Бука

Глава 9 Разговорная

— Ты когда заканчиваешь работу на фирме, — полюбопытствовала Оля на одной из перемен.

— Обычно в восемь уже дома.

— Вот и прекрасно. Приходи ко мне. Есть новая кассета. «Человек за бортом» называется. Наташка тоже будет у меня. Дождёмся тебя и посмотрим.

— Наверно, про моряков, — кивнул Сеня. — Обязательно приду. Может быть, даже пораньше сегодня управлюсь.

Олины родители тоже оказались дома и оба устроились перед телевизором вместе с молодёжью. Правда, наблюдая за тем, как Курт Рассел издевается над Голди Хоун, Сёма не переставал отмечать внимательные взгляды, что бросал в сторону Натальи отец семейства. А ведь он работает в милиции, правда непонятно на каком посту. Может быть, что и следователем.

Короче, пускать это дело на самотёк было нельзя. Поэтому через пару дней в выходной, выяснив у Ольги, что её папа сейчас остался дома один, он просто пришёл и позвонил в дверь.

— Здравствуй, Семён. А Ольги нет дома — они с матерью пошли по магазинам.

— Вот и хорошо, что их нет. Я к вам, Игорь Николаевич. С тяжелым мужским разговором.

— Что вы с Ольгой натворили?

— С Ольгой всё в порядке — ничего мы с ней не творили. Мне нужно у вас про Наталью выспросить.

— Замечательно. А я как раз подумывал у тебя про неё кое-что выведать. Проходи, устраивайся поудобнее. Поскольку, ты гость, тебе первым и спрашивать.

— Мне нужно знать, что вы на неё накопали. Ведь наверняка собрали кучу всяких сведений.

— Ты так уверенно это утверждаешь, как будто порылся у меня в голове.

— То есть не ответите?

— Ладно, но потом буду ждать ответной откровенности.

— Будет вам откровенность. Но с условием, что всё сказанное останется между нами, — Семён выжидательно посмотрел на мужчину. Тот явно колебался, но потом добыл из кармана диктофон и отключил его.

— Ты что, всё насквозь видишь, — спросил он озадаченно.

Но юноша на это ничего не ответил, а сделал заинтересованное лицо, намекая на то, что ждёт ответа.

— Ну ладно. Надеюсь, мои находки не расстроят твою детскую психику, — снова попытался потянуть с ответом хозяин. Но, не прочитав на лице парня никакого намёка на эмоции, вздохнул и сразу всё выложил: — Наталья, ты и брат с сестрой Золотарёвы — подкидыши. Вас доставил в родильный дом водитель автобуса, обнаруживший в салоне четыре мяукающих свёртка. Дело было поздно ночью на конечной остановке, когда все вышли. Вернее, их нашла кондуктор, но ей от этого стало плохо — бедную женщину отпаивали валерьянкой в том же роддоме.

Потом всех вас забрали приемные родители, это уже из дома малютки. То есть усыновили и удочерили по полной форме. Как тебе новость? Не сильно огорчился, узнав, что ты не родной?

Сеня в ответ промолчал и постарался «держать лицо».

— Слушай, а ведь я только что нарушил закон, — вдруг спохватился Ольгин отец.

— Вы мне не про закон, а про Наталью обещались рассказать.

— А больше ничего я наверняка не выяснил, потому что по делу о дорожном происшествии, по факту наезда автомобиля на мальчика, ничего объективно не установлено, кроме отсутствия у потерпевшего телесных повреждений, что никак не совмещается с картиной событий.

— Хорошо. Теперь моя очередь, — кивнул Сёма. — Младенцев в родильный дом доставили в ночь с пятого на шестое июля семьдесят восьмого года, поэтому все записи в журнале датированы шестым, то есть, делались после полуночи. А перед этим, двадцать девятого июня от проходной завода наблюдали работу прожекторов за рекой. Направлены они были сверху вниз, но как бы ни на чём не держались. К настоящему моменту в том районе нет ничего, проливающего свет на причину этого явления — я это лично проверил.

Ну и, наконец, у Натальи возникли способности к исцелению, которые она всеми силами скрывает. Потому что они похожи на волшебство.

— Ага, ага. К исцелению. А у тебя к ремонту техники. У Арсения Золотарёва — к иностранным языкам, а чем одарена его сестра?

— Она очень глубоко чувствует, то есть сильно за всех переживает, — рассказывать про чтение мыслей нельзя ни в коем случае — это Сёме понятно.

— Тогда ясно, куда подевались мои старые болячки, — теперь кивнул уже Игорь Николаевич. — Но это не снимает вопроса о том, откуда вы появились.

— Так, не знаем, — пожал плечами юноша. — Мы были совсем крохами и ничего не помним. Может, нас с другой планеты завезли в материнских утробах. Но родились мы явно здесь и имеем все права на гражданство России. И вообще, мы законопослушные, хорошо учимся, и огласка нам будет большой помехой в жизни.

— Да ты же инопланетянин! Пришелец! Вот чего ты вертишься вокруг моей дочери?

— А вот в этом вопросе вы, Игорь Николаевич, не разобрались. Давайте, не станем сегодня затрагивать эту тему.

— Ладно. Проехали. Слушай, тебе же всего пятнадцать лет! Почему я, серьёзный взрослый человек, на равных разговариваю с таким сопляком? Ты на меня как-то влияешь?

— Не знаю. Специально точно не влияю. Даже не догадываюсь, возможно ли это, — снова покривил душой Сёма. Ну не мог он быть откровенным до конца, поэтому выдавал точно отмеренную порцию информации, причём такой, до которой могли докопаться и без его объяснений.

Разговор с капитаном Никитиным так и закончился ничем. То есть сознались друг другу в том, кто что знает, но ни выводов никаких не прозвучало, ни обещаний, ни угроз. Слышно было, как в голове у Олиного отца ворочается тяжелая мысль: «А вдруг вы опасны?» Даже искушение было «шепнуть» прямо в разум милиционера: «Конечно, опасны, да ещё как!» Но удержался от намерения продемонстрировать своё полное превосходство — для пользы дела этого совершенно не требовалось. Тем более что от осознания собственного могущества у Сени стали появляться позывы ещё разок воспользоваться им. Просто для того, чтобы испытать удовольствие. А это уже нехороший симптом.

С другой стороны, понятно, что доказать их «инопланетянство» невозможно, если они сами не начнут его демонстрировать. Так что лучшая стратегия на настоящий момент — не высовываться.

Игорь Николаевич только сказал, что не станет включать в отчёт по делу о дорожно-транспортном происшествии никаких материалов, не касающихся событий, случившихся на улице их города. Ну, так это как бы и подразумевалось.