Части 3-5

Глава IX

Случившееся в доме Давида Марковича потрясло не только свидетелей столь циничного и хладнокровного убийства — об этой истории узнали на территории всей России. Пресса мусолила скандальное появление телепорта, купленного на черном рынке, и громкое имя убитого, а обычные люди говорили о том, что никакие деньги не могут защитить человека от пули. В свою очередь полицейские сообщали лишь о том, что пистолет принадлежал одному из охранников Давида Марковича, но мужчина утверждал, что в момент убийства он находился в саду. И это подтверждалось показаниями свидетелей. Когда и при каких обстоятельствах у него пропал пистолет, охранник пояснить не смог. К тому же на оружии не было обнаружено никаких отпечатков. Пистолет был найден в малом зале, прямо на полу.

Однако не это больше всего озадачивало следствие: было непонятно, почему никто ничего не заметил, а, главное, даже не слышал выстрела. На пистолете не было глушителя. Возникло предположение, что люди восприняли этот характерный звук не как выстрел, а как неотъемлемую часть работы телепорта. Никто ведь прежде не сталкивался с «промежуточной аркой», поэтому присутствующие не могли знать, что работает она совершенно беззвучно.

Катя узнала об убийстве Розенблата на работе, но не придавала случившемуся особого значения до тех пор, пока не услышала фразу Оли о том, что Дмитрий Лесков тоже был на том вечере. Бледная, как полотно, Катя заперлась в своем кабинете. Несколько минут она сидела за столом, глядя в одну точку, а затем потянулась к мобильному телефону. Ей невыносимо захотелось услышать Димин голос, чтобы поверить в то, что он в порядке. Мысль о том, что это Дима мог погибнуть в тот вечера, впилась в сознание, как заноза.

Катя выбрала в меню телефонной книжки номер Лескова, но нажать на кнопку «позвонить» она так и не решилась. Что она скажет ему? Привет, Дим, я звоню тебе в перерыве между работой и своим парнем? И зачем она вообще солгала ему?

Девушка отложила телефон и закрыла лицо руками. Жгучее чувство стыда вновь охватило ее. Ну почему все получалось настолько неправильно? Почему нельзя было просто позвонить человеку, который ей не безразличен?

Катя не могла знать того, что мысли Дмитрия были идентичными. Когда он после той злосчастной вечеринки вернулся к себе на квартиру, первым делом он набрал номер Кати. И точно так же, как и она, не подтвердил звонок. Ему чертовски хотелось услышать ее голос, теплый и родной. Вот только звонок не подразумевает лишь «слушать», звонок подразумевает еще и «говорить». А что он ей может сказать? Привет, мне тут хреново, бросай своего парня и приезжай? Наверняка, Стас сейчас рядом с ней, и его звонок только испортит ей настроение.

В итоге Дмитрий отложил телефон и направился в ванную комнату. Хотелось смыть с себя этот день, а затем лечь в постель и поскорее заснуть. Подставив лицо под теплые струи воды, парень думал о том, что его красивая квартира с дорогой мебелью больше не кажется ему уютной. Тепло камина не могло заменить тепло объятий, а книги закрыть страницами одиночество.

Когда Лесков вышел из душа и бросил взгляд на дисплей телефона, то заметил оповещение «Пропущенный: 1». Он схватил мобильный, желая проверить, кто звонил, и почувствовал разочарование, увидев имя Нади. Воробьева вряд ли могла так быстро узнать о случившемся на вечеринке, поэтому скорее всего хотела пригласить его в гости. Так оно и оказалось. Следом Диме пришло смс-сообщение: «Мне скучно. Приезжай, сладкий. Предлагаю бартер: секс на бутылку вина:)».

Немного поколебавшись, Лесков прошел в гардеробную, переоделся и вскоре вызвал такси. Он ненавидел себя в такие моменты, но это лучше, чем сидеть в квартире и мусолить в мыслях собственную жизнь. В машине, он практически не слушал разговорчивого шофера, который жаловался на три вечные «П» — пробки, погоду и правительство, но его болтовня все же позволяла не проваливаться в воспоминания до самого конца.

Когда они наконец подъехали к дому Нади, снова забарабанил дождь. Тяжелые капли, падающие на асфальт, словно подчеркивали одиночество Дмитрия, мол, смотри, сейчас ты один, а с ней будет тепло.

Воробьева встретила своего гостя, облаченная в тонкий шелковый халат темно-алого цвета. Длинные белоснежные волосы рассыпались по ее плечам, на губах призывно темнела такая же темно-алая помада.

— А где же вино? — с улыбкой спросила Надя, заметив, что в руках Дмитрия ничего нет. Ее позабавило то, что Лесков так торопился к ней, что забыл о ее условии. Девушка потянулась, чтобы поцеловать его, но Дмитрий отстранился, отчего ее губы лишь слегка коснулись его щеки.

— Смотрю, мы не в настроении, — хохотнула блондинка. — Проходи. Расскажешь, что случилось. Но вообще-то я надеялась, что ко мне приедет Ромео, а не Гамлет.

Дмитрий молча снял обувь и пальто, после чего прошел следом за Надей в гостиную.

— Я думаю, нам пора поговорить, — произнес он, когда девушка устроилась в кресле напротив него.

— Боже, если ты о том фотографе, который щупал меня за зад, то расслабься — он гей! — отмахнулась блондинка. — Как там Пушкин писал: «Я лишь Лескову отдана и буду век ему верна»?

Дмитрий проигнорировал ее шутку и тихо произнес:

— Надя, у нас ничего не получается. Мы лишь создаем видимость счастливой парочки, но на деле ни ты, ни я не чувствуем себя таковыми. В последнее время мы практически не общаемся, у нас нет общих интересов…

— Отчего же? — теперь шутливый тон Нади прозвучал уже натянуто. — Один общий интерес у нас все же есть! Нам хорошо в постели.

— Помимо постели есть еще кое-что. И сейчас мы просто теряем время на бессмысленные отношения, у которых никогда не будет продолжения.

Чуть помолчав, Дима спокойно и в то же время уверенно произнес:

— Нам нужно расстаться.

С минуту Надя смотрела на него, словно не верила своим ушам. Она ждала, что Лесков вот-вот рассмеется, скажет, что все это шутка, а затем они займутся сексом. Но Дмитрий опустил глаза.

— Ты хочешь сказать, что ты меня бросаешь? — сдавленно произнесла она. — Бросаешь меня?

— Я не бросаю тебя. Я хочу, чтобы мы расстались.

— Это одно и тоже! — истерично воскликнула Надя и резко поднялась на ноги. — Ты просто урод, Лесков! Придурок конченый! Меня никто никогда не бросает! Это я всех бросаю, понял? Завтра же я дам интервью всем изданиям, даже самой занюханной газетенке, чтобы все узнали, какой ты мудак! Козел гребаный! ЭТО Я БРОСАЮ ТЕБЯ!

Дмитрий тоже поднялся с места, и, взяв девушку за плечи, мягко произнес:

— Надя, успокойся! Рано или поздно мы бы все равно расстались. И ты это знаешь.

— Пошел нахрен! — закричала Надя, оттолкнув его руки. — За мной мужики толпами стелются, подарками заваливают, замуж зовут. Уже завтра здесь выстроится очередь на десять километров. Ты мне вообще не нужен!

Девушка закрыла лицо руками и громко разрыдалась.

— Скотина ты, вот ты кто! — кричала она. — Нашел себе новую шлюху, а я, значит, побоку? Я тоже себя не на помойке нашла!

— Ты должна успокоиться, — мягко повторил парень, когда волна криков чуть поутихла. — Ты — красивая, успешная, молодая девушка. Твоя карьера сейчас на взлете. У тебя все будет хорошо. Если у тебя возникнут проблемы, я помогу. Если понадобятся деньги, я тебе их дам. Но я не люблю тебя и обманывать не хочу. Прости меня.

— Пошел ты, — всхлипывала девушка, размазывая по лицу тушь. — Ты с Анжелкой спутался, да? Она вечно об тебя обтиралась. Сука!

— Надя, у меня никого нет, — Дима знал, что она не поверит, но в данном случае он говорил правду. — Я один. Но мне, действительно, нравится другая девушка. Давно. Просто тогда я не понимал этого.

— Кто она? — выдавила из себя Надя. — Я ее знаю?

— Нет.

— Она сейчас у тебя в квартире?

— Говорю же, нет. Более того, у нее есть парень.

— Лесков, ты ненормальный? — воскликнула девушка, от удивления даже перестав плакать. — Если у нее есть парень, зачем ты меня бросаешь? Что ты вообще тут устроил?

Дмитрию было тяжело доводить эту линию до конца, но он сам был виноват в том, что все случилось так, как случилось. Смотреть на заплаканное лицо Нади и говорить ей такое — это было его наказанием. И ему было жаль. Чертовски жаль.

— Ты же ей даже не нужен! — выкрикнула Надя. В этот миг ей захотелось хоть как-то задеть Дмитрия, но по его лицу было трудно понять, о чем он думает. — Ты же сам говоришь, что она с кем-то! Что ты собираешься теперь делать?

— Пока что попытаюсь выпросить у тебя прощение, — мягко ответил Дима.

— Ты такой урод! — воскликнула девушка, вновь начав всхлипывать. — Я не собираюсь тебя прощать! Надеюсь, эта дура никогда с тобой не будет! Останешься один, а потом протрезвеешь и приползешь ко мне, как миленький. А я уже замуж выйду и буду счастлива! А ты нет! И что это вообще? Ты вот так просто возьмешь и уйдешь? И на этом все? Бросишь меня одну?

— Я оставлю тебе машину, на которой ты сейчас ездишь, — вкрадчиво ответил Лесков. Зная Надю, он понимал, что это единственное, что могло ее успокоить.

— А это вообще не обсуждается! Хрен я тебе отдам ее! — ответила девушка. Затем она подошла к зеркалу и вытерла лицо. — Я скажу, что я тебя бросила!

— Хорошо, — согласился Дима.

— Блин, как я теперь буду… Что девчонкам скажу?

— Все то же самое, что и мне. Только с улыбкой и гордо поднятой головой.

— Что ты — мудак, и я найду другого?

Когда Дима кивнул, Надя грустно усмехнулась.

Вскоре Лесков уехал, а она легла в постель и позвонила подруге. Девушка так делала всегда, когда ей нужно было выговориться. Плохое настроение немного отступало, и ей становилось легче. Она часто расставалась со своими ухажерами, но разговор с Димой стал для нее полной неожиданностью. И от этого было чертовски обидно. К тому же Лесков нравился ей. Он был симпатичным, дарил дорогие подарки и нравился ее подругам. Ей было хорошо с ним в постели и, главное, удобно по жизни. Не ревнивый, не эгоистичный, не жадный. Единственное, о чем Надя сейчас старалась не думать, любит ли она его по-настоящему или нет. Пока что это было слишком тяжело.

Для Димы же расставание с Надей было — как вправить вывихнутое плечо пациенту. Больно, но надо. Ему было жаль девчонку. Хотя Воробьева и слыла отпетой стервой, часто изменяла своим ухажерам и меняла их, как перчатки, Лескову не хотелось, чтобы она грустила. С ним она была честна и, возможно, даже по-своему любила его…

На следующее утро внезапно похолодало, и все последующие дни оказались засыпаны снегом. Сырая погода сменилась морозами, отчего улицы моментально превратились в каток. Зима словно вспомнила о своих обязанностях и решила немедленно избавить город от слякоти, залив все ледяным цементом. Люди передвигались по улицам неуклюже, поскальзываясь и размахивая руками, чтобы не потерять равновесие. На дорогах участились аварии. Зима насильно заставила Москву немного сбавить темп, но взамен подарила городу немного солнца. Оно искрилось на снегу, блестело на льду, играло на золотых куполах церквей, которые на фоне пронзительно-голубого неба казались еще более яркими.

Сегодня, приехав в офис, Дмитрий первым делом по привычке заглянул в ежедневник и увидел пометку, что в пятницу вечером должно состояться открытие Катиной выставки. Но, если прежде, Дима желал посетить это мероприятие, то теперь он откровенно не знал, что делать. С одной стороны, не принять приглашение — означало показать Беловой, что он настолько обижен, что не желает с ней общаться. А это в корне неверно. С другой стороны — на этой выставке обязательно будет присутствовать герой Волошин, и Дима своим появлением может поставить Катю в неловкую ситуацию. Вероятнее всего, ей придется представить Лескова своему молодому человеку, а Диме придется делать вид, что он рад этому знакомству. Быть может, Белова уже и сама не рада, что так опрометчиво пригласила его на выставку. И даже, если он пойдет, то кого пригласить с собой? Бранн не признает современных художников, Игорь интересуется искусством только в том случае, если можно «поиметь» творца, а брать с собой какую-то женщину и вовсе недопустимо. Остается только Иван. В идеале, если бы он приехал в Москву вместе с Ромой… Так хотя бы их появление на выставке будет выглядеть, как визит одноклассников.

Чуть подумав, Дима набрал номер своего помощника и попросил назначить ему встречу с художественным критиком Абрамом Когановым. Именно этот человек в своей статье в пух и прах разбил первую выставку Кати, заявив, что современное искусство должно поражать не только техникой, но и революционной идеей. Он утверждал, что в изобразительном искусстве главное — новые тенденции, поэтому «Черный Квадрат» всегда будет казаться более интересным и запоминающимся, нежели очередной, пусть даже очень хорошо выполненный портрет или пейзажик.

Попасть к Абраму Коганову на прием оказалось не так-то просто. Этот человек был весьма занятым, поэтому даже спустя несколько попыток договориться о встрече, помощник неизменно сообщал Дмитрию об отказе. Однако, когда Лесков позвонил лично, Абрам Львович внезапно согласился принять его в своем доме в Подмосковье.

Их встреча проходила в просторном кабинете, выполненном в стиле прованс. Несмотря на свои грозные статьи, Коганов предпочитал светлые тона, как в интерьере, так и в своей одежде. Дмитрию бросилось в глаза, что даже корешки книг на полках были преимущественно белых и бежевых тонов.

В кресле за массивным деревянным столом сидел невысокий худенький старичок с жиденькими усами. Его пушистые вьющиеся волосы с возрастом полностью поседели, отчего мужчина выглядел еще более бледным и напоминал собой одуванчик. По-прежнему яркими в его внешности оставались только живые темно-карие глаза.

— Абрам Львович, я очень благодарен вам за то, что вы сумели найти для меня немного времени, — произнес Дмитрий, когда они обменивались рукопожатиями. Сухая ладонь старика оказалась удивительно сильной.

— Вам следует благодарить не меня, а мое любопытство, — ответил мужчина и жестом указал Дмитрию на свободное кресло. — Вначале я не понял, кто вы, а потом мне стало интересно, что за дела могут быть у светского тусовщика к художественному критику. Я даже грешным делом подумал, что вы хотите показать мне свои картины…

С этими словами старичок тихо рассмеялся, ясно давая понять, что возможные Димины художества подвергнутся такому же осмеянию.

— К счастью для нас обоих, я пришел не поэтому. В живописи я поразительно бездарен, — с улыбкой ответил Дмитрий.

— А я уже решил, что это ваш хороший друг сделал оценку ваших работ и прислал вас ко мне. Бранн Киву ведь считает себя знатоком, — в голосе старика снова послышалась насмешка.

— Я в курсе, что у вас с ним были некоторые разногласия, но они совершенно меня не касаются. Опять же, не поэтому я искал с вами встречи…

— Что же тогда?

— Меня интересуют работы одной питерской художницы…, - начал было Дмитрий, но Абрам Львович немедленно его перебил.

— Ну конечно, — он снова рассмеялся, прижав к губам острый кулачок, украшенный серебряным перстнем. — Как же я не подумал о женщине? Наверняка, эта особа очень красива, амбициозна, однако совершенно бездарна, поэтому и прислала ко мне своего покровителя.

— Напротив, она не знает, что я здесь. И я уверен, что вы достаточно порядочный и тактичный человек, чтобы сохранить наш разговор в тайне.

— Становится все интереснее и интереснее. Но раз мы подходим к апогею спектакля, назовите мне, пожалуйста, имя этого молодого дарования.

— Белова Екатерина, — спокойно ответил Дмитрий, стараясь не замечать сарказма в голосе собеседника. — Я читал вашу статью, посвященную ее прошедшей выставке. Вы сказали, что ее работам не хватает индивидуальности и современности, но ничего не сказали ни о технике, ни о мастерстве. Я хочу понять, если работы Беловой внезапно станут «современными», хватит ли ей ее художественных навыков? Насколько я понимаю, в первую очередь вас не устраивают подача материала и темы?

Абрам Львович откинулся на спинку кресла и принялся барабанить пальцами по подлокотнику, словно обдумывая услышанное.

— Эта девочка не будет продаваться, — наконец произнес он. — Понимаете, одного только технического мастерства в современном мире недостаточно. Сейчас, когда камеры на телефонах снимают лучше, чем профессиональные фотоаппараты, когда каждая школьница может обработать снимок, изменив цвета, живопись просто обязана шагать вперед семимильными шагами. Классики давно уже все сказали, и Белова Екатерина не может перекричать их.

— А холст, поделенный тремя полосками… Может? — Дмитрий вскинул бровь, глядя на своего собеседника. — Или цветок, нарисованный детородным органом великого творца? Эти картины ведь продаются. И, надо заметить, стоят чертовски дорого…

— Потому что это вызов, это скандал, — старик театрально развел руками. — Люди любят платить за необычное и раскрученное. К тому же срабатывает стадный инстинкт. Один известный человек с причудами купил, а остальные подхватили. Если вы вдруг пересядете на повозку, запряженную лошадьми, обязательно найдется тот, кто захочет повторить ваши действия. Потому что вы популярны. И другие тоже захотят приобщиться к этой популярности… Но я не понимаю, к чему идет наш разговор?

— Я хочу узнать, планируете ли вы давать свою оценку предстоящей выставке Беловой?

— Разумеется, ведь это моя работа, — старик усмехнулся.

— А я могу вас попросить о том, чтобы вы уделили внимание преимущественно технике ее работ, а не тому, будут ли они продаваться?

— Не можете, потому что на мои отзывы ориентируются покупатели, — Абрам Львович почувствовал себя несколько уязвленным. — А работы этой девушки совершенно не актуальны!

Чуть помолчав, Дмитрий извлек из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. Критик с интересом следил за тем, как Лесков пишет, а потом удивленно посмотрел на парня, когда тот вырвал листок и положил его на стол.

— А это может быть актуально? — спросил Дима, пристально глядя на собеседника.

— Дмитрий Константинович, — голос мужчины неожиданно потеплел. — Я, конечно, могу написать статью в более мягкой форме, но вы должны понимать, что на продажи картин это вряд ли существенно повлияет…

— В первый же день выставки будет выкуплена как минимум половина ее работ. Людьми, чьи имена у всех на слуху. В ваших интересах сделать так, чтобы были проданы все картины, потому что в дополнение к той сумме, вы получите еще пятьдесят процентов от стоимости каждой сделки. Главное, окажите мне услугу: девочка не должна знать, что ей помогают.

— Какой же вам в этом резон? — поинтересовался мужчина, удивленно глядя на собеседника. — У нее, насколько мне известно, есть молодой человек, и я видел его на прошлой выставке. Так что ваша благотворительность может остаться неоцененной.

В голосе старика вновь послышалась насмешка. Хоть парень и предложил ему выгодную сделку, тем не менее он не хотел выглядеть так, словно продался ему с потрохами. Такие, как Лесков, приходили к нему не в первый раз. Преимущественно, это были те, кто радели за успехи своих содержанок, жен или дочерей. Мало, кто из них обладал настоящим талантом, но, благодаря рекламе, они продавались…

Дмитрий проигнорировал его последнюю фразу, однако уже на выходе он не удержался и поинтересовался:

— А сами вы пишете картины?

— Нет, — сухо ответил Абрам Львович, после чего распрощался со своим гостем.

Уже по дороге в офис, Дмитрий собирался позвонить Ивану, однако, едва он достал из кармана телефон, на дисплее высветился телефон ассистентки Бранна.

— Да, Инга, здравствуй, — ответил Лесков, несколько удивленный ее звонком. Сегодня Киву говорил, что собирается работать над проектом «Процветание», поэтому помощь Дмитрия не понадобится ему до завтрашнего дня. Однако, если Инга звонила, значит, случилось что-то срочное.

— Добрый день, — поприветствовала его девушка. — В четверг Бранн вылетает в Петербург, и вы должны сопровождать его на встречу по поводу строительства гостиницы. Возникли сложности с покупкой земли…

— А когда обратно? — Дмитрий тут же вспомнил о назначенной на пятницу выставке.

— В понедельник.

— Нас примут на выходных?

— Да. Будут и неофициальные встречи. Подтверждаете свою поездку?

— Да, — задумчиво ответил Лесков, а затем уже уверенно добавил, — конечно. Я еду…