Бравые казаки Часть II "Людас"

21. Месть князя Вишневецкого.

Лишь только ночные светлячки на небе начали гаснуть, задуваемые свежим утренним ветерком, а ярко-серебряный диск ночного солнца поменял свою окраску на мато­во-бледный, в родовом замке князя Вишневецкого поднялся переполох. Это произошла из-за стучавшего в крепостные ворота существа человеческого вида. Ранний посе­титель дубасил в дверь и отчаянно кричал:

- Впустите меня, я - управляющий имением князя Ктусь Перджинский. Разбудите его сиятельство. Холопы сожгли его маеток.

Перджинского повели к Вишневецкому. Ясновельможный еще не полностью проснувшись, не мог понять, кто перед ним стоит. Человек был совершенно голый, весь об­лепленный перьями и перепачканный пылью. Стоявший молчал, все время всхлипывал и пытался ободрать с себя пух. Эта сцена начала раздражать князя и он спросил:

- Ты кто такой? Да перестань ты отрывать эти дурацкие перья. Что ты скубешь себя, как гузку. Отвечай на вопрос.

- Я, я Перджинский, Ваше сиятельство, управляющий Благодатного,- продолжая плакать, проговорил Ктусь.

- А, теперь понятно,- иронично протянул Вишневецкий.- Что опять, наверное, пытался учить местных селян уму разуму? И как на этот раз, получилось? Хотя, что я спрашиваю. Результат весь на лицо, вернее сказать - на теле.

- Я только хотел им...- управляющий запнулся и выпалил.- Они Ваш дом сожгли.

- Что-о?- протяжно заревел князь.

- И всю стражу перебили,- добавил Ктусь.

Глаза Вишневецкого налились кровью. Он весь побагровел и зарычал:

- Полковника Ружанского ко мне. И уберите этого гусака с моих глаз, а то я его задушу.

Полковник Гресь Ружанский был славный воин и один из лучших фехтовальщиков Речи Посполитой. Человек он был сообразительный и беззаветно преданный Вишневецкому. В свои двадцать девять лет он покорил множество сердец польских красавиц. Так, что и на амурном фронте, он преуспел столь значительно, как и на военном. Князь очень доверял своему рыцарю и поручал ему решать самые сложные и деликатные проблемы. Жил полковник почти все время в замке Вишневецкого, хотя и имел собственное поместье. Но, будучи холостым человеком, предпочитал находиться поближе к изысканным светским девушкам, которых было множество при дворе ясновельможного князя. Да и Вишневецкого устраивало, что столь преданный ему человек, все время находился рядом. Ружанский вошел в кабинет князя, щелкнул каблука­ми и кивнул головой. Это означало, что он готов к выполнению любых приказов Вишневецкого.

- А это ты, Гресь. Слава Иисусу Христу, хоть одно нормальное лицо вижу с утра. Обратил внимание на этого шута, что выходил отсюда?- возбужденно говорил князь.- Опять он дел натворил. Его уже на этом свете смолой вымазали, представляю, что с ним сделают черти на том. Надеюсь, что попадет он прямо в пекло.

- Его, конечно, трудно узнать в таком наряде, но, если не ошибаюсь, это Перджинский, Ваш управляющий?- высказал предположение полковник.- Да, личность известная. Дурак редкий, простите за откровенность, Ваше сиятельство.

- Да, что там простите. Селяне из Порубежного сожгли мое имение. Вот дела,- задумчиво сказал Князь.- Возьмешь сотню драгун и накажешь бунтовщиков. Женщин и де­тей выгоните на улицу, зачинщиков повесить, а дома их сжечь. Да, только не злобствуйте сильно. Мне сейчас не нужно, чтобы холопский разбой вылился в восстание на Украине.

Полковник Ружанский с сотней драгун подъехал к Порубежному, когда уже солнце, утомившись за день, прилегло за лесом на ночной отдых. Прозрачно - голубой цвет неба сменился на серо-синий. В селе, очевидно, ожидали визита непрошенных гостей и выставили дозор в степи. Только человек, когда начинает работать на земле, он пе­рестает быть воином. Поляки еще издалека заметили охрану, и без особого труда захватили казаков живыми.

- Отвечайте холопы, кто главный зачинщик бунта?- строго спросил полковник,- а то сейчас поджарим вас вместе со всем селом.

Один из стоявших плюнул в сторону Ружанского и ничего не сказал.

- Повесить их,- скомандовал Гресь.

Драгуны потащили плюнувшего хлопца к дереву. Другой из дозорных, а это был Сергей Коржик, упал на колени и умоляющим голосом обратился к полковнику:

- Я все расскажу, только пощадите. Зачинщик - Голова Антип Корень. Я покажу его хату.

- Вот сука,- выругался дозорный, которого первым хотели повесить.- Из-за тебя же, гада, все и началось. А ты своих продавать!

Казак выхватил пистолет из-за пояса, у стоявшего рядом с ним драгуна, и выстрелил в Коржика. Тот рухнул на землю. Солдат рубанул стрелявшего хлопца по голове саблей. Кровь хлынула из раны. Он схватился руками за голову и упал лицом в траву.

- Ну, теперь действуем быстро. Выстрел, наверняка услышали,- командовал Ружанский.- Слушай приказ: баб с детьми выгнать из домов, хаты сжечь, всех, кто будет со­противляться, повесить. Вперед. Вахмистр, присматривайте за солдатами, чтобы без зверских выходок. Делать только то, что я сказал.

Полковник не любил таких поручений. Старался избегать карательных операций. Считал, что это унижает шляхетного рыцаря. Но приказы всегда выполнял.

В селе началась паника. Драгуны вытаскивали

полураздетых женщин из домов за волосы и били их ногами и прикладами ружей. Детей просто выбрасывали через двери на улицу. Хаты поджигали. Соломенные кры­ши горели, как факелы. Взметнувшиеся столбы искр затмили божественную идиллию украинского сказочного неба, заменив её дьявольски ужасной картиной пожара, со­творенной человеком. Вокруг слышались крики обезумевших от горя женщин и пронзительный детский плач. Мужчины пытались оказывать сопротивление, но застигну­тые врасплох и невооруженные, не могли дать достойный отпор драгунам. Все село было объято пламенем всепожирающего огня.

Антип Корень, каким-то чудом, сумел собрать два десятка казаков и около пятидесяти женщин с детьми на окраине Порубежного.

- Забирайте баб, детей и уходите в лес,- приказывал он двум молодым хлопцам,- мы постараемся задержать поляков. Потом вас догоним. Ждите нас у Каменного ручья. Если к утру не придем, ступайте в Глушевку.

Люди побежали в лес через поле. В это время из-за горящих хат выехали драгуны, и казаки бросились им навстречу. Завязалась драка. Полковник Ружанский стоял посре­дине горящего села и думал:

"Дураки говорят, что на земле ада нет. А это тогда что такое"?

Ему было не по душе все происходящее. Но он был солдат и не мог ослушаться князя. Гресь присягал ему на верность. Вдруг, он услышал женский крик: "Помогите, помо­гите"!

Ружанский не обращал внимания на возгласы вокруг себя, но этот голос почему-то его привлек. Он вошел во двор горящей хаты. Зов о помощи доносился из сарая. Пол­ковник побежал к постройке, и с порога ему открылась омерзительное зрелище. Двое солдат держали девушку за ноги, один за руки, а третий насиловал её. Гресь, не заду­мываясь, схватил насильника за плечи, и отшвырнул его с такой силой, что тот пролетел через весь сарай и остановился только благодаря стене, о которую он ударился головой. Нанося удары ногами, Ружанский отбросил еще двоих. А того, который держал руки девушки, Гресь поднял над землей за шею и стукнул его в челюсть, от чего у драгуна вылетели передние зубы.

- Вы, что идиоты, совсем головы потеряли?- орал полковник.- Что моего приказа не поняли? Всех повешу.

Солдаты, пятясь спиной вперед, пытались выйти из сарая. Ружанский посмотрел на девушку. Она лежала на спине с широко раскинутыми в стороны ногами. Юбка была разорвана до пояса. Бедра были в ссадинах и царапинах. Рубашку разодрали ей в клочья. На упругой девичьей груди виднелись кровоподтеки. Она стонала и остекленевши­ми глазами смотрела в потолок.

Полковник подошел к драгуну и стал стягивать с него синий жупан, приговаривая:

- Снимай, тебе говорю. И штаны давай сюда, да побыстрее, быдло.

Он одел девушку. Взял её на руки и вынес из сарая. К нему подбежал вахмистр:

- Пан полковник, что случилось? Вы целы?

- Я то цел. А ты моли Господа Иисуса Христа и Святую Деву Марию, чтобы князь не узнал, что вытворяли эти уроды. А то тебе не сдобровать. Собирай людей, мы уезжаем.

Гресь сел на коня. Девушку посадил перед собой. Она прижалась к нему и заплакала. Отряд выехал из села.

В лесу возле ручья собралось около ста человек селян, женщины, дети, старики. Под утро пришли казаки с Головой. Люди промывали раны и перевязывали друг друга.

- Что же мы теперь делать будем? Куда деваться?- спросила женщина с лицом, перепачканным сажей.

Антип Корень поднял голову, посмотрел вокруг и сказал:

- Бабы с детьми и старики пойдут к родственникам в соседние села и хутора. Ну, а казакам одна дорога - на Запорожье к Батьке Шульге. Больше, пожалуй, в целом свете никто нам не поможет. Я слышал, что и в других селах Украины шляхта тоже бесчинствует. Думаю, пришло время, снова сабли доставать. Ну, хлопцы, кто со мной, пошли.