Чёрная Земля. Подселенка

Глава 19

Дворец в Уасет (*Фивы) поражал своими размерами. Теперь понимаю, почему придворные дамы так пренебрежительно относились к дому градоправителя на Пи́лаке, хотя, на мой взгляд, тот был весьма солидным. Но местная царская резиденция затмевала всё ранее виденное. Очевидно, она достраивалась и переделывалась каждым новым правителем, кто избирал своей столицей этот великий город.

Огромные комнаты, расписанные до самого потолка, с покрытыми позолотой статуями, колоннами и барельефами. Полы, выложенные мрамором так ровно, что позавидовали бы и мастера моего времени. Он дарил хоть небольшую, но прохладу. Всё вокруг казалось слишком красивым и нереальным…

Особенно громадный сад, что выходил к берегу реки и манил свежестью в поистине удушающей жаре. Деревья по большей части росли очень близко друг к другу и не оставляли возможности солнцу иссушать землю под ними. Сразу становилось видно, много поколений архитекторов старались обустроить его и сделать ещё более красивым. Десятки мелких канальчиков то там, то здесь доставляли живительную нильскую воду к сотням всевозможных растений, что разместились в этом раю.

Устроенный с поистине царской роскошью сад предоставлял возможность небольшим группам людей наслаждаться покоем в тени деревьев, не мешая друг другу. В одном из таких уголков мы сейчас отдыхали моим «малым» двором.

Две основные «руки» царицы – Аапехти и Манифер – обсуждали между собой моё участие в завтрашнем празднике. В другое время это могло бы быть излишним. Ведь всё было строго регламентировано. А Великая Царская Супруга обязана и так всё это знать. Но, понимая мою ситуацию, жрец увлечённо «тупил», ссылаясь на новую охрану, заставляя хранительницу ключей от складов злиться и вновь пересказывать завтрашнее действо. Особенно всё, что касалось меня.

Я в их общение не вмешивалась, попивая охлаждённый настой из фруктов, прикрыв глаза и делая вид, что любуюсь деревьями. На самом деле старательно впитывала всё, что слышала, и пыталась не упустить ни малейших деталей.

Последнее время Ба Анхесенамон проявлялась всё реже, что меня страшно пугало. Какую-то информацию, перебарывая боль, я успешно «впитала». Особенно всё то, что касалось чтения и письменности. Но оставалась вероятность, что при полном слиянии часть её знаний и воспоминаний всё равно утеряется. Это было обидно и страшно одновременно.

И хотя Маат утверждала, что сущность царицы не исчезнет, а станет частью меня, мандраж оставался и даже множился. Мне казалось, что я её убиваю. От этого терзания только нарастали. Но, что удивительно, ненависти со стороны Ба я больше не ощущала. Даже наоборот, когда я «обращалась» к ней, то меня накрывала волна нежности. Честно говоря, это пугало ещё больше. Но мысли об Анхесенамон немного отвлекали меня от более неприятных дел.

Передо мной на маленьком столике находился небольшой кувшин с пропаренным соком граната и расписная чаша из тонкого алебастра. Рядом, на траве, лежала служанка в тонком ливийском парике и белой тунике, подвязанной расшитым поясом. Ни к чаше, ни к служанке никто не прикасался, и даже четверка моих телохранителей не обращала на них внимания.

В резиденцию из Ипетсут (*Карнакский храм) мы прибыли в середине дня. Омывшись, направились в сад, чтобы поговорить… и тут появилась она… Служанка… Та самая, которой через Пию, я запретила ко мне приближаться. Та самая, что неизвестно чем опоила меня перед родами. Как она оказалась здесь? Кто помог ей приблизиться ко мне? Вопросы, которые порождали нервозность… Одно немного успокаивало меня … она не знала, что подавать мне еду и напитки теперь могут только определённые люди, коих я и охрана знаем в лицо. Значит, о новых порядках девушка не в курсе.

Ведь обычно Анхесенамон вообще не обращала внимания на служанок и рабынь. Они были для неё частью обстановки. Не более чем мебель или предмет. А тут вместо неё новое Ка с начинающимися параноидальными привычками.

Сначала нубийцы, да и Аапехти дёрнулись ко мне, но, увидев мой предупреждающий знак, остановились. Девушка, склонив голову, спокойно сервировала столик перед креслом, и, когда она уже собиралась удалиться, получив разрешение, один из эбонитовых воинов легонько кольнул её в шею оружием, спрятанным в ладони, и спустя мгновение девушка осела на землю. Нет, её не убили. Дротик, смоченный соком какого-то растения, просто лишил её ненадолго сознания. И сейчас мы ожидали Зубери.

При его появлении Манифер, не задавая лишних вопросов, удалилась. Последнее время она больше не настаивала на полном своём участии во всех наших делах после того, как я ей объяснила, что её могут просто убить, чтобы выведать определённую информацию. Если жизнь царицы заговорщиками не ценилась, то уж «правая» рука, тем более легко будет отправлена на суд Осириса. Посему Манифер и предпочитала не знать лишнего.

– Приветствую Божественную, – произнёс Зубери, уложив голову на руки, как всегда, опустившись на колени.

– Встань! Не до церемоний сейчас… нужно срочно поговорить.

– Как скажет Всемилостивейшая.

Поднявшись, храмовник без слов подошёл к служанке и стал её осматривать. Потрогал пальцем едва заметную ранку на шее. Затем повернулся ко мне с вопросительным выражением на лице.

– Следует проверить этот напиток, – попросила, скосив глаза на столик. – Когда она придёт в себя, допросить! Как оказалась во дворце, и кто помог приблизиться ко мне? Ну, и самое главное… кто её послал?

– Великая госпожа хочет знать всю «схе-му»? – последнее слово он сказал по-русски и с расстановкой. Его он «почерпнул» от меня, благодаря беседам на разные шпионские темы.

– Хорошо бы… но не знаю, насколько много она может знать… Но все её связи желательно выявить. С кем общалась? Дружила? Куда ходила?

– Необходимо расспросить «отца-кормильца»[47], кто рекомендовал её, – тихо произнёс Аапехти. – Она прибыла с вами из столицы… значит, давно служит во дворце. Новичков бы не взяли в дорогу.

– Считаешь, что схема настолько проста? Я бы поостереглась задействовать лично рекомендованного человека.

– Не все обладают вашей мудростью, моя госпожа! – ответил жрец, поклонившись.

– Аапехти прав, Божественная. Даже в библиотеках храмов я не встречал тех знаний, коими вы поделились со мной за это время. Но даже, если враг наш обладает хитростью и изворотливостью Сета, любые нити этой «схемы» будут нам полезны.

– Ты составил план действий на завтрашний праздник? – поинтересовалась устало.

– Да, моя царица. Часть телохранителей будут изображать простых людей на празднике. Они будут оберегать и помогать второй группе. Те будут искать вероятных подстрекателей.

– Получилось заручиться поддержкой со стороны охраны повелителя?

– Хотя вам и удалось заменить там часть нубийцев, Великая царица, но Пентью остался на своём месте. И ему очень не нравится всё происходящее. Особенно когда мы стараемся действовать за его спиной.

– Понятно… – утомлённо вздохнула. – Попробуйте найти подходящего человека на эту должность. Или как-то нужно договориться с Пентью. Он служит повелителю, а не главенствует над ним.

– Это очень сложно, моя госпожа, – вмешался Аапехти. – Подобный человек должен не только обладать подходящими навыками, как вы того требуете, но и быть высокородным.

– Хм… а знатные воины у нас только на севере… – произнесла, задумавшись.

– Представители Верхнего Царства никогда не допустят подобного, – склонившись, высказался жрец.

– Хм… а может, стравим на этой почве Эйю и Хоремхеба? – предвкушающе улыбнувшись, спросила у советников. – Предложим им заменить Пентью!

– Но никто из них не согласится со ставленником другого!

– Правильно! Поэтому после их «драки» предложим своего человека, которого, надеюсь, они и поддержат в пику друг другу.

– Вы…

– Вот только не надо сравнивать меня с Тотом! – закатив глаза, прервала я Аапехти. – От обилия славословий и восхвалений лишний раз хочется сходить в купальню.

Жрец, улыбнувшись, поклонился в пояс. Зубери же, беззвучно хмыкнув, тоже склонил голову.

Пока призванные храмовником люди забирали девушку и напиток, мы ещё немного пообсуждали завтрашний праздник. Основные его действа были мне понятны, но на руководство Ба надежды было мало. Вероятнее всего, действовать мне придётся самой. Благо Тутанхамон все эти дни не приглашал на ложе, а то не знаю, как бы выкручивалась из ситуации.

Вечером мы тихо поужинали, каждый со своими приближёнными. Пир был запланирован на завтра. После праздника самые уважаемые из большого количества аристократов, прибывшие в Уасет в эти дни, наверняка будут приглашены ко двору. Так что «пати» будет обязательно.

После неожиданного появления служанки Зубери заставил Кинифа, ставшего новым начальником моих телохранителей, выделить людей, и те следили не только за приготовлением напитков, но и еды. Да и пробу теперь снимали сначала сами повара, а затем уже мои дегустаторы. Ага, их стало двое.

Поделившись раздумьями, что некоторые растения могут влиять только на женские органы, было решено поставить на эту должность ещё и женщину. Молодая рабыня сначала беспрерывно рыдала, но Аапехти о чём-то поговорил с ней наедине, после чего она не только смирилась с судьбой, но даже, кажется, стала гордиться своим положением. Я же подозреваю влияние золотого кольца с аметистом, что заметила позже на её пальце. Нужно будет возместить его расходы.

Хотя… скорее всего, Аапехти откажется. Я уже пыталась вернуть ему деньги за коней, что он подарил Тутанхамону. Но жрец категорически воспротивился. На возможность выплаты «морального ущерба» от ареста он сначала опешил, потом, улыбнувшись, заявил, что готов так страдать и дальше, лишь бы служить мне и выполнять волю богини. Сдаётся мне, для него важнее именно последнее. Но в его верности даже не сомневаюсь.

В общем, как я удостоверилась, мой хранитель благовоний был человеком состоятельным. Но после отдельной беседы с Манифер у Аапехти сейчас «повышенный оклад». Надеюсь, хоть «зарплату» не будет пытаться вернуть.

Ночью проснулась от отдалённых криков, но женщины в моей комнате спокойно спали. Заглянувшие же на моё шевеление телохранители сообщили, что так всеми ожидаемый разлив Великой Реки, наконец, начался.

Меня опять подняли с рассветом. Вообще жизнь в это время полностью управлялась солнцем и погодой. Основная часть дел должна быть сделана до наступления полудня, а значит, до начала удушающей жары. Большинство населения с закатом отправлялась ко сну.

Наступивший ночью разлив привносил кое-какие изменения. Работать на полях больше было невозможно. Сейчас те медленно начнут затапливаться прибывающей водой. Зато в течение этого месяца будут в большом количестве проходить различные религиозные праздники, на которые, наконец, у населения появится время.

Единственные, у кого прибавится работы, – сельские меджаи. В это время одним из самых жёстко наказываемых преступлений, но остающимся самым частым – перемещение сошек[48] межи[49] во время паводка. Как ни борются с этим смотрители порядка, но с началом сева местные суды бывают завалены делами о неверных межах или драками по тому же поводу.

Обильный завтрак прервал неожиданно появившийся жрец Хапи[50]. Оказывается, порядок в сегодняшнем дне будет нарушен. Я не стану, как планировалась ранее, сопровождать мужа на празднике. А наоборот. В это утро моя роль будет главенствующей. И прямо сейчас предстоит «сольный концерт». По указанию жреца мне принесли интересный головной убор – Сепедет. Он представлял собой золотую корону из голов кобры, с небольшим солнечным диском, двумя длинными перьями страуса и рогами антилопы. Довольно внушительное «сооружение». В нагрузку увесили золотыми украшениями и «отправили».

Итак… перед дворцом меня ожидали носилки, обильно украшенные цветами лотоса и папируса. Их планировали нести не рабы, а жрецы Хапи. Я же, как Великая Царская Супруга, сейчас представляла… Исиду, являясь её живым воплощением на земле.

Путь наш шёл к реке. Но не к причалу, куда мы вчера прибыли. Широкая дорога из кипенно-белого известняка вела процессию к украшенному портику, от которого в реку спускались аккуратные ступени. Там меня поджидали ещё с десяток жрецов. В руках у них были огромные амфоры из алебастра, с тончайшей росписью.

Как только сошла на землю, все прибывшие опустились на колени, приветствуя Исиду в моём лице. Даже жрецы. Благодаря Аапехти, я знала, что нужно делать. Ему удалось тихо нашептать мне порядок действий, пока Ипуи регулировал наш выход из дворца.

Верховный жрец Хапи поднялся первым и поднёс мне свою амфору. Она хоть и была большой, но достаточно лёгкой. Спустившись с ней к реке, я должна была наполнить её. Ха… тут и был самый «волнительный» момент. Пришлось опуститься по ступеням в реку чуть ли не по пояс, иначе наполняющийся сосуд было не удержать. Вода, как и предвещал Аапехти, была ярко-зелёной. Скорее всего, от обилия травы и растений, которые, как я заметила, неслись в этом потоке.

Чтобы меня не снесло, пришлось держаться за украшенный резьбой и позолотой деревянный поручень. Прибавьте ещё здоровенную и неуклюжую корону на моей голове, которая всё время грозилась упасть. Та ещё эквилибристика! Естественно, наполненный водой сосуд стал теперь жутко тяжёлым. В него влезло литров двадцать, не меньше. Мне же предстояло проделать с ним путь наверх, стараясь не потерять свой «головной убор».

Моё появление вызвало волну криков. Народ ликовал. Но пришлось ещё девять раз спускаться вниз, наполняя остальные амфоры. Слава богам, те были чуть поменьше. Наконец, когда уже была готова свалиться от этой эпической работы водоносом… мне разрешили сесть обратно в носилки. Я была вся мокрая. Платье же когда-то белое теперь превратилась в грязную тряпку. Ну, а народ ринулся к реке, наполняя небольшие горшочки, что каждый принёс с собой.

Я в образе Исиды, оказывается, только что благословила воду, что теперь цветом напоминала тело Осириса. Жрецы направятся в храмы, а простой люд отнесёт «священную» воду домой, чтобы окроплять ею фигурки божеств в домашних святилищах.

Из-за этого ритуалы, которые должен был совершать мой супруг, пришлось немного перенести во времени. Меня вернули во дворец переодеться. Но я затребовала ещё и массаж. Без него просто отказывалась участвовать в дальнейшем празднестве.

Только удостоверившись, что мы оба с мужем готовы, господин Ипуи позволил всем выдвигаться. За дни нашего путешествия он сильно сдал. Об этом говорили выразительные синяки под его глазами и совершенно потухший взгляд.

Сейчас же наш путь лежал к храму Амона. Переправившись через Нил, далее процессия направилась пешком. Хумос уже нетерпеливо поджидал нас в обществе… белого быка. Тот был нереально громадным! Внушительные рога расходились в стороны, делая его визуально ещё шире и значительнее.

Не доходя до них с десяток джесеров[51], мы остановились. Тутанхамон впереди, за ним я, как представитель царской семьи. За мной Эйя и уж потом все остальные значимые аристократы и важные представители царского двора и должностные лица.

Медленно и важно раскрылись ворота храма, и оттуда вынесли столы для подношений. С боков процессии «мелкой рысью» стали появляться слуги, раскладывая на поверхностях продукты, напитки, украшения и цветы. Верховный жрец величественно и благосклонно улыбался, глядя на дары. Столы постепенно заполнялись. На некоторых даже образовывались небольшие горки. Священного быка провели мимо подношений и подвели к царю.

Тот, прочитав заученную молитву, произвёл воскурения. Видно храмовое животное уже привыкло к подобному, и на дым прореагировало только меланхоличным движением хвоста.

Люди за нами зашумели. Послышались звуки систров[52] и голоса храмовых певиц. Толпа, понукаемая воинами, расступилась, образуя проход. Сначала в него вступил бык, которого теперь вёл Тутанхамон. За ним в компании Хумоса шла я. А затем уже все остальные.

Мы снова направились к реке!

На огромном, украшенном цветами и лентами причале ждала небольшая лодка. Обилие резьбы и позолоты говорило о том, что это какой-то религиозный объект и в воду его спускают не часто. Приняв нас с мужем под руки, парочка телохранителей аккуратно переправили нас на борт. Сюда же спустился Верховный жрец.

Хотя Аапехти уже несколько раз объяснил смысл ритуала, но всё равно мне пришлось уговаривать себя в обыденности происходящего.

Несколько гребцов вывело лодку на середину реки. Под звуки музыки и песен, а также приветственные крики толпы, повелитель Верхнего и Нижнего царства скинул схенти и продемонстрировал народу свою «мощь». Помогая себе рукой, он довольно быстро излил семя в воды Великой Реки, благословляя её плодородием.

В этот момент берег «взорвался» ликующими возгласами. А я просто надеялась, что вторая группа хорошо делает свою работу. Мы сейчас с мужем находились у всех на виду и представляли собой отличную цель даже для неопытного лучника.

Супруг совершенно не разделял моих опасений. Он был горд собой и удачно проведённым ритуалом. Дитя своего времени не понимал меня от слова совсем. Так что приходилось «держать лицо» и старательно «показывать» благостность и радость.

Внутренняя струна отпустила меня только на берегу, когда группы наших телохранителей сомкнулись вокруг, окружая двойным кольцом. Тутанхамон чувствовал себя уставшим, потому нас быстренько усадили в паланкин и доставили во дворец.

Здесь меня ждал хмурый Зубери.

– Это был медленный яд, Божественная, – было первое, что он произнёс, упав на колени.

– Не такой уж и медленный, раз ты узнал об этом так быстро, – отозвалась я, позволив ему подняться.

– Собака, которой дали выпить сок, ещё жива, моя госпожа, – сказал храмовник. – Мы нашли сосуд с порошком в её комнате, который опознали братья.

Хм, хорошо хоть на человеке не поэкспериментировали. Собака или кошка – это был вполне ожидаемый выбор. Как писали современные мне историки, кошки тут считались священными животными… что не мешало выращивать их в огромных количествах… просто на убой.

Ежедневно в каждом из храмов Баст их мумифицировалось несколько десятков для отправления «сообщений» богине. Любой, кто мог заплатить, приобретал мумию животного, в которую помещалось прошение. Считалось, что так оно быстрее дойдёт до божественного адресата. Так что да… кошачье племя было по-своему священным.

Вечером же в саду при свете множества факелов начался пир. Выступали десятки жонглёров и акробаток. Недалеко от гостей сидела группа арфисток и лютнисток, услаждая слух музыкой. Между столами ходили танцовщицы, одетые только в яркие пояски, и изгибались в немыслимых позах.

За нашим с мужем столом оказался Эйя и ещё несколько «высоких» сановников. Так что я предпочла не вмешиваться в их разговор. Аапехти недалеко опять о чём-то беседовал с Парамесу, оставив меня отчаянно скучать.

– Божественная, – тихо прошептали за спиной, и, обернувшись, я увидела Зубери.

– Что-то случилось? – спросила настороженно.

– Тут одна девушка из храма Хатхор хотела передать вам записку. Я задержал её и, проверив, решил отдать вам сам.

Протянув мне распечатанное письмо, храмовник просто низко поклонился. То, что там было написано, его явно заинтриговало. Странно, даже мне стало интересно, что такого поразительного мне могли передать из храма.

«Дочь моя. Буду ждать тебя через три дня в Утробе Матери», – значилось на папирусе.