Чемпион

Глава 8

«Разве мы не можем изменить будущее, изменив настоящее?»

Тарисс, Терминатор — 2. Судный день.

— До свидания, дядя Витя и тетя Марина, — улыбнулся Пельмень.

Тянуть лыбу и то — больно, мышцы после тренировки на спортплощадке ныли. Вот эти вот «тетя» и «дядя» — родители Семы сейчас стояли в дверях и собирались уходить. Бате Сёмы под полтинник, лысеющий, лицо круглое, усики невнятные. С мамкой дела получше — одета в сарафан, фигура ещё ничего, сисечки «стоят», как пара солдат на карауле у Мавзолея. Даже соски видно, будто случайно (но ни фига ведь не случайно). Вот Пельмень и лыбется как дурак. Кстати да, мамкой то Сёме она не была. Ну в смысле настоящей мамкой, чтоб кровь с молоком. Батя нашёл «тётю Марину», как в кармане начало шелестеть бабло. Не так давно.

— Не шалите мальчики, — игриво сказала тетя Марина своими пухлыми от природы губками.

— Все в порядке, Пельмень крутой. Он — блатной! — заявил Сёма.

— Смотри, Саша, ты за старшего, — сказал строго дядя Витя, пропуская мимо ушей реплику сына. — А ты, Семён, не забудь выкинуть мусор!

С этими словами дверь закрыли. Чету позвали на обед в японское посольство.

Сёма защелкнул замки.

Пельмень вздохнул — стремно конечно, что его совершеннолетнего воспринимали за «мальчика». Да и в гости к Сёме он бы не пришёл не выгони его батя, чтобы отпороть соседку Нинку. Сразу по возвращению с треньки и облома с Зоей (попутал же Пельменя черт, чуть на малолетку не залез!). Кстати, о том чтобы Пельмень уходя оставил у звонка записочку для друзей, Игорь Борисыч проследил. Не забыл таки, хотя речь и не о «личном времени» с мамкой шла.

Как обозначалось выше, тело ломило после тренировки. И надо было как-то переключаться. Вот Пельмень и согласился погостить у Малого, пока нет родаков.

Дверь у Сёмы уже стояла двойная, металлическая. На районе начались квартирные кражи, и если на коммуналки, как у Пельменя, воры домушники внимания не обращали, то в хаты подобно этой — лезли с охотой. И обносили подчистую. А брать здесь найдётся что. Новые русские, епта. Как выяснялось теперь, папка у Сёмы был действительно богатеньким Буратино.

— Фух, свалили, — Сёма демонстративно вытер тыльной стороной ладони испарину со лба. — Я думал они мне ни фига не разрешат тебя пригласить. Но после того как у бати появилась новая работа он как подобрел! Сегодня мне ещё на карман дал, прикинь?

Сёма с довольной рожей похлопал по карману, где звякнуло бабло.

Ну понятно, что подобрел — когда бабок нет, то злишься, а когда есть, то добреешь. Закон круговорота бабла в рамках отдельно взятой семьи. Попробуй сказать бабе, особенно такой милашке как тетя Марина что денег у тебя нет на туфельки и «Сосо Павлиашвили» тетя будет делать другому дяде, у которого деньги на туфельки найдутся.

— Правда вот эту шмару привёл, — зло фыркнул Малой. — И мусор опять припрягли выносить.

— А че с твоей матушкой? — отвлеченно поинтересовался Пельмень.

— Говорит умерла при родах, — пожал Сёма плечами, — Но я не верю, как поднимусь, то найду старуху. Ладно забей. Мы не философствовать пришли.

Зашли в зал.

Отец у Сёмы, устроившись переводчиком в местное японское посольство регулярно получал подгоны в виде шикарной по тем временам техники из-за бугра.

Был у Малого дома телевизор импортный Сони, была денди, и музыкальный центр, а ещё за одну из своих работ по сопровождению прибывшего в СССР «сяу ляу», батя Сёмы получил крутяцкий подарок. Нереальный по временам начала 90-х.

Видик.

Панасоник с настоящими кассетами.

Сёма подошёл к стенке на которой стоял музыкальный центр, врубил музон на полную громкость. И судя по тому, что из динамиков начал играть старый добрый русский рок, композицию Малой выбрал заранее.

«Как мне с тобой приятно по улицам гулять,

Мы сели на облёванный трамвай!

Ты мне сказала: "Хочешь конфетку пососать?"

"Да ну её, вообще-то давай!"

Мы сели на скамейку ну просто поболтать.

На улице — ласковый май!

И ты спросила: "Хочешь меня поцеловать…

— Конечно, хочу! Давай-дава-а-ааай! — взорвались Пельмень и Малой одновременно, подпевая Хою.

Начали танцевать. Сёма трясся, как обдолбанный. Пельмень выполнял странные движения руками, подшагивал то вперёд, то назад.

Движ пошёл. Захлестнул с порога.

«Давай-Давай» сменилась «Белой горячкой», и тогда Сёма прикрутил звук. — Крутяк, бля, отвечаю…

Малой плюхнулся на диван и раскинулся в позе морской звезды. Пельмень грузно опустился рядом. Оба подышали с минутку. Потом Сёма достал из-под дивана свою гордость — ту самую почти легендарную коллекция голых баб. Довольно потёр руками с «трудовыми» мозолями». Наслюнявил палец и пошурудил между ног у одной красавицы. Трусики раз — и растворились.

— Ахренеть, скажи…

Набор наклееек у Сёмы оказался куда внушительней, чем у Пельменя. И наклейки такие же зализанные во всех «рабочих» местах. Но есть и те, где «муха не сидела» и «палец не теребонькал».

— Пельмень, а давай телок настоящих позовём? — предложил Сёма.

— Есть такие варианты?

— Ну у тебя то наверняка есть? Ты уже это, — Сёма принялся энергично тыкать палец в щель между ладонью и пальцами в своём кулаке.

— Это, — признаваться, что соврал Пельмень не стал.

— И я тебя со шмарой видел на турниках, — заявил Малой.

— Ну… ща соображу кого позвать.

— Отпад! Чур мне с сисяндрами, — заявил Малой, откидываясь на спинку дивана и показывая руками желаемый размер.

— Разберёмся. Где телефон у тебя?

Сёма, как ужаленный в жопу подскочил с дивана. Телефон стоял в коридоре на этажерке для обуви.

— Вот! Звони!

Пельмень подошёл к телефону, снял трубку. Набрал номер. И поднёс динамик к уху. Послышались гудки.

— Диспетчерская, — раздался мужской голос.

Номер то Саня набрал с листика ЖКХ служб, вывешенном батей Малого в коридоре.

— Ало Алла, привет, приезжай к Малому на хату, — заговорил Пельмень.

Покосился на Сёму, показал большой палец — типа все в порядке. Мужик по ту строну линии тотчас взорвался.

— Какая на хер Алла? Ты куда звонишь гаденыш мелкий? Уши поотрывать?! Это котельная, а не…

— Да-да, спасибо, — перебил Пельмень, вжимая трубку в ухо, дабы Сёма не слышал истерики из динамика. — И бери подругу с сиськами. Как ее там — Веру бери или Галю, я сегодня не один зависаю. Ждём.

Он положил трубку, не дожидаясь, когда мужик продолжит орать.

— Приедут? — с придыханием спросил Сёма.

— А то.

— Вот бы мне так уметь…

— Все будет, Малой.

Сёма начал даже пританцовывать от удовольствия.

Пельмень на миг задумался — на фига он разыграл перед своим юным другом дурацкий спектакль, но забил. По приколу так то.

Вернулись в зал.

Решили порубиться в «Денди». Малой с важным видом вставил картридж «Баттл Тодс», дал джойстик Сане.

Зарубились.

— Видел, да? Видел, Пельмень?

— Видел Малой, красавчик. Нормально так лупишь.

— Я профессионал!

Сёма прошёл босса первого уровня — свирепого и мускулистого чернокожего гиганта Абобо.

Играл Малой хорошо, быстро шурудил пальцами по джойстику. Реакция отменная. Того же не скажешь о Пельмени. Мало того, что джойстик было проблематично удерживать в больших руках, так ещё и пальцы-сардельки едва чувствовали клавиши и не поспевали за темпом игры.

Лягушка Пельменя все время дохла на первой же минуте игры. И в крайний раз крякнула от летающей руки, схватившей персонажа Сани за зад.

— Слышь давай посмотрим видик? — предложил Пельмень. — Не кайфы играть.

— Ща. Все будет… а успеем то видик позырить, телки когда приедут? Сказали?

— Успеем, Алла сказала, что через час как минимум. Накраситься, подмыться. Пробки.

— Блииин, а если батя вернётся…

— Да не кипишуй ты так. Успеем.

Малой вырубил приставку. Картридж вытаскивать не стал. На телевизоре горел синий экран. Кивнул на небольшую стопку кассет VHS.

— А? Коллекция! Че будем смотреть?

Сёма взял кассеты. На тыльной стороне карандашом наносились названия. В каждой кассете — по два фильма сразу.

— Че есть то?

Пельмень понимал, что Смарта на телевизоре в 1991 году не будет и выбирать придётся из коллекции бати Малого.

— «Привидение» и «Девять с половиной недель», — прочитал Малой названия на первой кассете и тотчас засунул ее на место. — Муть голубая. Батя вчера с Мариной смотрели, а потом велели мне сходить за хлебом для бабули, сечёшь, чем они занялись?

Сёма отложил кассеты и начал бить энергично ладонью по кулаку.

Ну так то Пельмень на месте бати поступил бы точно также — «мамка» у Сёмы сочная, тридцатка, но не дашь.

— Второе — чисто папкино, футбол, финал Чемпионата Европы 1960.

— Ясно. А поинтереснее че? Боевичок там, ужастик?

— Погоди ты… вот! Тадам, — Сёма извлёк третью кассету. — Терминатор, маза фака! Обе части!

— Другое дело!

Новейший блокбастер «Терминатор 2 Судный день» от упоминания которого у любого нормального парня тянуло внизу живота всего пару недель как был доступен в России, в видеосалонах, и то не во всех.

— Гля, как видик умеет, — с гордостью сообщил Малой. — Ща покажу.

Вытащил кассету из коробки, вставил в видик.

— Смотри!

Панасоник зажужжал, втянул кассету внутрь. Раздались звуки работы внутренних механизмов.

— Охренеть… — прокомментировал Сёма.

Малой заглянул в стенку, приоткрыл верхнюю полку, че-то там пошурудил и достал оттуда пузырь с большим японским иероглифом на этикетке. Вернулся на диван. И желтоватой жидкостью внутри. Следом организовал графин с оранжевой жидкостью — два литра апельсинового юпи.

— Бахнем по пятьдесят?

— Это вообще че? — на всякий уточнил Саня.

— Блин стремно говорить, батя называет это саки!

— Саке в смысле? — переспросил Пельмень.

— Не, ну в смысле не саки, то есть саки, но… — Малой задумался подбирая слова и нашёл объяснение. — Туда как бы никто не ссал, братан. Ты не смотри, что оно жёлтое… вон понюхай!

— Я знаю, что такое саке, — отмахнулся Пельмень.

Взял бутылку покрутил. Действительно — японская водка, видать ещё один из подгонов сяу ляу.

— Батя не поругает? Что ты у него по бару лазаешь?

— Не, он не заметит.

— Ну тогда давай.

Пельмень не особо чтобы любил выпивать, особенно в компании малолетнего пацана, но не отказался. Хотелось как то расслабиться — мышцы ныли, тело пребывало в напряжении после тренировки. А тело оно какое — живет привычками, и надо дать понять ему, что физическая нагрузка — это приятно. Тогда и тренировки в дальнейшем пойдут как по маслу.

Сёма разлил по стопкам. Чисто символически. Горло, что называется, сполоснуть.

Чокнулись.

Бахнули.

Пельмень поморщился — вкус больно странный… и цвет невнятный, водянистый и сладковатый. Понятно, что в саке градусов немного, это скорее вино. Но все равно — параша какая-то.

— Это точно саке, Малой? Тут и пяти градусов нет! — уточнил Саня.

— Ну-у, я просто доливаю водой и разбавляю юпи, чтобы батя не заметил, — признался Сёма.

— Внатуре моча. Часто так делаешь?

— Бывает, пару раз в неделю может…

Теперь понятно. Вот батя пацаненка удивиться, когда захочет заложить за воротник.

В бутылке убавилось порядка 100 миллилитров и Сёма действительно долил недостающий объём водой и юпи. Закрутил крышку. Довольный такой.

Потом открыл дверцу шкафа, теперь уже га распашку и Саня увидел целую полку с саке — ни дать ни взять сокровищница папки Сёмы.

Пельменя как осенило. Он ломал голову над тем, где взять экспортную Столичную завтра бате, теперь уже своему — и вот те раз. У бати Сёмы в шкафу стоит целый ящик. Не Столичной правда, но можнл с натяжкой сказать — водяры. И главное — импортной.

— Слышь, Малой, а подсуети один? — попросил Саня.

— Что один?

— Ну ствол с саке, очень надо. Этикетка у него прям то, что доктор прописал.

Сёма посмотрел на Пельменя, на ящик с японской водкой. Видно, что поначалу решил дать. Даже потянулся к полке, но потом вдруг резко передумал. Одернул руку.

— А если батя их считает? — Сёма покачал головой. — Знаешь, что мне потом будет если он смекнёт, что бутылка пропала?

— А когда узнает, что ты водку выжрал и вместо неё юпи налил — ниче не будет? Не жадничай.

— А тебе зачем? Нормально же бухнули.

— Да сестра для своих подруг ищет выпить че нибудь из за бугра, — снова присел на уши Пельмень. — Ты думаешь Аллу, Веру и Галю я откуда знаю? Они ж подружайки моей сеструхи.

— Так у нас будут о-о-опытные тёлочки? — Сёма аж заикаться начал.

— Опытные, да они с членом лучше чем с зубной щеткой обращаются, — хмыкнул Саня со знанием дела. — А сегодня Алла сказала, что Вера будет, а у Гальки то сиськи поболя… ну ты смотри сам. Просто Галя в следующий раз в отказ пойдёт. Девки на жадных мужиков падкие и стороной за километр обходят.

— А…

Сёма покивал, выбежал из комнаты и вернулся оттуда с пустой бутылкой из-под саке. Вернее сразу с двумя.

— Сань, батя с Мариной вчера пили. Сгодится такая? Можно же т-т-туда юпи налить? Ну или с моей бутылки разбавить.

Пельмень тяжело поднялся, подошёл к Сёме и взял одна из бутылок из его рук.

— Ты, Малой, голову иногда включай. Кто тебе сиськи на трезвую показывать станет. Папа твой и тот свою Марину спаивает.

— И что делать?

— Надо нам бутылку лишнюю насуетить.

Пельмень с бутылкой вернулся к столу, ливанул внутрь юпи и закупорил крышкой. Взял одну из подушек с дивана. А потом поставил бутылку в шкаф. Подушку бросил на пол.

Сёма внимательно наблюдал за происходящим, явно не понимая, что хочет сделать Пельмень.

— А теперь учись, пока я жив. И представь, что я — это твой папаня, который решил слазать за бутылкой саке для Марины.

— Ну?

— Баранки гну.

Саня открыл дверцу шкафа и бутылка поставленная у самого края и державшаяся за счёт дверцы, тотчас вывалилась и упала на заблаговременно положенную подушку.

— Ой… — Сёма подпрыгнул от неожиданности. — Чуть не разбилась.

— И разбилась бы. Если без подушки. На кусочки.

Сёма энергично потёр пальцами лоб.

— Понял, кажись. Ты хочешь, чтобы п-п-папа…

— Да, Малой, я хочу чтобы твой батя сам свои же бутылки совершенно случайно грохнул.

— Круто!

— Ага, тогда он не заметит, что ты его саке целую бутылку выжрал, и мне вторую бутылку для Гальки отдал. Ну а я, так и быть попрошу сестру передать, что это от тебя.

— Голова… — Сёма уважительно поднял большой палец. — К-к-как я сам не догадался!

— С мое поживёшь и не до того допрешь.

Налили юпи во вторую бутылку, чудом не успевшую оказаться на мусорке. Поставили обе на полку так, чтобы при открытии они спикировали на пол. Ну и разлетелись вдребезги. Прежде же Пельмень забрал одну бутылку саке себе, а бутылку с разведёнкой Сёмы сунули в мусорку.

Закончив с делами решили таки вернуться к видику.

Кстати, хоть у саке и отсутствовала крепость, Сёма мигом осоловел. Показал Пельменю пульт от видика, завёрнутый в целлофан.

— Пульт дистанционного управления! — прокомментировал он.

— Ага. Зашибись.

Сёма щёлкнул треугольничек «плэй» и на экране включился фильм, а по комнате разлилась мелодия:

Ту-ту-тут-дадат.

Трек Терминатора.

— Аж до мурашек — Малой поерзал на диване в предвкушении.

Пельмень отглотнул юпи. Мешанина, как будто пьёшь растворённый в воде стиральный порошок.

Перевод у Терминатора оказался любительский, одноголосый. Голос гнусавый, прям поверх оригинала записан.

Но смотреть — одно удовольствие.

Шёл момент, когда появился Арни. Сёма аж подскочил, нажал на паузу:

— Видел какой Шварц огромный, ниче я вырасту такой тоже буду!

Он напряг свой бицепс коего толком и не было.

— Вот, потрогай Пельмень, я качаюсь. Вчера начал. Решил, что у нормального пацана должны быть банки нормальные.

С этими словами Сёма достал из под дивана две полутора килограммовые гантельки зубочистки. И принялся ими энергично махать.

— Хорош, — соврал Пельмень, чтобы не расстраивать Малого.

Когда Арни на экране зашёл в бар и решил забрать одежду у байкера, Сёма вновь нажал на паузу:

— Ща смотри, ща, — Малой изменился в лице и сосредоточился. — Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл.

Пародировал пацанёнок крайне удачно. Талант пародиста у него в крови.

Отжал паузу.

— Вот ща, ща скажет!

Так и смотрели.

С бесконечными цитатами, паузами и прочее. Пельмень не возмущался — смотреть терминатора на видике у Малого лучше, чем лежать дома и не смотреть. Да и телек, ламповый советский Фотон, был облюбован батей 24/7.

На середине фильма Малой начал скучать.

— Надоедо Пельмень, давай другое че нибудь позырим?

— Как хошь.

— Я чем закончится не скажу, в следующий раз досмотрим.

— Да я итак знаю, чем закончится. Арни утонет в лаве под крутой проигрыш…

— Откуда?!

— Пацаны рассказывали, — не говорить же, что сам Саня видел второго Терминатора 100500 раз.

Сёма порылся в ящике. Достал кассету. Заговорщицки подмигнул и вставил в видик.

Нажал плей.

Уже через миг огромный чёрный парень на экране долбил своим причиндалом стройную миниатюрную азиаточку.

Бля…

Сёма спохватился и прикрутил звук — стоны азаточки разлетелись по квартире.

Негры они такие.

А стены в доме тонкие.

Саня припомнил как бился с одним африканцем ещё по любителям и пробил тому внутренний лоу. Прям по середине внутренней поверхности бедра. Так тот скривился и не смог продолжать бой — хер то по колено висит, а на защиту у сборной бедной африканской страны денег нет. Правда на тех соревнованиях ходил слух, что тренерский штаб схитрил — на шнурочках колбасы подвязывали. Так вот у его оппонента шнурок видать развязался.

Что до порно — теории Пельмень предпочитал практику.

Но залип!

Залип Малой, как будто смотрел на покачивающийся маятник гипнотизёра.

— Вот это да…

Начал ерзать на диване, возбуждаясь. Выпил залпом целый стакан юпи. Остыть.

Пельмень во время опомнился — сначала он с Малым выпил, а теперь смотрит порево. Так себе история:

— Малой, выключай.

— А че?

— Выключай, ниче. Хорош.

— Ну погоди Пельмень, ща он ей прям туда засандалит, мой любимый момент…

Судя по всему Малой уже смотрел папкину кассету и знал чем все закончится. Пельмень ждать не стал и выдернул штекер из розетки. Экран выключился, кассета застряла в видике.

— Блиииин! — выдал разочарованно Сёма.

— А вот нечего на чужие херы пялиться, нормальным пацанам это западло. — Свой причиндал есть, им и пользуйся.

— Ладно, — Сёма вздохнул. — Девки наши придут и я тогда дам жару!

Вытащил кассету.

Спрятал.

А потом вдруг как-то завис у окна…

— П-п-пельмень, — пацанёнок снова начал заикаться.

— Ась?

— А че мы будем д-делать с цыганом, м-мочить? — вдруг спросил Сёма.

— Мочить не будем, забьем на него. Пусть живет.

— В смысле забьем — это забьем? Чем?

— В смысле забьем — это не будем обращать на этого придурка внимание, — пояснил Саня. — Говорю же — хай землю топчит.

— А то, что он нас на счётчик поставил? Что делать? — не отставал Малой.

— Он косяка сам упорол… Ты почему спрашиваешь?

— Так он пришёл к нам во д-д-двор с па-па-пацанами…