Бравые казаки Часть II "Людас"

13. Заговор.

Хорунжий Колода вернулся в головную хате вместе с атаманом Кулишом.

- Добре, хлопцы, садитесь. Будем думу думать,- начал кошевой,- пока не вернулись Головань и Череда, Раду проводить не будем. Для такого дела нужны все наши люди. Мало, что может случиться. От этих чертовых детей, писаря и казначея, можно чего угодно ожидать. Да, я думаю, что и среди старшины у них найдутся соратники. Хорун­жий Колода, понаблюдай за казначеем и писарем. Только осторожно, так, чтобы они не поняли, что мы за ними следим.

- Хорошо, Батьку, я все понял. Это занятие для меня не новое,- сказал Степан.

Выходя из комнаты, он вспомнил, как приглядывал за Ингой по приказу Голованя. "Ну, за этими, двумя, следить не так интересно, как за панной Кульбас,- подумал Колода.- Нужно выбрать место, откуда можно видеть, что делается в крепости". Он оглянулся вокруг и заметил на смотровой вышке своего старого знакомого Антипа Тимченко. "Лучше поста для наблюдения, чем сам пост наблюдения, не найдешь,- сообразил хорунжий.- Оттуда все видно, и никто внимания на тебя не обращает. Стоит казак на вышке, так он и должен там стоять. Что же здесь удивительного". Колода поднялся наверх.

- Здорово, Степан. Давно мы не встречались. Говорят, ты в полк служить перешел к своему другу? Да, слышал я, что уже и хорунжего тебе дали,- спросил Антип.

- Да, перешел в полк к Голованю. Мы с ним неразлучны, как нитка с иголкой. Он меня хорунжим назначил. А ты давно в наблюдении стоишь?- спросил Степан.

- Да, уже скоро сменят. А что?

- Нет, ничего. Я просто так спросил. А,далеко отсюда видно. Просторно душе. И Днепр - как море широкий. Красота,- говорил хорунжий, а сам внимательно наблюдал за тем, что делается в крепости.

- Да, столько земли вокруг. Даже глазами до края степи далеко, не то, что ногами идти. Степан, ты сейчас часто со старшиной видишься, что там слышно, на ляхов пой­дем? Земляка своего встретил. Так он говорит, что совсем житья не стало от панов. Не дают вольно на своей земле работать.

- Придет время и пойдем. Не спеши поперед батька в пекло,- ответил Колода, а сам насторожился. Он увидел, как войсковой писарь и казначей идут через площадь и о чем-то нервно разговаривают.

- Ну, мне пора в полк. Бывай, друже,- сказал Степан и начал спускаться с вышки.

- Бывай,- попрощался удивленный Тимченко.- А ты чего приходил-то?

Но хорунжий уже не слышал его. Спустившись на землю, он отошел в сторону и двинулся в том же направлении, что и писарь с казначеем, но вдалеке от них.

Копейка и Хитрун свернули к складу, где хранилось оружие и запасы провианта. Вошли внутрь, часовой пропустил их. Колода обратил внимание, что на посту стоял ка­зак из Зиньковского куреня. Он знал его. Пока хорунжий соображал, как же ему можно подслушать, о чем говорят писарь с казначеем, к складу подошел атаман Зиньковско­го куреня Тихон Гулий. Сказав что-то караульному, он вошел в здание. "Э, да и Гулий с ними заодно,- размышлял Колода,- похоже, у них здесь совет будет". Степан решил, во что бы то ни стало послушать, о чем будут говорить старшины. Строение было без окон, поэтому подслушать снаружи, было невозможно. Степан снял кожаную пере­вязь, на которой висела сабля. Вложил в неё камень, и получилась праща для метания. Колода стоял за углом другого дома, и его не было видно часовому. Людей вокруг не было. На улице уже смеркалось.

Степан два раза покрутил над головой ремнем и выпустил из него заложенный камень. В воздухе послышался короткий свист, и часовой упал, как подкошенный. Приле­тевший от Колоды "снаряд" угодил ему прямо в затылок. Степан подбежал к упавшему, посадил его на лавку и прислонил спиной к стене. Шапку надвинул ему на глаза, а в руки вложил копье, воткнув его одним концом в землю. Получилось, что часовой присел отдохнуть. Сам же хорунжий проскользнул внутрь дома, не издав при этом, ни единого звука. Здание было большое, которое стояло из нескольких комнат. В дальнем помещении виднелся свет, который падал из-за неплотно закрытой двери. Колода бесшумно подобрался к комнате и стал прислушиваться. Внутри разговаривали приглушенными голосами:

- Надо сделать все, чтобы Шульгу не выбрали Гетьманом. Иначе, все пойдет прахом,- проговорил низкий голос.

- Да, с чего ты решил, что будут выбирать Гетьмана? Война с татарами закончилась. Зачем в мирное время Гетьман?

- Да, ты пан атаман, так ничего и не понял. Он решил навести свой порядок на Украине. Хочет всю шляхту убрать, а старшину казацкую уровнять в правах с рядовыми казаками. Вот и будешь ты, куренной атаман, без почета и прав, возвышающих тебя над холопами. Сам будешь на земле работать.

- Не бывать этому, пан писарь. Так не бывает, чтобы все были равны. Что же мы будем делать?- спросил атаман Гулий.

- Никто не знает, сколько сейчас денег в войсковой казне. Один я знаю,- сказал Андрей Копейка,- у тебя, Тихон, есть хлопцы в курени, которые хотели бы, чтобы ты стал Гетьманом? Мы хотим на Раде тебя объявить Головным атаманом. Если надо гроши, я дам.

Наступило минутное молчание. Куренной Гулий осипшим голосом сказал:

- У меня есть такие, что за деньги не то, что меня Гетьманом могут объявить, но и крымского хана или московского царя. Так, что были бы гроши, а люди найдутся.

"Вот дьявольское семя, что задумали,- возмущенно подумал Колода,- и откуда, только берутся такие? Я же вместе с ними в битвах был. Вместе наши украинские песни пели. Как же так? Только пора уходить. А то еще очухается часовой, горя не оберешься. Надо срочно все пересказать кошевому".

Степан незаметно выскользнул из склада и помчался в головной курень. А на складе продолжалось тайное собрание.

- Завтра соберем Раду и объявим Гетьманом Тихона Гулия. Его казаки хорошо знают. В битвах, Вы атаман, один из первых будете,- старался закрутить лестью куренного Анатолий Хитрун.

- Только надо торопиться, пока не вернулись верные кошевому полковники Череда и этот молодой выскочка Головань. Я так и думал, что с ним будут большие неприят­ности, в большого волка превратился змеёныш. Теперь тяжело будет его придавить,- кипя от злобы, высказался Копейка.

- Я вижу, что пан казначей, очень неравнодушен к этому новоиспеченному полковнику. С чего бы такая "любовь"?- поинтересовался писарь.

- Об этом потом,- ответил Копейка.- Пан атаман, Вам пора идти к казакам, наверно, нужно поговорить кое с кем? А деньги, я Вам принесу сегодня в полночь. Можете не беспокоиться.

Гулий встал и пошел к выходу. Хитрун сопровождал его. На улице они увидели сидящего под домом часового.

- Заснул, бездельник,- разозлился Тихон и хотел ударить казака.- Ну, я тебе сейчас задам перца.

Писарь остановил атамана.

- Пусть спит. Это тот самый случай, когда нарушение порядка приносит больше пользы, чем вреда. По крайней мере, мы точно знаем, что он ничего не мог слышать из того, о чем мы говорили. Завтра его накажешь. Нам здесь еще кое о чем поговорить надо с казначеем.

- Ладно,- пробурчал Гулий,- только про деньги не забудьте. И лучше золотом, а то серебро ненадежное стало.

- Я передам твое пожелание казначею,- улыбаясь, ответил Хитрун.

Анатолий Хитрун вернулся на склад, где его ждал войсковой казначей.

- Ну, что Вы хотели рассказать про полковника Голованя,- спросил писарь у Копейки.

- А то, что полковник Кульбас не должен был выступить в поход на Крым. Ясновельможный князь Острожский мне лично при нашей встрече сказал, что Кульбас уже никогда не будет воевать, ни на чьей стороне. И, если ты помнишь, кошевой послал именно Голованя, разобраться, почему его друг не прибыл на Запорожье. Я тогда не придал этому значения. Подумал, как может этот мальчишка помешать плану самого Острожского? А вот, видишь, помешал. Не знаю, что он там делал? Только Кульбас вы­ступил в поход. В результате татар разбили. И у Шульги теперь развязаны руки. Если нам не удастся поставить нашего Гетьмана, то плохи будут наши дела.

- Да, этот Тихон Гулий - "не семи пядей во лбу", зато деньги очень любит,- рассуждал войсковой писарь,- и, если ему хорошо платить, то он будет делать все, что нам на­до без лишних вопросов. А нам надо, чтобы казаки сидели на Сечи и не мешали, нам устанавливать свои порядки на Украине.

- Это Вы, верно, говорите, пан писарь. А то видишь, что Шульга задумал: дать вольную всем холопам на Украине. А кто же тогда работать будет?- возмущался Андрей Копейка.- Ну, ладно, мне пора идти приготовить деньги для атамана Гулия и его казаков. А Вы переговорите кое с кем из старшины. Я, думаю, среди них тоже найдутся не­довольные кошевым. Завтра утром я к Вам зайду.

Писарь и казначей осторожно вышли из склада. Часовой продолжал сидеть неподвижно у стены.

- До сих пор спит, чертов сын,- выругался Хитрун,- если у атамана Гулия все такие воины, то дело обстоит плохо.

Андрей Копейка махнул рукой и пошел по направлению к своей хате, служившей на Сичи и казначейством и хозяйственным домом.