Часовые I. Марс наш!

Глава 29 «Раздача… и слонов»

Борис и Лиза…

Ворвавшись в вингер с «черного хода», Лиза поняла, что оказалась в грузовом отсеке. Было темно, но благодаря очкам ТОКВДР это совсем не мешало. Разнообразные чемоданы перемежались кейсами для инструментов, баллонами с газовой смесью и прочим скарбом космического корабля.

Пройдя грузовой трюм насквозь, Лиза остановилась у запертой гермодвери. Впрочем, для человека, на руке которого была надета нуль-перчатка, это не было препятствием. Поднеся руку к петлям размерами с мужской кулак, Лиза активировала гант.

Плёвое и почти не расходующее ноль-элемент воздействие на металл. Лиза делала подобное не одну сотню раз. Всего-то и нужно — при помощи перчатки заставить колебаться молекулы металла. А когда кристаллическая решётка будет разрушена, металл нагреется и потечет, точно восковая свеча.

Так и произошло. Сначала одна петля, а затем и другая раскалились добела, а через несколько секунд с шипением расплавились и стекли на пол. А дальше — дело техники.

Ночная ведьма была пилотом разных кораблей, включая этот гражданский грузопассажирский. Знания не подвели, и она легко проникла в личную каюту Ждановой. Однако роскошная каюта оказалась пустой.

Лиза не ожидала такого. Полная решимости, девушка спешила сюда, чтобы спасти своего наставника.Не имело значения, что это не тот легендарный Сумрак, под плакатом которого она засыпала уже много лет. Пусть её новый наставник был самозванцем, плевать! Несмотря на то, что этот новый Сумрак был совсем не героем и даже не умел пользоваться гантом, это было неважно.

В отличие от прежнего, настоящего Сумрака, этот никогда не разговаривал с ней как с маленькой глупой дурёхой. А если и подшучивал, то беззлобно. И даже не имея способностей к управлению нуль-элементом, никогда никому не давал в обиду.

И вот сейчас, когда так что самозванец оказался взаперти и фактически без оружия, Лиза наконец призналась себе, что именно непутёвый писака и графоман с Земли-505 — ее идеал мужчины.

Наверное, именно поэтому она так гнала чемодановоз. Именно поэтому без страха пошла на таран боевого «Самсона» и даже попыталась вступить в бой. Ею двигал страх. Но не за себя, а за вечно улыбающегося и невероятно умного Олега Сибиряка, которого все, кроме неё и Бориса, принимали за погибшего Сумрака.

Всё то время, пока они гнали по территории космопорта, пока она отстреливалась, воспалённое страхом сознание рисовало ужасающие картины того, как не умеющий даже пользоваться гантом Сумрак стоит на грани гибели.

Какой храбрый. Какой беззащитный. Но такой настоящий. И если, не приведи Партия, кто-то посмеет нанести ему вред или того хуже… Плевать на трибунал. На карьеру. На всё! За Сумрака она кого угодно выпотрошит без малейших сомнений и брезгливости. Порвёт голыми руками.

— Сумрак! Сумрак, ты здесь? — не не боясь быть услышанной террористами, прокричала она в голос.

Даже если и услышат — пусть! Её «Суворов» заряжен и наготове. А главное, в отличие от Сумрака, она умеет им пользоваться.

И, вспомнив его нелепую, но смешную фразу, Лиза с улыбкой её повторила.

— Итак, штангисты и каратисты — по одному, остальные — можно кучей! — с залихватской бравадой прокричала она.

Но никто не откликнулся.

Даже расстроившись, что никто из этих мерзких МОАшников не появился, присела на краешек кровати. Позади послышался топот, и, повернув голову, Гагарина увидела напарника. Борис наконец догнал её и теперь вопрошающе смотрел на подругу.

— Его здесь нет, — грустно прошептала она.

Но Борис не успел сказать подруге о том, что Сумрак уже давно покинул вингер. До этого, пока они мчали сюда, было невозможно перекричать ветер. А после, когда началась стрельба, было уже не до того. Всё, что было известно Лизе, — это то, что Сумрак по-прежнему изображает Жданову, выдавая себя за неё ради безопасности примадонны.

— Так где сейчас Сумрак? — глядя на Бориса, спросила она.

— Сейчас скажу, — ответил соник-техник и, закрыв глаза, бесцеремонно, как был, в грязной одежде, завалился на роскошную кровать Ждановой.

Но Лиза не могла просто сидеть и ждать. Всё её естество требовало действий. Но каких?

Гагарина вновь решила действовать по-своему. «Раз Сумрак сейчас подставляется вместо Ждановой, то она должна отвлечь на себя внимание. А именно, стать Сумраком!» — решила она про себя. Это было несложно, тем более пока Борис, прикрыв глаза, ищет ответ, у неё было некоторое время.

А потому…

Меню — Маскировка — Пресеты личностей — Мэлс «Сумрак» Сибиряк.

Перевоплощение при помощи очков ТОКВДР произошло почти моментально. буквально несколько мгновений — и вот на месте Гагариной сидел уже их наставник! А Борис всё ещё молчал. Парень так и лежал с закрытыми глазами на кровати, и жаждущая действий Лиза поторопила его.

— Ну что, скоро там? — произнесла она уже голосом Сумрака.

Борис не ответил. Растворившись в цифровом пространстве, соник-техник даже не услышал ее. Зато услышал кто-то другой. Едва только каюта наполнилась голосом их наставника, Лиза услышала в шкафу подозрительное шебуршение.

И изготовив к стрельбе «Суворов», Лиза рывком открыла шкаф, чтобы увидеть в нём… Сумрака⁈ Да, пусть и в образе Ждановой, ну это был Сумрак, а потому, не колеблясь ни секунды, Лиза рывком поставила его на ноги. И сделала то, на что не могла решиться эти мучительные несколько дней, — поцеловала его в губы!

И Сумрак ответил! Обняв её, такую высокую и мускулистую, Сумрак прильнул к ней всем телом, и теперь уже он целовал её! Да ещё и с языком! Впрочем, Лиза была только счастлива. Ведь он не отверг, не оттолкнул её и, пусть с её подачи, но тоже решил открыть ей свои чувства!

А в голове пронеслась мимолётная мысль: «Подумать только! Лиза в образе Сумрака целует самого Сумрака, который выглядит как Жданова! Как же, наверное, глупо это выглядит со стороны!».

— Я нашёл его! — вдруг раздался голос из-за спины. — Нашёл Сумрака! Скорее! Его сейчас тащат в каморку оператора связи!

Повисла немая пауза. Короткая, которая продлилась ровно столько, сколько требовалось времени, чтобы Лиза осознала слова техника, а Борис в красках рассмотрел то, что произошло, пока он находился в инфопространстве…

Тут Лиза отшатнулась от Сумрака. Вернее, Сумрак, в брезгливости вытирая губы рукавом, отшатнулся от Ждановой.

— Лиза, ты что, целуешься с девчонками? — не веря своим глазам, воскликнул Борис.

Затем, не скрываясь, гоготнул, поняв, что всё так оно и есть, и пока он шерстил инфополе, Гагарина, прикинувшись Сумраком, вовсю сосалась с самой Ждановой!

А потом добавил уже взволнованно и чуть-чуть грустно:

— Мне все равно никто не поверит…

Сумрак…

Геннадий Васильевич явно не ожидал того, что хрупкая оперная певица, которая вроде как была полностью под его контролем, вдруг перевоплотится в него самого. Отшатнувшись, он дал мне шанс наброситься, чтобы вырвать у него оружие. Увы, не получилось, слишком уж крупный попался противник. Ухватившись за ствол, я отвёл его вверх, а после прозвучало два выстрела. А дальше мое тело само вспомнило вбитые ещё на в службе приёмы — ухватив его за предплечье, я перекинул дядечку через себя.

Пистолет полетел в одну сторону, Васильевич — в другую. Как раз вовремя, потому как вслед за нами в диспетчерскую ворвались трое его соратников. Один из них был серьёзно ранен, но всё ещё держал оружие наизготовку.

Ворвавшись, они поступили грамотно — опрокинув шкаф с оборудованием, забаррикадировали дверь и только потом увидели перед собой сразу двух Геннадиев Васильевичей!

Растерянно переводя стволы то на меня, то на своего начальника, ребята не знали, что делать. Впрочем, я понимал, что ещё ничего не закончилось. Сейчас они придут в себя, заговорят и, наконец, выяснят кто из нас кто. Поэтому пришлось действовать на опережение.

— Что встали, придурки! Взять его! — заорал я так, как это делал наш прапорщик.

Три ствола тут же уставились в лицо ещё не успевшего подняться на ноги предателя.

— Вы что, дебилы? — в ответ заорал он. — Это он! Он предатель!

Стволы вновь поплыли в мою сторону, но было уже поздно. Воспользовавшись краткой заминкой, я прильнул к стене и нащупал пальцами выключатель.

Гулкий щелчок погрузил диспетчерскую в кромешную тьму. Раздались выстрелы, которые я услышал, уже будучи на полу и спрятавшись под столом.

— Да не палите вы, придурки! — брызжа слюной, проорал их командир. — Включите приборы ночного видения!

Чёрт. Ну откуда я мог знать, что у них есть при себе и какое оборудование? А потому пришлось действовать дальше. Твою дивизию! Ну и где там носят Пятого с Йотуном⁈ Впрочем, на стенания не было времени.

Оттолкнув ногой кресло, я спровоцировал ещё пару выстрелов. Бедный стул разорвало, что называется, на сувениры. Мягкая обивка полетела клочьями. Но своего я всё-таки добился — отвлёк их внимание. Как раз-таки этих драгоценных мгновений хватило, чтобы неуклюжим кувырком вновь добраться до стены и вновь включить свет.

Три вопля боли сообщили мне, что мой план сработал! Настроенные на работу в темноте, приборы ночного видения многократно усилили световую вспышку, ослепив бойцов МОА. «В ближайшие несколько часов глаза этим ребятам точно не понадобятся!» — с усмешкой подумал я, снова прижимаясь к полу.

Ослеплённые и дезориентированные стрелки, казалось, забыли приказ Геннадия Васильевича и снова открыли беспорядочную стрельбу. Зазвенели разбивающиеся стёкла, заскрежетала разбиваемая техника, а стрельба и крики не прекращались.

Побороть оцепенение было трудно, но я заставлял себя ползти. Неважно куда, главное — как можно дальше от входа и выключателя, возле которого я был в последний раз. И только упёршись в угол, я остановился.

«Твою мать! Да где носит Пятого? Где этот космодес, когда он так нужен?» — закрыв голову руками, вжимался я в угол, стараясь быть как можно меньше и незаметнее.

Что-то сбитое со стены выстрелом упало на макушку. Кажется, это были настенные часы. Прилетело больно, но гораздо больше досталось очкам ТОКВДР. С жалобным хрустом у моих очков Бонда отвалилась дужка, изображение на линзах пошло рябью, а после девайс и вовсе приказал долго жить.

Тем временем уже во всю шёл штурм забаррикадированной двери диспетчерской. Ещё несколько ударов — и друзья наконец ворвутся сюда! А было ли у меня время, чтобы пережить эти удары? Поваленный на дверь и заблокировавший её шкаф с каждым ударом сдвигался буквально на пару сантиметров.

Медленно. Слишком медленно!

Секунды шли. Хаотичная стрельба ослеплённых МОА-шников постепенно сходила на нет. Раздался чей-то полный боли крик, и сначала смолк один ствол. Затем послышалось чьё-то булькающее кряхтение, и вновь несколько выстрелов. Но, видимо, у стрелков заканчивались патроны, потому как раскаты очередей сменились сначала одиночными выстрелами, а затем и вовсе умолкли.

И вот, наконец, дверь с жалобным скрипом сорвалась с петель, и в небольшую диспетчерскую комнату ворвались Пятый, Йотун и Артемида.

Открыв глаза, я был готов броситься и расцеловать каждого из спасителей. Но не получилось. Во время своих кульбитов к выключателю и обратно я нехило так потянул поясницу. И потому вместо того, чтобы бодро вскочить на ноги аки сайгак, я, с темнеющими от прострелов в позвоночнике глазами и опираясь на изрешечённую стену, кое-как принял вертикальное положение.

И каково же было моё удивление, когда, выпрямившись, я увидел ошарашенные взгляды друзей. Здесь были все: Йотун, Артемида, Пятый, Даже Чуваш с Гагариной были здесь. И где их только черти носили?

Но самое главное — на полу в общей луже крови перед ногами моих ребят лежали четыре продырявленных тела: трое МОАшников и теперь уже не такой прилизанный Геннадий Васильевич.

Лиза попыталась было броситься мне на шею, но от вида трупов меня едва не вывернуло. А потому, вытянув руку, я остановил девушку. В ответ она наградила меня растерянным взглядом. Блин, ну не признаваться же при всех, что меня сейчас стошнит. А потому вновь пригодился навык придумыванию отмазок, который со временем трансформировался в писательский талант:

— Гагарина, стоять! А откуда ты знаешь, что я — это я?

— Мэлс, ты чего? — вдруг опомнилась Артемида.

В ответ я, стараясь не глядеть, кивнул на трупы.

— Не думали, что Сумрак сейчас может лежать среди них, а я на самом деле…

— У тебя кровь, — отмахнулась от моих слов Лиза.

Приблизившись так, что я почувствовал её дыхание, девушка провела пальцем по моему подбородку. И действительно, на её руке оказалась густая и липкая кровь из рассечённой брови.

— Давай я перебинтую, — тут же вызвалась она оказать помощь.

Но я схватил её за руку.

— Где Жданова?

— С ней всё в порядке, — ответил за напарницу Боря.

Обернувшись на голос своего второго ученика, я с удивлением увидел, что со Ждановой действительно всё в порядке! Стоя чуть-чуть позади остальных, Борис придерживал оперную певицу, которая, ничуть не стесняясь, прижималась к парню. Но что самое главное — бесстыжие пальцы соник-техника опустились сильно ниже того места, которое обычно принято называть талией.

Твою мать! Да наш пострел везде поспел! Не стесняясь окружающих, наш сельский парень в открытую буквально лапал Жданову за зад! Но что самое удивительное, Жданова была совсем не против. Наоборот, она буквально вешалась на Бориса и смотрела на него так, как обычно в разгар корпоратива на молодого стажёра смотрит пьяненькая бухгалтерша!

Вот это поворот! Казалось, стоит оставить их одних в диспетчерской, и они набросятся друг на друга. И плевать, что на полу комнаты сейчас тихо-мирно остывает четыре трупа МОАшников!

И оттого мне стало особо интересно, что произошло с моими студентами, пока я, превозмогая страх, изображал из себя Часового.

— Что будем делать, Мэлс? — отвлекая меня от сальных мыслей, спросила Артемида.

— Вы с Йотуном? Ничего! — пожал я плечами. — Ваши планы остаются без изменений — вы отправляетесь в отпуск.

— А ты? — спросил уже Йотун.

— А я буду разбираться как так вышло, что среди людей, которые должны были обеспечивать безопасность, оказалось так много предателей.

— Каких ещё предателей? — не поняла Артемида.

Но оно и понятно. Ведь её в курс дела никто не вводил. Наоборот, это она, потеряв в аэропорту сбежавшего мужа, сама отправилась на его поиски и случайно оказалась здесь. Впрочем, в их дела семейные я лезть не собирался. Равно как и посвящать её вообще в перипетии произошедших событий.

По крайней мере, прямо сейчас не собирался этого делать. Лишь кивнул на свернувшееся в позе эмбриона тело Геннадия Васильевича.

— Этот тип — глава ВЛКСМ польской в СССР.

— А под присмотром моих ребят в стазис в пакете лежит и ещё и начальник охраны космопорта, — подтвердил мои слова Пятый. — Он тоже из них. Обеспечивал пронос оружия на режимный объект.

— Мою ма-а-ать!.. — только и протянула Артемида.

Но тут же собралась.

— Но, как ты и сказал, Сумрак, мы с мужем уже в отпуске! Так что на ближайшие двадцать восемь календарных дней — это ваши с Каннибалом проблемы! Где он, кстати? — произнесла она и стала выжидательно буравить меня взглядом, будто боялась, что я обломаю её планы на счастливый отпуск.

— Каннибал? На «Терра Нова». Я не стал его выдёргивать, пусть лучше следит за студентами.

— А это верно, — тут же согласилась она. — «Терра Нова» не парк Горького. За ними обязательно должен кто-то приглядывать, а то кандидаты в будущие Часовые закончатся быстрее, чем мы сможем их нормально обучить.

Я усмехнулся:

— Что значит «мы»? Ты решила отменить отпуск и остаться, чтобы помочь нам?

— Ну уж нет, Сумрак. Я восемь лет ждала этого отпуска! Так что извини, даже рапорт писать не буду!

— Идите уже, — улыбнулся я ей в ответ. — Напишете рапорт в космолёте и пришлёте его Клавдии Леонтьевне. Идёт?

— Ты подозрительно добренький сегодня! — вслух произнесла она и, поймав на себе мой теперь уже строгий взгляд, тут же поправилась: — Всем чао-какао! Мы привезём вам сувенирчики!

— И магнитики⁈ — в один голос выдал я с Пятым.

— И магнитики, — с хитрой улыбкой подтвердила Артемида, почему-то сразу став похожей на довольного кота.

И, схватив своего трёхметрового подкаблучника, потащила мужа прочь. Видимо, опасалась, что я передумаю и отменю их отпуск.

— А с этим что делать? — кивнув на полового члена партии с именем «Геннадий Васильевич» спросила Лиза.

— А что с ним делать? — удивился я.

— Но он ведь ещё жив! — будто само собой разумеющееся воскликнула Лиза.

И, не боясь осуждения, ещё раз пнула моего пленителя.

— Как жив? — ещё больше удивился я.

Даже с расстояния нескольких метров я мог насчитать в нём с полдюжины дырок!

— Ну вот так! Жив! Пульс, по крайней мере, имеется!

— Ну тогда, студентики, кому стоим? В стазис-пакет его и по коням!

Несколькими часами спустя…

Москва. Башня Часовых. Минус первый этаж. Медблок.

— Как же здесь тихо… Не знаю, как описать, — завороженно произнес Боря.

— Как в склепе, — негромко согласился я, обводя взглядом парадный холл башни Часовых.

— Это только сейчас всё выглядит так грустно, а когда-то персонал башни Часовых насчитывал до трех тысяч человек! — развеяла грусть Гагарина. — До шестидесяти Часовых! Своя разведка, артиллерия, инженерная бригада! Да только соник-инженеров, сканирующих Т-пространство на наличие пригодных миров, было больше трехсот человек!

— И над всеми ними главенствовала Клавдия Леонтьевна! — улыбнулся я, зная, что цифровой комендант башни за нами наблюдает.

— Приехали, родненькие? — наигранно-радушно, будто не подслушивала, отозвалась нейро-бабушка.

— Вашими молитвами, — улыбнулся я.

Как-то неожиданно для себя, я был необычайно рад слышать заботливый старческий тенор её голоса. Кстати, именно она пришла на выручку в трудную минуту. Это она сообщила о чемодане с комплектом девайсов Джеймса Бонда, который мой предшественник предусмотрительно хранил в ячейке космопорта.

— Кстати, граната так и не пригодились, — вслух вспомнил я.

— Как мне пригодились? — вдруг отозвался Пятый.

Услышав его голос, я вздрогнул. Что-то в последнее время я, будучи в обществе только Бориса и Лизы, так расслабился не следил за языком, что сейчас чуть не попался.

— Стазис-гранаты очень пригодились! Петров и Боширов при помощи них обезвредили все взрывные устройства!

— Как? — удивился я, забыв и про этих странных типов.

— Как-как, просто подорвали их возле бомб с часовым механизмом! Короче, заморозили время и пространство вокруг бомбы на пару месяцев, — отозвался Борис.

— Эти ваши Петров и Боширов брешут, наверное, — скептически хмыкнула Гагарина. — Разведчики вечно преувеличивают.

— Не брешут, — покачал головой Пятый. — Я сам на таймере полторы минуты видел.

Парень держался молодцом, но от меня не ускользнуло то, насколько он устал и вымотался за этот краткий бой. Сам не видел, но пока мы летели, Борис пооткровенничал со мной, рассказал в том числе и про старлея космодесов.

Соник-техник говорит, что, когда всё завертелось, талант старшего лейтенанта оказался так крут, что он чуть ли не телепортировался во время боя! Видимо, как и с Артемидой, телепортация и была его той самой суперспособностью.

Нет, не так. Как мы все знаем, в Советском Союзе не было ни суперспособностей, ни чуваков в трусах поверх колготок. Были одарённые и талантливые дети народа, что своими глубокими знаниями и стремлением к покорению будущего постигли и подчинили себе нуль-элемент! Тот самый нуль-элемент, который по какому-то вселенскому недоразумению не излучает наше Солнце с Земли 505. Обидно.

— Клавдия Леонтьевна, раненый Кузнецов — он прибыл?

— Да, Сумрак, — с готовностью отозвалась нейро-бабушка. — Первая помощь была оказана ещё в медблоке космопорта, далее санитарной авиацией курсант Кузнецов был доставлен в главную больницу города Катовице, а оттуда по регламенту Часовых он был экстренно доставлен вингером сюда, в Башню.

— Как он там? — не ожидая ничего хорошего, спросил я.

Тяжесть на сердце и косвенная вина за ранение болтливого паренька, который, кстати, оказался вполне себе крутым космодесантником, лежала на моих плечах. И перекладывать её на других я не собирался.

— Состояние стабильное и даже удовлетворительное для посещений. Общий диагноз: трещина в трёх рёбрах и незначительные повреждения кожного покрова в районе правой ноги. Необходимости в глубоком восстановлении в медкапсуле не имеется. Стеклянные осколки извлечены, наложена повязка. Ориентировочное время полного восстановления: 42 часа. В данный момент сержант Кузнецов играет в приставку «Фантом».

— Чиво-о-о-о⁈ — даже опешил от таких новостей я.

Чёрт, да я же своими глазами видел, как парень поймал несколько пуль в грудь! Я видел кровь! Много крови! А там всего лишь пара трещин и какой-то порез на ноге?

— Если конкретно, то проходит игру «Коловрат».

— Вот паскудник! — удивлённо и даже немного восхищенно выдохнул я. — Говоришь, готов к посещениям? Ну веди!

Клавдия Леонтьевна не обманула. Едва мы зашли в медблок, сквозь плексигласовую заслонку я увидел единственную из двух десятков занятую кровать. На ней и возлежал наш балагур Кузя.

— Ой, ребята! — искренне обрадовался он.

А я про себя оценил его состояние. Щёки розовые, взгляд сконцентрированный, осмысленный. Если бы не широкая повязка на груди и такая же на ноге, я бы и вовсе сказал, что парень просто косит от службы в медсанбате.

— Как себя чувствуешь, боец? — вероломно воспользовавшись положением старшего, я подошёл к кровати.

— Да ничего! Грудь только побаливает, — приложив руку к повязкам, слегка поморщился он.

На что я состроил грустно-сочувствующую мину.

— Да? Бедолага…

— Да нет, патрон, — уже веселее отозвался он. — Я в порядке! Прилетало и пострашнее.

— Так и есть, — подтвердил его слова стоящий по другую сторону кровати Пятый. — Обычно космодесантник из-за таких мелочей даже к полевому доктору не обращается.

— Просто у меня вечером назначено интервью с главным редактором американского таблоида. Вроде как материал будет — бомба! По телевизору обещали показать, — сочувственно качая головой, поведал я о своих планах. — И я хотел бы взять вас с собой. Представить, так сказать, молодое поколение Часовых. Жалко, что тебя с нами не будет.

Услышав, что его не берут, Кузя попытался было вскочить на ноги. Но, уперев ладонь в перебинтованную грудь, я остудил его пыл, вновь положив на место.

— Нет, Кузя. Зачем нам так рисковать? Ты себя в зеркало-то видел? Бледный весь и губы синие… — переигрывая с заботой, покачал я головой. Во взглядах остальных я прочёл лёгкое непонимание.

Ну это поправимо. Сейчас всё поймёте.

Сидя на кровати, я нащупал забинтованную ногу космодесантника и, не жалея, что было сил сдавил её. Парень тут же взвыл, попытавшись вырвать раненую конечность из моих пальцев. Но я держал крепко.

— Кузенька, друг мой красноречивый, а не хочешь объяснить, как так вышло, что в тебя стреляли скрепками из самодельной гаус-винтовки, а Клавдия Леонтьевна извлекла из ноги осколки стекла?

Вездесущая Клавдия Леонтьевна и тут не осталась в сторонке:

— Судя по характеру и фрагментам осколков, это была стеклянная бутылка, — вторя моим догадкам, подтвердила нейрокомендант башни.

— Я… Э… — забыв про боль в ноге, тут же растерялся космодесантник.

До всех начало доходить, первой, как всегда, оказалась наша Гагарина.

— Так вот кто оказался врагом народа! Вот кто сжёг недельные припасы нашего лагеря! — обвинительно указав на космодесантника пальцем, зашипела Лиза.

— Это не я! — замотав головой так, что мне показалось, что она сейчас отвалится, запротестовал Кузя.

— А осколки стекла? Помимо уничтоженных припасов у Сумрака пропало ещё и две бутылки коньяка, которые ему подарила Артемида! — змеёй шипела Лиза.

— А давай мы посмотрим извлечённые из тебя осколки и сравним, не осколки ли это от бутылки сирийского коньяка? Что скажешь?

Что самое смешное, девушка подсознательно положила руку на кобуру своего «Суворова». Так, этот цирк надо прекращать.

— А это очень серьёзное обвинение, — негромко вступился за подчинённого Пятый.

— Да, осколки, да, от коньяка! Но я не сжигал припасы для лагеря! — придя в себя, тут же огрызнулся Кузя. — Когда мы летели, я нашёл эти бутылки в вингере! Лиза, ты подготавливала и пилотировала вингер, Лиза, может быть, это ты… А сейчас, чтобы отвести подозрение, выставляешь меня крайним⁈

— Я-я-я!!! — аж задохнулась от возмущения Гагарина.

В ситуацию нужно было срочно вмешиваться, пока в поисках «врага народа» эти двое не вцепились в глотки друг друга.

— Успокойтесь, это был я, — чтобы не произошло смертоубийства, признался я.

Если вы никогда не видели, что значит выражение «немая сцена из „Ревизора“», то это была именно она!

— Да нет, быть не может! — первым пришёл в себя как Кузя. — Зачем?

— А это так. Это я сжёг все пищевые рационы на неделю вперёд.

— Зачем? — из своего угла отозвался Борис.

Наверное, впервые с момента нашего первого знакомства он смотрел на меня как на сумасшедшего.

— Хотел посмотреть, кого в ученики мне выбрал «Коллектив». Хотел посмотреть, как две сотни лучших, по мнению Системы, представителей нуль-одаренного население Союза будут решать конфликты, — и глядя в лицо уже Гагариной, добавил: — А вы уже сейчас только из подозрений готовы схватиться за стволы.

Лиза тут же убрала руку с кобуры и отвела взгляд. А я после короткой паузы грустно усмехнулся.

— И неизвестно ещё, как там ищут предателя на «Терра Нова». Может, тоже уже пристукнули кого-то. По подозрению, так сказать…

— Но это… Это неправильно! — уже почти сдавшись, всё-таки заявила Лиза.

— Неправильно — это когда кадеты, которые в будущем должны стать Часовыми, не работают сообща, как это и положено, а соревнуются друг с другом. Будто это игра какая-то.

— А всё-таки бутылку он украл! — не удержала таки язык за зубами Лиза.

— Не украл, а посмотрел что в пакете. Врождённое любопытство, не слышала? — не остался в долгу Кузя. — И потом, я взял только одну бутылку! И ту даже не попробовал.

— А мы знали, — неожиданно даже для их командира Пятого, подали голос «двое из ларца» сержанты Цлав и Толмацкий. — И про вторую бутылку, которая у Сумрака за пазухой, тоже.

Услышав это, я удивлённо посмотрел уже на Пятого. Цлав и Толмацкий, находясь в состоянии полной синхронизации, видят вероятности будущего.

— Что-то типа предсказания будущего? — открыл я рот.

— Нет, вероятности развития событий. Но если упрощать до банальности — да. На несколько секунд в будущее, — кивнул он и уже с улыбкой добавил: — Ну что, Сумрак, доставай бутылочку.

— Ну, за одного битого двух небитых дают, — пожал плечами я и полез за пазуху.

— Курсанты, С-М-И-И-И-РНО!!! — чётко, как на плацу, скомандовал Пятый. — Командир будет говорить речь!

Вытянулись все. Даже Кузя, лёжа забинтованный в кровати, иррационально попытался принять вертикальное положение. Приняв из моих рук бутылку, он принялся разливать винтажный десятилетний коньяк по бумажным стаканчикам для таблеток, которые весьма ловко уже распределил по рукам Борис.

— Итак, бойцы, товарищи и, ха-ха, женщины. А также рекруты, стажеры, молодая кровь! Я имею честь поздравить всех вас с успешным окончанием первой миссии Часовых!

Решив, что это всё, Борис было потянулся чокнуться, но Лиза остановила напарника.

— Не всё прошло гладко, — наградив Кузю серьёзным взглядом, добавил ремарку я. — У некоторых из нас были неудачи, но они стали источником бесценного опыта, который вы, друзья-товарищи, не могли бы получить ни в одном учебном центре. Благодаря этим неудачам, вам — и особенно мне — даётся возможность улучшить свои навыки, проанализировать ошибки и извлечь уроки, которые помогут нам в будущем. Надеюсь, этот великолепный винтажный коньяк из стаканчиков из туалетной бумаги запомнится вам на всю жизнь! Горжусь тем, что имею честь находиться рядом с вами! За Часовых!

Просящие глаза Бориса прямо кричали: «Ну вот сейчас? Сейчас можно?». И с улыбкой я ему одобряюще кивнул.

— Можно!

После троекратного «Ура!» с чоканьем и расплёскиванием ребята наконец причастились одной бутылки! А я, оглядывая их, осознавал себя на той величине счастья, которую прежде дарила только первая бумажная публикация. Кто знает, а может, моё призвание и не писательство вовсе, а, например, всё это⁈

Народ оклемался, пошли негромкие шепотки и подначки. Но я ещё не закончил.

— А теперь, когда официальное посвящение можно считать оконченным, вернёмся к нашим баранам.

— Может быть, к нашим Часовым? — в свойственной себе манере поправила меня Гагарина.

— Ну, с Часовыми — это пока громко, а вот баранам в самый раз, — подмигнул я ей.

Ох уж этот характер карьеристки.

— Ну, а если серьёзно, по итогу первого боевого крещения принимайте и первые назначения.