Черная Молния

Глава седьмая КОСМИЧЕСКАЯ «ВОЛГА»

В тот день их вызвали «на ковер» к высокому руководству прямо с вечеринки. Мишка Елизаров, сокурсник, лучший друг и вечный соперник Пашки Перепелкина в борьбе за руку Оленьки Романцевой, вернулся, как он выражался, «с северов». И не просто вернулся, а, заехав прямо на Горьковский автозавод, прикатил на собственной новенькой «Волге». Пораньше закончив по такому случаю работу, Паша и Оля целый день катались с приятелем по Москве.

— Есть, есть у нас в Союзе места, где любой мужик с руками нарасхват, даже если этими руками он умеет только грузить, копать и кантовать! — вещал счастливый автолюбитель, вальяжно высунув локоть в открытое окошко. — Конечно, не все так просто… И замерзать приходилось, и зимовать на одной тушенке, и на лыжах по сто километров без отдыха шагать. Но я эти три года никогда не забуду! Такие места, такие люди!

— А женщины? — спросил с заднего сиденья Павел. — Ты тему-то не обходи!

— Давай рассказывай! — поддержала хохочущая Романцева, тщетно пытаясь поправить разлетевшуюся от ветра прическу.

— А женщина должна быть одна! — ответил Миша. — Одна, которая ждет. Однако что я все о себе? Как у вас тут с гранитом науки?

— Трудимся, — осторожно сказал Павел. — Ну, ты же знаешь нашу специфику. Много не расскажешь.

— Да ладно тебе! — махнула рукой Оля. — Те же и там же, старик! Зубры перегородили дорогу, и молодым дарованиям ходу нет. Я вообще хочу уйти из лаборатории, надоело пробирки мыть да расчеты перепроверять. Пашка вон тем же занят, терпеливый наш.

— Но-но! — возмутился Перепелкин. — Научный руководитель — он на то и руководитель, чтобы направлять подопечных в нужном направлении. И потом, куда ты пойдешь?

— Не знаю! Вон, может, с Мишкой на Север поеду!

Елизаров повернул к ней загорелое лицо.

— Обсудим позднее. Сейчас хватит кататься, пора заправляться. И в этот раз я имею в виду магазин! Проведете в свое общежитие или оно тоже все насквозь режимное?

— Проведем, не бойся! Не те времена, чтобы вахтеры взрослыми людьми командовали! Шестидесятые пришли! — Ольга обернулась: — Верно, Пашка? У тебя и посидим, ты один в комнате!

— Ладно, — печально согласился Перепелкин.

Веселье ему отравляло осознание того факта, что бросивший науку и умчавшийся за приключениями и деньгами романтик Елизаров теперь нравился Ольге гораздо сильнее. Она будто забыла, как они три года и работали, и отдыхали вместе, ходили в кино и театры, посещали поэтические вечера, ели мороженое на бульварах… Вернулся Мишка на «Волге» — вот что для нее главное. Веселый, смелый Мишка, а теперь еще и при деньгах, и при колесах.

— Ты не жалеешь, что ушел из науки? — попытался Павел надавить на единственное, как ему казалось, слабое место соперника. — Сейчас такие вещи творятся… Космос! Новый скачок! Все это очень перспективно.

— Я ушел, но я вернулся, — мягко напомнил Елизаров. — И вернулся не с пустыми руками. Знаешь, на северах развлечься особо нечем, тем более что я почти не пью. Ну а я прихватил с собой кое-какие материалы. Было время подумать… В общем, я еще в Горьком встретил Рокотова.

— Нашего Рокотова? — насторожилась Романцева. — Енерала?

— Так, вы бы бросили такие разговоры! — попросил Перепелкин. — Сейчас, конечно, другие времена, но не настолько же!

— Так все свои! — беспечно воскликнул Михаил. — И «Волга» — моя, личная! Чего нам бояться? Знаешь, от Москвы отъехать — совсем по-другому люди живут. Но я не о том… В общем, разговорился с Енералом, показал ему кое-какие наработки свои. Он обрадовался — людей толковых, говорит, не хватает. Всех, мол, другие генералы к рукам прибирают, а ему не остается. Ну, я говорю: а как же Оленька Романцева, а как же мой друг Перепелкин? Это же светочи науки! Он вас хвалил! Мне было приятно! Ну а потом…

Елизаров остановил машину у гастронома.

— А потом продолжу, когда мы Пашку на заднем сиденье шампанским завалим!

И они купили шампанского. Много! Оля уверяла, что все ее знакомые французы просто обожают «Советское шампанское», а таких набралось целых два, оба с фестиваля молодежи в Москве. А потом поехали в общежитие и сели ужинать. Звать кого-либо еще Елизаров не захотел.

— Понимаете, ребята, я приехал к вам, — пояснил он, откупоривая бутылку. — Друзья у меня и на северах остались. Но я думал о вас… Ну, прежде всего о тебе, Оленька.

— Отстань, я слишком молода!

— Что ты там говорил о Рокотове? — неумело перевел тему Перепелкин. — Только негромко, ладно?

— Он берет меня в свою тему. И вас хочет взять. Что-то связанное с космосом, он не стал в Горьком говорить.

— Интересно… — Перепелкин нахмурился. — Со мной он перед отпуском тоже говорил…

— Вот и отлично! — обрадовался Миша. — Будем работать вместе, как раньше.

Не успели они выпить за дела грядущие, как Перепелкина позвали вниз, к телефону.

— Елизаров и Романцева у тебя?

— Откуда вам это известно? — Павел узнал никогда не здоровавшегося Енерала.

— Профессия такая — много знать. Давайте все ко мне, прямо сейчас.

Вот так и оказались все трое в кабинете Рокотова, чтобы впервые лично увидеть тот самый «осколок метеорита». Кое-какие данные по нему уже имелись, и Енерал поспешил наложить лапу своего ведомства на удивительную штуковину. На что она в действительности способна и как ее лучше применить, он толком не знал.

— Он не радиоактивен? — с опаской спросил Перепелкин, разглядывая выложенный на стол кусок вещества неправильной формы.

— Сам подумай: стал бы я его в кабинете держать? — хмыкнул Рокотов. — Бери, взвешивай, на зуб пробуй, что там еще положено… Через месяц я должен знать об этом метеорите все. Ты — руководитель группы.

— Есть! — довольный Павел едва удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.

За его спиной Оля от восторга ущипнула за руку Елизарова. Она была счастлива: снова вместе!

Работа закипела. Вещество и правда оказалось удивительным, а о его происхождении и гадать не приходилось. Елизаров с трудом привыкал к почти военному ритму секретного объекта. Рокотов отвел там для троицы жилье и выпускать их без его личного распоряжения категорически запретил. Север отучил Мишу от казармы. Теперь он скучал, ворчал и подолгу молча курил. Зато упорный, скрупулезный Перепелкин развил бурную деятельность, Олю он держал постоянно при себе, и наконец она возмутилась.

— Пашка, ты ко мне относишься еще хуже, чем наш бывший начальник! Я ученый, а не лаборантка!

— Лаборанток у нас нет, режим не позволяет, — напомнил Перепелкин. — А я все же руководитель. Да и что тебе, трудно пробирки сполоснуть?

— Мне не трудно! Я не понимаю, чем мы занимаемся, ты же ничего не рассказываешь!

Перепелкин почесал за ухом карандашом.

— Как — чем занимаемся? Изучаем неизвестный предмет. Ты же помнишь, что Енерал сказал: изучить за месяц.

— Да мы уже о нем много всего знаем! Прежде всего знаем, что изучать его можно сто лет — не доросла пока наука, чтобы его понять, этот твой «предмет»! — кипятилась Романцева. — Но основное свойство уже известно: кристалл меняет химические свойства вещества. Возрастает энергетический потенциал! Вот это и нужно использовать, хотя бы предложить варианты использования. А ты скоро, наверное, на прочность его испытывать начнешь, молотком лупить!

Перепелкин закашлялся. У него и в самом деле были такие планы — нет, не молотком бить, конечно, но все же подвергнуть кристалл предельным нагрузкам.

— Использовать? Ну… Такой задачи нам не ставили, Оля.

— Задачу мы уже выполнили! — Романцева стукнула кулачком по толстой пачке отчетов о проведенных исследованиях. — Наполовину, а на остальную половину жизни не хватит. Да и зачем это Енералу? Пора поработать творчески, он ведь этого и ждет.

— Правда, Пашка! — Елизаров незаметно подкрался сзади. — Если ты думаешь, что нужно продолжать, — продолжай. А мы бы с Олей подумали, как эту штуку применить. У меня, в общем, мысли-то есть…

Романцева просяще уставилась на Перепелкина своими огромными синими глазами.

— Пашечка! Я пробирки буду мыть, ты не волнуйся!

— Да ладно… — Павла все это, конечно, не обрадовало. Однако он рассудил, что с Олей сейчас ему ссориться никак нельзя, а потом найдется способ отодвинуть Елизарова в сторону. — Ну, мыслите.

— Процесс, совершенно очевидно, идет на наноуровне, — тут же начал рассуждать Михаил.

— Процесс катализации! — кивнула Оля.

Они отошли, продолжая разговор, а хмурый Перепелкин продолжил эксперименты. Он не мог понять: отчего никому не интересно, что произойдет, если капнуть на кристалл серной кислотой? А потом — соляной. А потом… Павел взглянул на план экспериментов, висящий на стене, и негромко выругался.

— Так, ну это все понятно… — Генерал Рокотов, бегло проглядев первые несколько листов, отложил результаты экспериментов в сторону. — Это я потом почитаю. Что по сути?

— Ну, по сути… — Перепелкин замялся. — Предстоит еще много лет изучать кристалл.

— Кристалл?

— По структуре — кристалл, — подтвердил Павел. — Так что работы впереди много.

— Это я и без тебя понимаю, дорогой. — Енерал покосился на висящий на стене портрет. — Я все понимаю. Но партия и правительство требуют не многих лет изучения, а конкретных результатов. Понимаешь?

— Елизаров сделал расчеты — материала хватает на один прибор, мы назвали его — пока, конечно, — нанокатализатор. — Нелегко было Перепелкину об этом говорить, он распорядился бы кристаллом иначе. — То есть должно хватить. С его помощью можно преобразовывать жидкое топливо, увеличивая его отдачу, приблизительно на пять порядков. Или больше.

Рокотов снова посмотрел на портрет, будто что-то прикидывая.

— Ты на пальцах поясни, ученый! Скажем, что это даст нашим танкам?

— Ну, если внести серьезные изменения в механизм, то большую экономию топлива. Возможно.

Слово «экономия» на генерала впечатления не произвело.

— Вообще, мы об этом не думали, — печально закончил Павел.

— А о чем ты там вообще думаешь? — посуровел Рокотов. — Над этим? — Он отпихнул еще дальше папку с результатами. — Ты мне скажи: бомбу можно сделать? Новую! Сильнее атомной!

— Не думаю.

— Ну, тогда… Тогда орденов нам не видать, — печально признал Рокотов. — А жаль, вот как раз сейчас бы пригодились, в связи с некоторыми изменениями. Выходит, вы у меня дармоеды?

И Перепелкин с испугу решился.

— Вообще-то… Ну, это тоже идея Елизарова. Глупая, конечно, но пока мы продолжаем изучение свойств кристалла…

— Короче! — прикрикнул генерал, который уже устал от темы, зато начинал опаздывать на совещание в Кремль.

— Можно построить летающий автомобиль, — брякнул Перепелкин и даже зажмурился. Вот глупость! — Правда, потребуется доработка — крылья, сопла, с шасси что-то нужно делать. Елизаров говорит, у него есть готовые наработки и по материалам, и по конструкции. Вот, можно сделать в кратчайшие сроки.

Он говорил и все ждал, что его перебьют. Но Рокотов, к его удивлению, заинтересовался.

— И далеко полетит машинка?

— Далеко. То есть — если полетит. Если действительно нанокатализатор даст требуемую мощность. Ну, можно предположить… — Павел боялся преувеличить и потом расстроить генерала. — Тысяча километров с заправки, чуть больше… Но можно ведь дозаправиться или заранее обработать часть топлива.

— А это интересно. Молодец! — Рокотов встал и пошел к выходу. — Летающий авто — он бы мне пригодился. Очень даже. Так что секретность увеличивается, брат. И вот что… — Он остановился в дверях и положил руку на плечо Перепелкину. — Уж делать, так делать. Средств не жалеть. И дополнительно: чтобы радио брало все частоты. Докладывай.

— А на базе какой машины делать первый образец?! — запоздало крикнул в спину Рокотову Павел.

— Экспериментальный? Да на любой базе! Придумайте что-нибудь, вы же головастые!

На объект Перепелкин вернулся с тяжелым сердцем. Почему Рокотову так понравилась идея летающей машины? Для страны — пользы никакой. Зато для генерала… Павел не знал сплетен, но предполагал по некоторым признакам, что «в верхах» грядут серьезные перестановки. Могут Рокотова и отстранить, если не похуже что. А летающий автомобиль…

«Да не задумал ли Енерал в Америку улететь? — с замирающим сердцем подумал Перепелкин. — И подарочек под капотом — секретный кристалл… Стоит он очень много. Рокотову на всю жизнь хватит. На малой высоте ведь никто не перехватит… А мы останемся тут — с нас и спрос. Ох, Мишка, подведешь ты нас под монастырь со своими детскими идеями!»

— Колеса уберутся вот сюда! Но уже после того, как выдвинутся крылья.

Они стояли в гараже, срочно надстроенном над подземным объектом. Елизаров, чувствуя близкую победу, воодушевленно объяснял хохочущей Оле технические детали.

— А почему крылья такие маленькие? Он не упадет?

— Крылья больше для того, чтобы в воздухе «Волгу» ровно держать. Но если невысоко падать, то все выдержит — сделали из таких материалов, что… — Елизаров даже не нашел слов. — Эх, ну почему нельзя ее себе оставить?

— Тихо! — мрачный Перепелкин кивнул в сторону открытых ворот, за которыми маячил часовой. — Наговоришь беду нам всем. И так непонятно, что там у Енерала, — ходит мрачнее тучи.

— Нам что за дело? Мы работу выполним, ему или кому другому.

— Ага, выполним. Если она еще полетит.

— Кто? — моментально надулся Елизаров. — Павлик, ври, да не завирайся! Сам знаешь, что полетит. У нее под капотом не лошадиные силы, а слоны! Кашалоты!

— Ага, полный зоопарк! — Романцева встала между ними, взяла обоих за руки. — Ребята, не ссорьтесь. Как думаете, долго проект секретным останется? Столько сил вложено — хотелось бы и в газете свою фотку увидеть!

— Вообще-то, разумнее была бы премия, — вздохнул Перепелкин. — А еще разумнее — квартира.

Оля в это время тихонько пожала руку Елизарова. Он тоже сжал ее руку в ответ. Пора, пора было говорить решающие слова… Но Михаил решил признаться Ольге во время полета. Первый раз он, конечно, взлетит сам, но вот потом что-нибудь придумает и потребует присутствия Романцевой. Пашка, хоть и совсем стал скучный, не выдаст.

— Перепелкин! — В гараж быстро вошел знакомый майор. — Тебя к товарищу генералу, срочно. А вас попрошу вернуться на объект — таково распоряжение.

— Передай Енералу, что все готово, можно лететь! — напутствовал приятеля Елизаров.

— Товарищу, — строго поправил майор. — Товарищу генералу.

Менее чем через час Перепелкин вошел в кабинет Рокотова. Пахло паленой бумагой, в пепельнице — горка золы. Стол завален бумагами, от которых генерал даже не поднял головы. Блестела вспотевшая лысина.

— Ну?

— Машина готова к испытаниям, товарищ генерал!

— Опытный образец… — Рокотов выпрямился и о чем-то задумался. — «Волга», да? Та, частная?

— Теперь уже не частная. Правда, Елизаров просит оставить часть оборудования, но вы ведь сами разрешили и…

— Помолчи! — потребовал генерал. — Так готова, значит. Вот что… Прямо сейчас идешь и испытываешь, понял? Сам! Я распоряжусь. — Рокотов схватился за телефон. — Сам! Один! И если она взлетит… Дуй прямо сюда.

— Сюда?! — Перепелкин побледнел.

— Сюда! — жестко повторил Рокотов. — И как можно скорее. По дороге, само собой! — понял он наконец причину недоумения Павла. — Вылетишь с объекта, присядешь где-нибудь незаметно — темнеет уже, получится! — и срочно сюда! Привяжется милиция — уезжай, не останавливайся! Понял? Это очень важно!

— Да, как прикажете…

На подгибающихся ногах Перепелкин вышел из кабинета. Все стало ясно. Рокотова снимали, и, скорее всего, этим дело не кончится. Генерал решился бежать, и он, Перепелкин, станет сообщником. Да куда там — сообщником! Скорее даже изменником! Ведь Рокотов наверняка побоится вести машину сам, заставит его.

Перепелкин беспомощно оглянулся. В особняке в центре Москвы царила суета, никому до него не было дела. Да и кому тут жаловаться? Рокотов — их начальник. Обратиться в другое ведомство невозможно. Внизу ждет служебная машина с шофером, охранник караулит Перепелкина у выхода. Ему просто не позволят никуда пойти, доставят прямо на объект.

В отчаянии хрустя суставами пальцев, Павел сел в машину. Отказаться он испытаний он тоже не мог: а что если наверху все успокоится и Рокотов останется на своем посту? Он обид не прощает, Перепелкин уедет очень далеко и, скорее всего, навсегда. Что же делать?

И решение пришло.

Когда за ними захлопнулись двери законсервированного секретного объекта, все трое, сжимая в руках пожитки, остановились, будто не зная, куда теперь идти.

— Ну как она могла не полететь? — в сотый, наверное, раз за последние сутки повторил Елизаров. — Как, Павлик? Ты же знаешь, все было в порядке!

Перепелкин только развел руками.

— Рокотова сняли, проект закрыли, группу разогнали… Черт-те что! — Романцева сжала кулачки. — Миша, ты этого так не оставляй! «Волга» твоя, личная. Пусть выдадут такую же или хоть деньгами компенсируют!

— Да что ты о «Волге»! — вдруг закричал на нее Елизаров. — «Волга», «Волга»! Деньги! «Волга»! Мы ошиблись и теперь не можем даже разобраться — в чем! Закрыт ценнейший проект, потому что я — идиот!

— Ты… Успокойся, Миша! — Перепелкин попробовал положить другу руку на плечо, но тот сбросил ее. — Подожди, все уляжется, и проект, может быть, снова откроют. Мы во всем разберемся, и она полетит.

— Да иди ты…

Елизаров попытался закурить, сломал папиросу и швырнул ее прямо под ноги Романцевой.

— Извини, Оля.

— Не извиню! — Романцева глядела исподлобья. — И больше никогда не смей повышать на меня голос! Это не твой проект, а наш, и нам всем обидно. Паша, помоги мне донести вещи до общежития.

Перепелкин подхватил ее чемоданчик и пошел вслед за быстро шагающей Ольгой.

— Подожди! — крикнул ей Михаил.

Но Романцева не оглянулась. Елизаров схватился за волосы, а потом, пнув ногой лежащий у ног рюкзак, почти бегом двинулся в другую сторону.

— Космический кристалл изменял химический состав вещества… — заканчивая рассказ, Романцева будто думала о чем-то другом. — Сконструированный нами и Мишей Елизаровым прибор повышал энергию топлива в миллионы раз. Собственно, Миша и придумал сам нанокатализатор, принцип его действия. Мы с ним фантазировали: поднимем в воздух все советские автомобили, не придется даже всерьез менять производственную базу.

— Но мы ошибались! — как-то чересчур резко заявил Перепелкин. — Испытания, которые я проводил лично, закончились полным провалом. «Волга» не полетела.

— То есть как — не полетела? — не смог скрыть удивления Дима. О сложных взаимоотношениях ученых и их начальства в погонах он, конечно, ничего не знал. — Не может быть!

Перепелкин враждебно выпятил вперед подбородок.

— Не сомневайтесь!

— Да, — согласилась Романцева. — Вот так. И наш проект закрыли… И Елизаров уехал.

— Молодой человек! — подался вперед ее муж. — Позвольте взглянуть на ваше редакционное удостоверение?

Диме было страшно неудобно, но красивого выхода из ситуации не было.

— А мне еще не выдали, я… внештатный сотрудник. И вы знаете, мне уже пора. Я пойду. Спасибо за чай! Кстати, а чем ее заправлять-то? То есть, как вы ее заправляли, «Волгу»?

— Обычным бензином! — Перепелкин просто сверлил его глазами. — До свидания.

Чувствуя, как начинают гореть уши, Дмитрий отставил пустую чашку и поднялся.

— Бензин заряжался, проходя через нанокатализатор, и становился уже нанотопливом, — пояснила Романцева, провожая гостя в прихожую.

— А что будет, если этот нанокатализатор отключить?

— Ничего не будет, пока нанотопливо есть. На всякий случай в машине хранился запасной контейнер, его должно было хватить минут на тридцать полета.

— Всего доброго! — настойчиво повторил Перепелкин.

— Паша! Отнеси, пожалуйста, чашки на кухню! — попросила его Романцева и, как только он отвлекся, быстро сунула Диме в руки какую-то брошюру. — Дмитрий! Я хочу дать вам эту инструкцию! — быстро зашептала она. — Ее составил сам Елизаров, здесь есть все о машине.

— Спасибо большое! — Дима даже растерялся от такого подарка. — Даже не знаю…

— Оля! — крикнул с кухни Перепелкин.

Романцева поднесла палец к губам и прикрыла дверь. Спускаясь по лестнице, Дима уже листал бесценную инструкцию.