Брачные игры чародеев

14

Открыв глаза на этот раз, я увидел перед собой незнакомое женское лицо. Понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: лицо принадлежало выписанной из герцогского дома служанке.

Действие снотворной магии закончилось. Я чувствовал себя разбитым, как фарфоровая свинья-копилка, свалившаяся с полки.

— С трудом, но я приготовила вам обед. На кухне такой тарарам, что уборку там делать придется не меньше недели, — сказала Селина. — Встаньте и подкрепитесь.

Домомучительница успела порядком выдрессировать меня, и теперь Браул Невергор безоговорочно подчинился. К тому же мысль насчет подкрепления сил была недурственной.

Оказывается, Селина сумела доволочь меня до одной из комнат на первом этаже и водрузить на кушетку. Чтобы не слишком походить на восставшего мертвеца, я сначала сходил умыться, а затем произвел беглый осмотр окрестностей. Тоска обуяла мой разум. Моя душа затрепетала. Согласитесь, катастрофы, подобные той, что произошла только что в моем доме, несколько расстраивают.

— Где Тристан? — спросил я, поедая копченый окорок.

— Где и был, — проворчала Селина. Она успела привести себя в то, что условно можно было назвать порядком. — Паршивец до сих пор висит в лаборатории под потолком.

— Ага, и он не в силах что-либо сделать. Юный герцог надежно упрятан внутри энергетического пузыря, — ответил я, глотая, почти не прожевывая, куски. — Хм… меня греет мысль, что Профитроль-младший может оставаться там бесконечно долгое время…

— Вы правы, ваше сиятельство, — отозвалась Селина, вооружаясь щеткой на длинной ручке и нацеливаясь на то, что когда-то было чайным сервизом на сорок шесть персон, а теперь живописно рассыпалось по полу. — Его следует наказать. В родительском доме он, конечно, позволяет себе многое, но подобного безобразия я не припомню.

— Угу, — сказал я, наливая кофе и добавляя в него сливок.

Я задал еще несколько вопросов о славном прошлом юного изверга и пришел к выводу, что выходки, подобные сегодняшним, для Тристана — обычное явление. Как, впрочем, и клятвенные обещания больше никогда так не делать.

— А вы не видели жабу? До недавнего времени она сидела в аквариуме и, по-моему, наслаждалась жизнью. Не случилось ли с ней чего-нибудь… Жабы, насколько я знаю, достаточно хрупкие создания и могут не выдержать близкого знакомства с шутками пикси.

— Жабу? Видела. Когда я проснулась и пошла оценить обстановку, она ползала по коридору. Она вам дорога?

Я поразмыслил, не открыть ли девушке всю правду. И решил, что ничего страшного не будет. Теперь мы вроде боевых товарищей — пережили такое, что иным и не снилось. Это должно сблизить нас и прочее.

Я рассказал краткую историю домомучительницы, закончив визитом Гермионы Скоппендэйл. Селина не слишком удивилась.

— Правильно сделали.

Ответ меня поразил. Значит, никакой солидарности? Хм! Обычно представители классов, занимающихся обслуживанием аристократического населения, проявляют недюжинную корпоративную сплоченность. Они горой встают друг за друга, стоит лишь разлететься слуху, что некую трудолюбивую особу в фартучке притесняет какой-нибудь высокородный хмырь.

Селина ничего такого, насколько я понял, проявлять не собиралась. Без обиняков она заявила, что я ей нравлюсь как хозяин и, хотя, по ее мнению, нуждаюсь в некотором руководстве, она против тирании, гнусно развязанной против меня жабой, то есть Гарнией.

Но это же замечательно! А нельзя ли оставить Селину здесь? Поменяться? Я бы с удовольствием уступил свою домомучительницу Профитролям.

Селина выслушала мое предложение. И задумалась.

— Рассмотрите этот вариант со всех сторон, — сказал я. — Тщательно. Что мой дом в сравнении с поместьем герцогов? Лачуга! Следовательно, и поддерживать его в порядке гораздо проще.

— А вы не из тех, кто любит тискать в углах молоденьких служанок? — спросила Селина.

Эх, простая, прямолинейная душа!

— Нет.

— А щипать их в отдельном кабинете?

— Ни в коем случае! Ни в отдельном, ни в каком-либо другом! Я кроткое, безобидное создание, Селина!

Она посмотрела на меня. В таких случаях смотрят с прищуром, пытаясь понять, в чем подвох. Я бы тоже хотел понять, но точно знал, что не держу фигу в кармане.

— Ладно, я подумаю.

И принялась за уборку, оставив меня во власти радужных мечтаний. Если Селина даст согласие, какие деньки наступят!

С другой стороны, своего согласия может не дать Гарния… Я уже не говорю о буре негодования со стороны моей волшебной родительницы. Ого-го!

Хорошо. Как говорила одна умная женщина, я подумаю об этом завтра!

Подкрепившись, я прошелся по своим владениям, взял шкатулку с пикси и убедился, что она надежно заперта. Пикси в плену вели себя смирно. Изнутри не доносилось ни звука. Поколдовав, я присобачил к шкатулке дополнительное заклятие, усиливающее замок, и положил вещицу в шкаф. Для этого, правда, шкаф сначала пришлось поднять и поставить на прежнее место.

Уф! Что дальше? А! Профитроль-младший. Его проблема стояла на повестке дня на первом месте, и надо было ее как-то решать. Будь это мой отпрыск или хотя бы племянник, я бы не моргнув глазом оставил хулигана в пузыре на недельку. Это послужило бы ему уроком и привило привычку размышлять над собственными поступками. Но я имел дело с плотью от плоти могучего Ойли Профитроля, а его детей нельзя наказывать, как всех других. Не знаю, какие меры принимаются в этой связи в поместье герцога, однако мне нельзя было рисковать.

Спустившись в лабораторию, я увидел, что Тристан спит. От нечего делать его молодой организм погрузился в мир грез.

Понимая, что выхода нет, и жалея об этом, я убрал пузырь. Тристан свалился на пол и за вращал глазами. Увидев над собой Браула Невергора, мальчишка замер в ожидании. Ждал батога? К сожалению, его не было.

— Ну? — спросил я. — Как ты смотришь на то, чтобы сделать несколько выводов из своего поведения? Безобразного Поведения, прошу заметить!

Юный волшебник стоял, потупив взор, и его щеки заливал кармин. Заодно я напомнил ему об обещании и нашем пакте, заключенном недавно. Прочел лекцию о высокой ответственности, какая лежит на отпрысках родовитых семейств, и социальном значении хорошего поведения. Я не особо рассчитывал на эффект — пригретые на груди змеи остаются змеями до конца своих дней, их повадки не могут измениться. Хорошо только, что мучиться мне с Профитролем-младшим недолго. С каким удовольствием я спихну его Гермионе — пускай воспитывает до посинения! Так я смогу прикокнуть двух зайцев — досадить моей сестрице и обеспечить Тристану хорошего надзирателя. Уж с ней-то малолетнему извергу трудно будет расслабить пояс и буровить прическу.

Мечты были сладостными, но расслабляться рано. Суровая реальность напомнила мне, что дом мой разрушен и требует к себе большого внимания.

— Ты сейчас же возьмешь щетку и пойдешь помогать Селине, — сказал я. — Ты приговариваешься к штрафным работам впредь до того момента, пока я не решу, что срок наказания истек. Понятно?

— Я сын герцога Гевейнского, — пробурчал Тристан.

— Если ты думаешь, что герцогским отпрыскам полагается только разрушать, то ошибаешься. — В моей руке появилась щетка, которую я телепортировал из другого конца дома, из кладовой. — Держи! Кстати, что ты собирался сотворить? Как лабораторию открыл?

— Шпилькой открыл, — ответил Тристан. Он был сейчас самым несчастным из детей Мигонии. — Замок никудышный.

— Зачем создал портал?

— Я не создавал, он сам. Я только… хотел поглядеть… очень скучно у тебя дома…

— Не верю. Ты просто мелкий пакостник. А если и дальше будешь так себя вести, то станешь большим пакостником. Тебя не будут любит в обществе!

— Ну и не надо! А ты сам таким не был? — съязвил Тристан.

— Нет. Может быть, только на сотую часть.

— Ага, так я и поверил!..

Тристан обвел взглядом то, что когда-то было местом, где я занимался магией.

— Хорошая была лаборатория. Я думал немного попрактиковаться, нам настоятельно рекомендуют делать это на каникулах.

— Если дело в этом, дорогой друг, почему ты ничего не сказал мне? Мы оба волшебники, и, если бы ты попросил разрешения, мы бы, уверен, нашли общий язык… Ага, понял, ты не привык просить? Уверен, что все равно откажут?

Бедный ребенок!..

«Бедный, бедный», — отозвался язвительный голос внутри меня. Не верь ни единому его слову. Он прямо сейчас вынашивает проекты новых злодейств.

— Я не хотел отвлекать тебя от важных дум, — сказал Тристан, но звучало неубедительно.

— Ну, так или иначе, ты нарушил два пункта нашего соглашения. Первое — не пакостить, особенно в моем доме. Второе — ни под каким видом не приближаться к лаборатории. За это ты и наказан! Селина ждет подкрепления, поэтому — вперед!

Тристан поглядел на меня, словно капризный принц. Краснота на щеках, в глазах — могучий пламень, какой обычно зажигается у тех, кто считает себя несправедливо обвиненным.

Профитроль-младший отбросил щетку и выпятил грудь.

Я ждал.

Чем пользуются в таких случаях экзекуторы, на которых возлагают ответственную миссию по наказанию герцогских отпрысков? Ремнем или розгами?

Дело в том, что я все меньше и меньше был склонен оглядываться на условности. Ну выше меня этот отрок по иерархическому положению, ну и что? Зад-то у него не из бриллиантов — точно так же опухнет, если применить к нему воспитательный инструмент.

— Я хочу есть! — заявил Тристан, первым нарушив молчание. — Если с этого дня я несчастный, несправедливо обвиненный узник тиранического режима, то требую, чтобы со мной обращались уважительно.

— Как ты себе это представляешь? — спросил я.

— Трехразовое питание!

— Ну, это легко устроить.

— Да? Э…

— Но Селина должна будет приготовить тебе хотя бы одно из этих питаний. Значит, ей придется бросить уборку Следовательно, так или иначе, взять щетку тебе просто необходимо. Пока ты весело машешь ею, твой обед будет шкворчать на сковородке, ожидая приятной встречи. А когда ты с удовлетворением утрешь пот со лба, глядя на плоды своих трудов, ты получишь порцию пищи земной. Возможно, немалую порцию. Между прочим, последние педагогические исследования умнейших волшебников нашего королевства однозначно утверждают: ничто так не облагораживает трудных подростков, как созидательный труд. Тяжкий созидательный труд.

Ошеломленный моей речью и раздавленный аргументацией, Профитроль-младший отправился наверх. У выхода из лаборатории мальчишка обернулся.

— Сейчас я деморализован, — сообщил он. — Но когда соберусь с силами и вытру с удовлетворением пот со лба, я дам тебе достойный ответ, Браул!

Ой-ой, какие мы страшные!

— Я буду с нетерпением ждать, Тристан.

— Не забывай, что все эти воспитательные штучки на меня не действуют, — сказал отрок, краснея от злости. — Многие пытались, и где они все?

— Где?

— Э… не знаю. Неважно. Суть в том, что я — это я.

— В том-то все и дело.

Профитроль-младший вытащил из своего арсенала жалобный взгляд голодного котенка, однако его встретил мой гранитный фасад.

— Ничего не выйдет.

— Это мы посмотрим.

— Война?

— Не думаю. Просто я реалист, — сказал Тристан, собираясь гордо удалиться.

— Эй! Ты забыл щетку!

Несчастный изверг взвыл, как сгорающий феникс.

Хотя бы на время, но я одержал победу. Противник был разбит по всем показателям и обратился в бегство, так что пятки сверкали. Стоило ли этому радоваться? Да ладно, я имею право после всего, что произошло, позволить себе немного самодовольства. Браула Невергора судьба постоянно швыряет в разные стороны, причем делает это безжалостно, и немудрено, что он воспринимает редкие минуты передышки с таким восторгом.

Редкие минуты… В этом горькая правда. Очередной швырок судьбы назревал уже давно и не преминул осуществиться буквально через пару минут.

Пока я торчал в разгромленной лаборатории с рассеянной улыбкой на устах, в дверях появилась Селина. Узрев меня с такой физиономией, она, несомненно, снова взвесила все «за» и «против», касающиеся вопроса перехода ко мне на службу, и сообщила:

— К вам какая-то дама! Она в холле. Только что пришла.

— А?

Селина повторила свою речь, добавив:

— Если она вам не нужна, я могу спустить ее с крыльца.

— Зачем же? Я приму ее. Хотя… — О ужас! Мой дом сейчас явно не предназначен для дам! — Хотя…

— Ну, так я спускаю? — спросила служанка.

— Она не назвалась?

— Я забыла спросить.

— Гермиона Скоппендэйл?

— Понятия не имею.

Я вдохнул и выдохнул. Пора брать быка за рога.

— Ладно, я сам.

Заинтригованный и помятый, Браул Невергор отправился наверх, чтобы явить себя взору таинственной незнакомки.