Часовой: Курсант

Глава 9

Почувствовал легкость, Флейшер наотмашь ударил протезом-мечом и попал обряженному в лохмотья и молотящему его наезднику по горлу. Страшно булькнув, тварь выронила саблю и схватилась когтистыми руками за сочащуюся кровью рану. Пошатнулась и упала прямо под ноги Часового. Взревев, Фляйшер повернулся и со всего маху припечатал плечом последнего нетопыря к борту корабля. Да так, что у летучей адской крысы хрустнули кости. Сжатой в стальной кулак правой он мощно ударил ее в рыло, ломая зубы. Нетопырь верещал на одной высокой ноте, хлеща его крыльями. Но все уже было кончено. Фляйшер с невероятной скоростью ударил клинком крест на крест, разваливая тварь на четыре части.

Когда к месту схватки подоспели и Лада с Германом, на палубе кроме нас, Часовых, в живых не осталось никого. Но я рано радовался одержанной победе.

Внезапно дирижабль сделал резкий крен на наш борт. Палуба опасно наклонилась, мы поневоле, скрежеща железными сапогами, под тяжестью доспехов заскользили к опасно нависшему над пропастью темной бездны краю. Какого черта⁈

Я успел схватиться за трос и резко дернуть. Сработал стопорный механизм, и, натянувшись, стальная нить остановила мое движение. Я повернул голову и… Твою мать! Фляйшер, подогнув колени, пытался восстановить равновесие. Его-то трос был откушен! Он почти справился, но споткнулся о труп лежащего перед ним наездника, поскользнулся на луже разлитой крови, пошатнулся и, с проклятьями взмахнув руками, сверзился с палубы. У меня взмокло все тело.

Он упал молча. Только что опасно балансировал на краю, а потом тяжёлая громоздкая фигура перевесила и мастер-сержант рухнул вниз. Его огромный топор, полетел вслед за ним, туда же последовали и останки напавших на «Циклоп» чудовищ. И тут, словно по команде, корабль выровнял крен и опять спокойно полетел вперед, плавно и уверенно, как рассекающий беспечные волны броненосец. Мы с Германом переглянулись. В глазах альбиноса застыло недоумение, а Лада смотрела в звездную ночь, стараясь не встречаться ни с кем взглядами. Думается мне, что о смерти нашего куратора она печалиться не будет. Я же испытывал смешанные чувства. Весь залитый кровью, тяжело переводящий дух, я неверяще смотрел по сторонам. Да, мы отбились. Судя по всему, и по правому борту была одержана победа. Но какой ценой? Нас становится все меньше и меньше.

— Уходим, — прогудел Герман. Он тяжело опустил измазанный вонючей кровью клинок. — Все разговоры потом. Живо в трюм.

Я был полностью с ним согласен. Я оказался первый у двери. Отстегнув страховочный карабин, я был готов шагнуть в освещаемый тусклым светом проем, как услышал полный изумления и ужаса голос Лады:

— Смотрите, смотрите! Видите ее⁈

И столько было в ее голосе эмоций, что я замер и, нехотя, всем корпусом повернулся, завертев головой в тяжёлом шлеме. Пока я не видел ничего особенного. Почерневшее, усыпанное где-то далеко вверху звёздами, холодное ночное небо. Гуляющий в свою волю ветер. Шум движителей, толкающих дирижабль вперед. Застывшие фигуры моих товарищей. Лада, куда-то отчаянно указывающая железной рукой. Я медленно проследил за ее указкой. И обмер. Стало до того страшно, что ноги, казалось, приросли к залитой кровью палубе. Меня спеленал леденящий ужас, затронувший самые древние инстинкты. Ещё никогда мне не было так страшно.

Разошлись густые облака, скрывающие повисшую над нами луну, и ее мертвенно серебристый свет озарил летящий параллельно нашему курсу силуэт. Недалеко, метрах в тридцати. Я без труда смог ее рассмотреть.

Она неслась на метле. Легко и изящно, без видимых усилий держась за древко. Ветер развивал ее густые волнистые волосы, которые цветом были чернее ночи. Свет луны ласкал молочно-белую кожу. На повернутом к нам лице, соперничая по блеску со звёздами, мерцали кошачьи, ярко-зеленые огромные глаза. Она была абсолютно обнажена. Идеальные изгибы сильного гибкого тела, тонкая талия, округлые бедра, горделиво торчащие полушария тугих грудей с чёрными сосками. Она сидела на помеле, чуть прогнувшись в пояснице и оттопырив прекрасной формы гладкие ягодицы. На черных губах застыла жуткая неестественная ухмылка. Ее тело лоснилось, словно обильно смазанное жиром. Она ловко держалась верхом, разрезая ночное небо, и не сводя с нас пристального хищного взгляда. Комета волос, трепеща, развивалась за ней.

От этой одновременно ослепительно красивой и невероятно жуткой молодой женщины исходила такая угроза, что ноги подкашивались. Кто это⁈ Неужели…

— Ведьма, — словно читая мои мысли, прохрипела едва слышно Лада. — И будь я проклята, если не одна из Верховного Ковена.

Я лишь молча смотрел. Она сделала изящное движение телом и пошла на сближение с плывущей по небу громадой дирижабля. Я непроизвольно вздрогнул. Ведьма приблизилась к нам почти на десять метров. Я уже мог разглядеть мельчайшие подробности ее завораживающего облика. На запястьях у нее были какие-то шнурочки и браслеты, а на талии сплетенный из похожих на волосяные нити поясок. Больше на ней не было ничего. Потрясающая фигура и убийственная грация. Но я бы не хотел знакомиться с ней поближе.

— Внутрь, живо внутрь, — Герман до скрипа сочленений сжимал рукоять изготовленного к бою черного меча. — Она одна опаснее, чем дюжина нетопырей вместе взятых.

Ведьма внезапно остановила свой ленивый хищный взор на мне. Ее полные черные губы искривились в довольной улыбке, словно она увидела дальнего, горячо любимого родственника. Меня прошиб холодный пот. Ведьма чуть нырнула вниз, словно угодила в воздушную яму и, не отрывая от меня пристального взора, отчетливо произнесла:

— Кто ты?

Не знаю, как я умудрился ее услышать. И не было ли это просто моим разгулявшимся воображением? Но я отчетливо видел, как ее губы складывались и так же отчетливо слышал заданный ею вопрос.

— Кто ты?

Я застыл безвольным истуканом, плененный взглядом ее изумрудных нечеловеческих глаз, как мышь гипнозом удава. Мне казалось, что она видит меня насквозь. И понимает, что перед ней лишь оболочка Альрика Безродного или Алексея Бестужева. Неважно.

— Кто ты?

И тут у Германа сдали нервы. Он громко заорал, перекрикивая и вой ветра, и шум вращающихся лопастей движетелей:

— Она пытается околдовать нас! Внутрь. Все внутрь!!

— Иди ко мне.

Это она сказала мне. И я сделал шаг ей навстречу. Лада, неестественно взвизгнув, попыталась схватить меня латной перчаткой. Но ее стальные пальцы лишь со скрежетом сорвались с моего наплечника. А я, не видя перед собой больше ничего, кроме ее огромных, заполнивших все ночное небо зеленых глаз, сделал ещё один шаг и оказался на самом краю палубы.

— Он успел отстегнуть страховку! — не своим голосом взвыл Герман, и они уже вдвоём, на пару с Ладой, поспешили навалиться на меня.

— Иди ко мне.

Они не успели самую малость, помешав друг дружке. Я сделал третий шаг и шагнул с неширокой абордажной палубы вниз. В самую бесконечную воздушную пропасть. И падая к невидимой в ночи далёкой земле, я наконец-то словно очнулся от забвения и судорожно задышал, а вслед мне несся довольный, издевательский хохот ведьмы. Кажется, я начал кричать.

Я летел, отчаянно извиваясь всем телом, тяжёлый, как пушечное ядро, и с такой же скоростью приближаясь к земле. Ветер торжествующе завывал в моих ушах. Паника захлестнула сознание. Я, в своих тяжеленных доспехах, расшибусь как жаба, сброшенная с многоэтажки! От последствия падения на твёрдую землю они меня точно не спасут!

Я падал лицом к уносящемуся вверх звёздному небу. Остатки дыхания со свистом вырывались из груди. Затем я с громогласным треском рухнул на что-то твердое и пружинящее одновременно. Я машинально зажмурился, хватаясь руками за все вокруг. Какие-то отростки, хвосты, ветки… Ветки? Я упал на дерево? С хрустом ломая сучья, я грохнулся на что-то мягкое и податливое. Раздался оглушительный всплеск, словно в воду сбросили огромный булыжник, а затем я отключился.

Мне снился сон. Наконец-то мне снился сон. Я лежал дома, в своей кровати. Раздетый и накрытый одеялом. Я видел себя словно со стороны, откуда-то сверху. И виденное мне сильно не нравилось. Я лежал, безвольно опустив руки вдоль тела. Моя грудь чуть вздымалась, а дыхание было едва слышным. Я напоминал человека измождённого и больного. Отросшие волосы, щетина, запавшие в глазницах закрытые глаза и отчетливые черные круги под ними, заострившиеся скулы. Это точно я? И где?

Чем больше я смотрел на себя спящего, тем больше убеждался, что я не дома. Я в какой-то пустой, белой комнате, без окон и дверей. Белые стены, белый потолок, белый пол. И я, словно впавший в глубокую кому. Я смотрел на свое тело, паря бесплотным духом. Мне хотелось подойти ближе, взять себя за руку. Но я не мог. Я не осознавал себя кем-то. Я не был связан со своим физическим телом. Будто мою душу вырвали и держали на расстоянии.

Мне сделалось невероятно тоскливо и страшно. Я понял, что происходит что-то нехорошее. Я ничего не мог поделать. Я напрягался изо всех сил, но не мог даже дотронуться до себя. Оставалось только смотреть и бессильно ругаться. Я не мог проснуться. Я понял, что вижу себя в своем родном мире. Что со мной там, что говорят мои близкие, и что делать, я не знал.

Мне стало тяжело дышать, я начал задыхаться, дёргаться и… Я проснулся. В совсем другом мире.

Я тонул. Ну, в первые секунды после пробуждения мне показалось, что я камнем ухожу на дно какого-то водоема. Лица касалось что-то мокрое, в щели доспехов проникала холодная влага. Я с руганью суматошно задрыгал закованными в бронзу и железо руками и ногами, напоминая перевернутого на спину жука. Тону⁈ Я с грехом пополам, погружаясь во что-то мягкое и податливое, поднялся, отплевываясь и фыркая как бегемот.

Моя заляпанная кровью и грязью героическая фигура застыла по колено в зловонной густой жиже. Надо мной раскинулся бескрайний, усыпанный редкими облачками и звездами купол ночного неба. Через сплетенные над головой ветви корявых деревьев виднелась полная луна и теряющиеся вдали желтые огоньки уходящего прочь от приграничных земель дирижабля.

Я страдальчески застонал. Моего обострившегося зрения и мертвенно-лунного света хватало, чтобы как следует осмотреться и оценить обстановочку. Я шмякнулся в какую-то огромную лужу, которая, равномерно растекаясь, превращалась в непроглядное болото, уходящее насколько хватало ночного зрения. Вокруг меня росло несколько чахлых, искривлённых больных деревцев, сквозь ветки одного из которых я, смягчая последствия падения, и провалился сюда. Такие же островки скукоженных деревьев и корявых кустарников виделись то тут, то там, вырастая прямо из черной застойной воды. Болото. Я умудрился свалиться в болото. Это и спасло мне жизнь.

Я в отчаянии застонал и, заскрежетав промокшими суставами, упёрся латными перчатками в колени. Со лба сорвалась капля не то пота, не то болотной воды, и скатилась по носу. Вот же дерьмо. Оставалось только помахать рукой уплывшему в неизвестность воздушному кораблю. Ясен пень, что они стараются быстрее убраться отсюда. Ночь — время чудовищ. Никому и голову не придет, что я остался в живых. Всего лишь еще минус один курсант. По мне уж точно никто, ну, возможно, за исключением Германа и Лады, горевать не будет. Погиб ли кто-то еще? Наверняка за такие потери Фляйшера бы в Академии по головке не погладили. Но, думаю, ему теперь все равно. Если только?.. А вдруг и наш доблестный куратор уцелел? Я немножко воспрял духом. Сейчас, среди кажущимся бесконечным болота, глубокой ночью у черта на рогах я бы даже обрадовался его обезображенной морде. Хоть он и ненавидел меня.

Хрипло дыша, я повернулся всем корпусом и с усилием стал вглядываться в ночь. Сколько прошло времени между тем, как упал Фляйшер и свалился, поддавшись чарам Ведьмы, я? Ведьма! Я невольно поежился. Дай то бог, чтобы она так же была уверена в моей смерти. Повторно встречаться с этой жуткой тварью не хотелось ни за какие коврижки.

Так сколько времени? Наверняка не больше нескольких минут. А сколько за это время успел пройти «Циклоп»? Не имею ни малейшего понятия. Расстояние между местом падения Фляйшера и мною могло составлять как сотню метров, так и километр. Бывает, что время со мной начинает играть в странные игры и очень трудно понять его бег. Так ли уж мне хотелось тащиться в предположительно обратном направлении? Тем более, что я понятия не имел, как тут сориентироваться, где юг, а где север. Стоп. Мы шли строго на северо-восток, луна светила нам в левый от носа борт, значит, значит… Я повернулся ещё раз. Значит место падения Фляйшера скорее всего там. А топать мне, если я хочу выбраться из этого места, туда, вслед за уходящим дирижаблем. Жаль, что я не умею читать направление по звёздам. Звезды. Созвездия. Я с трудом задрал голову и сквозь смотровую прорезь шлема увидел Большую медведицу. Господи, ну хоть что-то знакомое. Звездное небо в этом мире на первый взгляд не отличается от привычного мне.

Я с хлюпаньем выдрал ногу из засасывающей болотной жижи и сделал первый шаг, стараясь держаться взгорков и торчащих над поверхностью кочек, ближе к хилым искривлённым деревцам. Нужно вернуться назад и найти сержанта. Если я хочу выжить. Конечно, мне ничего не стоило угодить в какую-нибудь бездонную трясину и поминай как звали. Но стоя на одном месте, ничего не решу. А если поплетусь за кораблём, то далеко не смогу уйти. Заряд кристалла моих доспехов скоро иссякнет. Два часа. Остаться же полностью обездвиженным или вообще без защиты, в тонком нательном белье посреди холодной ночи на болоте, кишащем пока ещё неизвестной мне живностью, не улыбалось еще больше. Оружия у меня так же не было. Да и без сдохнувшей брони я бы не смог так легко поднимать тяжёлый меч. Он бы стал всего лишь обузой. А в том, что оружие мне ещё понадобится, я не сомневался.

Мне нужен Фляйшер, или живой или мертвый. Я старался не думать о том, что будет, если я обнаружу его живым. Вдруг он сдуру решит, что это я виноват во всех обрушившихся на них за последнее время бедах и захочет со мной расквитаться, особенно учитывая мою блестящую родословную и его трепетное отношение ко мне?

Я топал по болоту как слон. Энергии камня еще хватало, чтобы я с жужжанием и скрежетом передвигал ноги, вырывая их из вонючей жижи, хватаясь за колючие ветки голых деревьев по пути движения. Свет луны отражался от черной глади болотной воды. Здесь было тихо. Ветер не выл, совы не ухали, даже не было слышно кваканья вездесущих лягушек. Интересно, а как на счет змей? Я старался о них не думать, как водяной грузно двигаясь по болоту.

Я не считал время, но мне начало казаться, что приводы моих доспехов стали работать хуже, сочленения все с большими усилиями двигались и мне приходилось прикладывать больше сил для ходьбы. Черт, скоро истощится заряд алхимического камня. Быстрее, быстрее… Ну где же ты, Фляйшер, черт бы тебя побрал?..

Я наткнулся на него через двадцать шагов. На его неподвижное, закованное в черную броню тело. И глазам своим не поверил. Не повезло так не повезло. Волею судьбы сержант упал на едва ли не единственное сухое место на сотню шагов вокруг. На небольшую каменистую возвышенность, торчащую из болотистой воды. Рядом раскинуло ветки уродливое дерево. Сержант миновал его и всем немалым весом бухнулся на твердую, покрытую мхом землю. От удара он ушёл вглубь почвы едва ли не на несколько сантиметров. У меня пересохло в глотке. Понятно, что после подобного приземления выжить невозможно. Но я… я выжить должен. Я должен выжить и рано или поздно проснуться, вырваться отсюда. В мои планы не входило сдыхать посреди этого вонючего болота. Мы еще побарахтаемся. Собравшись с духом, я решительно вскарабкался на пригорок и замер возле неподвижной фигуры Часового.

Он не дышал и не шевелился. Наверняка мертв. Фляйшер лежал, раскинув могучие руки. Угрюмая неподвижная черная глыба в серебристом свете луны на черном небе. Я растерянно смотрел на него. Так. Пока ещё не сдох заряд кристалла, необходимо снять самому свои доспехи. А затем влезть в латы мертвого куратора. По комплекции мы были примерно одинаковы. Оба почти одного роста. Да, он был массивней, чем я, но по ширине плеч я бы мог с ним поспорить. Значит, и его доспехи мне подойдут. Что-то мне подсказывает, что в его заспинном отсеке находится кристалл, энергии которого хватит намного дольше, чем на два часа. А это значит, что одевшись в его латы, я сильно повышаю свои шансы выбраться отсюда.

Я внимательно осмотрел себя. До сих пор меня одевали и раздевали специальные механизмы под присмотром обученных людей, но наверняка тут должно быть что-то предусмотренное для того, чтобы в особых случаях проделать весь этот церемониал самостоятельно. Как ни странно, эту хитрую кнопку я нашел довольно быстро. На уровне живота, в кирасе, было небольшое углубление, которому я не придавал до того никакого значения. Сунув в него палец, по наитию нажал. Эффект превзошёл мои самые смелые ожидания.

Друзья! Если книжка нравится — подсобите лайками, у нас острая нужда!) (сделать это можно прямо здесь, не выходя из читалки)