Черная волна

Глава четвертая

Щелкая и задыхаясь, Беслиан привел настороженных астартес к широкому конвейеру, который стремительно перевез их вверх на несколько уровней изменяющихся внутренностей "Археохорта". Гаст достаточно небрежно перевязал полученные адептом раны от попаданий шрапнели. Нокс желал, чтобы техножрец страдал, и Рафен не видел причин отменять приказ Расчленителя.

Технодесантник Мохл, словно настороженный ястреб, следовал за Беслианом, тщательно следя за адептом в поисках любых признаков вероломства. Болтер Мохла оставался наготове, если Беслиан удумает воспротивиться. Он смог бы скрыть свои действия перед космодесантниками, которые не понимают, что он делает — но не перед Мохлом. Тихий, педантичный воин убьет адепта на месте, и Беслиан четко понимал это.

Конвейер прибыл в куполообразный зал, где-то возле вершины конструкции. Там их встретило воинство сервиторов-стрелков, но у них было всего лишь мгновение отреагировать, прежде чем Беслиан пропел строчку бинарного кода, который ввел их в ступор. Вооружение упало на палубу, головы склонились, и чтобы не сделал адепт — он отобрал у илотов-машин способность двигаться и любые намерения воевать.

Космодесантники развернулись кругом в боевом построении, когда Рафен заглянул в зал, перед которым они стояли. Высокие стеклянные двери впереди были украшены золотой гравировкой, похожей на дорожки печатной платы. Искусственные источники света были настроены так, чтобы напоминать красноватое свечение марсианского дня, которое лилось из множества скрытых ламп над куполом.

Рафен махнул Ноксу, указывая на усыпленных сервиторов-стрелков.

— Брат-сержант, не желаете?

Нокс снова достал свой нож и быстро кивнул.

— Совершенно верно, — он подозвал пару своих сородичей для помощи. Стремительной, жестокой процессией они прошлись среди притихших сервиторов, убивая их одного за другим, резкими, режущими взмахами разрезая им глотки и вены. Рафен заметил, как Кейн скорчил гримасу и отвернулся. Беслиан застонал.

— Астартес, не нужно этого делать! Они успокоенные! Они не принесут вреда!

— Принято к сведению, — ответил Рафен, не прерывая совершающего казнь Нокса, — теперь скажи мне. Ты привел нас к Зеллику?

— Лучше, — ответил адепт, — узрите…

Беслиан затаил дыхание, пока ковырялся с вращающимся сферическим замком на конце карданного подвеса. После правильных манипуляций стеклянные двери ответили дрожью скрытых механизмов. Ворота раскрылись, и на своих шипящих ногах-поршнях адепт вошел внутрь. Его плоские железные ступни громыхали по полированному мрамору пола. Мохл последовал за ним, целясь в спину Беслиана.

Рафен повел остальное подразделение внутрь и то, что он увидел там, заставило его содрогнуться от разочарования. Он ожидал увидеть какое-то внутреннее святилище, возможно, какие-то богатые апартаменты человека, который считал себя сверх могущественным — но только не это.

Безупречными линиями стояли стеклянные витрины, ряды за рядами, примерно одинакового размера, то тут то там, попадались чуть больше, словно для размещения… чего?

Он взглянул на ближайший шкафчик и увидел в нем десяток золотых чаш на бархатной подложке, каждая шириной с его распростертые руки и покрыта гравировкой в виде системных плат. Тусклая оксидная пленка выдавала их почтенный возраст, но он заметил сияние, когда свет коснулся их, и крошечные радуги расползлись по поверхностям. Приглядевшись, он увидел мерцание стазисного поля, окружающего предметы, а в углу витрины нашлась маленькая инфо-пластина. Он нажал на нее и появился текст, но слова ничего для него не значили.

— Это реликвии предтечей, — прошептал через зал Беслиан, — им десятки тысяч лет, они произведены на Терре еще до того, как человечество покинуло свою колыбель.

К Рафену пришло понимание. Он развернулся и ощутил отвращение от того, что он мог распознать: отсеченный череп и предплечье воина некронов, разъеденные веками, но все еще чудовищно характерные. Другие шкафчики содержали неразборчивые куски различной машинерии, вещи, которые могли быть созданы человеком в эры, далеко за самыми смелыми расчетами Рафена. В некоторых были объекты, которые могли быть только оружием. Его интуиция воина немедленно опознала очертания, несущие в себе смерть.

— Музей, — произнес Пулуо.

Мохл едва заметно кивнул.

— Зеллик — коллекционер. Это его желанная добыча.

Аджир усмехнулся.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы грабить! Эти… реликты не помогут нам в нашем поиске!

Беслиан издал рассерженный, щелкающий вздох.

— Ты не понимаешь. Это реликвии магоса! То, что вы видите здесь — бесценные артефакты. Все это — его величайшие трофеи! Они ценны для него больше, чем дитя для родителя.

Рафен кивнул, формируя в мыслях план.

— Тогда давайте привлечем его внимание.

Кровавый Ангел прошагал к шкафчику с чашами и широким взмахом меча разрубил витрину, разорвав стазис-генератор. Впервые за долгие эпохи задокументированной истории древних объектов коснулся воздух внешнего мира, и они стремительно обесцветились, сморщились и осыпались частицами искрящейся пыли. Астартес услышали далекий, диссонирующий вой сирен.

Беслиан издал визг и опрометчиво дернулся в сторону сержанта. Его порыв был немедленно остановлен прижатым к затылку болтером Мохла. Следующей Рафен уничтожил реликвию некрон, позволив себе при этом усмехнуться. Затем еще одну витрину, потом другую. Драгоценные крохи силикона и хромированной стали расплющились в пыль под его ботинками. Рафен ни разу не взглянул вверх, на насесты, которые он заметил при входе в куполообразный зал. Несомненно, там сидели птицы-наблюдатели Зеллика. Беслиан издавал какие-то невнятные звуки, что-то среднее между часовым тиканьем и рыданиями. Он умоляюще протянул руки. Рафен оглянулся на него.

— Ты привел нас сюда, адепт. И что нам нужно было делать?

Он оглянулся на других космодесантников.

— Вы все! — заорал он, и его голос эхом отразился от купола. — Поднимайте оружие. Уничтожьте все в этой комнате. Ничего не упустите.

— НЕТ! — вокруг них завибрировал в воздухе вопль. Рафен не смог остановиться, и немного улыбнулся. Перед ним возникла гололитическая дымка. За секунду хромированное лицо, предположительно в ржаво-красном капюшоне, стало более различимым.

— Дикари! — плакало оно. — Низменные твари! Животные! Вы совершенно не понимаете, что вы растоптали! Каждый объект в этом зале огромная редкость, тысячекратно дороже ваших жизней!

— Ой, какая жалость, — ответил Рафен, взмахнув мечом и расколов странный рифленый предмет, напоминающий музыкальный инструмент.

Даже гололитическое изображение передало такую боль в вопле Зеллика, что на мгновение Рафен заинтересовался, может быть технолорд был каким-то образом физически связан с экспонатами в зале. Ярость магоса обрушилась на адепта.

— Беслиан, ты — шавка! После всего, что я дал тебе, и вот как ты отплатил мне? Ты предал Омниссию перед этими головорезами астартес?!

Адепт покачал головой.

— Я… я предупреждал тебя остановиться, Маттхан. Я говорил тебе, что однажды воины Императора придут за нами. Ты говорил, что я ошибаюсь, но я рассчитал это давным-давно!

Беслиан стоял и грозил стальным кулаком гололиту.

— Я не собираюсь погибать вместе с тобой! Ты думаешь, что вечно сможешь бросать вызов Марсу и Терре? Сколько данных ты сфальсифицировал? Сколько раз соврал нашим хозяевам?

Он дрожал, и это усилие явно тяжелой ношей легло на его согнутую спину.

— Хватит! Я больше не буду частью этого!

Металлическое лицо Зеллика исказилось одновременно злостью и тревогой.

— Я доверял тебе! — прорычал он.

Рафен нацелил меч на призрачное изображение, снова взяв ситуацию в свои руки.

— Магос Зеллик. Мне плевать на твои игрушки и на ложь, которую ты говорил своим лордам на Марсе. Но я разнесу эту конструкцию на части, пока не доберусь до тебя, и начну я с того, что разнесу эту галерею реликтов в пыль… если только ты не подчинишься нам.

Магос усмехнулся.

— Ты угрожаешь мне? Да я на куски разнесу ваши корабли. Все сервиторы-стрелки "Археохорта" уже стекаются к вам…

Он затих, когда Рафен подошел к особенному артефакту внутри цилиндрической витрины.

— Ты что делаешь? — требовал ответа Зеллик, его паника росла.

Там, плавающий на суспензорах по центру, располагался набор постоянно вращающихся друг в друге колец, на каждом из них крошечным шрифтом было что-то выгравировано. Устройство, чем бы оно ни было, производило впечатление хрупкости, словно было сделано из вращающегося стекла. Медленным и небрежным движением Рафен размахнулся силовым мечом.

— Нет! — завопил Зеллик. — Нет! Стоп! Хватит! Я умоляю, хватит!

Он задыхался в рыданиях.

— Этому экспонату миллионы лет. Он последний своего рода во вселенной! Пожалуйста, я умоляю, не уничтожайте его!

Рафен держал поднятый меч.

— Ты можешь только сдаться, и я больше ничего не сделаю.

Лицо Зеллика истаяло, и вместе с этим прогудели слова капитуляции.

— Хорошо.

"АРХЕОХОРТ" был в их власти. Сражение прошло относительно бескровно, но затем Рафен вспомнил вдолбленные в него покойным учителем, братом Корисом, доктрины. Старый боевой пес часто напоминал ему, что победа, добытая хитростью, а не оружием, была намного слаще — но точно так же воин был прав в том, что такая победа не отменяет необходимость оставаться настороже.

Сержант стоял в коридоре, обращенном к внутренностям корабля-конструкции Зеллика, рядом с проходившим шоссе для пневмокаров. Оно освещалось светосферами и сиянием космоса через шестиугольные иллюминаторы размером с "Лендрейдер". С мрачным выражением лица он наблюдал, как пятнышки света роились вокруг цепей, удерживающих "Тихо" у "Археохорта", которые эскадрон дронов-илотов Механикус прожигал лучевыми резаками для открытого космоса. Он видел, как в тишине космоса цепь разрушилась, и связь со смертоносным гарпуном была наконец-то разъединена. Вне поля зрения, на другой стороне "Археохорта", еще одна армия дронов делала то же самое с "Габриелем". Стремительный полет корабля Зеллика был остановлен до того, как открылись ворота в варп, и теперь он дрейфовал. Легионы сервиторов технолорда теперь восстанавливали повреждения, причиненные крейсерам Астартес.

Зеллик пришел к ним в окружении фаланги своих лучших техногвардейцев, словно все еще мог командовать. Каждый из скитариев был вооружен оружием таинственного происхождения: лазерными веерами, изукрашенными болт-карабинами, ледяными ружьями, способными выкидывать струи ледяного пламени, акустическими глушителями — и все были убиты до того, как смогли сделать хотя бы выстрел. Нокс со своими Расчленителями атаковали внезапно. Свирепые убийцы отплатили за недавнюю смерть своего неудачливого боевого брата и за смерть членов экипажа "Габриеля" в результате попадания гарпуна.

На техножреца не попала даже малейшая капля пролитой крови или смазки, он просто стоял и трясся посреди всей это резни. В данный момент Зеллик находился в складском помещении, быстро переоборудованном в камеру для нужд Астартес. Рафен приказал Расчленителю апотекарию-клерику Гасту обслужить магоса, воспользовавшись своими инструментами, дабы хирургически отрезать беспроводные вокс-импланты Зеллика. Крики Зеллика звучали странно, подобно стону палубных плит, деформируемых гравитационной нагрузкой. Он больше не сможет обратиться к своим слугам или кораблю, если только ему не позволят Адептус Астартес.

Когда командование Зеллика было свержено, вся власть над "Археохортом" перешла в руки Беслиана, и Рафен подозревал, что нервный, скользкий логик планировал такой переворот давным-давно. Беспокоило то, что эта восставшая шестеренка считала, что могла использовать космодесантников для своего собственного возвеличивания. Но в данный момент это служило на руку Кровавым Ангелам, так что они подыграли ему. В свое время всем тем, кто считал себя выше законов Святой Терры, будет показана ошибочность такого заблуждения.

Рафен повернулся на звук ботинок по палубе и увидел приближающегося Мохла, по пятам за которым катился сервитор на колесах.

— Командир, — начал технодесантник, — есть секунда?

— Что такое?

— Я решился взглянуть на каталог предметов коллекции Зеллика. Там столько ценного.

— Ценного для нас или для тех, кто собирает такие реликты?

Мохл склонил голову набок.

— Должен признать, что скорее последнее. Но все же я перепрограммировал нескольких сервиторов найти и изъять образцы, которые следует вернуть Адептус Терра.

— Хорошо. Чтобы там не хранил Зеллик, все это следует забрать.

Мохл кивнул.

— Это верно. И поэтому я подумал, что вам следует взглянуть на это, сэр, — он щелкнул пальцами, и сервитор выкатился вперед. Своими длинными и тонкими манипуляторами он развернул окрашенную ткань с какого-то тяжелого и затупленного предмета.

Глаза Рафена расширились от удивления, когда он опознал очертания крепкого плазменного пистолета. Обечайка оружия была окрашена в кроваво-красный и украшена эмблемой-черепом из чеканного золота.

— Модель с двойным ядром, — произнес Мохл, — образца Деккера. Очень редкая модель, вариант Ваала.

Пальцы Рафена непроизвольно пробежались по черепу, следуя чеканным линиям.

— Арион, — с почтением произнес он имя героя, — это оружие брата-капитана Ариона. Он погиб в битве у Пролива Йеннор более семи веков тому назад… Его останки так и не нашли.

— Поскольку ваше оружие было потеряно, я подумал, что оно послужит вам в этой миссии заменой. Это приемлемо?

Рафен кивнул, оценивая вес оружия в руке.

— Да. И теперь я добавлю новое обвинение магосу Зеллику. Его долгом было вернуть это в мой Орден.

— Это не единственная реликвия Астартес в музее, — добавил Мохл, — там же есть предметы, принадлежащие Адепта Сороритас и Имперской Гвардии…

— Продолжайте инвентаризацию. Заберите все, — ответил Рафен, — в память Ариона, мы осмотрим все, и реликвии заживут уготованной им судьбой.

— Подходящее наказание Зеллику, — произнес Расчленитель.

— И это только начало, — заметил Рафен, — ты уже смог подобрать необходимые данные из когитаторов "Археохорта"?

Он зашагал и технодесантник последовал за ним.

— Беслиан на удивление предусмотрителен, командир.

— Он знает, что единственный шанс избежать судьбы Зеллика — сотрудничать с нами всеми доступными способами. Имя "Гаран Серпенс" ему знакомо. Беслиан утверждает, что Зеллик совершил несколько тайных поездок в регион Вурдалачьих звезд для встречи с ним. Самая последняя была всего лишь два земных месяца назад.

Рафен резко остановился.

— После того, как Фабий улизнул с Ваала.

— Ага.

— Вурдалачьи звезды… — эхом повторил Кровавый Ангел, и его челюсти сжались, — кажется, брат Мохл, мы снова уловили след нашей добычи.

Расчленитель кивнул.

— Милостью Императора.

— Я ХОЧУ увидеть свои реликвии, — прокашлял техножрец, дергаясь на наручниках, которые толстыми тросами связывали множество его конечностей, как живых, так и механических, с кольцами в палубе, — если будет угодно Астартес.

Брат-сержант Нокс перекатывал меж пальцев свой разделочный нож, его губы искривились от едва прикрытого отвращения к словам магоса. Даже находясь в таком положении, прикованным и безоружным, худой киборг отваживался важничать. Нокс шагнул вперед, вращая лезвие так, что оно ловило свет от биолюминового блока в потолке камеры.

— Твоя драгоценная коллекция? Вот о чем ты просишь? Может быть, ты не понимаешь своего положения, жрец. Ты жив только благодаря моему попустительству. Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, — прорычал он, — и честно говоря, тебе лучше подумать о своей собственной судьбе, чем о каких-то украденных побрякушках.

— Идиот! — Зеллик бесполезно дернул свои путы. — Побрякушки? Моя коллекция непревзойдённа! Если бы внутри твоего толстого черепа находился мозг, ты бы понял это! Но ты варвар! Ты ничего не знаешь!

Нокс не обернулся, когда люк позади него открылся. Он и так знал, кто вошел.

— Не могу говорить за своего кузена, — вклиниваясь, промолвил Рафен, — но я не варвар. Я понимаю величие превосходного искусства. Славу великолепных симфоний. Совершенство впечатляющего мастерства.

Глаза Зеллика вспыхнули.

— Значит, ты хуже, чем он, — исторг технолорд, — Расчленитель граничит с дикарями и одичалыми, у него есть оправдание! Но ты, Кровавый Ангел? Ты должен лучше понимать! И все же, ты тут первым поднял оружие … на… — голос магоса превратился в слабый стон, — о… мои лелеемые прелести. Бог-Машина, избавь меня от этого кошмара…

Рафен продолжил, словно и не слышал слов техножреца.

— К примеру, я знаю ценность вот этого, — он поднял плазменный пистолет, вращая верньер коллиматорного прицела другой рукой, — какая превосходная работа. Вручную изготовлен мастерами Ишерита. Использовался с почтением и бережностью великим, благородным воином.

Он прицелился.

— Украден из его могилы малодушным трусом. Превращен в игрушку, трофей для высокомерного глупца.

— Это оружие было у меня на ответственном хранении! — зашипел Зеллик, стараясь отодвинуться в сторону. Но, дергаясь изо всех сил, он мог передвинуться только на несколько дюймов, — если бы не я, его бы уничтожили или потеряли в веках!

— Как самоотверженно, — ответил Рафен и нажал на спусковой крючок.

Прекрасно подогнанные, гудящие ускорительные катушки сверху засияли сине-белым и исторгли тонкий луч сверхперегретых плазменных частиц. Плазменный разряд ударил в верх серво-руки, исходящей из-за спины Зеллика, и превратил ее в искореженный железный шлак. После сотен лет бездействия, оружие с жадностью искало новую цель. Техножрец завизжал на бинарном и рухнул на колени, от болезненной отдачи запыхтели ноги-поршни.

Нокс оценивающе рыкнул.

— Значит, все еще работает. В самом деле, превосходное оружие.

— Я хочу увидеть свои реликвии! — заорал Зеллик. — Они мои! Вы не можете отобрать их! Я в течение десятков человеческих поколений собирал их все…

— И за один день потерял все, — перебил его Рафен, — да ладно, магос. Разве ты не ожидал, что так и произойдет? Беслиан предвидел это, а он знал меньше тебя. Ты же знаешь, что смерть единственная награда предателям.

— Предателям? — техножрец покачал головой. — Возможно, я несколько и неправильно интерпретировал законы своего Ордена, да, согласен. Но я не предатель! Я верный слуга Бога-Машины! Богобоязненный гражданин Империума Человечества!

Нокс зажал нож для свежевания ладонью.

— Гаран Серпенс, — по слогам он проорал имя, чем застиг Зеллика врасплох.

— Что?

— Он мертв, — объяснил Рафен, снова возясь с плазменным пистолетом, — на самом деле, кажется, уже минимум как три земных года мертв.

— Это невозможно, — фыркнул технолорд, но отрицал как-то неуверенно. Он почти сказал что-то еще, но остановился, явно опасаясь оговорить себя еще больше.

— Была использована его личность, — продолжил Рафен.

Дуло плазменного пистолета засветилось раскаленно-белым, пар вышел из каналов излучателя.

— Украдена агентом Хаоса. Самым гадким и ненавистным врагом Империума, которому, по твоим словам, ты так предан. Я уверен, ты знаешь его имя — Фабий Байл.

Заключенный преувеличенно затрещал в отвращении, его серебристая плоть сморщилась в тревоге.

— Фабий Байл — это миф! Чудовище из темного прошлого, созданное слишком фанатичными проповедниками, дабы напугать неграмотные массы! — Зеллик напрягся в наручниках, когда Рафен шагнул ближе. — Все эти обвинения — ложь! Ложь, распространяемая моими врагами. Вас ведь Ордос послал, да? Они столь напуганы, чтобы взять меня самим, что послали космодесантников стать их орудием?

— Да тебя самого использовали как орудие, Зеллик, — промолвил Нокс, — и даже испортили.

Медленно и небрежно, Рафен дотянулся и сгреб Зеллика за одежду. Техножрец затрясся, его кибер-конечности заскрежетали о наручники.

— Ты расскажешь нам все о сделках с человеком, который назвался Гараном Серпенсом. Ты расскажешь нам, где он прячется в Вурдалачьих звездах.

Механические глаза Зеллика защелкали и перескочили с Рафена на Нокса. Расчленитель выдавил тонкую улыбку.

— Ты, видимо, столь сильно напуган, что ищешь помощи у такого, как я. Ты правда считаешь, что найдешь?

Рафен поднял оружие Ариона, от которого волнами исходило сияние невероятного жара.

— Я не инквизитор, — сказал он, — и у меня нет кучи разных умных приспособлений, которые побудят тебя рассказать мне правду. А так же у меня нет терпения и нет времени. Я — Астартес, и лучше всего я знаю, как убивать. Быстро… или медленно.

Рафен прижал дуло к безупречному машинному лицу Зеллика, хромовая кожа начала пузыриться и темнеть.

— Я выжгу из тебя все нужные мне ответы. Ты мне все расскажешь.

Он наклонился ближе, и визг возобновился.

ГАЗОВЫЕ линзы окуляра сначала набросали шар, затем наполнили его детальными линиями, одну на другую, словно рукой призрачного мастера.

— Пятый мир системы Дайники, — объявил Мохл, — несколько парсеков перпендикулярно к центру галактики, на краю Вурдалачьих звезд. Наша цель.

Сложив руки на груди, Рафен стоял рядом со своим отделением. Уголком глаза он заметил, что Кейн смотрит на плазменный пистолет на его бедре, а затем на его лицо. В его взгляде читался вопрос, но командир не ответил. Шагая по тактикариуму "Тихо", Мохл продолжил, за ним наблюдали Нокс и остальные Расчленители.

— Согласно тому, что мы смогли выяснить по данным, вытянутым из массивов когитаторов "Археохорта", технолорд Зеллик поставлял на эту планету оборудование и материалы научного и производственного характера.

— Достаточно любому, чтобы построить лабораторию, — добавил Нокс.

Мохл кивнул.

— В существующих записях Дайника-5 достаточно слабо описана. Большая часть данных получена методом гадания дальнего радиуса, судном Имперского Флота, входящего во флот, воевавший против кифорских извергов. В них планета описана как океанический мир с несколькими маленькими островами земли.

Гололитическое изображение покрылось расплывчатыми, аляповатыми псевдоцветами картинки с сенсоров.

— Есть записи о высоком содержании металлов, как и соответствующем изобилии водных жизненных форм. Дополнение Муниторума к этому отчету указывает, что планета классифицирована как подходящая для сельскохозяйственной эксплуатации. Соответственно была отправлена коммерческая флотилия, но последующие записи были потеряны во время 9-го Черного Крестового похода.

— И это все, что мы знаем? — нахмурившись, спросил Эйген.

— Есть еще кое-что, — объяснил Мохл, — эти данные были получены из личного стека Зеллика.

Изображение вспыхнуло и изменилось. Теперь цветные пятна океанов Дайники-5 были впалыми и тусклыми, плоские серые и белые пространства вместо буйства красного и оранжевого на изначальном изображении.

— Это относительно недавнее сканирование дальнего радиуса. Зеллик запечатал эти данные и не передал их в кодексную сеть Механикус.

— Она выглядит мертвой, — сказал Аджир, — если она была набита рыбой для флота эксплораторов, чтобы основать колонию, то тогда куда она делась?

— Никаких радиологических откликов, следов планетарной бомбардировки нет, — заметил Кейн.

— Био-оружие, — предположил Пулуо.

— Можно и так выразиться, — высказался технодесантник, — данные Зеллика так же показали эту пикт-запись обломков на высокой орбите планеты.

Открылась новая панель имаджера, опускаясь словно занавес. Плоский дисплей вывел густой ореол пыли и макрочастиц, собранных широким, увеличенным диском.

— Этого не было на гадательном скане Флота, — промолвил Эйген.

Мохл взглянул на своего боевого брата.

— Нет. Это остатки позднего разрушительного события. Гипотеза Зеллика предполагала, что это останки после битвы между значительными силами кифорские изверги и осколком улья-флота тиранидов.

— Тиранидов? — выпалил, словно проклятье, Гаст, — но этих ксеносов-уродцев не видели в этом секторе.

Туркио вгляделся в изображение.

— Улики говорят об обратном.

— Ну, если ты хочешь верить на слово лживой шестеренке.

Рафен обдумал то, что услышал.

— Это объясняет опустошение экосистемы планеты. И молчание флотилии эксплораторов.

— Тогда возникает другой вопрос, кузен, — сказал Нокс, — тираниды все еще там? Корабли улья в момент своего разрушения часто выбрасывают споры в сторону ближайшей планеты с атмосферой. Не верится, что ренегат построил себе нору в зараженном мире.

— Даже Фабий Байл не запихнет голову в яму с огненными скорпионами, — произнес Кейн, — это грозит смертью любому рискнувшему спуститься туда существу, даже чемпиону Губительных Сил.

— Есть только один способ убедиться, — Рафен сошел с места, где стоял, — пусть навигаторы на борту наших кораблей пообщаются с коллегами на "Археохорте". Курс будет рассчитан. Как только ремонт будет завершен, мы прыгнем в систему Дайники.

— Вы правда верите, что ренегат там, сэр? — Кейн озадаченно смотрел на него.

Рафен кивнул:

— Бог-Император показывает нам путь, брат. Мы сразимся с этим чудовищем и заставим его заплатить за то, что он украл у нас.

В ОРУЖЕЙНОМ зале Кровавый Ангел завершил финальный акт ритуала переосвящения.

Он надрезал свою кисть боевым ножом, и пока клетки Ларрамана в кровотоке не сгустились и не запечатали неглубокий порез, окропил своей жизненной влагой золотой череп на казеннике плазменного пистолета.

Вместе с этим дух-машины оружия капитана Ариона успокоился и встал на службу Рафену. Возможно, его заберут у него, когда он вернется на Ваал, если другие решат, что иной старший космодесантник заслужил владеть такой реликвией, но до этого времени сержант даст оружию свободу, которую оно заслужило. Рафен стоял в оружейной, и свет свечей из жира колла мерцал на его силовой броне, которая покоилась в стойке. Он откинул капюшон туники и оглянулся через плечо.

— Ты промахнулся. В этот раз я слышал, как ты появился.

Губы Цериса изогнулись.

— Позволю не согласиться, мой лорд. Вы услышали меня только потому, что в этот раз ваш разум был не затуманен. Вы обрели ясность, к которой стремились.

Неужели в его словах он ощутил какое-то обвинение? Рафен окинул Цериса спокойным взглядом.

— И снова ты пришел что-то мне сказать Церис. Это станет привычкой? Говорю тебе это сейчас, пока мое терпение не иссякло. Мне нужны воины в отделении, которые будут следовать моим приказам и покажут мне свои навыки, а не те, кто таятся и предвосхищают каждый раз мои действия.

— Вы думаете, я занимаюсь этим?

В раздражении Рафен прищурился.

— И еще меньше мне нравятся те, кто умышленно не слышат моих слов.

— Это из-за того, кто ты и что ты сделал. Тебя не должно удивлять то, что за твоим поведением наблюдают, брат-сержант, — мягко произнес Церис, — некоторые говорят, что мой хозяин Мефистон — хранитель врат к душе нашего Ордена. Его внимание захватывает все, что является его частью.

На мгновение воин раздумывал, а не выругаться ли ему, затем фыркнул и отвернулся.

— Говори, зачем пришел, и затем уходи. Я не в настроении для пустословия и загадок.

— Это новость от призовой команды на борту "Археохорта". Магос Зеллик выжил. Медицинские сервы умудрились сохранить ему жизнь после вашей… беседы.

— Некоторые могут посчитать это пустой тратой усилий и нартециума, — он пробежался пальцами по казеннику плазменного пистолета.

— Некоторые? Вроде брата-сержанта Нокса?

Рафен сердито выдохнул.

— Что ты имеешь в виду, псайкер? Что я принял путь Расчленителей для сбора информации?

— Я этого не говорил, — Церис склонил голову.

— Сказал, — Рафен впился в него взглядом, — мы не страшимся тяжелого выбора, брат. Вот зачем нас создали. Делать вещи, которые недоступны смертным, в которых другие могут узреть пересечение границ этики во имя большей силы.

— В самом деле? Так же говорят, что Кровавые Ангелы самые благородные из Адептус Астартес. Но пытать человека и почти лишить его жизни, даже преступника… В чем здесь благородство, сэр?

— Ты думаешь, что я мог найти другой путь. В этом дело? Возможно, ты ощущаешь, что я не отнесся со всем необходимым уважением к магосу, несмотря на его игры с Хаосом?

— Зеллик не служит Темным Богам, и мы оба это знаем. Несмотря на его одаренность, жадность и тщеславие ослепили его перед этим проступком. Он верит, что предан Марсу и Терре каждой частичкой своего существа, даже если он врал им, дабы набить свои сундуки.

— Самообман — общая черта слабых, — огрызнулся Рафен.

— И зачастую сильных тоже, — парировал Церис.

— Я не испытываю вину за то, что сделал с Зелликом, — произнес сержант, — если мой долг потребует, я сделал бы это еще сотни раз. Не думай, что можешь осуждать меня, псайкер. У тебя нет такого права.

— Я бы никогда не отважился, милорд, — пришел нейтральный ответ, — я всего лишь хотел, чтобы вы сами сказали это.

Он развернулся, чтобы уйти, затем остановился.

— Вы пересечете много границ, брат Рафен, прежде чем ваш долг подойдет к концу. И эта — просто первая.

Сержант отвернулся, чтобы обслужить свое оружие.

— Если есть что-то важное, брат Церис, я охотно выслушаю. Но если нет, оставь свои загадки при себе. Мое терпение не безгранично, и лучше тебе это запомнить.

Рафен ожидал что-то услышать в ответ, и когда тот не пришел, он оглянулся через плечо. В оружейной он остался один.