Братство

Глава 15 Поступок

По заверениям крылатых, до береговой полосы было всего ничего — пяток километров. А дальше еще столько же на восток до поселка Чунь-Ляо-Пат-Устынь-Кацо-Уруг. О самолетах, со слов горгулий, там и слыхом не слыхивали, но Маньякюр мгновенно нашел решение. Согласно его плану, в гавани необходимо было захватить подходящее суденышко и двинуть на Большой Кокосовый остров. «А там, — как браво подытожил морской волк, — и до Москвы доплывем-долетим-доедем!»

По пути Бюргер ненароком чуть не раздавил редчайший экземпляр тропической гусеницы.

Степан подхватил несчастное насекомое, посадил его на лист и поучительно заметил:

— На свете много самых невероятных созданий…

— Да ты что? — театрально изумился Бюргер. — А я думал, только ты, да я, да мы с тобой.

— Кстати, вот еще занимательный факт из мира животных, — продолжил Степан, не обращая внимания на его подколки. — Краснобокие подвязочные змеи — единственный вид змей, способных пережить замерзание. Их тело превращается в кусок льда, но жизненно важные органы защищает природный антифриз.

— И к чему нам этот впрыск в мозги, а? — уточнил Бюргер, раздвигая лианы.

Степан пожал плечами. Ему казалось, что скоротать дорогу за познавательной беседой — всегда приятнее.

— Вот и занимайся своей журналистикой! — рявкнул ариец. А через мгновение добавил на редкость спокойным тоном: — Нечего людям голову морочить всякой ерундой.

Степан обиженно отвернулся и стал разглядывать гигантские листья какого-то незнакомого растения, мимо которого они проходили.

И снова из звуков остались лишь шуршание ног, жужжание насекомых да гарганье тропических птиц…

Уже почти рассвело, когда Братство вышло к океану. Эльф осмотрел песок, следов от кроссовок не обнаружил и удрученно пробормотал:

— Надеюсь, Томми спасся.

После привала, во время которого изгнанный король посшибал и сожрал все бананы с окрестных пальм, братья двинулись на восток. Магу Шу идти расхотелось, поэтому он на остатки маны соорудил себе воздушный паланкин и, мерно покачиваясь, плыл шагах в пятнадцати от замыкающего колонну Киборга.

— Я так мыслю, — рассуждал Кулио вслух. — Барышни из ада просто испугались и решили слинять. Конечно, это вам не с Бюргером заигрывать да Маньякюра за ляжки щипать… Это серьезная, мужская работа, это…

Внезапно Кулио остановился, словно на него снизошло прозрение. Он опустился на каменистый берег и мрачно уставился на набегающие волны. Братство столпилось вокруг шефа.

— Кулио, — нахмурился Викинг, — привал уже был. Нам, блин, еще топать и топать до поселка.

— А я говорил, что из-за недожора люди иногда сходят с ума, — вздохнул Фантик.

— Кулио. Рано. Расслабляться, — сказал Киборг.

«Кулио все чаще впадает в депрессию, — подумал Степан. — Доберемся до Москвы, надо будет его обязательно отвести к психиатру. Если он согласится, конечно. А он просто так не согласится. Надо все продумать, например, испугать его каким-нибудь умным медицинским словом. Но Кулио еще и храбрый. Он просто так не испугается. Что-то надо делать…»

— Идиоты, — прошептал Кулио. Он набрал в кулак камешков и начал посыпать ими шевелюру. — Какие же мы идиоты.

Викинг осторожно приблизился к шефу и успокаивающе начал:

— Ну что такое, блин, Кулио? Ну чего тебе, блин, опять не хватает? Ну давай уже, блин, подъем. Ты ведь так хорошо нас всё это время за собой вел…

— Привел, блин, — буркнул Кулио и обильно сыпанул камешков на патлы. — Куда я вас привел? А? Самолет тюкнули, под камнями в этой пещере чуть не погибли… В лаве едва не искупались… Только что нас всех чуть не сварили и не сожрали. Да вы мне за такое руководство давно должны были пинков надавать! Почему, ну почему я такой поганый неудачник?

Самурай присел рядом с поникшим Кулио и, глядя в океанскую даль, улыбнулся:

— Но мы же тебе верим, Кулио. И ты, охламон, прекрасно знаешь, что за тебя все готовы погибнуть, накрутив весь кишечник на самую большую турбину… Заткнись, Бюргер! Как, впрочем, и ты за нас. Мы же Братство. И мы всё преодолеем, я уверен… Вставай, поднимайся же… Дойдем до поселка. Доплывем до Кокосового острова, про который говорил Маньякюр, доберемся до Москвы, отправимся к этой костлявой, с косой. Неужели думаешь, что у нас кончился порох в пороховницах?

— Ягоды в ягодицах, — немедля подхватил Шу, — и вла…

Маг получил легкую затрещину от Киборга и заткнулся.

— Да-да, как же «кишки на турбину», Кулио? — подхватил морской волк. — Ты ж сам эту фразу придумал! Ты заставил нас поверить в нее. Ты ж в нас такой огонь зажег, морской черт бы меня подрал, и…

— Ты не можешь так все бросить, — закончил мысль Самурай.

— Нефиг-нефиг, — жизнеутверждающе кивнул Викинг. — Подъем и с песней!

— А может, он из-за Томми переживает? — предположил Эльф, но на него тут же накинулись с обвинениями: дескать, отстань ты со своими заморочками. Коротышка хотел было расплакаться, но взглянул на убитого горем Кулио и передумал.

— Сердце. Шефа. Не железное, — резюмировал Киборг.

— И все-таки мы идиоты, — вздохнул Кулио. — Еще не вдуплили? Как мы попадем туда, куда не знаем дороги?

Все молча уставились на него, пока еще не понимая.

— Москва большая, — пояснил Кулио. — Где искать вход в этот их тот свет? Где наши провожатые? Думаете, со страху они слиняли? Как же! Да они же специально заманили нас в ловушку! Никаких переговоров не планировалось… Попали мы в переплет из-за нашего драгоценного Мага, которому язык бы оторвать. Слезь ты со своего летучего гамака, душа бухая, когда с тобой разговаривают!

— Э, ты чего? — Маг поперхнулся бананом. — Кулио, я…

— Ой, заткнись. Ой, заткнись лучше сейчас, — покачал головой Кулио. С его шевелюры посыпались камешки. — Ой, не вводи меня в зверское состояние неистовства.

Маг, отлично знавший истероидную натуру шефа, перечить не стал. Пробормотал что-то про долбанную циклотимию и вознес свой паланкин к верхушке пальмы.

— Собери фиников, а? — попросил его изгнанный король, но Шу, кажется, не услышал.

— А ведь Кулио прав. Как же мы к Смерти попадем? — озадачился Степан. — Мы ж не знаем точного адреса, или хотя бы почтового индекса, ну или электронки, на худой-то конец… Неужели — вся миссия невыполнима?

— Ну почему ж невыполнима, — безмятежно приподнял брови Самурай. — Очень даже выполнима.

— Опа-па, Самурай, — оживился Кулио. — Ты что-то придумал?

— Ну-у… — протянул Самурай, — кому-то из нас придется отправиться на тот свет и попытаться найти там наших барышень. Или саму Смерть. Ну и объяснить суть проблемы. Вот и всё. Ничего особенного.

— Как это «ничего»? — забеспокоился Бюргер. — А как нам попасть на тот свет? Сдохнуть, что ль?

— В вопросе кроется ответ, — тихо сказал Самурай.

— Так и знал, что твой план с подвохом, — разочарованно махнул рукой Бюргер.

— Блин, я что-то не до конца усек расклад… — занервничал Викинг.

— Функционировать. Мне. Приятно.

— Самурай, — нахмурился Кулио. — Я все-таки бывший военный. Ты давай-ка — два раза и медленно. Что-то пока не догоняю.

— Чего там догонять-то? — вылез из-за Степана давно не попадавший в поле зрения Куклюмбер. — Кому-то из нас… точнее, из вас… надо окочуриться.

— Это как? — тупо спросил Фантик.

— Коньки отбросить, в ящик сыграть, ласты склеить, — разъяснил бобер.

— Я бы описал это поэтичнее, — возразил Самурай. — Например: кто-то должен стать избранным. Можно даже красивое хайку сложить про этого смельчака. Я бы потом его пел при случаях…

— Чего пел? Чего пел? — затараторил Бюргер. — А почему ты это… того… сразу себя исключаешь? А может, ты и будешь этим… избранным жмуриком?

— Но вы же не сумеете сложить красивое хайку, — пожал плечами Самурай.

— Сумеем-сумеем, — заверил его ариец. — И хайку, и гекзаметр. Вон журналист, если что, ошибки исправит.

— Ну что ж, — согласился Самурай, — если вы настаиваете на харакири, я готов. Разрешите только омыть оружие.

Он потянул саблю из ножен.

До Кулио, кажется, начала доходить серьезность ситуации.

— Дудки! — сказал он. — Если уж следовать плану Самурая, то избранным должен стать я. Моя вина, значит, мне и помирать. Ну-ка, дай катану свою… Где там правильно надрез делается?

— Альтруист нашелся, тоже мне, — буркнул Бюргер, с опаской следя за действами шефа.

— Не пущу под нож! — взревел Викинг, отталкивая Кулио в сторону. — Придумал, блин! А вот хохо, блин, не хаха? Самурай, гони сюда свою хлеборезку! А лучше сам мне башку оттяпай! Только, блин, чтоб не больно и сразу насмерть. Не то, если выживу, по пальме тебя размажу. Давай!

Викинг с готовностью подвернул воротник стегача.

— Шлем сними, дурила, — посоветовал Куклюмбер. — А то не отлетит репа-то безмозглая.

Викинг рыкнул и запустил дубиной в бобра. Тот еле успел увернуться.

— Нет, — раздался слабый, но уверенный голос, и вперед выступил Эльф. — Можно мне сказать? Я недолго, братцы… Я просто… — Коротышка шмыгнул носом и собрался с духом. — Просто хотел сказать, что вы все такие большие и сильные. Вам будет легче спасать этот мир без меня. Знаю, у вас все получится… Вы сможете! Сможете!

— Да ты что, ополоумел в корягу! — возмутился уязвленный Викинг. — Ты что, блин, самый такой герой, что ли? Да ты вообще должен жить вечно, ты ж эльф хренов! Так что лучше замолчи, а не то я тебя в океан запулю до самого Кокосового острова…

Эльф взвизгнул, и Викинг предпочел замолчать сам.

— Вы ничего не знаете, — продолжил коротышка. — Сегодня ночью я достиг высшей точки своего существования. И все это благодаря вам, Братья, только благодаря вам. Если бы вы знали, что я чувствовал в тот момент, когда встретил родственную во многих отношениях душу! Именно душу, ничего плотского у нас не было. Это случилось, и я понял, что сохраню светлое воспоминание навсегда. Так и случится. Мне незачем жить дальше. Спасибо вам!

— Подождите-ка секундочку, — сказал изгнанный король. — Кулио, ты только пойми правильно…

— Король, мне бы…

— Я редко говорю, так что слушай и не перебивай, зануда. Пару часов назад, когда мы плавали в этих прелестно пахнущих кастрюлях, — знаешь, что я подумал? Даже не догадываешься? А я тебе скажу, Кулио. Когда я жрал все эти авокадо, которые были ничем иным, как гарниром к блюду из меня самого, то впервые в жизни подумал… а ведь я отдал бы всю жратву, всю самую вкусную и деликатесную хавку в мире за то, чтобы все вы тогда спаслись. И я бы сделал так, клянусь своим бывшим королевством!

— Король…

— Да заткнись хоть на минуту, Кулио! Дай договорить! Как ты любишь выражаться, я тут душу изливаю… Короче, — сник Фантик, — мочите меня. Это нормально. Знали бы вы, сколько я подписал в свое время гадких указов, так не церемонились бы.

— Фантик, — усмехнулся Кулио, — неужели ты думаешь, что твоя целлюлитная морда мне не дорога?

— Смотрю на вас, Братья разлюбезные, и плачу. И фигею заодно, каракатицу под киль!

Морской волк ковырнул кончиком фамильной шпаги голыш и смахнул с лица соленые брызги, долетевшие до него от прибрежных скал.

— Маньякюр? — поднял бровь Кулио.

— Он самый, — приосанился морской волк. — Кулио, я как эти мазуты сухопутные, выражаться не умею. Но, ты, того… рассчитывай на меня! В самом первом ряду кишки на турбину намотаю! И не потому, что мне нечего делать на этой грешной Земле. Есть — это уж точно. Мне всегда на этой распутной планете будет чем заняться… А потому что я никогда не был трусом и никогда им не стану.

Маньякюр изящно поклонился и отступил в сторону.

А Степан внезапно ощутил давно забытую горечь. Горечь во рту. «Нет, — с ужасом подумал он. — Не могу! Я же знаю, что не могу!»

Горечь не уходила.

Когда между братьями готова была по второму кругу разгореться нешуточная дискуссия, кому же все-таки быть умерщвленным, журналист все же переборол страх и решительно шагнул вперед.

— Братья… — начал он.

Кулио исподлобья глянул на него и устало перебил:

— Ёлки-палки, ну ты-то куда? Тоже хочешь по нервам цапануть? А давай, режь по живому! Я ж нынче такая открытая натура!

— Я смогу, — коротко сказал Степан.

— Клево, — согласился Кулио. — Только тут, видишь ли, возникла загвоздка. Мы слегка ополоумели. Если вчера никто умирать не хотел, то теперь за это право нужно еще побороться! Цирк на гастролях. Бенефис труппы даунов.

— Трупы даунов? — не расслышал Куклюмбер и завертел мордой по сторонам. — Где?

— Борьба за смерть, — подвел итог Кулио и отвесил бобру пинка. — Доигрались. Все живое во Вселенной борется за выживание, а мы будем драться за вымирание. Зашибись!

В подтверждение этих слов Викинг треснул дрыном зазевавшегося Маньякюра по филейным частям.

— О! — развел руками Кулио. — Видал?

Степан ничего не ответил. Он просто подошел к обрывистому берегу и сбросил пиджак. Усиливающийся ветер подхватил кусок потрепанной материи и понес прочь.

Собирался шторм.

Страх, наконец, ушел вместе с горечью.

— А ну стоять! — стукнул в спину крик Кулио.

И Степан шагнул с обрыва…