Человеческая оболчка (СИ)

Глава 28

Дорога, что кажется нескончаемой

Снегоход проехал ровно пять дней. Удивительные, невероятно емкие аккумуляторы тянули до последнего, даже на самом конце их изношенных сил они проворачивали привод, еле-еле волоча по снегу технику. Теперь это далеко позади. Снегоход, машина, некоторые вещи. Все осталось позади. Вместе с прогнившими людьми, что живут в тех вонючих городах. Вместе с трупами, что оставлял за собой Айзек. Вместе с надеждами на спокойную жизнь Ханны.

Девушка шла с трудом, еле поднимая ноги. Три дня пути и постоянные привалы. Кровь от мозолей и стоптанных ног. Айзек перематывал бинты одни за другими, в надежде хоть как-то облегчить страдания спутницы. Ее стопы жутко болели и идти приходилось в пол силы. При каждом удобном случае, парень делал остановку, разводил костер, занавесив его брезентом и бросал свой тяжелый рюкзак, на котором девушка могла отдохнуть. Пока Ханна сладко спала — Айзек охотился. Когда Ханна просыпалась — Айзек шел дальше. Каждый раз, как Айзек грел воду в походном котелке, а потом мыл раненные стопы он думал, что наконец то он начал заботиться о девушке, а не наоборот.

— Айзек, как ты? — спрашивала Ханна у парня, что едва ли не валился с ног, неся тяжелую сумку на своих плечах, поверх которой был рюкзак с медикаментами. — Выглядишь хреного.

— Как ты это определила? — отшучивался парень, на лице которого была маска и шарф, не дающие абсолютно никакого представления о состоянии юноши.

— Айзек. Давай нормально отдохнем. Поставим твою палатку.

Парень тяжело вздохнул. — Ладно. Давай. Все равно пора посмотреть твои ноги.

— Говоришь, как извращенец.

На горизонте маячил лес, через который в итоге пришлось бы пробираться в любом из случаев. Потратив пол светового дня, ребята добрались до него, и Айзек без сил кинул свой мешок на снег.

— Я за хворостом. Скоро вернусь.

— Давай, я пока расчищу место для костра, — отвечала девушка, сидя на огромном рюкзаке, что носил на себе охотник.

Айзек ломал с деревьев самые мелкие веточки, которые мог найти, нося охапку за охапкой к лагерю. Среди высоких черных деревьев трудно было бы найти этих двоих, но Айзек все равно настоял забрести поглубже, так что Ханна теперь не могла любоваться красотами, ранее окружавшими ее. Всю дорогу она смотрела через затертое стекло маски, как солнце встает слева, а садиться далеко справа. Небо, горы, черные мертвые леса и белый снег. Она так и не привыкла ко всему этому, каждый раз любуясь, словно в первый.

Айзек разгреб снег под палатку, расчистив его до самой земли. Он накидал мелкого хвороста ровным толстым слоем. Ханна, что грелась у костра, хотела подтащить сумку поближе к Айзеку, чтобы не быть бесполезной, но потянув ее на себя поняла, что даже не может ее сдвинуть. В голове пролетела мысль: «да как он тащил-то это все?». Ханна вновь осталась сидеть не при делах.

Распотрошив свой мешок, парень поставил небольшой брезентовый дом, и прикопал его с трех сторон. С четвертой же был костер, отбрасывающий рыжий свет на странную черную ткань, даже днем. Парень постелил коврики, кинул два спальных мешка, и уселся у костра, поставив над ним котелок и воткнув пару веток с мясом, что начало шипеть.

— Там будет тепло?

— Нет. Согреться нужно до того, как пойдем спать.

— Никогда не ночевала в палатке. Слышала про такое, но не ночевала.

— Вот видишь, сколько всего нового ты уже попробовала.

— Это да, — задумчиво произнесла Ханна.

— Хватит болтать, — усмехнулся юноша. — Давай свои ноги!

Ханна сидела на большом рюкзаке, а под голенями лежал маленький. Айзек снял ботинки и поставил их сушиться у костра. Через несколько минут от обуви пошел пар. Снимая носки, а следом и пожелтевшие, местами даже покрасневшие бинты, парень проверял воду. Он аккуратно намочил тряпку, что достал из рюкзака и начал протирать стопы, не пропуская ни сантиметра. Ноги горели от близости костра, наполняясь теплом. Девушка сидела, испытывая странное ощущение. Так необычно о ней еще не заботились. Айзек домыл ноги, протер их и побрызгал антисептиком, что достал в «Эмпайре». Свои чистые онучи он намотал на оголенную кожу девушки, чтобы не продуло гуляющим мимо ветром.

В остатках воды Айзек замочил бинты, что только что снял, и вода поменяла цвет. Он аккуратно и бережно стирал их, понимая, что других таких уже не будет, и что те, которые были выброшены несколькими днями ранее, тоже надо было привести в подобающий вид. Неосмотрительность вновь подвела его. На нем мозоли заживали, как на диком звере, он не чувствовал их, игнорировал, и даже представить не мог, что для Ханны это окажется такой непосильной ношей.

— Айзек, — покачивала перемотанными тряпкой ногами девушка. Она то приближала ноги к огню, то отодвигала, когда они начинали гореть. Они высохли, но нужно было дождаться бинтов. — Ты странный.

— С чего это?

— При нашей первой встрече ты был готов наброситься на меня. Пролетел, конечно, но все-таки…

— К чему это?

— Да так. Покоя мне не давало.

— А раньше почему не подняла тему?

— Да как-то не до этого было… Ну так что? — решила прямо спросить девушка. — Что ты обо мне думаешь?

— Хм… — Айзек задумался, стараясь не воспринимать этот разговор всерьез. Он догадывался, что по итогу Ханна просто над ним подшутит. — Я в большом долгу перед тобой. Обещал показать тебе мир. И любой ценой сохранить тебе жизнь.

— А когда выполнишь все это, что останется?

— Выполнишь? Перспектива-то не близкая.

— Знаешь, Айзек, мир я уже увидела. Красочный и многогранный, но такой жестокий. В твоих рассказах он был добрее…

— Он и был добрее.

— Не отвлекай! — Ханна аккуратно толкнула парня в плечо. Айзек сидел рядом, уже развесив сушиться бинты. — Так вот про мир мы поняли. Свое обещание ты выполнил. А что со вторым.

— Второе, значит… — задумался Айзек, пытаясь еще раз осмыслить свое обещание. — Ну это…

— Надолго? Или навсегда?

Айзек погрузился в раздумья, оторвавшись от реальности. Вопрос был трудный, и если бы он отвечал на него честно, то скорее всего, сказал бы, что избавится от Хайле, и, если надо, от всех его подельников. Но это было слишком эгоистично. Представляя этого маньяка, Айзек видел перед глазами убитых, но никак не живых. Это была бы обычная месть, а не способ прожить долгую и счастливую жизнь. Но Ханна ждала ответа.

— Навсегда. Ты, ведь, не против? — отшутился парень.

— Нет. Совсем не против, — с твердой уверенностью и решимостью в голосе ответила девушка, ошарашив парня. — Айзек, раз уж мы остались наедине. Хочу спросить прямо: какие чувства ты ко мне испытываешь?

— Я не знаю, как ответить на этот вопрос, — засмущался юноша.

— Не знаешь или не хочешь?

— Не знаю.

— Да что-ж с тобой делать-то… Подвинься ближе, — Ханна подтянула Айзека к себе, сняла с него маску и подняла повыше свою. Короткий поцелуй в губы, которого парень не ожидал. Прямо как тогда, когда все еще было хорошо. Внезапно.

Что-то необычное проснулось внутри. Огонь, что медленно и размеренно горел в груди парня, вдруг воспылал с невероятной силой, отбрасывая языки пламени во все стороны. Невообразимое новое чувство, к которому Айзек был не готов, чуть не свалило его с ног. Все это время он шел рядом с Ханной, даже не догадываясь, какова ее настоящая сила. А сила была большая, она в очередной раз разжигала огонь души в парне, который уже несколько раз готов был потухнуть.

Айзек увидел в ней свое спасение. Мысли о мире вокруг покинули его. Мысли о мести покинули его. Мысли о мертвых и даже о цели покинули его. Он застрял в одном моменте, понимая, что сдвинуться дальше теперь уже не захочет.

— Если хочешь продолжения, значит я тебе нравлюсь, — спокойным голосом, едва выдавая покрасневшие щеки говорила Ханна. — Если не хочешь. Значит не нравлюсь. Теперь ты знаешь ответ?

— Знаю, — улыбнулся Айзек.

Брезент, что был натянут между деревьев, окольцовывал небольшой клочок земли и снега, на котором ютилась палатка и ребята, сидевшие на рюкзаке перед костром. Небо становилось темнее. Айзек и Ханна сидели прижавшись друг к другу, придумывая сценарии счастливого будущего. Будущего, в котором у них все хорошо. Ханна отогревалась в своих горячих ботинках, наслаждаясь отдохнувшими от долгого пути ногами. Девушка рисовала картины, которые Айзек и представить не мог. Она видела мир добрым, лишенным злобы, описывала как будут выглядеть зеленые поля вокруг башен, как на деревьях вновь появятся листья. Она рисовала Айзека радом с собой, Айзека, который держит за руку малыша, а может быть даже и двух. Айзека, которому больше не приходиться нести это все: тяжелые вещи, рюкзаки, оружие, девушку, мертвых друзей и родных. Айзека, свободного от ноши, которую он на себя взвалил, пытаясь спасти этот мир. Простого парня, что стоит посреди зеленого поля, в окружении зеленого леса и теплого, бескрайнего неба. Ее фантазия разыгралась не на шутку, а улыбка не сходила с лица.

— Так выходит первое обещание я тоже не выполнил.

— Почему это?

— Зеленая трава, о которой ты говоришь. Ты ведь ее так и не видела.

— Да… ты прав, — задумалась Ханна. — Определенно прав. Ну что-ж, тогда я беру свои слова назад. Ты обежал показать мне мир, так покажи. Только давай в этот раз он будет хороший, ладно?

— Ладно, — улыбнулся Айзек. — Пойдем спать, я подкину дров.

Забравшись в кромешную темноту палатки, Ханна нащупала спальный мешок и начала в него забираться, предвкушая очень холодную ночь. Одна брезентовая стенка передавала тепло от костра, и пока что, температура внутри была комфортной.

— Сними куртку и штаны.

— Зачем? Чтоб замерзнуть?

— Чтобы они не намокли от пота. В противном случае замерзнешь не ночью, а днем.

Девушка не стала спорить, скинула куртку, затем штаны, оставшись в тонком костюме, что был под одеждой. Лежа в спальном мешке, Ханна никак не могла уснуть, хворост чувствовался даже через толстые коврики, что парень положил под мешок, а еще этот холод, все никак не отступал, даже несмотря на то, что Ханна лежала ближе к костру, чем Айзек.

— Холодно, — шептала девушка. — Что делать, учитель?

— Соединить мешки, — парень начал шуршать в темноте, и вскоре, Ханна и Айзек уже лежали обняв друг друга. — Так лучше?

— Да. Вы с Юрием так же делали?

— Иногда.

Ханна усмехнулась, ворочаясь в объятьях парня. Она развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Айзек был очень теплый, намного теплее нее. Особенно сейчас. Юноша переживал, если бы не темнота, то Ханна начала бы громко смеяться, увидев, как раскалилось его лицо. Он даже не догадывался, что девушка сейчас находится в таком же неловком положении.

— Первые шаги это не твое, да, Айзек? — она вновь поцеловала Айзека в губы. В этот раз по-настоящему, полностью открывая ему и свои чувства тоже. Так много дней в пути, так много всего произошло, Ханна уже не могла представить никого другого рядом с собой. Никого настолько крепкого и выносливого. Никого настолько целеустремленного, как Айзек. Столь же безумного, не опускающего руки, что бы ни случилось.

Парень прижал Ханну сильнее, словно стараясь слиться с ней. Водил руками по ее тонкой спине, мечтая, чтобы кто-нибудь включил свет. В кромешной темноте, совсем на ощупь, он боялся сделать лишнее, неловкое движение, и лишь повторял за девушкой. Первый в его жизни, настоящий поцелуй был невообразимо мягким. Губы Ханны были теплыми и нежными. Пальцы Айзека путались в ее длинных волосах, пока девушка залезала ему под свитер, считая ладонями шрамы.

Айзек спустился ниже, целуя шею, что пахла сейчас намного приятнее, чем тогда, когда они были в городе, она пахла Ханной. Холодные руки девушки легли на крепкую грудь Айзека, он старался отдавать ей все тепло, что у него было, лишь бы она согрелась. Самому парню жара была в избытке. Девушка приложилась щекой к виску юноши, пытаясь губами поймать его ухо, стараясь, как можно больше прикасаться к его коже.

Молния тонкого костюма поползла вниз, оголяя ключицы девушки. Ложбинка под ее шеей, гладкое солнечное сплетение. Айзек целовал все, что попадется ему на пути. Он гладил маленькую, но мягкую грудь Ханны, прижимаясь к ней лицом, словно пытаясь раствориться в ней. Нежная кожа девушки не давала ему покоя. Парень начал спускаться ниже. Сначала живот, потом пупок, он терся отросшей за многие дни щетиной, заставляя Ханну смущенно хихикать, пока сам лишь пытался прижаться к ней кожей своего лица. Айзек начал спускаться еще ниже.

— Стоп! Погоди-погоди! — испуганно произнесла Ханна. — Я не готова. Не спеши.

— Почему?

— Потому что, Айзек, мне надо помыться. Мы почти месяц в пути! На твоих «Колонистах» есть душ?

— Есть.

— Тогда терпи!

Айзек с досадой выдохнул, вернувшись к лицу Ханны. Он послушно обнял ее. Пусть даже и немного, но она дала ему хоть какое-то представление о женском теле. Теперь его не покидала мысль о том, что он хочет больше. Айзек прижимал к себе девушку, рисуя ее в фантазии. Как она лежит на кровати, в большой и просторной комнате, как он целует ее плечи, нежно обнимая за тонкую талию. Ханна уперлась лбом в подбородок парня, делая вид что уснула, пока сама сгорала от стыда за сложившуюся ситуацию. Она и догадаться не могла, что стоит Айзеку сделал один шаг — он пойдет до конца. Как же она жалела о том, что не поступила с ним так ранее.

Утро ярким светом прорезалось через щель в палатку. Айзек открыл глаза, чувствуя лицом, что в ней все еще тепло. Он лежал в спальнике совсем один, и испугавшись за пропавшую Ханну, быстро соскочил, накинув на себя куртку и впопыхах натянув ботинки. Он планировал встать намного раньше, чем получилось, разжечь костер, добыть еды. Проспал…

Костер уже во всю горел, обогревая закрытое от ветра пространство. Айзек перегнулся через брезент и увидел Ханну, что пыталась вытащить застрявшую стрелу из маленького крылатого зверька, что еще недавно мирно спал на своей ветке, предвкушая новый день, и новых полевок.

Ханна, вся измазавшись в крови никак не могла выдернуть наконечник, что прочно застрял промеж ребер животного. Она услышала скрип снега, что издавал Айзек и повернулась, подняв вверх стрелу и разбрызгивая по всюду кровь. — У меня получилось!

Спустя некоторое время, Айзек собрал все свое снаряжение, свернув палатку и положив тяжелый брезент обратно в рюкзак. Мясо, что дожаривалось у костра приятно пахло, хоть и было его не много. Свежевать такую мелочь и складывать к остальной еде было бы глупо, да и доставать старые запасы тоже не было особого смысла. Ханна обглодала одну половину, а Айзек другую. Они сидели на большом рюкзаке, прижавшись друг к другу. Теперь Айзек был готов хоть всю дорогу держаться за запачканную кровью и жиром руку Ханны, ни на минуту ее не отпуская. Невероятная сила девушки вновь прогнала всю тревогу из его сердца, вытеснив даже ненависть. Как же Айзек сейчас мечтал остаться с ней навсегда, коря себя за то, что не смог сразу ответить на ее, настолько простые, вопросы.

— Как твои ноги?

— Отлично! То, что я спала без ботинок, сделало свое дело. Нужно почаще так останавливаться.

Айзек раскраснелся, вспоминая произошедшее прошлой ночью, ловя на себе ехидный взгляд Ханны. — Да, думаю, пойдет тебе на пользу.

— Дашь мне один из своих рюкзаков? Теперь я могу хоть что-то нести. Думаю, ноги быстро заживут.

— Ладно. Можешь взять этот, — парень похлопал по сумке, на которой они сейчас сидели. Он видел, что Ханна не смогла его даже сдвинуть с места.

— Договорились.

Долгая дорога вновь началась. Дни сменяли друг друга. Привал за привалом, ребята растягивали свой бесконечно долгий путь. Айзек иногда тревожно вглядывался в горизонт, на север, но так ни разу ничего там и не нашел. Оторвались. Теперь, без видимых следов, их вряд ли когда-нибудь найдут. День за днем. Неделя за неделей, ребята шли, останавливаясь на ночлег раз в двое суток. Над головой пролетали разные животные, крича и предупреждая своих товарищей о том, что в края, в которых сотни лет не было людей, кто-то зашел.