скотный двор с ограждёнными участками. То есть не знай, что здесь жили дикари, подумал бы, что это обычная деревня.

Правда вымершая.

Как и прошлая, всё было целее целого, ни единого признака мародерства и только пыль свидетельствовала о том, что здесь давно никого не было. Когда мы проходили по деревне, я видел пару скелетов, но не людей, а собак и коз, которых то ли забыли, то ли сами сюда пришедших.

Даже тел людей не было…

Я внимательно огляделся, обнажив меч. Гром последовал моему примеру, пусть и не понимал моей насторожённости.

— Как далеко отсюда расщелина мёртвых? — спросил я негромко.

— Тот холм, — указал он рукой прямо. Нас и холм разделяла небольшая долина с рекой. — На вершине есть расщелина, там и находится расщелина мёртвых.

— Ты хоть раз видел там мёртвых?

— Нет. Но они иногда зовут нас к себе. Ночью.

— Ночью… — я окинул взглядом деревню. — В деревне нельзя оставаться, мы здесь не единственные. Заберёмся на склон холма и там уже переночуем.

— Да.

Я бросил взгляд на следы как людей, так и каких-то животных, которые виднелись то тут, то там, после чего посмотрел на горизонт, откуда мы пришли. От преследователей уже не было вестей почти две недели, будто они отстали. Как бы мне хотелось, чтобы это было так…

Деревню мы прошли без приключений, к моему облегчению, спустились к реке, которая буквально фонила смертью и смрадом, после чего поднялись на противоположный холм, где и заночевали. Мы уже две недели спали без костра, надеясь лишь на свет от луны и звёзд, которые заливали всю округу мёртвенно-бледным светом. А по утру вновь двинулись в путь, благо оставалось здесь рукой подать.

Тропа наверх была видна сразу: больные обмудки даже не поленились выложить её камнем, чтобы было удобнее идти, и наверх шли аккуратные ступеньки из камня, а если ты слеп, то тут же через равные участки виднелись каменные столбы, отмечающие путь. Судя по всему, этой дорогой очень часто пользовались и мне было даже немного жутко от мысли, зачем.

И так шаг за шагом, пока мы не добрались до входа в расщелину.

Честно признаться, стоя у входа в эту расщелину, я чувствовал, как у меня холодок по шее бежит.. Сопки всё продолжали подниматься выше, но щель шла ровно, и едва ли не до самого центра холма, скрываясь в его глубине. Вход в неё выглядел как какие-то жуткие врата в другой мир — вокруг так светло, а там словно солнечный свет сам не хотел туда приникать. Туда уходила выложенная каменная тропинка, которая через два десятка метров скрывалась в густой тени, словно дымке, через которую было невозможно ничего рассмотреть.

А по обе стороны от входа нас встречали две старые, уже потрёпанные постоянными ветрами статуи с жуткими лицами: пустые глазницы, длинное лицо, широко раскрытая пасть, словно в тварь пыталась проглотить весь мир. Верхнюю и нижнюю челюсть обрамляли огромные клыки.

Цзянши, я практически сразу узнал этих существ.

— Не нравится мне это место… — пробормотал я. Зу-Зу, к ноге, держись рядом. Гром, иди впереди, я прикрою спину.

— Почему я? — тут же спросил он.

— Потом что ты дорогу знаешь.

Ему ничего было на это ответить. Смерив злым взглядом меня, он шагнул внутрь первым.

Сначала было вроде как ничего. Светло, пыльно, свежо. Но чем дальше мы уходили, тем выше поднимались идеально ровные стены, и тем темнее становилось вокруг. Очень скоро здесь было так темно, будто опустился глубокий вечер, хотя стоило задрать голову, как сразу можно было разглядеть голубое небо.

На идеально ровных стенах, виднелись рисунки, а в некоторых местах были выбиты большие фигуры с жуткими лицами, которые взирали на нас, как живые. Я не знаю, каким богам поклоняются дикари, но по рисункам их назвать добрыми было сложно.

— Это и есть ваше священное место? —­ на всякий уточнил я.

— Да.

— А где та самая щель, откуда доносятся голоса мёртвых?

— Дальше.

Дорога была идеально ровной, словно здесь всё обтесали, однако я не мог избавиться от чувства, будто мы опускаемся под землю. Воздух здесь становился тяжёлым, затхлым, тень, казалось, можно было потрогать рукой. Ещё хуже было от того, что все эти многочисленные, непонятно кем выбитые статуи и картинки на стенах словно следили за тобой, постоянно заставляя чувствовать чужое присутствие.

Но когда мне казалось, что хуже быть не может, я услышал голоса.

Тихие далёкие нежные голоса, которые принадлежали то ли девушкам, то ли детям. Они не говорили, скорее просто издавали звуки. Они шли откуда-то спереди, заставив меня напрячься. Не только меня, Зу-Зу тоже распушился. Даже Гром замер на мгновение.

— Они знают, что мы здесь, — тихо сказал он. — Они рады нас видеть.

— А как выглядит, если бы они были не рады нас видеть.

— Ты бы понял, — ответил Гром и медленно направился дальше.

Всё ближе и ближе к источнику, пока мы не вышли в большой круглый зал. Его стены уходили высоко вверх, и глядя на небо, которое виднелось сверху, я чествовал себя жалкой лягушкой на дне колодца. И здесь же поперёк центра проходила огромная трещина.

Оттуда я и слышал голоса.

— Мы на месте, — с праведным страхом произнёс Гром. — Расщелина мёртвых…

После чего упал на одно колено и тихо произнёс.

— Живые приветствуют мёртвых, мы пришли сюда с миром.

Ну я бы не сказал, что прямо-таки с миром.

Кроме одной единственной щели здесь ничего не было, однако, если приглядеться, можно было различить вытоптанный стёртый почти до идеально ровной поверхности камень. Я буквально видел, как сюда приводят людей, чтобы потом… убить? Или сбросить туда живыми? Не знаю. Но стоя здесь, я чувствовал эту Ци, эту мёртвую энергию, которая поднималась и щели в земле, словно смрад.

Я медленно подошёл поближе к трещине. Насколько отсюда я мог судить, сейчас прямо под нашими ногами находилась какая-то полость. Прислушался к собственным ощущениям, после чего закрыл глаза и осторожно впитал исходящей из-под земли грязной Ци. И…

Ничего. Хотя нет, именно что чего: энергия, которую я впитал, слабо отличалась от той, что я впитывал из чёрных ядер. Не прямо точь-в-точь, но похоже! И мне кажется, что ещё более похоже она на Ци смерти, которую я впитываю при убийстве.

Можно сказать, это место было для меня чем-то вроде источника чистой Ци, как тот в храме, где меня тренировала Чёрная Лисица. То есть что для обычных людей нормальный источник Ци, то для меня это место. Здесь Ци смерти было много, и впитывать её я мог вполне себе спокойно. Хоть сейчас сесть и начать впитывать, и скорость вряд ли будет отличаться от, например, демонического ядра.

Прикольно…

Мне даже стало жалко заваливать это место несмотря на то, что голоса из расщелины продолжали жутковато завывать.

Интересно, а с наступлением ночи они вылезут? И есть возможность сейчас здесь посидеть, немного прокультивировать? Хотя от одного дня мне будет ни холодно, ни жарко, надо сидеть как минимум месяц, чтобы был хороший эффект.

Вот так от страхов я перешёл к попытке выгадать пользу, забыв совершенно о том, с какими мыслями сюда приходил.

Ко мне подошёл Гром.

— Расщелина мёртвых, — тихо прогудел он, глядя во тьму, словно гипнотизированный. — Они рады видеть нас.

— Ещё бы… — пробормотал я, подойдя ближе к краю и бросив взгляд вниз. Не, нихера не видно. — Ну, источник ваших проблем мы нашли, хотя…

Тут у меня неожиданно промелькнула одна неприятная мысль. Просто прострелила голову, едва я подумал, как решать эту проблему.

— Гром, — обернулся я к нему. — Твой джинь-джиу направил меня сюда найти причину распространения тьмы и уничтожить её.

— Да. И? — нахмурился он.

— И при этом, ты ведь сказал, что это проклятие навели на вас мёртвые в наказание за то, что вы о них забыли, да? — я прищурился.

— Верно, — кивнул он, напрягшись.

— Не значит ли это, что вам сразу был известен источник этого дерьма, но при этом вы его уничтожать не собираетесь?

Промолчал.

Ведь если они поклоняются этому месту, этим мёртвым, считают это наказание заслуженным за свои грехи, и уж точно не собираются его уничтожать, то зачем было посылать для этого меня? Собственно, я и задал этот вопрос верзиле.

— Зачем привели сюда меня, если ничего вы делать с ним не собираетесь?

Ответ знали теперь уже мы оба, да и вопрос был риторический

И едва Гром схватился за свой топор, мой меч уже покинул ножны, отправив в ублюдка удар. Тот для своих размеров ловко увернулся, и когда я сделал второй взмах, уже готовый поставить в этом вопросе точку…

Мне в спину воткнулось что-то острое…