Бравые казаки Часть II "Людас"

43. На Запорожской Сичи.

Дорога на Запорожье заняла три дня. На Сичь прибыли поздно вечером. К этому времени туда прибыли полковник Череда и полковник Погребняк. По пути в Киев, они узнали о случившейся беде и поспешили в Пряжин, чтобы попрощаться с погибшим другом. Там им сообщили, что тело Гетьмана отправили на Запорожскую Сичь, испол­няя его предсмертную волю. Полковники ехали день и ночь, загнали несколько коней насмерть, но успели вовремя.

Головань разговаривал с сотником Черняком и Алексеем Коробкой в головном курени, когда в комнату вошли прибывшие атаманы: Череда, Кулиш и Погребняк. Присут­ствующие поздоровались с полковником и сели за стол.

- Ну, паны старшины, где же будем хоронить Гетьмана?- поинтересовался атаман Кулиш.

- Я уже рассказывал,- заговорил полковник Головань.- Батько просил похоронить его возле Днепра, но так, чтобы и степь было хорошо видно.

- Есть только одно такое место рядом с Сичью,- сказал Алексей Коробка,- это утес Влюбленных. Там, как раз степь подходит к Днепру, а сам утес нависает над водой. Да и высотой он саженей двадцать будет, не меньше.

- И я знаю этот утес,- подтвердил полковник Череда,- все так получается, как просил Гетьман.

- Какое-то название странное у этого утеса,- сомневающимся голосом сказал Максим Погребняк.

- Это из-за легенды его так прозвали,- проговорил Коробка,- но в той сказке ничего плохого нет. Я думаю, Иван Шульга не будет в обиде, если его там похороним.

- А что за сказка? Расскажите, дед Алексей,- попросил полковник Головань.

- Можно и рассказать, если общество не против,- ответил Коробка и окинул всех присутствующих взглядом.

Полковники в знак согласия закивали головами.

- В старину, начал дед Алексей,- уже и не знаю, сколько тому минуло лет, может сто, а может и триста, неизвестно. Жил молодой хлопец, славный был казак, в бою один из первых всегда. Да и товарищи его уважали. Только он бедный был. За походами, да сражениями не успел нажить он богатство. А в его родном селе жила дивчина. Ох, красивая была! Вся округа по ней сохла. И так случилось, что прибыл тот хлопец домой на побывку, отца с матерью проведать, да и раны подлечить. Всем известно, что до­ма все раны быстрее заживают.

Атаманы снова в знак согласия закивали головами.

- Так вот, как увидел он ту дивчину, так сразу же влюбился в нее. Места себе не находит. А признаться ей боится. В бою никогда не трусил, а здесь испугался.

Полковники, понимающе, переглянулись друг с другом.

- Дело в том. Что дивчина была из богатой семьи. Вот казак и подумал, вдруг откажет? Что тогда делать? Но собрался с духом и все ей рассказал. И надо же такому слу­читься, дивчина обрадовалась и говорит, что хлопец ей самой давно уже понравился. Только она не знала, как ему об этом сказать, девичья гордость не позволяла.

Атаманы одобрительно покачали головами.

- Полюбили они друг друга крепко. Родители девушки узнали об их любви и решили быстро её выдать замуж за богатея из соседнего села. Дивчина просит не выдавать её за нелюбимого. А отец сказал, что он, скорее её убьет, чем отдаст за бедного.

- Вот гад!- не выдержав, проговорил атаман Кулиш.

- Одним вечером этот казак, договорившись с девушкой, похитил ее, и решили они убежать. Да только батько дивчины снарядил погоню и за ними помчался. Видят бег­лецы, что их уже догоняют, свернули они к Днепру. А там обрыв, деваться им некуда, стоят они на краю утеса. А отец девушки и говорит: "Иди ко мне, дочь, а этого холопа мы все равно убьем". А девушка отвечает ему: "Тогда и я с ним умру". И прыгнули молодые в Днепр и утонули. Не принял Господь их души в рай, самоубийство ведь смерт­ный грех, да только и в ад не отдал. Пожалел их за любовь настоящую. Вот и маются их души на этом свете неприкаянные. А один раз в году, Бог им разрешает встречаться на этом утесе, как раз в день их гибели. Вот с тех пор и называют этот утес - утесом Влюбленных.

- Да, хорошая сказка,- сказал полковник Череда,- похороним там нашего Ивана. Он был чистая душа. Глядишь, может и вымолит у Бога для них прощение?

На следующее утро похоронная процессия потянулась вдоль Днепра по направлению к утесу Влюбленных. Положили два копья, сверху на них пять сабель, накрыли их войсковым знаменем. Гетьмана в парадной одежде уложили на хоругвь. Четыре полковника подняли копья с телом Шульги и понесли к месту захоронения. Сзади шли все казаки, которые в то время были на Запорожской Сичи. Положили Гетьмана возле вырытой могилы на утесе. Каждый, кто хотел, подходил и прощался. Кто что-то гово­рил, кто просто поцеловал Шульгу в лоб. Игнат снял ладанку Святого Ильи и положил в ладонь Гетьману. Потом переложили тело в дубовый гроб, закрыли крышкой. Вой­сковой священник прочитал отходную молитву, и атамана опустили в могилу, забросав сверху землей. По три раза выстрелили в небо. Затем на могилу положили огром­ный валун и написали:

Потом полковник Головань запел и казаки подхватили песню:

Песня затихла. Люди стали расходиться. С этого момента Иван Шульга остался один в своем безжизненном доме. И только степной ветер продолжал петь поминальную песню славному Гетьману, летая над его могилой.

Подъехав к развилке дороги, полковник Головань обратился к атаману Кулишу.

- Пан Микола, моя сотня поедет с Вами на Киев, а я только провожу панну Кульбас и сразу же прибуду в свой полк.

Они попрощались. Сотня Голованя двинулась на север вместе со старшинами, которые приезжали на похороны Гетьмана Кулиша. Игнат, Инга и Прищепа поехали на юг в село Вишневое.

Парящий сокол в небе думал, глядя на копошившихся внизу людей: "Что они все время здесь ездят туда и сюда, только добычу мне пугают".

Полевой ковыль под ветром терся стеблями друг о друга и пел тысячелетнюю степную песню.

Вдалеке у края земли появилось темное облако, это не дождевая туча заходила над степью. Это беда расправляла свои черные крылья над Украиной, принося ей неволю и страдания на много столетий