Брат из царства ночи

Глава двадцать первая «ЛЮБИ ТЕХ, КОГО БЫ БОЯЛСЯ… »

Должно быть, Реймон долго лежал без сознания. Он понял это, когда открыл глаза. Во-первых, солнце было уже высоко, почти в зените, и жгло немилосердно. Во-вторых, вдали раздавался грохот: звуки мощных ударов волн странным образом не сочетались с абсолютно чистым небом.

Застонав от боли в боку, он с трудом приподнялся и оглянулся. К своему удивлению, он обнаружил, что лодка быстро плывет между домами. Ничто ею не управляло, лодка сама двигалась по течению. На следующем перекрестке несколько таких потоков сливались, крутясь в водовороте, из которого продолжали путь в западном направлении.

Грохочущий шум приблизился, течение стало быстрее. И Реймон, попытавшись определить свою скорость и направление, заметил кое-что еще: общий уровень воды стал ниже, будто этот поток осушал город.

Осушал город? Это сбило его с толку на несколько мгновений, но потом он понял, в чем дело. Это было не что иное, как ответ на его крик о помощи, на сигнал бедствия, данный при помощи раковины.

Кто-то открыл Лунные ворота и, так как уровень моря сильно понизился после шторма, паводковые воды начали уходить. Все, что от него требовалось, это оставаться в лодке и ждать, когда вода сама пронесет его через лабиринт обратно к своим.

Обрадовавшись своему открытию, он без сил лег обратно на горячее дно и поплыл дальше, с удовольствием слушая, как усиливается грохот.

Он выглянул лишь тогда, когда шум практически оглушил его. Лодка уже выбралась из лабиринта улиц, и стена возвышалась прямо над ним. Выбеленные солью камни приближались на опасной скорости, и лодку влекло к водопаду.

С трудом, так как рана терзала его при каждом движении, Реймон поднялся на ноги. То, что он увидел, заставило его взвыть от страха. Потому что в тени стены, о которую утром плескались крошечные волны, теперь бурлил пенистый водоворот. Он едва успел отчаянно вцепиться в лодку, которая чуть не перевернулась. Нос лодки устремился вниз, и водоворот немедленно захватил ее.

Реймон, которого немилосердно швырнуло в сторону, бросил взгляд на сами ворота: их огромные стальные зубья, подобные сверкающим бивням, жутковато смотрелись на фоне темной воды. Он поднялся, хватая воздух в последней попытке спастись… и нос к носу столкнулся с нависающим над ним лицом. Лицо это больше не казалось Реймону безобразным и деформированным. Сейчас он об этом даже не вспомнил. Выпученные глаза, бородавчатая кожа, высунутый язык странным образом обрели особую прелесть. Реймон как никогда обрадовался появлению этой мощной фигуры. Он с удивлением вспоминал потом, что когда-то содрогался от отвращения при виде этого лица.

– Лал! – завопил он, выражая своим воплем все то, чего он никогда никому не говорил и даже не думал до сих пор.

Лодка окончательно затонула, и Реймон отчаянно забарахтался, глотая горькую воду, когда его схватили за волосы и резко дернули вверх.

Он не осознавал рвущей боли в черепе. Он лишь понимал, что спасен из смертельной хватки водоворота, что может привычно вцепиться в твердое сильное тело.

– Лал! – простонал он снова.

Ответ прошелестел так тихо, что Реймону пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать его сквозь рев водопада.

– Спасу… брата… спасу…

Глаза Реймона защипало от слез. Лал пронес его мимо башни в нижний покой. Там он осторожно положил Реймона на ложе Луана, обращаясь с ним так бережно, словно он был хрупкой драгоценностью.

Лицо Луана, как и лицо Лала до того, показалось ему намного менее безобразным, чем раньше. После той бессмысленной жестокости, свидетелем которой Реймон был сегодня утром, эти тяжелые черты больше не вызывали у него неприятия.

При его появлении Луан удивленно приоткрыл глаза.

– Кто… это… сделал?.. – спросил Луан, указывая на кровоточащий порез на боку.

– Солмак, – ответил Реймон, – он пытался убить меня.

Огромная голова откинулась назад, раздутые ноздри затрепетали от волнения.

– Где… Солмак?.. – спросил он дрогнувшим голосом.

– Он мертв, – нехотя ответил Реймон, – он и его люди – все убиты. Лодки перевернулись, и крокодилы… они…

– Мертв! – Огромное тело начало трястись, лицо внезапно превратилось в агонизирующую маску страдания – Брат Солнце… мертв!

– Ты хочешь сказать, что Солмак твой брат? – спросила Нари, которая вошла в покой вслед за Лалом.

Луан не сразу ответил, он отвернул лицо, пока дрожь в его теле не утихла.

– Брат Солнце… умер, – пробормотал он грустно и стер слезы со щек, – теперь… только Луан… только… – Он умолк, слишком потрясенный, чтобы продолжать.

Вдруг он приподнял голову, прислушиваясь к размеренному стуку, исходящему от Лунных ворот. Он медленно повернул голову туда, откуда раздавался шум, словно выискивая какого-то знакомого давнего врага.

– Ворота… – проговорил он, кивая Лалу. – Должен… закрыть… должен…

– Он еще не отдохнул, – возразила Нари, пока Лал не успел ответить сам, – он с трудом открыл их. Ему необходимо посидеть хоть немного перед тем, как скова идти наверх.

Она не преувеличивала. Лал, обычно такой деятельный и нетерпеливый, апатично стоял, опустив от усталости свои тяжелые плечи.

Но Луан продолжал качать головой.

– Должен… закрыть… – настаивал он и попытался подняться, но слабость свалила его. – Вода… защищает… город… – объяснил он. – Защищает… от Тереу…

– От Тереу? – резко переспросила Нари. – Да…

И вдруг Реймон понял, что это – оборотная сторона всего, чему его учили, что все было неправда. Ужас не брал начало в залитой луной темноте Запрещенного города. И Солнечные ворота были построены не для того, чтобы сдерживать Луана, что бы там ни рассказывали люди из долины. Как затопленные улицы, так и ворота были устроены для того, чтобы держать самих людей на расстоянии.

– Пожалуйста, Лал, – сказал он, присоединяясь к Луану, – тебе придется закрыть Лунные ворота. Придется! Если улицы высохнут, придет еще больше солдат. А тогда…

Больше ничего не понадобилось добавлять. Лал мягко положил палец на губы Нари, не давая ей ничего сказать.

– Лал… идет… – ответил он и помчался к двери.

Прикованный к постели из-за своей раны, Реймон не видел, как Лал сражался с чудовищной тяжестью ворот, как, при помощи Нари, он отжимал каждый из рычагов – грудь его вздымалась, мускулы предельно натягивались, лицо чуть не разорвалось от напряжения и усилия. Снизу раздавались скрежещущие звуки, а затем, когда последняя, четвертая, секция ворот встала на место, настала внезапная тишина.

После этого Лал без чувств повалился на каменный пол, так что он, как и Реймон, пропустил одно очень важное событие.

Это произошло несколько минут спустя, когда перевернутая лодка с человеком, вцепившимся в днище, появилась из города и быстро устремилась к водовороту. Ворота закрылись за секунду до того, как лодка достигла его, так что вместо того, чтобы нырнуть вниз навеки, лодка лишь стукнулась об основание стены, и невредимый человек вскарабкался на низкий парапет.

Реймон заметил его присутствие, когда во входной двери внезапно померк свет. Он взглянул туда, ожидая увидеть Лала или Нари, но вошедший человек был старше и был знаком РеймЪну. Даже в бледном свете и без доспехов ошибиться было невозможно. Его длинные светлые волосы и гадюка, обернувшаяся вокруг его руки, не оставляли места сомнению.

– Солмак! – выдохнул Реймон и, скатившись с ложа Луана, встал посередине комнаты. Его сильно качало от слабости.

На секунду Реймону почудилось, что он не проделывал своего долгого пути. Словно он снова стоял на той пустынной равнине за воротами селения, глядя Солмаку в глаза. На самом деле действительно ничего не изменилось: те же голубые глаза холодно смотрели на него, рот расплывался в той же издевательской усмешке.

– Ну, вот мы и снова встретились, – просто сказал Солмак, – после нашей с тобой последней душевной встречи, думаю, ты будешь менее горяч в выражении приветствий.

– Я не собираюсь приветствовать тебя, – ответил Реймон, стараясь, чтобы голос его звучал угрожающе, несмотря на болезненную рану и пустые руки, – я здесь для того, чтобы закончить начатое. Заставить тебя заплатить за все, что ты сделал.

Позади него раздалось протестующее бормотание, сопровождаемое мягким стоном. Это Луан попытался встать на ноги.

– А что я такого сделал? – спросил Солмак тем же издевательским тоном.

– Что ты сделал со своими солдатами?! – Реймон уже почти кричал. – И с Дорфом! Особенно с Дорфом!

– С Дорфом? Что такое Дорф?

– Дорф – это человек, который меня вырастил! – сердито выкрикнул Реймон. – Человек, которого я зову своим отцом. Да, отцом! А не тебя! Ты мне больше не отец!

Позади него послышались шаркающие шаги, и еще один тихий стон. Луан чуть не упал на колени, но затем поднялся.

– Я? Твой отец? – ответил Солмак и горько усмехнулся. – Пилар, что ли, тебе это сказала?

– Да… это… она… – сказал Реймон и осекся. Он усомнился в том, что она сказала ему об этом. Многое в их последнем разговоре было таким неопределенным и вводящим в заблуждение. Ведь она утверждала, что его отец никогда не предаст его, Реймона. Ему достаточно было посмотреть на Солмака, чтобы понять, насколько бессмысленно звучало одно подобное предположение. И еще она предупреждала: он должен бояться тех, кого бы любил, и любить тех, кого бы боялся. Бояться тех, кого бы любил… Да, это имело смысл: это предполагало, что

Пилар догадывалась, как может себя повести Солмак. Но если она предполагала это, то почему тогда она сама?..

– Ну? – воскликнул Солмак. – Говорила она, что я твой отец, или нет?

– Говорила… но не так… – начал он неуверенно. – Я имею в виду… она не упоминала именно твое имя. Никто не упоминал, – простая истина этих слов будто ударила его, заставив отпрянуть, – но все в деревне знали, что это был ты, – торопливо добавил он, и в его голосе послышалась нота отчаяния: – Все. Им даже не требовалось называть твое имя.

– Значит, это был лишь слух, – протянул Солмак с усмешкой.

– Но я ведь похож на тебя, – взорвался Реймон, – такие же волосы, глаза, такое же…

И снова он осекся, так как слова Пилар эхом отозвались в его мозгу: «Бойся тех, кого бы любил… » Кроме всего прочего, эти слова заставили его обратить внимание на кинжал с золотой рукояткой, заткнутый за пояс Солмака. Инстинктивно он попятился.

– А почему бы нам и не быть похожими друг на друга? – лукаво спросил Солмак. – После всего пережитого мы тесно связаны.

– Осторожно… брат…

Предупреждение исходило от Луана, сделавшего еще один шаг вперед и протянувшего гигантскую руку над головой Реймона.

– Осторожно? – рассердился Солмак. И вдруг кинжал оказался в его руке, и Реймон снова отпрянул. – Из-за сопляка, который даже не мой? Из-за сопляка, который отнимет у меня власть над Солнечными воротами?

– Не твой?.. – Реймон больше не пятился, а стоял точно между двумя фигурами, словно его держали там неведомые силы.

– Ты еще не понял, в чем дело? – глумливо спросил Солмак.

– Довольно!.. – взревел Луан.

Но Солмак не обратил на него внимания и занес кинжал.

– Пилар отказала мне! – продолжал он, и вся застарелая горечь и ревность зазвучали сейчас в его голосе. – Она предпочла мне это чудовище. Она выбрала в мужья его!

– Но ты же говорил…

– Мало ли, что я говорил! – заорал Солмак, и его глаза вдруг налились кровью. – Она отказала мне! Мне! Я всего лишь твой дядя!

– Тогда… тогда…

На мгновение Реймон позабыл об опасности. Он позабыл обо всем, и беспомощно топтался на одном месте. В этот момент Солмак бросился в атаку. Он нанес удар кинжалом, но тот почему-то не достиг своей цели и со звоном покатился по полу.

Реймон увидел взметнувшийся кинжал, и в следующий момент полетел кувырком через каменный пол. Его спас Луан, отбросивший мальчика в сторону.

Реймон с трудом поднялся и увидел, что кровь снова хлещет из раны в боку. Через пелену боли он осознавал, что в темном углу помещения происходит какая-то борьба. Гигантская фигура качалась как пьяная, фигура поменьше карабкалась куда-то наверх. Вдруг сверкающее пятно пролетело над головой Реймона и с шумом приземлилось на каменные плиты.

Реймон встряхнул головой и, как только его зрение прояснилось, осознал, что увиденное на самом деле не было борьбой. Во всяком случае, сейчас, когда Солмак был безоружен. Луан упал на одно колено и не делал никаких усилий защитить себя, а Солмак с искаженным от ярости лицом молотил его обоими кулаками.

– Брат… – повторял Луан. – Брат…

На миг Солмак остановился, и Реймону даже показалось, что тот одумался, но сделал он это только для того, чтобы отодрать гадюку от руки и швырнуть ее прямо Луану в горло.

Она молниеносно укусила его. До того как Луан успел отбросить ее в сторону, змея трижды вонзила свои клыки ему в шею.

– Сладких снов тебе, милый братик! – запел Солмак и расхохотался. – Ты присоединишься к своей возлюбленной Пилар скорее, чем думаешь. Она уже ждет…

Он прервался, так как Реймон бросился на него, размахивая кулаками, как и сам Солмак за минуту до того. И с тем же результатом. Он потерял слишком много крови, чтобы противостоять такому противнику, как Солмак. Получив удар кулаком по голове, Реймон снова кувырком полетел на каменный пол.

На этот раз любое движение причиняло сильную боль, и на некоторое время он остался лежать на месте, собираясь с силами и мужеством.

В дальнем углу помещения Луан, на которого уже начал действовать яд, с шумом привалился к морской стене. Его руки безвольно повисли по сторонам, на глаза упали тяжелые веки.

– Реймон, – позвал он тихо, почти неслышно.

С огромным усилием Реймон попытался подняться на ноги. Снова послышался слабый стон и, пошатываясь, обуреваемый чувствами, которые он никогда раньше не испытывал, Реймон сделал один шаг… другой… и вдруг споткнулся обо что-то твердое. Он взглянул вниз и увидел кинжал, упавший сюда в начале борьбы. Солмак тоже заметил его, но Реймон первый успел поднять оружие.

Блеск стального лезвия, чувство прикосновения к чеканной золотом рукоятке словно оживили его: застарелый гнев вспыхнул снова. Внимание мальчика мгновенно переключилось с Луана на ненавистного Солнечного Лорда.

– Ты! – хрипло выкрикнул он и начал приближаться, держа кинжал перед собой.

Впервые после того, как Солмак вошел в помещение, страх мелькнул в его глазах.

– Подумай перед тем как действовать, – сказал он осипшим голосом, – здесь двое ворот. Не одни. Нам не нужно драться из-за них. Я отдаю тебе Лунные ворота. Они твои. Это страшилище долго не протянет.

Страшилище! Это слово подействовало на Реймона как удар. Он взмахнул ножом, едва не перерезав Солмаку горло, но тот резко отклонился назад.

– Тогда бери Солнечные ворота! – выкрикнул Солмак.

Реймон снова замахнулся, и на этот раз на щеке Солмака остался след от пореза.

– И те, и другие! – закричал Солмак, хватаясь рукой за рану. – Я отдаю тебе все! Честное слово!

Внезапно что-то зашуршало в листве позади Солмака. Там росло толстое дерево, но тело скользящей по нему змеи было втрое толще.

– Ворота смерти, – прошептал Реймон, – ворота…

– Нет!..

Этот крик издал не Солмак, а Луан. Несмотря на то, что яд действовал все сильнее, ему удалось подняться на ноги.

– Нет!.. – снова воскликнул он, задыхаясь. Он указал на нож, затем на сверкающую голову в листве.

– Ты хочешь пощадить его? – недоверчиво сказал Реймон. – Оставить ему жизнь?

– Жизнь…

– Но после того что он… что он сделал тебе, – Реймон прерывисто вздохнул, будучи не в состоянии произнести слова, трепетавшие на его языке, – и Дорфу, – в отчаянии добавил он, – и как он убил… убил обоих моих… обоих моих…

Он все еще не мог произнести этого вслух. Он не мог понять, почему все еще колеблется. В любом случае проще было покрепче взяться за рукоятку кинжала и ударить еще раз, после чего сбросить Солмака за последние ворота, где даже милосердие Луана не поможет ему.

Но он думал слишком долго. Раздался придушенный крик и, обернувшись, Реймон увидел, как золотое змеиное тело обвилось вокруг Солмака. Солмак страшно закричал и попытался вырваться. Каждое его движение влекло за собой переломы костей или разрывы мускулов. Глаза Солмака больше не были синими и холодными, они ужасно выпучились, почти вылезая из орбит. Его лицо, когда-то красивое, в эти предсмертные мгновения стало более безобразным, чем лицо Луана.

– Помоги… ему!.. – взмолился Луан.

Помочь ему? Как он мог? Разве он, Реймон, не проделал долгого путешествия из своей деревни лишь для этого, чтобы лицезреть предсмертную агонию Солмака?

Тень Луана нависла над ним.

– Должен… спасти… брата…

Да, как же, про себя подумал Реймон, братья. Двое. Как Лал и я. Лицо Солмака потеряло человеческий облик: язык вывалился, ноздри чудовищно раздулись, глаза едва не выпадали – абсолютное безобразие уставилось на него, похожее на Лала, только несимпатичное. И это лицо молило о пощаде.

Махнув рукой, Реймон решительно пошел к Солмаку на выручку, но увидел, что Луан опередил его. Из последних сил он оттащил змею и прижал бездыханного Солмака к своей груди.

– Брат!.. – выдохнул он в последний раз. Два тела скрючились на полу. Одно гладкое и золотое, другое темное и волосатое – переплелись друг с другом в смертельном объятии.

Реймон стоял недвижно. Он глядел на эти два тела полными слез глазами. Он моргнул, слезы скатились по щекам, и он простер руки над безжизненным телом Луана.

«Люби тех, кого бы боялся», – предупреждала его Пилар, но он не слушал, не понимал. А теперь… теперь…

Внутри него словно открылись ворота: скорбь хлынула из них, такая же неослабная, как и штормовое море. Ничто не могло ее удержать. И впервые за свою недолгую жизнь он плакал, совершенно не сдерживаясь. Он оплакивал не только Луана, но и Дорфа, и Пилар, и самого себя.

Он все еще лежал, рыдая, когда Лал снова вошел в комнату и поднял его на руки. Реймон не сопротивлялся. Когда Лал тоже заплакал от горя и потрясения, Реймон прижался к огромному телу изо всех сил, держа в руках дорогую жизнь, словно боялся, что Лал тоже может ускользнуть от него во тьму.