Черное Солнце

Глава 7

— А где Диармайд? — спросил Ричард, когда Нико и Мелисса вошли в его лабораторию под крышей спартанского театра.

— Без понятия, — ответил необычно серьёзный Нико, — это у неё нужно спрашивать, — кивнул на Мелиссу он.

— А мне откуда знать? — бросила девушка, — когда я пошла переодеваться, его в номере уже не было. Диармайд передо мной не отчитывается. Он вообще ни перед кем не отчитывается… — тихо добавила она. — Если он назначил встречу здесь, значит придёт. Мне и самой интересно, что такого важного случилось, что он опоздал.

— Ха, — оживился Нико, — да он просто не хочет рассказывать свой мудрёный план! Он столько туману напустил, словно он гениален до невозможности, а на деле так, пшик, — щёлкнул пальцами Нико. — Просто отчаянная авантюрная попытка переложить все свои проблемы на чужие плечи.

— Я не считаю свой план гениальным, но и глупым его называть тоже не стоит. Он просто авантюрный и рискованный, но за то, если всё получится, это решит большинство наших проблем, — Диармайд появился из ниоткуда и сел на стол, рядом с Нико.

— Ты куда пропал? — спросила хмурая Мелисса.

— Нам пока-что нельзя оставлять хвостов. Пришлось убить таксиста, который нас подвозил, — пожал плечами парень.

— Ага, следов говоришь нельзя оставлять, — сказал Ричард, помешивая деревянной ложкой густую вязкую массу в колбе, кипящей на медленном огне. — А как ты его нашёл? С помощью прорицания? Мог-бы меня попросить его найти.

— Я вызвал его по службе такси, использовав только что купленный телефон. Орсино учил меня, как избегать электронной слежки. Может с техникой я и не дружу, но как не попасться — знаю.

— Тогда, прежде чем ты раскроешь Мелиссе и Ричарду свой «гениальный» план, скажи мне, что за хрень ты вытворил? — Нико посмотрел в глаза своего ученика, сейчас он носил линзы и глаза казались абсолютно нормальными.

— Это начало. Помнишь, я когда-то тебе рассказал, что хочу собрать группу, которая не будет бояться никого и ничего. Тогда, на стене, я нарисовал символ, с которым эта группа и будет ассоциироваться.

— А я думал, что ты уже давно забыл про тот разговор. Мне всегда эта идея казалась какой-то детской, если быть честным, — сказал Нико, наклонив свою голову на бок.

— Большинство моих мотивов берут свои корни из детства, в этом нет ничего удивительного, и, думаю, ни для кого из присутствующих это не тайна, — Диармайд глянул на Мелиссу и улыбнулся, — обсудим всё позже…

— Это случилось во время моего первого визита в Париж, когда Орсино только взял меня в ученики, — внезапно начал рассказ Диармайд, — я тогда ещё был калекой и не мог использовать магию. Как-то утром, Орсино повёл меня в квартал Маре, где расположена штаб-квартира Тамплиеров. Мы спустились в катакомбы, и я впервые увидел изменённого. Не знаю, что это было, до сих пор не нашёл нигде упоминания этой твари, но это не важно… — задумался на миг Диармайд. — Именно тогда я и встретил её — Лизу. Орсино говорил, что это один из древнейших магов современности и он боялся её до дрожи. Во время их разговора я и узнал про то, что он пообещал ей лекарство от болезни, взамен на какую-то большую услугу. Лиза — маг крови, у которой случилась редкая генетическая мутация, вызвавшая у неё аллергию на солнечный свет. В книге, которую мы ищем, есть рецепт зелья, помогающего избавляться от таких вот мутаций. Нико сказал это, когда мы ездили с ним на охоту в Карпаты.

— Ну у тебя и память… — удивился Нико.

— То о чём ты говоришь — порфирия, — заговорил Ричард, — болезнь магов крови, возникающая у них, когда они достигают девятого ранга. Это болезнь, а не мутация, и далеко не факт, что её можно вылечить по рецепту, записанному в старой книге.

— Ричард, ты, конечно, извини, но мою веру в дневники Жиля де Ре трудно пошатнуть. Если бы не они, я бы до сих пор остался калекой, неспособным колдовать, — Диармайд посерьёзнел, упрямо посмотрев в глаза старику.

— Я слышал, что Нико провёл какую-то операцию, но не знаю какую. Никто из вас никогда всё не рассказывал, — не сводя внимательного взгляда с Нико сказал Ричард.

Нико вздохнул, подвинул свою шляпу на лоб и почесал затылок.

— Ну, мы уже так сильно привязаны друг к другу, что скрывать подобное смысла мало… У Диармайда был дефект пустоты.

— Что!? — выкрикнул Ричард, Мелисса удивлённо осмотрела его с ног до головы, словно впервые увидела, — как такое возможно. Он же настоящий монстр, если учитывать рост его силы.

— Помнишь убийство семьи возле Афин, кажется… три года назад, где на стенах кровью были написаны оскорбления в адрес магов и церкви? — Ричард медленно кивнул, — так вот, мы тогда сделали это, чтобы достать водный кристалл и пересадить его в пустой солнечный узел Диармайда. Как это сделать — было описано в дневнике Жиля де Ре, который я купил.

— Поверить не могу… — отрешённо сказал Ричард, — я думал такое невозможно.

— Минутку, — оживилась Мелисса, — только меня одну смущает, что Диармайд поставил на кон всё, только ради спасения какой-то женщины? — Мелисса подошла к Диармайду, спокойно сидящему на столе, рядом с Нико, и смотря ему в глаза сказала: — Ты подставил под удар меня и Лу, ещё и собираешься напасть на Адамиди, и всё это ради женщины, которую ты однажды встретил в канализации?

— В катакомбах, — уточнил Диармайд.

— Что? — не поняла Мелисса.

— Я встретил её в катакомбах, они расположены ниже канализации.

— Да какая разница, — вспылила она, — ты собираешься нарисовать мишень у всех нас на спине! Да Отцы Ночи нас за считанные часы уничтожат. Думаешь, сильнее тебя магов не найдётся? А вы что все молчите, неужели вы все согласны с его планом?

— Если тебе что-то не нравится — уходи, — безжалостно сказал Диармайд, никак не изменившись в лице, — я тебе раньше говорил — дальше будет только хуже. Мои планы не изменились, я собираюсь совершить такое, от чего весь мир содрогнётся.

— Тише девочка, — подошёл к ней Ричард и положил руку на плечо, — это не такой плохой план, как тебе кажется. Если зелье поможет Элизабет, она нас не прикончит по собственной прихоти и будет достаточно благодарна, чтобы помочь нам — это действительно решит все ваши проблемы. И ты не права, это не просто женщина, это Элизабет де Пейн. Дочь первого великого магистра Тамплиеров. Она один из сильнейших магов, о которых я знаю.

— Но ведь Луиджи в заложниках, как ты можешь так беспечно рисковать ним? — с жалобным взглядом спросила Мелисса. Диармайд смотрел на неё и не чувствовал… ничего. Его беспокоила только будущая атака на поместье Адамиди, он словно не видел Мелиссы. Погоня за собственными амбициями ослепила Диармайда. Но вместо того, чтобы сказать, что он думает, он взял встревоженную Мелиссу за руку.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся Диармайд, — я не дам друга в обиду.

Эта тёплая улыбка показалась Мелиссе звериным оскалом.

Диармайд поехал к Нико домой. Он снимал небольшой особняк в одном из исторических районов Спарты. На протяжении всей дороги они молчали. Нико на всю громкость включил свой любимый монгольский рок, который уже изрядно надоел Диармайду.

— Если ты и дальше продолжишь так слепо исполнять все свои прихоти, Мелисса от тебя уйдёт, — сказал Нико, как только закрыл за собой входную дверь. Дом был уютным, куда чище пыльного имения Нико в Афинах. Вполне современный, но до ужаса безликий. Тут не было личных вещей или прочих атрибутов «жилого» дома.

— Думаешь я этого действительно хочу? — вспылил Диармайд, — думаешь всё о чём я мечтаю — вручить свою жизнь в руки незнакомой мне женщины? Мне нужна сила, Нико, и нужна как можно быстрее!

— Знаешь, а ведь ты сам создаешь себе проблемы. Захотел бы — давно нашёл бы себе место в этом мире. Я же нашёл. У меня, к слову, тоже не самое радужное детство было, не такое, конечно, как у тебя, но тоже не сахар. Я уверен, захоти ты, смог бы и сам решить все свои дела, без чёртовой Элизабет де Пейн. Ты, наверное, даже не осознаешь, насколько она сильна.

— Да не нужна мне спокойная жизнь! — закричал Диармайд, и тут же успокоился, взяв себя в руки, — я просто хочу совершить какой-то поступок… что-то настолько громкое, что весь этот бесовый мир содрогнётся. Что-то вроде того, что я сделал сегодня с Орсино и Паоло. Это было…, — парень замолчал, подбирая подходящее слово, — симпатично…, — закрыв глаза сказал он.

— Опустим тот факт, что у тебя, похоже, окончательно поехала крыша, — сказал Нико, наклонив голову на бок. Думаешь твои «гениальные планы», смогут сотрясти мир? — с ехидной улыбкой спросил Нико.

— Если подумать… никакие это не планы. Просто мне в голову приходит идея, а уже приступая к её исполнению, я импровизирую и выбираю возможные пути. Тут куда больше спонтанных поступков, чем планирования.

Нико засмеялся и повёл Диармайда на кухню.

— А как же твой крестовый поход против обидчиков? — спросил Нико нарезая бутерброды.

— Ну, он всё ещё в приоритете. Я собираюсь уничтожить их всех, только пока, я не знаю, как к этому подступиться. Мне хочется не просто убить людей, испортивших мне жизнь, а уничтожить саму структуру, создавшую их. Поэтому мне кажется, что к этому переходить ещё рано.

— А какой у тебя следующий «гениальный план»? Я про то, что будет после исцеления Элизабет и освобождения Лу. Чай или кофе?

— Чай, — подперев своё лицо ладонями, Диармайд сказал:

— Я собираюсь уничтожить Египет.

— Что? — замер Нико.

— Эм… я не так выразился. Не полностью уничтожить, а разрушить тот Египет, который существует в нынешнем виде, — буднично сказал Диармайд.

— И как же ты собираешься это сделать? — откровенно смеясь спросил Нико. — Фараон, знаешь-ли, тоже один из сильнейших магов. Если бы это было не так, Египта вообще сейчас не было бы.

— Я пока что этого не знаю, но мне точно понадобится Лиза и кинжал, который сейчас у Лу. Помнишь, я тебе рассказывал, мне из-за него пришлось оторвать руку Лу.

— Ничего не понятно, — Нико заливисто рассмеялся, — но очень интересно.

Прочитав сообщение о действиях Серкана, Мелисса пошла в душ. Стройная красавица застыла под горячими каплями воды. Ей было плохо. Мелисса села на кафель в душе, обняла колени и начала рыдать. Она громко всхлипывала, оставляя на ногах царапины от ногтей. Ещё никогда она не чувствовала себя такой беспомощной.

Диармайд был её близким другом, одним из самых важных людей в её жизни. Человеком, ради которого она бы не задумываясь отдала жизнь. Но сейчас она не выдержала, Мелисса очень тосковала по Луиджи и она ничего не могла с этим поделать. Только сейчас она начинала осознавать, насколько сильно его любит.

Когда зазвонил телефон, Николь увидела номер, которого так боялась. Этот звонок был неизбежен, но не ответить на него она не могла. Пришла пора возвращаться домой.

Уже на следующий день она села на корабль, отчаливший из Александрии в Афины. Она с тоской смотрела на волнующееся море, со страхом ожидая будущего. Как же ей хотелось, чтобы этот корабль просто потонул вместе с ней. Или чтобы границу закрыли, а корабль вернулся обратно.

Если бы не младшая сестрёнка, Николь бы не колеблясь убила бы себя, не желая возвращаться к тому человеку. Гюнтер был… он был человеком, всегда получавшим желаемое и её отец всегда ценил это в нём. Её всегда пугала жадность, с которой он смотрел на неё. Как же жаль, что у Николь не получалось родить этому чудовищу сына, или наоборот, это было к лучшему. Николь со страхом ждала грядущего. Когда её отец умрёт, больше не останется никого, кто сможет защитить её от него… Хотя, когда это её защищали? Но она должна жить, она должна защитить Клару.

На следующий день к грузовому кораблю подплыл скоростной катер, на палубу поднялся седой стройный мужчина, от которого веяло просто невероятной силой.

— А, госпожа Виванни, — с улыбкой поклонился он, блеснув своими золотыми кошачьими зрачками, окружёнными чёрным белком. Воздух рядом с ним казался тягучим и мерзким, — с возвращением.

В улыбке Эвклида было полно яда и желчи, но не по отношению к Николь, просто у него был очень дурной характер.

Произнесённые слова ножом скользнули по её сердцу. Возвращение…

Будучи сенсором, Николь было очень неприятно находиться рядом с такими как Эвклид. Слишком хорошо, как маг воздуха, она ощущала его присутствие.

Маг смерти проверил декларацию груза, закрыв глаза выпустил область контроля, проверив нет ли на корабле незаконных пассажиров и попрощавшись уплыл, а Николь так и стояла на палубе грузового корабля, не в силах стереть из памяти ощущение присутствия Эвклида.

Порт Афин показался девушке неприветливым. Когда она отплывала с него, считала самым прекрасным на земле, а сейчас… сейчас ей было больно вновь видеть его.

У выхода её уже ждала машина с водителем. Мужчина поклонился и открыл перед девушкой дверь. Ну вот, она сядет в машину и вернётся в особняк. Будет встреча с отцом и Гюнтером, а потом Николь побежит к Кларе. Сестрёнка единственный человек, по которому Николь скучала. Она не видела её уже несколько месяцев, с тех пор, как она вернулась домой, после точно такого же звонка. И почему им не дали остаться вместе в Египте?

Родной особняк, когда-то казавшийся Николь настоящим дворцом, сейчас виделся девушке тюрьмой. Он был в пригороде Афин, на холме, с которого можно было рассмотреть город. Красивое место, полное жизни и… мафиози. Последнее Николь нисколько не беспокоило, так как она выросла в окружении этих людей.

Прислуга кланялась, когда девушка проходила мимо, а когда госпожа отходила достаточно далеко, сразу начинала перешёптываться. Из-за этого принцесса клана Виванни никогда не любила служанок, считая их сплетницами и лгуньями.

Стук каблуков, по паркетному полу, как тиканье часов отмерял время, приближая неизбежное. Николь открыла большие, двустворчатые двери, ведущие в залитый солнцем кабинет отца и увидела, как Гюнтер что-то рассказывал её отцу.

Марко Виванни — статный, загорелый итальянец, с приплюснутым большим носом и пышной короткой бородой. Когда он начал лысеть, стал брить голову, не желая смешить всех блестящей плешью. Отец казался уставшим и серьёзным.

Гюнтер же напротив был весел. Громадный, мускулистый, он всегда казался Николь недвижимой скалой, с которой она ничего никогда не могла сделать. Её первая брачная ночь была просто ужасной. Когда этот монстр навис над двенадцатилетней девочкой — она думала, что он раздавит её. Его неизменные густые бакенбарды, были как всегда идеально подстрижены.

— Привет родная, с возвращением. Ты просто красавица, — с теплотой в глазах сказал Марко.

— Пап, почему ты сказал возвращаться. Что-то случилось? — со страхом спросила Николь.

— Подпиши это, — Марко взял скреплённую зажимом стопку бумаг и протянул их Николь.

— Это что? — Николь взяла их и начала искать ручку на столе.

— Заявление на развод, — небрежно сказал Марко.

— А-а, — девушка по началу даже не поняла, что услышала, продолжая как ни в чём не бывало искать ручку. — Стоп, что? — опомнилась она.

— Ты, к сожалению, не смогла родить ребёнка, потому я решил, что вы разведётесь. Мне нужен внук, мальчик. Мне нужен наследник, которому я все передам.

Николь никогда не понимала одержимости отца этим вопросом. Казалось, что он думает только о внуке, что только это беспокоит его. Она не понимала маниакального желания отца сохранить линию крови. Но девушке было плевать, неужели она наконец избавится от этого чудовища? Неужели она будет свободна. Внезапно этот ужасный день, в какой-то миг, сделался тёплым и ласковым.

— Я решил, что твоё место займёт Клара, — услышанное разбило Николь. Она открыла рот, но не смогла ничего сказать.

— Как ты можешь так поступать с ней? Как ты можешь отдавать Клару, свою дочь, этому выродку. Ты что, совсем нас не любишь? — наконец заговорила девушка. Она сжала бумаги, помяв их. А Гюнтер стоял рядом с Марко, противно улыбаясь. Он был сильнейшим магом в клане Виванни и ценнейшим активом. Гюнтер, практически, мог делать всё, что пожелает. Маг огня восьмого ранга — это просто невероятная сила для клана вроде Виванни.

— Милая, — пропел Марко, — сколько раз я тебе говорил, не оскорблять Гюнтера. Он наш сильнейший маг. А теперь, прекрати мять бумаги, и подписывай.

— Ты совсем больной? Из-за одержимости внуком ты сломаешь жизнь ещё и Кларе? — закричала Николь, — не буду я ничего подписывать. Я уже маг шестого ранга, я сама стану помогать клану, как наследница.

— Закрой рот и подписывай, — закричал Марко, стукнув по столу и проделав в толстой дубовой столешнице дыру.

Николь не смогла сказать ни слова, она никогда не могла перечить отцу. Она… она не могла идти против его воли.

— Подписывай, — прорычал Марко. Гюнтер протянул ей ручку, которую носил в нагрудном кармане пиджака. Мерзкая улыбка не сходила с его лица.

— А Клара знает? Она знает, что ты её отдал, как какой-то домашний скот, — сдерживая слёзы изо всех сил спросила Николь.

— Знает, я обо всём ей уже рассказал. Она хорошая девочка, она меня послушает, как и ты. Подписывай, — безжалостно припечатал Марко.

Николь нехотя начала выводить подпись, словно подписывая собственный приговор. Как это возможно, как отец решился на такое?

Николь подписала документ в полной тишине и побежала прочь из кабинета. К комнате сестры она побежала, перейдя на мгновенный шаг, не желая, чтобы прислуга видела её рыдающей.

— Клара, — Николь дёрнула за ручку, но дверь была закрыта, — Клара, это я, открой дверь, — сквозь слёзы сказала она.

— Убирайся, — донёсся дрожащий девичий голосок из-за двери, — я тебя ненавижу. Почему ты не смогла родить этому уроду? Почему я должна занимать твоё место? Я тебя ненавижу, убирайся.

— Клара, солнышко, не говори так. Ты же знаешь, я сделаю для тебя всё что смогу. Открой дверь, умоляю.

— Сделай так, чтобы этот урод исчез из моей жизни. Или сама роди ему. Убирайся, слышишь? Пошла прочь, я тебя ненавижу! — закричала девушка за дверью.

Николь плакала молча. Она опёрлась о дверь и тихо сползла на пол. Слуги проходя мимо, глазели на неё, но ей было плевать. Она не нашла в себе сил, чтобы открыть эту дверь. Она просто не могла этого сделать. Она, на самом деле, просто боялась взглянуть сестре в глаза.

Николь не знала, сколько времени она прорыдала под дверью. Когда она уже не могла плакать, поднялась и молча пошла в свою комнату, где её уже ждал сидевший на кровати Гюнтер.

— Что, так быстро вернулась? А я думал, что ты будешь со своей сестрёнкой до утра рыдать. Думал зайти к вам, повеселиться втроём.

— Уходи, я больше не твоя собственность. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — спокойно сказала Николь. — Пошёл вон! — крикнула она.

— Ц-ц-ц, — помахал он указательным пальцем, — ну нельзя же быть такой неприветливой со своим мужем. Развод — это просто формальность. Не расстраивайся. А теперь ложись на кровать и раздвигай ноги, — Гюнтер подошёл и взял прядь её волос, потеребил их пальцами.

— Ты не услышала, я сказал лечь на кровать и раздвинуть ноги! — Гюнтер дал Николь звонкую пощёчину, голова девушки дёрнулась. Потом он ударил её ещё раз, и ещё. А после, бросил её на кровать. Николь кричала, сопротивлялась, вырывалась. Но он был сильнее, лезвия воздуха, созданные девушкой, просто ничего не могли ему сделать. Она кричала изо всех сил, но никто так и не пришёл. К ней никогда никто не приходил на помощь…