Бравые казаки Часть II "Людас"

14. Сатанинская хата.

Инга возвращалась к себе домой вместе со старостой Федором Прищепой. На ходу они рассуждала:

- Надо что-то делать с домом сотника. Похоже, в нем вся нечисть с округи собирается, прямо, вертеп какой-то.

- Простите, панна, что вот это последнее вы сейчас сказали?- поинтересовался незнакомым словом староста.

- Ну, это понимаешь, как шинок для казаков - любимое место отдыха.

- А ну, тогда понятно,- сделав умное выражение лица, произнес Прищепа.

- Ну, в общем, не важно. Слушай, что тебе надо сделать сегодня: пойдешь к священнику и скажешь ему, что я его очень прошу освятить хату сотника Яворного, немедленно. Правда, дом сотника закрыт. Ну, ты сам придумаешь, как попасть внутрь. Понял?

- Понял, ясновельможная панна. А, если дьяк откажется? Он, ужас, как боится поссориться с сотником.

- А, если отец Евсей мне вздумает перечить, то я ему не дам денег на ремонт церкви. Половину из них, я думаю, он себе в карман положит.

- Очень мудрое решение, Ваша Милость. Это очень большая удача для нашего села, что именно Вы теперь будете здесь хозяйкой. А то покойному паны полковнику, за во­енными заботами, некогда было в Вишневом порядок навести. Упокой Господь его душу. А теперь я спокоен.

- А, как я рада, что ты теперь спокоен, ты даже себе представить не можешь! Хитрая ты лиса. Хватит разговаривать, займись делом. А мне сегодня надо повидать Петра Коцюбу. Он должен уже вернуться по моим расчетам.

Инга пошла домой, а староста заторопился в церковь к дьяку.

Панна вошла во двор своей усадьбы. К ней подбежала собака и начала ластиться, тихо повизгивая и приветливо махая хвостом. Раньше, когда еще был жив муж, пес себя так не вел. Девушка остановилась, погладила животное по голове и сказала:

- Вот и еще один подлиза. Ну, что хочешь показать, как ты любишь хозяйку. Правильно делаешь, а то голодным останешься.

Панна оттолкнула собаку и вошла в дом.

"Сейчас позавтракаю и отдохну немого,- подумала Инга,- потом пойду к деду Петру. Интересно, привезет он знахаря или нет?

Федор подошел к дому священника. Хата у дьяка была хорошая, добротная. Может, и в правду говорила панна про деньги для церкви?- подумал Прищепа,- откуда у ба­тюшки такой дом? Сам-то он хозяйством не занимается".

Но тут, же вспомнил, Что завись это грех. Перекрестился, попросил прощения у Господа за дурные мысли и постучал в окно. Отец Евсей открыл почти сразу. Он гото­вился к утренней молитве. Службу дьяк всегда вел аккуратно. В Господа Иисуса Христа веровал, как мог, конечно, но веровал. А то, что грешил иногда, так ведь живой человек. С кем не бывает? Зато, за каждый свой проступок от души просил прощения у Бога. Правда, надо сказать, что этих "проступков" у него, иногда, очень много случалось.

- Чего тебе, Федор?- спросил священник, стоя в дверях хаты.

- Панна Кульбас просила вас сегодня же освятить дом сотника Яворного,- выпалил староста.

Отец Евсей только собрался что-то сказать, даже уже рот открыл для этого, Прищепа тут же добавил:

- А то говорит, что не даст денег на ремонт церкви.

Священник закрыл рот. Помолчал и многозначительно произнес:

- Желание панны Кульбас для меня все равно, что закон. Проведу службу утром и обязательно выполню её просьбу. Так ей и передай.

- Я буду ждать Вас возле дома сотника,- сказал Прищепа и направился домой.

Ему надо было взять с собой инструмент, чтобы открыть дверь в хате Яворного. После небольшого пререкания с женой, староста, взяв топор, направился к дому сотника. Солнце уже поднялось над крышами хат, когда Федор добрался до цели своего пути. Он осмотрелся вокруг и подошел к двери. Соседей не было видно.

"Слава Богу, никого нет",- подумал Прищепа, и в то же время почувствовал, что у него за спиной, кто-то есть. Он медленно повернулся, держа наготове топор. Дрожь пробежала у него по всему телу. Перед ним стояла огромная черная собака и внимательно смотрела на него. В её поведении не было ничего агрессивного. Только седьмым чувством Федор понял, что выражает взгляд этого чудовища. Весь вид пса говорил: "С чего начать? Укусить этого незваного гостя за ногу или может сразу вцепиться ему в горло?" Так они, молча, наблюдали, друг за другом несколько секунд. Потом Прищепа решил отогнать собаку и сказал:

- Пошла отсюда! Кыш, тебе говорю!

При этом он махнул рукой. Псина, как по команде прыгнула на него. Дальше все произошло молниеносно. Федор отскочил в сторону и ударил животное топором по че­репу изо всей силы. Голова у собаки раскололась надвое и повисла вниз, держась на шкуре. Тварь рухнула на землю, заливая кровью траву вокруг себя. Лапы у неё дерга­лись в судорогах. Животное за все время не издало ни звука. Прищепа выронил окровавленный топор и сел возле стены дома. Руки у него ходили ходуном от страха.

"Хорошее начало. Посмотрим, что дальше будет"?- подумал староста, постепенно, приходя в себя. Посидев еще немного, он встал, взял топор и вытер его о траву. Вернул­ся к двери. Заложил колун в проем между рамой и ручкой и надавил на держак. Что-то хрустнуло, и дверь отворилась. Федор вошел в дом. Там все было, как обычно в укра­инских хатах: стол с лавками, печь; в других комнатах - кровати, аккуратно заправленные. В углу висела икона, затянутая паутиной. Лампада под ней не горела.

"Интересно, как это может находиться Божья икона в сатанинском доме"?- размышлял Прищепа.

Он попытался поджечь лампаду, но она тут, же гасла. После нескольких попыток, он бросил это занятие. В доме было прибрано. Посредине большой комнаты лежала ночная сорочка Марты. Староста толкнул её ногой и сразу же отскочил в сторону. Из-под сорочки выбежала здоровенная серая крыса и скрылась в соседней комнате. Фе­дор перекрестился и вышел из дому. Скоро подошел и дьяк. Увидев дохлую собаку, он испуганно спросил:

- А это еще что такое?

- Вы, что сами не видите - собака,- ответил Прищепа.

- Так. Не умничай. Я вижу, что это собака. Я спрашиваю, что у нее с головой, и почему она здесь валяется?

- Она, потому здесь и валяется, что у неё с головой не все в порядке. Хватит задавать вопросы. Пошли делом заниматься, пока народ не сбежался.

- Я сейчас же ухожу. Я не буду святить такое место. Меня за это сана лишат.

- Ну, что Вы так переживаете? Это я собачку топором тюкнул. Что здесь такого странного. Она на меня бросилась, а я её того...- Федор сделал при этом жест, который красноречиво иллюстрировал его слова.- Что же было делать? Ждать, когда она меня сожрет? Обычное дело, пес пытался защитить дом хозяина, а я ему, очевидно, не понравился.

- Да, это не собака, а дьявол какой-то,- немного успокоившись, проговорил священник,- я таких и не видывал. Не понимаю, как ты её не побоялся?

- Побоялся, но умирать было еще страшнее,- объяснил староста.- Ну, все, отец Евсей, хватит капризничать, пошли панский наказ выполнять. А, если есть еще какие-то со­мнения, то сразу вспоминайте о деньгах, которые панна Кульбас обещала дать на ремонт церкви.

Дьяк перекрестился три раза и вошел в дом. За ним последовал Прищепа. Осмотревшись по сторонам, отец Евсей достал кропило, вынул серебряное ведерко со святой водой и омокнул в нем щетку, при этом произнес:

- Освящаю во имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь!

Сразу же после его слов задрожали стены в доме, и затрясся потолок. Как только он брызнул святой водой в комнату, дом стал разваливаться по кускам. Из всех щелей выскакивали крысы, вылезали змеи и выпрыгивали жабы, а из иконы - закапала кровь. Староста схватил священника за шиворот и вытащил его на улицу. В это мгновение рухнула крыша.

Прищепа и отец Весей стояли, как парализованные, с широко открытыми глазами. К старосте, первому, вернулось сознание:

- Одно могу сказать, воистину Вы святой, батюшка. Посмотрите, как Вас нечистая сила не любит. Вот, что натворила окаянная. А, если вспомнить еще, что было тогда в Ведьмином Яру, когда панну Марылю закопали.... Я бы Вас в епископы произвел. Ей Богу, не вру. А святая вода у Вас такую силу имеет, что и сказать нельзя.

Дьяк стоял весь поникший. Похоже, ему было не до шуток. Набравшись сил, он сказал:

- Пошли отсюда скорее, пока пыль не осела. Может, не увидит нас никто? Что я сотнику Яворному скажу? А самое главное, я же здесь не причем!