Брачные игры чародеев

27

Да, это были драконы, те самые, что чуть не разорвали Вольфрама на маленькие кусочки (о чем можно только сожалеть). Они высунули головы из воды и недружелюбно посмотрели на нас, раздувая ноздри и разевая пасти, утыканные зубами. Чего и следовало ожидать. Видимо, присутствие Браула Невергора было им столь же неприятно, как и близкое знакомство со старым негодяем. Остается лишь догадываться, в чем причина неприязни: в Чудовищном Синдроме или личных мотивах. Однако со всей ответственностью заявляю, что за всю свою жизнь и карьеру чародея я ни разу не поссорился ни с одним драконом, и не понимаю, чем мог насолить этим милым созданиям, каждое из которых величиной с двухэтажный дом.

— Я всыпал в реку целое ведро усыпляющего порошка! — воскликнул Сляден Исирод таким голосом, по которому окружающие обычно определяют, что все пропало.

— И? — пропищала Гермиона, впечатленная видом драконьих голов.

— Они должны были уснуть.

— И не уснули, — добавил Тристан, свешиваясь вниз. — Круто!

Я втащил маленького негодяя в корзину за шиворот.

— Вопрос в том, — заметил Леопольд, тиская в пальцах свою волшебную палочку, — что они намерены делать?!

Да, он прав. Если эти парни с гребнями на спинах и пламенем в глазах будут просто смотреть на наш грациозный полет, беспокоиться не стоит, но если у них другие планы — например, хорошо закусить чародеями, приготовив их с печеными яблоками, — тогда у нас проблемы.

Лихорадочно пересчитав в уме все свои средства защиты, я понял, что, хотя их много, нет гарантии, что они сумеют защитить мою аристократическую шкуру.

Непослушными руками я вцепился в край корзины и посмотрел вниз. Драконов было пять. И они смотрели на нас.

— Так, все внимание! — Гермиона снова взяла бразды правления в свои руки. Отсутствие спасительных идей у мужчин ее абсолютно не устраивало. — Создаем защитный кокон вокруг шара. На этот раз сделаем его большим и цельным. Тристан, ты участвуешь!

— Я? В чем?

Гермиона уточнила. Тристану представился шанс сделать благое дело и показать, что он действительно первый ученик своей школы, и он тут же возомнил себя спасителем мира. Вынув из-за пазухи свою волшебную палочку, мальчишка замахал ею, как мечом, и чуть не выколол глаз Леопольду. Друг моего детства зарычал. Решив, что это драконы пошли в атаку, Сляден выронил книгу заклинаний, в которой копался в данный момент, и закрыл голову руками.

— Вы, похоже, всерьез боитесь этих существ, — заметил я.

— Боюсь? Я просто в ужасе, — проблеял Неистовый Странник.

— Ну, если это говорит человек, всю жизнь посвятивший чудовищам и смотревший им в глаза, наше дело плохо… Хочу, друзья, попрощаться с вами. Для меня было честью…

Гермиона встряхнула меня за лацканы плаща. То же самое она сделала с Леопольдом, а Тристан попытался встряхнуть Слядена. Не получилось: для ребенка Исирод был слишком неповоротлив. Только вместе с Гермионой он смог поставить чародея на ноги. Мы быстренько образовали круг и начали плести заклинания. Получалось не очень хорошо. Каждый из нас то и дело сбивался, произнося не ту букву или не то слово, а то и вовсе переставлял фразы местами. Оно и понятно: когда на тебя с минуты на минуту бросятся пять драконов, ты рискуешь забыть даже, как зовут родную матушку, не то что формулу третьей ступени энергетической мембраны, закрепленной замком Эгшега с тремя полусферами Храмба.

В общем, на это стоило посмотреть, но, к сожалению, свидетелей поблизости не нашлось. Не считая драконов, конечно. Они, на наше счастье, нападать не спешили. Глядя на их морды, можно было сделать вывод, что порошок Слядена все-таки действовал, хотя и не в полную силу. Возможно, наш гений что-то напутал, не доложил каких-то ингредиентов или ошибся в дозе. Со всей определенностью можно было утверждать только одно: драконам не нравился наш воздушный шар.

— Готово, — сказала Гермиона.

Я скептически оглядел наше совместное творение. Бледно-зеленоватый кокон силового поля окутал чудо воздухоплавания, делая пейзажи и небо несколько размытыми.

— Некоторое время выдюжит, — согласился Леопольд.

— Некоторое время? — спросил Тристан. — Да он может просуществовать хоть сто лет, ведь я его создал!

Мы хотели возмутиться и поставить маленького нахала на место, но в ход событий вмешались драконы. Все пятеро, словно по команде, вылетели из воды и взмыли вверх. Сопровождалось это вполне понятным шумом, ревом, плеском пенящихся волн и прочим. Драконы загудели в один голос, после чего принялись махать крыльями, осыпая окрестности дождем сверкающих капель.

Охваченные леденящим ужасом, ни больше ни меньше, мы заорали. Никто не избежал этой участи, даже закаленный в общении с монстрами иных измерений Сляден Исирод. Он разнообразил наш звуковой ансамбль, внеся в него голос маленькой девочки. Не уверен, но думаю, что так вопят юные леди, когда их отправляют чистить зубы на ночь. Вкупе с трубными звуками, издаваемыми нашими крылатыми друзьями, хор получился сногсшибательный.

Не знаю, когда я закрыл свой рот, но точно помню, что нас порядочно тряхнуло. Свалившись на дно корзины, я понял, что являюсь частью кучи-малы, в самом низу которой очутился несчастный отшельник.

— Приготовиться к отражению атаки!

Кто это сказал? Ну не я, это точно. Тогда, выходит, моя сестрица. Только у нее в нашей компании такое красивое сопрано.

Дыдых! Последовала вспышка и драконий вопль.

В этот момент я выглянул из корзины и увидел, что чудовища кружат вокруг нашего шара, ползущего уже через середину реки, и пытаются цапнуть его своими когтями. Движения драконов были замедленными, спасибо порошку, но все-таки весьма опасными. Когти, можно с уверенностью сказать, так и свистели над нашими головами.

Дракон, в которого Гермиона запустила электроразряд из заклинания Десяти Шаровых Молний, перекувырнулся через голову назад и грохнулся в воду, подняв колонну брызг до небес. «Славно-славно», — подумал я, но осталось еще четыре.

Дзинк! Другой дракон получил в физиономию чем-то летучим и неприятным. На этот раз его угостил Тристан, вопящий, как баньши. Мальчишка в очередной раз меня удивил. Свалить летучего гиганта один ударом — это надо быть действительно первым учеником в школе. Может, паршивец не врал?

— Браул! Ты намерен хлопать глазами, пока мы сражаемся? — спросил Леопольд, еще ничем себя не проявивший на почве драконоборчества. Он героически пыхтел, и делал это так, чтобы не оставалось сомнений в серьезности его намерений.

Конечно, я не собирался заниматься тем, о чем сказал соблазнитель служанок. Нет, я намеревался броситься в бой, и сделаю это, когда справлюсь с ватными ногами и кружением в животе. До той поры мне придется только наблюдать за чужими подвигами. А подвиги были. Как еще назвать то, что проделали мои соратники в следующие три жаркие минуты?

Драконы разъярились. Никто и никогда не давал им такого отпора, вероятно, даже злобный Вольфрам.

Не преувеличу, если скажу, что между нами и крылатыми монстрами развернулось настоящее эпическое сражение. Сражение вроде тех, которые сотрясали наш мир, когда он еще был юным, как Тристан Профитроль, и красивым, как моя сестрица. В те времена, если верить летописям и любителям изящной словесности, силы зла постоянно конфликтовали с силами добра, и чаши весов то и дело меняли свое местоположение. Легионы тьмы выползали из мрачных твердынь на Севере и затопляли собой цветущие долины и благоденствующие страны, чтобы предать их огню и мечу. В те грозные времена вы не могли чувствовать себя как сегодня. Ложась вечером спать, вы не могли дать гарантию, что поутру не обнаружите у своего окна или в садике чью-нибудь страшную морду, вооруженную кривым кинжалом. О спокойной жизни в те веселые денечки можно было лишь мечтать. В любой момент вы могли отправиться на войну и погибнуть в какой-нибудь грандиозной битве, которой историки, отсидевшиеся в тыловой зоне, дадут красивое название. Битва Десяти Воинств, например. Или — День Скорби и Крови. Или, чем демон не шутит, Резня в Золотой Бухте…

Я это к тому, что наша кошачья драчка с драконами по уровню шума и неразберихи вплотную приблизилась к давешним легендарным сражениям. Стороны так же орали, визжали и рычали (каждая на свой лад), так же размахивали имеющимся оружием, так же мешали друг другу и путались у однополчан под ногами, стремясь быть на острие атаки. Драконы атаковали нас со всех сторон, пытаясь разорвать наш драгоценный шар, но силовое поле решительно сопротивлялось их попыткам. Когти чудовищ скребли по мерцающему кокону, словно по твердой земле, но дотянуться до нас не могли. Этому можно было только радоваться, если бы не одно обстоятельство. Вскоре стало ясно, что драконы хотят свалить нас в реку, после чего, как сказал Сляден, утащить на дно. Они, по его словам, всегда так делают. Ну а на дне драконы, разумеется, нас съедят, ибо по своей чудовищной природе ничего иного просто не умеют.

Что и говорить, мы не были согласны с таким ходом событий и решили всеми силами противостоять коварным планам неприятеля. Тут-то и развернулась самая жаркая часть сражения. Чтобы не дать драконам уволочь наш шар под воду (а они толкали его обратно к середине реки), мы пустили в ход фаерболы, молнии, призрачные стрелы, жалящую пыльцу, дубинки-самобойки и прочие инструменты из боевого арсенала нашего волшебства. Воздух искрил и грохотал. Какая-то часть меня (видимо, та, которую поразил Чудовищный Синдром) раздухарилась не на шутку. Я готов был выпрыгнуть из корзины и вцепиться в горло ближайшему дракону — чудовище я или нет, в конце концов?!

В пылу схватки я несколько раз наступил на Слядена Исирода, валяющегося на дне корзины, случайно двинул локтем Леопольда под ребра и сам чуть не получил в глаз от Гермионы, размахивающей руками. Словно боксер, она молотила воздух верхними конечностями и бросала во все стороны боевые заклятия. Этим она повергла в ужас не только врага — драконы были смущены таким натиском, — но и нас, братьев по оружию. Ее локоть просвистел рядом с моей черепушкой, я отпрянул и налетел на Тристана. Только сейчас, когда горячка боя с меня чуть спала, я заметил, чем занимается мальчишка. Он стрелял из рогатки. Подготовившись к походу в Волшебную Страну, паршивец припас две горсти металлических шариков и теперь, не тратя времени на магию, успешно обрабатывал противника свистящей сталью. Каждый удачный выстрел юный герцог сопровождал бравурным улюлюканьем, а неудачный — рычанием, которое он, кажется, свистнул у зазевавшегося ягуара. Но, так или иначе, мальчишка наносил противнику немалый урон. Наши заклинания колошматили драконов почем зря, а металлические шарики жалили бедолаг во все места, особенно в глаза, ноздри и пасти. Кто из крылатых злодеев больше всего наглотался Тристановых снарядов, не знаю, но тактика его была весьма эффективной. Пыл наших противников несколько угас, хотя нельзя сказать, что сошел на нет. Сражение вступило в финальную фазу, когда стало ясно, что драконы отступают. Они отлетели на некоторое расстояние, продолжая кружить вокруг шара. Надолго ли?

— Гермиона, пора сматываться, — сказал я.

— Да знаю! Знаю! — фыркнула та. В ее жизни это была первая крупномасштабная битва, и, похоже, юная волшебница до сих пор не могла взять в толк, почему все еще жива.

Тут я был с нею солидарен.

— Кстати, — сказал я, выуживая Слядена Исирода из его норки на дне корзины, — почему это драконы не плевались в нас огнем?

— Да! Почему? — взвизгнул Тристан, уперев руки в бока. Сейчас он походил на того летающего хулигана, как бишь его… Питер Пэн, кажется.

— Порошок… — прожурчал Сляден. — Наверное, порошок… Раньше я сыпал его в реку именно для этого… драконы любили носиться по окрестностям и жечь все подряд…

Неистовый Странник обвис в моих руках, словно мокрая вязаная кофта, и скосил глаза на кружащие вокруг нашего защитного кокона силуэты.

— Сматываемся! Сматываемся! — проорал Леопольд, хватая себя за голову. — Сматываемся! Чего мы стоим? Сматываемся! — Последнее было адресовано моему правому уху.

Я сморщился и отпрыгнул в сторону, выпустив из рук специалиста по чудовищам. Сляден Исирод брякнулся на пол. Толку от него было мало. Начинаю подозревать, что слухи о его карьере преувеличены. Разве может человек, всю жизнь проведший в обществе монстров из различных измерений, вести себя, как морская свинка?

— Погоди, Леопольд, смыться мы всегда успеем, — сказал я.

— Да? Ты с ума…

— …сошел? Знаю.

Леопольд посмотрел на меня безумными глазищами. Интересно, кого он боялся больше — своего дедули или этих крылатых симпатяшек?

— Гермиона, что ты молчишь? — спросил Леопольд. — Между прочим, я не хочу погибать во цвете лет! У меня есть… Ирма!

— А я думала, она есть у моего братца! — Гермиона посмотрела на нас, словно на двух карманников, прихваченных с поличным.

— Что? Ты опять? — Ярость благородная вздымалась во мне, как волна. — Сколько мо…

— С этим разберемся потом. Теперь мне понадобится ваша помощь. Все берем палочки и приступаем к телекинезу. Надо вывести шар из этого пропащего места! Ну?!

Пришлось вновь сплотиться вокруг Гермионы. Только так мы могли вывести шар из опасной зоны — иными словами, унести ноги.

Драконы, впрочем, придерживались другой тактики. Вместо того чтобы смотреть, как мы машем им ручкой с почтительного расстояния, они снова бросились на нас. Нашему шару удалось пролететь всего каких-то тридцать метров и немного приблизиться к противоположному берегу реки, как вдруг произошла катастрофа. Когда драконы навалились на нас все разом, мы, конечно, подлили в наши заклинания еще пару ведер энергии и, кажется, переборщили. Что-то пошло не так. То ли телекинетический сгусток, толкавший нас на север, получился слишком плотным, чтобы держаться в стабильном состоянии, то ли он вступил в реакцию с защитным коконом, не знаю, но бабахнуло круто. Такое выражение подобрал бы к этому событию Тристан.

Если бы наше чудо воздухоплавания было шариком, выпущенным из громадной рогатки, то эффект бы получился тот же самый. Нас сорвало с места на неимоверной скорости, оглушило, завертело и понесло неизвестно куда. Мы не успели приготовиться, а потому нам оставалось только наблюдать, как земля проносится под нами со скоростью ипподромной лошади.

Одно хорошо — драконы остались далеко позади. Они и не думали преследовать нас, очевидно, считая, что мы применили какое-то секретное оружие и что связываться с нами небезопасно. Дурни. Было бы у нас секретное оружие, мы бы давно уложили их в драконьи могилы.

В общем, мы летели, точно падающий болид, разбрасывающий искры. В скором времени нам, по всей логике, предстояло во что-нибудь врезаться, и мы сделали это. С законами природы не поспоришь, особенно когда на пути сплошной стеной вырастает лес.

— Сделай что-нибудь, Гермиона!

Кажется, это я нашел в себе мужество воззвать к самой героической личности из нашей компании. Но это все, на что я оказался способен и что успел сделать до того, как воздушный шар соприкоснулся с деревьями.

Раздался страшный треск, а потом грохот, ознаменовавший гибель туго надутого баллона. В тот же миг я почувствовал сильнейшее сотрясение во всем организме, и вселенная начала переворачиваться. Переворачивалась она по часовой стрелке, причем набирая обороты. Кажется, я летел, ломая ветви и срывая сочную листву. Да, так точно. Летел. Недолго. Браулу Невергору вечно не дают насладиться чем-нибудь всласть. Хотя бы вот этим полетом. Столкнувшись с чем-то твердым, я остановился, причем звук, который исторгся из меня, вполне мог сойти за предсмертный крик хорька, на которого уселась дородная белошвейка.

Что было дальше? Не знаю. То есть судьба скрыла от меня ближайшее после столкновения будущее, но далекое выплыло наружу сразу же, как только я пришел в себя. А ведь говорила мне моя родительница, что я рожден для сплошных неприятностей, говорила. Но я не верил. Я — одно сплошное недоразумение на генеалогическом древе нашей фамилии. Разве позволила бы себе графиня Эльфрида, летая на воздушном шаре, столкнуться с вековечным лесом? Нет. Без вариантов.

Утешало одно: что судьба была сильнее меня и что участь мою разделили еще несколько человек.