Глава шестая

По всей командной кафедре линии индикаторов переключились с красного на синий, и каждое такое переключение сопровождалось гулким ударом звенящего вдалеке колокола. Эхом разносились тяжелые, размалывающие удары металла о металл запечатывающих корпус плит. Стрелки под стеклом индикаторов останавливались напротив секций "активно".

— Готовность на всех палубах, — прогудел сервитор, не замечающий вибрацию палубы под ногами, — судно герметизировано. In nomine Imperator, aegis Terra!

Из свисающих с низкого потолка масок пухлых ликов херувимов, из их открытых ртов полился потрескивающий от статики церковный гимн. Хоровое пение из их уст было едва слышно, стоны и скрипы "Неймоса" были более громким, кричащим и мощным оркестром.

Взор Рафена окинул мостик судна, где каждый из рабов-машин покорно привязал себя к назначенным командным постам, а активная сеть ремней безопасности удерживала их на месте. Кровавый Ангел ненадолго бросил взгляд на схему "Неймоса" и узнал, что мостик был одним из немногих отсеков внутри подводного судна, прикрепленный к противоударному механизму. Таинственная энерго-шунтовая технология позволяла экипажу пережить удары, от которых в противном случае их тело превратилось бы во влажную кашицу. Однако эта система не была достаточно мощной, чтобы охватить все судно.

— Братья, к спусковым модулям, — приказал Рафен, разворачиваясь к рядам космодесантников поблизости, — у нас есть только один шанс пройти это. Не ошибитесь, единственного промаха будет достаточно, чтобы убить нас всех.

— Наши жизни в их руках? — Сов подбородком указал в сторону сервиторов, — в руках осужденных за преступление слуг?

— Постарайся не беспокоиться по этому поводу, — ответил Туркио. Пулуо язвительно бросил взгляд на обоих Астартес и высказался за всех.

— Мы готовы.

Рафен кивком принял ответ.

— Это точка невозвращения, братья. Этим днем мы рискнули сунуться в неизвестность, вниз на планету, кишащую чужаками, в мир, очерненный отметиной Хаоса. Обратите взор на себя, боевые братья, на свою броню и мы победим.

Нокс поднял зажатый в кулаке шлем.

— За Императора и Сангвиния.

Слова Расчленителя вызвали мощную, яростную бурю.

— Дааа! — хором проревели воины.

Рафен закрыл глаза и в своих мыслях вознес беззвучную молитву.

"Позволь нам выжить, Великий Ангел", — тихо молился он, — позволь нам выжить, дабы довести наше предприятие до заслуженного конца".


"АРХЕОХОРТ" распадался на части в ослепительных вспышках света. Пробоины в разорванных трубах, проводящих потоки электромагнитной энергии, плевались сгустками разного цвета. Целые палубы, сделанные из окрашенного стекла, спасенного с миров, стертых до основания, были раскрошены в пыль. Экспонаты с тысяч планет и с сотнями лет истории были разорваны на части медленными, агонизирующими предсмертными муками конструкции. Склады с еще не каталогизированными предметами, вещи чужеродные по происхождению или по характеру для человека, были раздавлены весом падающего металла. Столетние пергаменты питали пламя, которое кипятило био-жидкости мемо-хранилищ и раскалывало нежную структуру кристаллов записи. Библиотеки с барахлом и антиквариатом, вперемешку с ценными и не задокументированными сокровищами, разрушались друг за другом. Этот великий монумент алчности и одержимой жадности одного человека исторгал в космос и оставлял за собой гладкую полосу из раскуроченного антиквариата. Легкие обломки медленно притянутся гравитационным полем к своей пламенной кончине, большие же упадут быстрее. На фоне темноты космоса они вырисовывались ярко и четко. Перед синтетическими чувствами черепов-спутников быстро прогорали их термические сигнатуры. Орудия черепов выливали на них все больше и больше убийственной мощи, размазывая их все на меньшие и меньшие кусочки.

В самом центре этого кувыркающегося безумия, расколотое ядро "Археохорта", единственный самый огромный кусок обломков, продолжал свое падение. В носовой части, состоящей из зазубренных лоскутов обшивки, отстрелились листы на взрывных болтах. За ними появился объект, напоминающий по форме дубину, едущий на пусковой люльке и медленно вылетающий вперед.


МАТТХАН ЗЕЛЛИК ощущал, как умирает его корабль, и если бы он мог, он бы рыдал горькими слезами. Но часть его плоти, отвечающая за эту функцию, была удалена им сто пятьдесят семь запятая два года тому назад, во время получения ранга на конклаве в Морит Тан. Вместо этого он позволил маленьким циклам программ эмуляции эмоций волчком вертеться внутри его разделенных мыслей. Таким образом, изолировав свою скорбь, он позволил остальной части разума сконцентрироваться на освобождении из заключения.

Технодесантник Мохл смотрел в небытие, разнообразные механодендриты свисали из гнезд имлантов вдоль его шеи. Они покачивались и корчились. Его единственная серво-рука прерывисто подергивалась.

Металлические губы Зеллика скривились от отвращения. В самых сокровенных уголках своего разума, он часто высмеивал этих полукровок Астартес и их идиотское поведение. Космодесантники — во всем своем огромном разнообразии — представляли собой впечатляющий инструмент, это уж точно, и он уважал их примерно так же, как обычный человек уважает норовистую боевую собаку. Но эти, так называемые "технодесантники"… Что они такое? Сверхлюди, играющие в адептов? Ордены отсылали их на Марс обучиться тайнам машины, но разве они могли надеяться когда-либо по-настоящему прийти хотя бы к пониманию таких вещей? Только рожденные на Марсе могли действительно осознать размах Бога-Машины. Только истинные носители шестеренки смеют надеяться познать величие Омниссии.

Зеллик изогнулся, оскорбленный неестественной природой того, чем его вынудили заняться, и позволил микро-мандибулам, спрятанным в его рту, перерезать путы, связывающие его со штурвалом "Археохорта". Он не обращал внимание на скрип измученного металла и вспышки пламени, опасаясь в полной мере узнать, насколько пострадало его драгоценное судно. Вместо этого, он сконцентрировался на перерезании, заполняя буфер мыслей своей неприязнью к Мохлу. Технодесантник явно не был наследником Великого Бинарного Господина, а если бы и был, то тогда бы проигнорировал безумные приказы Рафена задать "Археохорту" такой самоубийственный курс. Настоящее дитя Механикус сохранило бы свою верность Зеллику…

Но даже когда эти мысли сформировались в его разуме, Маттхан Зеллик испытал мгновения отчаянья. Беслиан был марсианином, как и он, и все же его подчиненный поставил себя превыше судьбы "Археохорта" и его драгоценных реликвий. Зеллик состроил гримасу. Не важно. События того дня открыли ему правду. Этот дурак считал себя лучше, лучше тех, чей священный долг был охранять потерянные технологии человечества, утерянное будущее — без которых их наверняка уничтожат!

Когда до Зеллика дошло, что он тоже вскоре умрет, он сформировал план. Наконец-то путы были разрезаны и со скрежетом шестеренок в приводах ног, он разорвал их, после чего расставил ноги на дрожащих палубных плитах.

На секунду он испугался, что Астартес Мохл развернется и убьет его, но глаза Мохла были пусты и смотрели куда-то вдаль. Зеллику был знаком такой взгляд — огромный экстаз от работы в сети. Мохл непосредственно воздействовал своей волей на сонм сервиторов и думающих машин на борту "Археохорта", заставляя их подчиняться своим суицидальным командам. Это была обременительная задача даже для технолорда.

Нос Зеллика сморщился, когда обонятельные сенсоры ощутили смрад человеческого пота, выделяющегося от усилий Расчленителя. Приведя в порядок все свои поршни, выровняв стержневидные конечности, Зеллик пригнулся и затем прыгнул к Астартес. Рядом с бронированным воином на палубе громадной глыбой лежал его болтер. Когтистые пальцы адепта схватились за оружие и дернули. Болтер оказался тяжелее, чем он ожидал, его вес был необычно сбалансирован. Он умудрился поднять его в какое-то подобие позиции для стрельбы, приставив его к своему бедру из углеродистой стали. Зеллик едва мог его удерживать и уже жалел о своем опрометчивом решении, хотя его тонкие пальцы дотянулись до спускового крючка.

— Что ты делаешь, жрец?

Посреди грохота и безумия разрушения, голос Мохла был необычайно громким. Он говорил медленно и хрипло, пытаясь выйти из командной сети "Археохорта", но этот процесс был не из быстрых. Его серво-рука попыталась схватить его.

— Ты заплатишь за это, — протрещал Зеллик, — я заставлю каждого из вас заплатить!

— Не… — начал Мохл, но затем раздался гулкий, громоподобный взрыв шума и света, и внезапно техножрец очутился на палубе в нескольких метрах от десантника, скуля от боли, разрушительный спазм которой заставил его конечности подергиваться.

Лицо Зеллика оказалось влажным, и язык-сенсор высунулся из ротового отверстия взять на пробу теплую субстанцию, усеивающую его лицо. Внутренние сканеры подсказали ему, что это была кровь и мозговое вещество. Очистив лицо рукой из серво-сбруи, Зеллик оглянулся на дрожащие плиты и увидел лежащее под углом тело Мохла.

Вместо головы остались только красные осколки костей челюсти, рядом валялся вверх ногами огромный болтер, дуло которого дымилось. Он услышал булькающий звук, который и вызвал в нем отвращение.

Перематывая инфо-катушки в черепной коробке, Зеллик взглянул на свою когтистую руку. Все произошло так быстро. Оружие, спусковой крючок… Он не знал, что нужно было давить с такой силой. Если бы его тело не было так значительно улучшено и усиленно работой магоса, то он никогда бы не смог удержать такое огромное оружие, и что еще менее вероятно, что смог бы выстрелить. И все равно отдача причинила ему огромные страдания.

Жрец ожидал, что к нему вернется страх, но вместо этого было отчетливое ощущение восторга. Он убил Адептус Астартес! Пусть даже отвлеченного, жестко подключенного к интерфейсу корабля, но все же…

— Я говорил, что заставлю тебя заплатить, — сказал он телу Мохла, — а ты не послушал! Но я на этом не остановлюсь!

Странная истерика угрожала захватить его, и Зеллик снова заглушил ее, окружил эмоциональную вспышку барьерами холодной логики. Он пробрался в коридор за мостиком и замешкался. Недалеко в стороне, у правого борта, располагался отсек с полудюжиной спасательных капсул. Он мог добраться туда за секунды, убраться с этих обломков, пока они не погибнут навечно…

— Но почему? — вопрошал он дымный воздух. — Почему?

Вокруг него умирал "Археохорт" и внезапно ему показалось неблагодарным пытаться пережить его, этот великий монумент поискам личной славы Зеллика. Его место было здесь, рядом со своей коллекцией. Он жил ради нее, и правильным было умереть за нее.

— Еще рано, — процедил он, когда в его голове окончательно сформировался план.

— Еще рано! — заорал Зеллик, убегая со всей скоростью, которую могли позволить ноги-поршни, вперед, к потайному святилищу в его частном музее — к запрещенному ксено-устройству, лежащему там.


СПУСКОВЫЕ модули стояли вдоль коридора "Неймоса", покоясь в гидравлических салазках и противоперегрузочных люльках, которые должны были поглотить удар при падении с орбиты. Обычно они были рассчитаны на трех человек, но в данном случае с Астартес, они стали личными капсулами. По двое, быстро и сноровисто, Кровавые Ангелы и Расчленители вошли в модули и загерметизировались внутри. Рафен наблюдал, как раб-машина с когтистыми ступнями подсоединяет выпуклые трубы к каждому закрытому люку. Те сгибались и дергались, пока перекачивали противоударный био-гель в модули. Полутвердое вещество смягчит эффект от удара еще сильнее, и космодесантники, уже завернутые в одеяние из керамита и пластали силовой брони, ничего не почувствуют, пока не очутятся на земле.

Сержант согнулся, чтобы посмотреть через стеклянный иллюминатор в одной из стоек. Он разобрал очертания, плавающие в густой мути. Роба расстегнулась в желе, рука сжимала кислородную маску на лице. Беслиан, словно муха, запаянная в янтаре.

— Если мы погибнем, он никогда этого не узнает, — высказался Нокс. Рафен поднял взгляд и увидел, что они с сержантом остались последними. Осторожно ступая по трясущейся палубе, Кровавый Ангел потянулся и загерметизировал шлем.

— Мы доберемся вниз живыми, — ответил он Ноксу, — я доверяю оценке брата Мохла.

— Почему?

Вопрос показался странным, но брат Рафен к этому времени уже понял, что брат-сержант Нокс все ставит под сомнение. Он показал вверх, словно в сторону мостика "Археохорта".

— Я доверяю ему из-за того, что он сделал, чтобы увидеть, как мы завершим миссию.

Нокс встретился взглядом с Рафеном. На мгновение в почти всегда безжизненных и пустых глазах вспыхнула черная ярость.

— Я вырежу его имя на тысячи трупов врага и не думаю, что этого хватит. Это будет подходящая дань.

Он забрался в собственный модуль и дернул крышку.

— Увидимся в аду, Кровавый Ангел.

Рафен в одиночестве остался на палубе и вслушался в окружающий грохот. В любую секунду можно было ожидать, что "Неймос" выпадет из обломков и начнет свободное падение. В любую секунду. Их место падения будет в руках судьбы. Миссия требовала везения намного больше, чем могло найтись у Астартес. Перед тем как войти в модуль, он решил вознести еще одну молитву, а может быть, литанию защиты, и затем откинул эту мысль. Больше ничего не нужно было говорить. Император наблюдает за ними, и Рафен ощущал это.

Он вошел в модуль и закрыл себя изнутри. Как только створки замкнулись, он закрыл глаза, поэтому от него ускользнула внезапная быстрая судорога, охватившая ближайшего сервитора. Раб-машина дернулся и изо рта пошла пена, манипуляторы то сжимались, то разжимались, ярко зажглись индикаторы передачи мыслесхем. В следующую секунду судорожный спазм прошел, и, как ни в чем не бывало, илот возвратился к своим обязанностям.


"АРХЕОХОРТУ" пришел конец. Огненный шторм от спутников-стрелков, охвативший вращающиеся фрагменты конструкции, превратил их в ливень из металла и стекла, дерева и плоти, газа и плазмы. Пройдя тысячи километров по стратосфере и войдя в темную, густую ночь Дайники-5, останки корабля были захвачены атмосферой, и куски судна Механикус начало сжигать от входа. Переживший это мусор вошел в верхний, редкий облачный покров планеты. Эти глыбы искореженного железа и зазубренные копья обломков разбросало широким веером по невзрачному ржаво-оранжевому океану. Некоторые были достаточно огромны, дабы вызвать ударную волну, которая обрушится на другую сторону этой планеты. Некоторые стремительно потонули в глубинах морей Дайники, а некоторые протаранили несчастные коралловые острова и вереницу атоллов, позволив медлительным волнам океана заполнить огромные воронки.

Прячась в пламени падающих обломков, затерявшись в ревущем жаре и ярости падения, "Неймос", вращаясь, летел к поджидающим водам.

Поначалу невообразимый жар бил в пулеобразный нос судна, за секунды прожигая оболочки из чешуйчатой брони, защищающей передний край. Под ними включился в работу изобретенный двадцать тысяч лет тому назад энергоотводящий механизм, чей принцип действия затерялся во времени. Но он сработал, отведя интенсивный жар.

Он работал словно фрикцион, поглощал энергию и возвращал ее обратно. Невидимое поле ионизированных частиц зажглось вокруг судна. Его могли наблюдать только улучшенные органы кибер-чувств рабов-машин экипажа. Снова и снова оглушительные звуковые удары рассекали ночную сторону Дайники-5, когда падающие обломки преодолевали скорость звука. На вершине такой волны давления, оставляя пламенеющий след, летел "Неймос", одинокая пылающая стрела среди сотен других.

В управляющих системах корабля сработали датчики и по их команде из корпуса высунулись короткие крылья двойного назначения. В это же время, в кормовой части "Неймоса" развернулись огромные серо-синие конусы не рвущегося синтешелка. Их объем моментально заполнило воздухом местной атмосферы и отработанными газами двигателя. Широкая баллютная тормозная система натянулась и стабилизировала корабль. Все еще прячась под зонтиком из падающих обломков, "Неймос" серией небольших поворотов поменял направление. Его крылья разворачивались в воздухе, сбавляя предельную скорость падения. Если бы остатки "Археохорта" не ослепляли, то датчики орбитальных черепов-стрелков в мгновение взяли бы на прицел судно. Но в данный момент все, что они видели — массу противоречивых, искаженных откликов. Найти "Неймос" в этом диком беспорядке было все равно, что пытаться отыскать один единственный факел в пылающем инферно.

Затем последовал удар. Вспененные воды океана поднимались и опадали под небесами, взрезанными полосами огня, и из этой освященной пожарищами тьмы, словно молот бога войны, ударил "Неймос". Быстро мерцающие, гравитационно-смещающие поля, питаемые энергией от жара входа в атмосферу, ореолом окружили подводное судно, когда оно коснулось вершин волн. Невидимая чаща энергии раздулась вширь, рассеивая кинетическую энергию и разрезая канал в мутных водах.

Проходя бурю напряжения от ударной нагрузки, мощнее, чем кто-либо когда-либо мог испытать на себе, судно стонало. Отдача выразилась отчетливой термической вспышкой, и маслянистые воды мгновенно вскипели в жирный туман перегретого пара.

Все это произошло в течение секунд, после чего раздался гром смещенного воздуха. Когда "Неймос" исчез под поверхностью, спусковую систему торможения, как и направляющие крылья, оторвало.

И пока вокруг продолжал падать ливень обломков, судно начало погружение.


В СОГРЕВАЮЩЕМ безмолвии наполненной жидкостью капсулы, брат Церис позволил себе использовать эти мгновения для передышки. Нужно было только хорошо сосредоточиться, чтобы дотянуться до своих сверхъестественных чувств, отгородиться от бурлящих приливов и отливов психических откликов его боевых братьев. Некоторые из них излучали страх, хотя и никогда не выказывали его, другие гнев, и все они были напряжены, давя в себе желание вступить в бой. Бурление эмоций-цветов было сильным. Воины Адептус Астартес не были известны спокойным нравом — они были смелыми и активными, и все эти черты характера проявлялись в каждой стороне их существования. Но от осознания простой истины тонкие губы псайкера изогнулись в спокойной улыбке. Несмотря на полную непохожесть благородных Кровавых Ангелов и свирепых Расчленителей, в своих сердцах и разумах они были одинаковы. В самой своей сути между ними не было разницы.

Церис ощутил небольшой прилив уверенности — они победят. Фабий Байл умрет, и священная кровь будет сохранена. Он ощущал это столь остро, что это казалось пророческим предчувствием — и когда голос на задворках его разума предположил, что он верит в то, чего жаждет, он утихомирил его. Они не потерпят поражения. Они победят. Им придется. Возвращение на Ваал с пустыми руками — самый великий позор, который только мог себе вообразить Церис.

Во время падения он погрузился в полутранс, и тряска корпуса казалась чем-то отдаленным и смутным. Если бы "Неймосом" управлял человеческий экипаж, он ощущал бы пелену их беспокойства, но сервиторы с вычищенными мозгами работали с системами корабля не выражая эмоций. Он смутно ощутил смерть двоих из них, когда сила падения повредила второстепенные системы в различных отсеках, но в этих обстоятельствах их гибель была подобна тому, как задули свечу.

Падение прошло быстро, ну или так показалось. Анабиозная мембрана в его сером веществе погрузила его на небольшой промежуток времени в состояние полусна. Не полная потеря сознания, но достаточно, дабы тело отдохнуло перед предстоящей битвой. Затем, столь же стремительно как все началось, оно закончилось, и он ощутил, как вялость уходит.

Церис так же осознал, что противоударная жидкость уходит из модуля через выпускные клапаны. Овальный люк перед ним раскрылся. Стряхнув застрявшую на броне пленку геля, он выбрался наружу и позволил сервитору обдуть его воздухом для очищения. Остальные из отделения помогали друг другу. Все отделались только небольшими ранениями, контузиями или синяками от такого жесткого падения. Учитывая их улучшенное восстановление, небольшие повреждения будут забыты космодесантниками через часы.

— Ты все еще с нами, братец-колдун? — спросил Эйген, счищая густую жидкость с дыхательной решетки. — Понравилось путешествие?

— Я все время дремал, — честно ответил Церис.

Туркио ухмыльнулся.

— Я тоже подумывал об этом. Воин должен отдыхать всегда, когда может.

Церис кивнул.

— Я гарантирую, что с этого момента ни у кого из нас не будет времени для отдыха.

— Постараюсь не заснуть, когда появится враг, — парировал Эйген.

В его ауре дымкой плавало раздражение и Церис подозревал, что Расчленитель остро переживал каждую секунду падения с орбиты. Мерцание на краю его мыслей привлекло внимание и псайкер бросил взгляд на беседующих Нокса и Рафена. Рядом с ними стоял один из сервиторов с мостика, из его рта, словно слюна, свисала инфо-лента.

— Этот момент может наступить быстрее, чем хотелось бы, — сказал Церис, увидев напряжение в походке двух сержантов. Не ожидая ответа Эйгена, он пошел навстречу командирам.

Пристально изучая, Рафен пальцами перебирал конец ленты.

— Существуют допустимые отклонения?

— Нет, — прогрохотал сервитор.

— Так быстро? — Нокс нахмурился. — Только не говори мне, что мы уже утратили элемент неожиданности!

— Думаю, нет, — ответил Рафен, — в противном случае нас бы уже обстреливали.

Он взглянул на Цериса.

— Кодиций. Нас видели колдовским взором?

Псайкер покачал головой.

— Нет, мой лорд. Я бы ощутил его прикосновение.

— На поверхности в этой зоне появились суда, — в качестве объяснения произнес Нокс, повысив голос, чтобы все услышали, — баржи и быстрые катера, судя по звуку, если он не врет. Причем слишком близко для спокойствия.

С булькающим шипением открылась последний модуль для спуска, потрепанная фигура запнулась и рухнула на палубу. Логик Беслиан издал металлический кашель и из жалюзей дыхательной решетки, спрятанной под его промокшей одеждой, струями ударила жидкость. Он испустил низкий, влажный стон, который привлек клирика Гаста. Остальные космодесантники проигнорировали его.

— Мы едва только приземлились, — проскрежетал Аджир, — как могли эти ублюдки Хаоса узнать, что мы здесь?

— Должно быть, они были уже поблизости, — предположил Туркио, — может, это патруль?

— На другой стороне планеты от крепости Байла? — Аджир покачал головой. — С какой целью?

Туркио проигнорировал ядовитый тон в голосе Кровавого Ангела.

— Мы еще слишком многого не знаем о работе предателя в этом мире.

Рафен кивнул.

— Фабий отличается проницательностью. Он отослал эти суда, дабы осмотреть обломки… Скорее всего, чтобы спасти то, что можно, так как он знал ценность "Археохорта" Зеллика.

— Мы атакуем их? — спросил Сов.

— Держи в узде свое нетерпение, Расчленитель, — глядя на других Астартес и сложив руки на груди, ответил Кейн, — атакуем — и сразу же потеряем единственное преимущество!

— А тебе бы хотелось прятаться в тенях? — Сов шагнул к молодому десантнику.

— Хватит, — прорычал Нокс, — когда начнется битва, вам всем хватит крови, чтобы насытиться. Но до этого мгновения — сдерживайте себя.

Он сурово глянул на Сова.

— Ясно?

Расчленитель быстро кивнул.

— Так точно, брат-сержант.

Церис наблюдал за обменом любезностями и затем прочистил горло.

— Со всем уважением, я должен указать, что есть еще и третий вариант. Не атака, но и не бездействие.

Рафен посмотрел на него.

— Продолжай.

— Мы в логове врага, и все же, как заметил брат Туркио, нами движет наша хитрость и смелость. Мы должны собрать свои силы и узнать все что можем об этих кораблях и экипажах Фабия.

— Справедливо, — сказал Пулуо, — но мы Астартес. А не шпионы.

Эйген, соглашаясь, кивнул.

— Мы рождены для сражения, а не для наблюдения.

— Верно, — признал Рафен, — но кое-кто на борту поможет.

Он смотрел как Беслиан, шатаясь, вставал на ноги. С выворачивающим кашлем, Механикус скривился, обозревая свое собственное жалкое состояние, после чего медленно осознал, что все космодесантники в помещении смотрят на него. Он вздрогнул, словно его ударили, и попятился от Гаста.

— О, нет, — прошелестел он, — что вы еще от меня хотите? Вы мало у меня отобрали?

— Наш долг перед Золотым Троном никогда не заканчивается, адепт, — произнес Гаст.


ПАДЕНИЕ из космоса "Неймос" пережил с незначительными повреждениями, и это факт вызвал тихое удивление среди некоторых космодесантников. Рафен знал, что Гаст и Эйген держали пари, что произойдет какой-нибудь несчастный случай, и нахмурился от самой такой мысли, что можно делать ставки на то, что тебя убьет. Этот жестокий юмор был не по нему.

Под его командованием Беслиан передал приказы экипажу сервиторов, и, паря под поверхностью воды, судно поднялось на перископную глубину. Поначалу техножрец Механикус не хотел подчиняться и высказывал тысячи причин, почему подъем корабля будет очень опасен, но комбинация почти неприкрытой угрозы Нокса и маленькой лести со стороны Рафена подтолкнули адепта к работе.

Привязанный к длинному тросу провидческий шар, обернутый в малозаметные и не поддающиеся обнаружению материалы, был выпущен из обтекателя рубки. Он медленно поднялся и бесшумно всплыл меж бушующих волн.

Выше, под мерцанием продуваемой всеми ветрами ночи Дайники, постоянные потоки воздуха, разрывая волны, взбивали океан. Тяжелые, свинцовые волны кипели и бурлили, виной тому было все еще отдающее эхом падение обломков "Археохорта". Еще несколько часов части от конструкции будут падать на планету, возмущения атмосферы и постоянные столкновения с поверхностью сделают невозможным разобрать любой отклик сканеров. Но проблема была обоюдной, и пока "Неймос" не может четко разобрать флотилию вдалеке, так и враг не может с уверенностью обнаружить подводную лодку. На беснующихся волнах плавала масса легких обломков и "Неймос" передвигался в их тени.

В командном центре стояли Рафен, Нокс и Церис, и наблюдали за сложной игрой откликов сканеров. Остальные космодесантники готовили свое снаряжение в грузовом отсеке, превращенном сервиторами в оружейную.

Беслиан, согнувшись, изучал пикт-экран.

— Думаю, я нашел, — он постучал по панели серво-рукой, — смотрите. Стандартная Шаблонная Конструкция этой баржи мне знакома. Это Каппа-Ро-Шесть — океанское грузовое судно, типа Лапидас.

Рафен увидел зернистую картинку, наложенную на сияющие лини схематичного трафарета. Огромный корабль сидел глубоко в воде, а его изначальные прямоугольные очертания были исковерканы рифлеными дополнениями, которые напоминали крепостные донжоны.

— Возможно, модифицированные огневые позиции, — предположил Нокс, думая о том же, что и Кровавый Ангел.

— Ага. Но это… — Рафен указал на веера специфических кристаллических антенн и выпуклую сферу, усеянную дырами, — для чего это?

Беслиан не был готов дать ответ на этот вопрос и продолжил на другую тему.

— Записи говорят о том, что несколько океанских судов были развернуты флотом эксплораторов, чтобы начать аграрные работы на этой планете. Это судно может быть одним из них.

— Фабий, возможно, восстановил все, что не было уничтожено атакой тиранид, — сказал Нокс, — эффективное использование ресурсов. Этот мир далеко от обычных торговых путей или варп маршрутов. Несомненно, что предателю сложно доставить сюда большой объем новой техники.

— Он использует то, что под рукой, — согласился Рафен, — его крепость, скорее всего, видоизмененный комплекс, оставленный фермерской колонией. Это может быть нам на руку.

Сержант решил обдумать это позже. Пустые глаза Нокса сощурились, и он указал на вторичную передачу провидческого шара. Зеленая прямая на зеленом экране проходила его по радиусу и каждый раз на нем появлялись и затухали люминесцентные точки.

— Это не флотилия, — заявил он.

Беслиан неловко подошел.

— Точно. Это… биологический отклик.

Рафен втянул воздух. Экосфера Дайники-5 была лишена всех местных форм жизни, и это означало, что любые живые существа, которых они встретят и которые не были связаны с операцией Байла, могут иметь только одно происхождение.

— Тираниды? Ты посчитал, что не нужно информировать нас о том, что они близко?

Адепт вздрогнул, словно испугался, что его ударят за такое преступление.

— Они не представляют угрозы… Пока не представляют, господин. Они слишком далеко.

Нокс кивнул.

— Они ближе к кораблям Байла. Если они атакуют, то сначала их.

— Нет, — нараспев произнес Церис. Кодиций не отрывал взгляд от пикт-экрана, сконцентрировал свое внимание на странной конструкции, на которую указал Рафен.

— Они не видят флотилии. Ксеносы ее не видят.

— Как такое возможно? — Нокс нахмурился и указал на развертку сканера. — Эти чешуйчатые ублюдки так близко, что могут поднять морды и плюнуть в эти корабли.

Церис покачал головой.

— Они пройдут мимо.

Рафен стал наблюдать за дальнейшим развитием событий. Колеблющиеся точки тиранидской стаи пересекли ближайшие баржи, которые заглушили двигатели и плыли в дрейфе.

— Откуда ты узнал это? — спросил он псайкера.

— Я вижу корабли зрением… — после этого он постучал по своему психическому капюшону, — но не вижу их здесь.

— Антенна?

Церис кивнул.

— Возможно, психический глушитель. Когда я попытался своими чувствами дотянуться до разумов существ на борту этих кораблей, то не обнаружил там ничего, кроме стены белого шума.

— Тираниды конечно животные, но не слепые, — сказал Нокс, — не может быть, что дело только в этом.

— Ты прав, — ответил Беслиан, разворачиваясь от трещащих когитаторов, — сенсорный блок протестировал атмосферу планеты, чтобы определить протоколы безопасности.

В руках он держал связку напечатанных пергаментов.

— Согласно этому, в воздухе огромное скопление феромона конкретного тиранида. Несколько молекул на миллион. Намного больше, чем я ожидал.

— Споры? — при этом слове губы Рафен скривились. Он был свидетелем тому, как споры ксеносов воздействуют на плоть человека, их чудовищная ядовитость вызывала в нем отвращение.

— Нет, — ответил адепт, — для уверенности мне нужно перепроверить, но, кажется, преобладают феромоны, указывающие на мертвый организм.

Техножрец быстро объяснил, что в тиранидских ульях, как и у других коллективных насекомых, информация передается с помощью феромонов-маркеров. Таким образом, что-то токсичное маркируется как "не-еда", что-то, что можно денатурировать и передать в конверсионные бассейны, отмечаются как "поглотимое", а когда организмы из улья умирают, их тела выделяют секрет, который помечает их как "мертвых", что привлекает рабочих для переработки их биоматериала.

Встретив такую отметку, существа-воины просто игнорируют все, что их примитивные мозги считают мертвым, но до тех пор, пока это остается недвижимым и не делает ничего, чтобы рассеять это убеждение. С тиранидами высшего порядка эти маркеры не работают, ибо они способны разумом осознать приближение человеческих существ — но на Дайнике-5 не было очевидных признаков существования высокоорганизованных существ типа норн-королев или тиранов улья. Только воины, адаптировавшиеся к природе планеты-океана.

— Сфера на барже, — сделал заключение Беслиан, кивая самому себе, — это распылительное устройство для феромонов.

— Крепость Байла должна обладать той же технологией, — сказал Рафен, — тираниды не атакуют его, потому что не могут почувствовать.

Нокс подбородком указал на экран.

— Зато чувствуют нас. Видите?

Стая чужаков изменила курс, и разошлась веером к "Неймосу", который прятался среди плавающих обломков. Рафен взглянул на Беслиана и увидел, что оставшаяся на лице кожа адепта побледнела. В следующую секунду Беслиан прыгнул к рулевой консоли.

— Нам нужно бежать! — свистел он. — Включить двигатели, максимальная скорость…

— Отменить приказ! — рубанул Рафен. — Выброс двигателей отметит нас на решетке провидческих сканеров этих барж. Ты приведешь их к нам столь же верно, как если бы зажег магниевую ракету.

— Но существа… — адепт с видимыми усилиями взял себя в руки.

— Они атакуют нас, если мы останемся у поверхности, — произнес Церис.

— Они тираниды, — возразил Нокс, — они атакуют нас всюду, где бы мы ни были.

— У нас нет защитного аппарата Байла! Мы не можем просто оставаться неподвижными и молиться, чтобы они нас не тронули!

Беслиан сжал в замок свои металлические пальцы.

— Если "Неймос" не сможет убежать от них, то мы можем сражаться! — Рафен взглянул на Цериса.

— Всегда есть третий путь, — тот шагнул вперед и обратился к сервитору экипажа, — опускай шар и начинай погружение. Оставь двигатели отключенными. Просто наполни балластные резервуары, и мы уйдем на глубину.

— Это их не остановит, — молвил Нокс.

Кровавый Ангел кивнул.

— Я знаю. Но чем глубже мы уйдем, тем меньше шансов, что наше сражение заметит враг.

Сержант Расчленителей покачал головой.

— Ты рискуешь всеми нами.

Рафен при этом разразился смехом.

— Конечно же! Но риск — это наш хлеб и наша вода!

Он взглянул на Беслиана.

— А теперь исполняй мои приказы.

Адепт нетвердо кивнул и начала выдавать машинный код. Сервиторы запнулись и пришли в движение, расползаясь к своим командным постам.

— А какие будут приказы для нас? — спросил Церис, нахмурив брови.

— Поднимайте отделения. Приказ… приготовиться к отражению абордажа.


У БИОФОРМЫ охотника-хищника были глаза, но это были достаточно слабые органы. Недоразвитые глазницы в маслянистой мути еле видели немного пространства перед собой. Вместо этого, они прокладывали путь по океанам Дайники-5 с помощью нервов электрорецепторов в костяных черепах и чувствительных усиков, которые колыхались вокруг безгубого рта в окружении зубов. Они пробовали на вкус и запах окружающую тягучую воду, ориентировались по звуковым колебаниям, которые отображали ландшафт в виде звуковых волн и точек.

Когда их улей поначалу заложил споры в этот мир, их вид был близок к тому, что люди называют "ликторами", но стремительный эволюционный цикл и физиология, основанная на бесконечно покорных восьми-спиральных ДНК, перекроила их под новую окружающую среду. Теперь у ликторов были только самые основные сходные черты со своими распространенными родичами. Эти существа были более гладкими, покрытыми легкими микрошипами, у них были плоские когти, которых было вдвое больше у рулевых плавников. Мощные ноги, которые осуществляли движение, покрывал секрет слизи, делая их обтекаемыми для океанов.

Их животные разумы реагировали на объект перед ними, металлическую массу, уплывающую в темноту. Отклики звуковых волн были искаженными и смущающими, и они приводили ликторов в бешенство. В этой мути нельзя было полагаться на обонятельные рецепторы, но ничего не говорило им о том, что эта штука часть их рода. Объект был чужд для них, он нес привкус других миров и тепло, которому не было места в холодных морях.

Подойдя поближе и замедлившись, тираниды развернули свои когти из кармашков в коже и воткнули их в корпус "Неймоса". Они искали свою добычу, путь внутрь.


КЕЙН окунул палец в смазку, и провел им по дулу своего болтера, как и советовал брат-сержант Рафен.

— Смотрите куда стреляете, — увещевал он, — только одиночными. Используйте оружие ближнего боя. Любые сопутствующие повреждения сделают эту громаду нашей могилой, так что будьте осмотрительны, — их командир размахивал плазменным пистолетом, соленоиды были выставлены на минимальную мощность.

Кейн оглянулся, все еще не уверенный, почему Рафен собрал их в этом отсеке. Это был ангар с наклонной палубой вдоль брюха субмарины, который примыкал к корме, но не доходил до двигательных лопастей. Палуба уходила под крутым углом, в то время как вдоль всего ангара стояли сетчатые платформы. Это напоминало Астартес десантный отсек "Громового ястреба", только гораздо шире.

Палуба "Неймоса" задрожала, когда кто-то начал бить в обшивку, привлекая всеобщее внимание. Секундой позже Кейн услышал еще один звук — высокочастотный визг, словно клинок царапал клинок. Рядом с ним стоял Расчленитель Сов, он склонил голову набок и нахмурился.

— Когти, — мрачно изрек он и для демонстрации оцарапал воздух пальцами.

— Мы для них консервированное мясо в железном гробу, — пробормотал Аджир, — должно быть, их уже тошнит от диеты из предателей и другого мусора… Их голод требует чего-то свеженького.

— Ксеносы найдут здесь только свою смерть, — возразил Эйген.

Рафен повернулся у Пулуо, который стоял рядом с контрольной кафедрой.

— Заполняй, — приказал он.

Пулуо мрачно кивнул и крутанул верньеры, и тягучие волны морской воды немедленно начали заполнять нижний уровень. Наклонный пол исчез из-под ног и Кейн осознал, что был прав. Палуба под платформами была единым механизмом, массивной десантной рампой на петлях. Над ним в зажимах висела громоздкая капсула с плавниками и винтами — какое-то вспомогательное судно, решил он, которое может маневрировать под рампой и выходить наружу. Ему в голову пришла неприятная мысль.

— Мы собираемся выйти в море?

— Пока что нет, — ответил Рафен и на его губах заиграл хищный оскал, — вспомни свои тактические уроки, брат. Выбирай для себя подходящее поле боя, иначе враг это сделает за тебя.

— Снаружи у нас нет преимуществ, — добавил Пулуо, — нам бы понадобились тросы, магнитные зажимы…

— Ты хочешь встретить этих тварей здесь? — низким голосом спросил Нокс.

— Ага, — кивнул Рафен, — мы уложим их и поедем дальше.

Он снимал свою правую перчатку, когда Нокс приблизился к нему.

— Ты ударился головой о палубу во время падения с орбиты, Кровавый Ангел? Это не смелый план, а глупый!

— Тираниды все равно прорвутся через обшивку, если только мы их не остановим. Лучше опередить их, встретиться на наших условиях, чем позволить продырявить "Неймос".

Рафен убрал бронированную перчатку и достал боевой нож. Он взглянул на остальных.

— Поднять оружие! Приготовьтесь встретить врага.

Кейн двинулся к грузовому контейнеру, уже наметив линии огня из-за частичного укрытия, когда сержант Расчленителей снова заговорил.

— Стоять! — рявкнул Нокс, подняв руку и остановив остальных Астартес. Рафен посмотрел на него.

— Ты мне перечишь? Разве ты не согласился следовать моим приказам?

— Я сказал, что буду временно подчиняться.

— Ты имеешь в виду, до тех пор, пока тебе не понравится один из моих приказов?

Рафен схватился за лезвие ножа голой рукой, полилась кровь.

— Если желаешь, я обсужу с тобой этот мятеж позже, кузен. Но не здесь.

Он шагнул вниз по рампе, пока солоноватая морская вода не скрыла его ботинки.

— Сначала мы разберемся с ксеносами.

Кейн видел, как Рафен протянул свой кулак, и кровь из неглубокого пореза закапала в воду.

— Готовьтесь, — сказал сержант, — вот теперь они идут к нам.

Нокс прорычал в ответ и колючим взглядом окинул своих Расчленителей. Воины в черном и красном, в свою очередь, приготовились к бою. Стоящий рядом Церис достал свою силовую булаву. Он нацелил ее к глубочайшей части заполненного водой ангара.

— Там!

Кейн увидел движение в мутных водах, стремительные и гибкие очертания двигались там словно дым. Он однажды слышал, что морские хищники способны учуять в воде единственную каплю человеческой крови с расстояния больше чем в километр, и если это было правдой, то он мог себе представить, как рой вокруг "Неймоса" теперь стремился сюда.

Поверхность воды внезапно забурлила и в следующий момент из-под воды выскочили черные, как ночь, очертания.

Кейн открыл огонь, хотя еле мог различить силуэт своей цели. Он заметил торс, зазубренные изгибы когтей и попал в него по счастливой случайности. Болтерный снаряд ударил тиранида в бок и моментально в воздухе возникла резкая вонь. Солоноватый, словно ржавчина, смрад гниющей рыбы и чего-то отвратительного и кислотного. Он скорчил гримасу. Существа могли источать химический след и если все оставить как есть, он привлечет всех тиранидов на сотни километров вокруг. Яркий заряд плазмы проревел в воздухе и ударил в одного из тиранидов в воде, за ним последовали болтерные снаряды, которые разорвали тело.

— Ликторы! — прорычал Сов, отстреливая их из-за катушки с тросами. — Но другие… как хрящеперы на Кретации…

— Адаптировались, — процедил сквозь зубы Кейн, — они убили высших хищников Дайники и теперь стали ими!

Из-под воды появилось пять существ. Одно, сотрясаясь в конвульсиях, уже умирало.

Остальные издали настолько высокочастотный вопль, что Кейн ощутил, словно в его голову вонзили иголки.

— Не оставлять никого в живых! — орал Рафен, целясь из плазменного пистолета. — Быстро убиваем их, пока они не позвали еще!

Церис смело выпрыгнул из-за укрытия, дабы ударить одного из гибридов акул-ликторов. Ярко-белой дугой летела его силовая булава. Когда оружие попало в зверя, в этот краткий миг, псайкер выпустил заряд телепатической силы и тиранид снова завопил — но на сей раз в агонии. Кейн повернулся, целясь из своего болтера, сделал паузу буквально на долю секунды, чтобы выбрать куда стрелять, и снаряд полетел в скопление трупной плоти вокруг глотки зверя. Усики ликтора разорвало и изо рта, похожего на миножий, его вырвало черной кровью.

Псайкер проревел боевой клич, и раз за разом бил зверя булавой, пока пси-силовые шипы не раскололи костяной экзоскелет головы ликтора.

Обжигающая отдача раскаленного воздуха дважды обдала Кейна, когда Рафен стрелял в цель Цериса, чтобы наверняка уложить тварь. Еще один вопль чужаков привлек его внимание, когда второй тиранид дернулся в воде, и один из его массивных, секущих когтей плавился и трещал, словно свечной воск. Выброшенные гильзы лязгали по решетчатой палубе у его ног. Брат Пулуо прикончил раненного, вопящего зверя, во время ходьбы вгоняя в его тело снаряд за снарядом из своего тяжелого болтера.

Кейн ощутил, что обнажил клыки, и ощутил грохот крови в своих ушах. На его устах был вкус битвы, сладкий и сильный.

Аджир был пойман ударом хвостового плавника другого ликтора и загрохотал по палубе в воду, после чего приземлился на отмель с гневным криком. Пока он с плеском карабкался обратно по рампе, чтобы присоединиться к сражению, Гаст и Эйген уложили зверя выстрелами в морду. Нокс увяз в ближнем бою, свои цепным мечом нанося огромные рваные раны грудной броне зверя. По ликтору пробежал мышечный спазм и тот выстрелил в сержанта конусом из крюков. Нокс парировал атаку и поймал зубцами своего оружия тянущийся за крюками канат из жил. Вращающиеся зубцы с рычанием разорвали его на части. Туркио помог Расчленителю, его бионическая рука приняла на себя всю силу отдачи, когда он, держа болтер только ею, выстрелил в ногу тираниду. Припертый к палубе Нокс зарычал и погрузил свой цепной меч в мягкое подбрюшье ликтора, и его вес помог жужжащему оружию достать до жизненно важных органов.

Остался еще один. Кейн откатился в сторону, когда Рафен предупреждающе выкрикнул его имя. Когда он нырнул, в воздухе прогудел огромный коготь-полумесяц. Задержись он хоть на мгновение, мощный удар чужака отсек бы ему голову. Продолжая разворачиваться, он сделал два выстрела наугад. Кейн услышал отчетливый треск, когда масс-реактивные снаряды ударились в хитиновую грудную броню ликтора. Существо замычало от боли, но не прервало атаки.

Костяной плавник-конечность, с которого свисали комки волокнистой слизи, зазубренный до места соединения с телом, подобно кнуту, оцарапал палубу за ним. Астартес выстрелил в него, но ему негде было укрыться. В пылу боя он был вынужден позволить зажать себя между грузовыми контейнерами и дальней стеной. С влажным свистом перед ним разошлись когти — и затем ликтор-акула отшатнулся, воя в агонии. Ореол обжигающей плазмы окутал его спину, и зверь от дикой боли начал вертеться волчком. Кейн увидел, как подпрыгнул Сов и попытался убить его в рукопашной, но ксенос уклонился, схватил его и выбил оружие из рук Расчленителя. Неустрашимый, рычащий космодесантник продолжил атаку. Массивный кинжал, длинный и тонкий трехгранный клинок из полированной стали с фрактально заточенной кромкой выскочил из наруча доспеха Сова. Склонившись для удара, он погрузил гибельное лезвие меж толстых ребер и вогнал его по самую рукоятку, после чего провернул кинжал, чтобы расширить рану.

Кейн выстрелил в тварь и смутно осознал, что с других сторон тоже стреляют, каждый Астартес тщательно прицеливался в конечности тиранида, в страхе случайно попасть в своих товарищей.

Ликтор завыл и начал молотить конечностями. Кейн видел все сражение во всем его кровавом великолепии. Зверь рвал себя на части, дабы вырвать клинок из внутренностей. Оружие Сова и его правую руку оторвало и отбросило вместе с кровавой мешаниной. Из плеча Расчленителя точками била кровь. Его откинуло в сторону запоздалым взмахом зазубренных когтей.

Сов отлетел в нагромождение складских ящиков и исчез в этой груде. Из разорванного живота последнего ликтора стекали ручейки крови и маслянисто-черная жижа. Он превратился в мишень для ливня болтерных снарядов и плазменных разрядов. Предсмертный вопль существа отразился от стен, затем затих, превратившись в шипение кипящих жидкостей. Рафен подошел к трупу и ударом ноги отправил его в затопленную секцию ангара. Вокруг них висел смрад горелого мяса и жженого кордита. Его лицо было оцарапано и кровоточило.

— Выкиньте это в океан. Пусть их сородичи сожрут трупы.

Кейн подошел к груде поваленных контейнеров, куда приземлился Сов, но Нокс его опередил. За ним шел клирик-апотекарий Гаст. Сержант свирепо раскидал обломки и поднял своего раненного воина с палубы. При падении Сов потерял свой шлем, его бородатое лицо было бледным. Рафен спросил.

— Он…

— … жив, — проскрежетал Нокс. Расчленитель замешкался, пытаясь сформулировать, и наконец-то добавил. — Пока что.

До того, как командир Кейна сказал что-то еще, Нокс отдал краткий приказ Гасту и клирик потащил Сова на верхние палубы "Неймоса".

После долгой паузы Кейн увидел, как Рафен спрятал свое оружие и посмотрел на пленку темной жидкости на поверхности морской воды.

— Мы освятили этот мир своей кровью и кровью врага, — произнес он, а его взгляд витал где-то вдалеке, — и если нам придется, мы завалим эти моря их телами.


НАД поверхностью воды небеса окрасились слабым отдаленным свечением надвигающегося рассвета. Лучи солнца спустились на волны, окрашивая их в чеканное серебро.

Но под ними, куда никогда не заглядывало солнце, в бескрайней серой мгле бездонных разломов, погружался в глубины "Неймос". Трупы чужаков, немые свидетельства ярости Астартес, исковеркало ходом субмарины. Мелководные потрошители ощутили останки и остановились на несколько мгновений, рассчитывая попировать. Но они остались в стороне, когда животные чувства тиранид уловили плывущее рядом кое-что большое и гораздо более смертоносное. Существо наблюдало и оценивало свои шансы против вторгшихся в его царство.

Под поверхностью, куда никогда не заглядывало солнце, за "Неймосом" в глубины последовали темные и гибкие очертания.

Загрузка...