Боги Бесконечных Земель

Глава 6

Дан проснулся в просторном помещении, залитом солнечным светом.

Некоторое время лежал, пытаясь восстановить в памяти череду событий, которая привела его сюда, в непривычно мягкую кровать.

Итак, вчера он отключился в присутствии спасителей-магов, что избавили его от ночных монстров. После этого сознание возвращалось на краткие мгновения, и он кое-как улавливал происходящее.

Вот его несут куда-то на носилках. Сияние и невесомость… Вот обтирают мокрой тряпкой, мажут пахучей прохладной мазью, бинтуют.

Он растерянно коснулся пальцами подбородка. Шея и часть щеки в бинтах. Кисти и предплечья тоже. Бинты необычные, желтоватые, слабо пахнут корицей и сандалом — у однокурсника был парфюм с таким запахом. Тонкое одеяло и простыни тоже имеют желтоватый оттенок, с более темным рисунком из витых линий.

Ничего не болит.

Кожа во многих местах неприятно зудит, но это слишком никчемная неприятность в сравнении с тем, что ему довелось пережить.

Он жив и находится, судя по всему, в безопасности. Вопреки всему. Требуется время, чтобы переварить эту новость.

Он перевел взгляд на высокие окна с качающимися полупрозрачными занавесями. Сквозь них просвечивает голубое небо с мелкими кудрявыми облачками и неотчетливые силуэты разнообразных зданий.

Возле кровати на бронзовом штативе висит круглый флакон. Трубка от него тянется вниз и исчезает под бинтами в районе локтевого сгиба. Капельница.

Выглядит она как-то странно, не как медицинское устройство, а что-то из далекого прошлого, когда ездили на паровых каретах.

Снаружи доносится пение птиц и журчание воды. Какая-то птица вскрикивает громко и печально. Эти отрывистые вскрикивания звучат очень музыкально. Прежде Дан никогда не слышал таких звуков. В целом же относительно тихо и спокойно.

Дан снова сосредоточился на ощущениях в теле. Боли нет совсем. Кажется, можно легко встать.

С радостным предвкушением он шевельнулся, и раскаленная игла боли пронзила позвоночник. Он вскрикнул.

— Проснулся? — послышался откуда-то сзади знакомый голос. — Долго же ты спал!

Дан осторожно повернул голову. У изголовья в широком кресле, забравшись с ногами, сидел парень в красном, Ракеш. На сей раз он был в другом наряде, белом, но с красными элементами и без рукавов. Наручи оставались те же. Бицепсы и трицепсы у парня нехило этак были развиты.

“Где я?” — чуть не вырвалось у Дана. Он вдруг осознал, как по-идиотски звучит этот вопрос. Словно в слезливой мелодраме, когда герой пробуждается после амнезии.

Поэтому спросил иначе:

— Это еще одна Земля? Не та, где черные твари?

Голос у него был сиплый и слабый.

— Верно! — оживился Ракеш. Спрыгнув с кресла, он подошел к окну. По пути едва не уронил капельницу, но успел ее подхватить. Усмехнувшись, пояснил: — Это я специально!

Дан только сейчас обнаружил, что его переодели в что-то вроде пижамы с короткими рукавами из светло-серой тонкой ткани, очень приятной на ощупь.

Ракеш кончиками пальцев коснулся края занавеси, и та отлетела в сторону, как от сильного порыва ветра. Это была магия, не иначе. Ракеш отодвинул створку окна в бок — она каталась на шарнире. Сразу повеяло свежим теплым влажным ветерком.

Ракеш торжественно объявил:

— Ты на самой великой из всех Бесконечных Земель — на Ади-Двипа.

Дан повернул к окну голову, щурясь от света и ветерка.

За окном протянулась белая каменная терраса. На ней в больших горшках росли причудливые декоративные деревья. За террасой вздымались величественные каменные здания с причудливыми черепичными крышами, углы которых иногда были загнуты вверх.

Видимо, помещение, где лежал Дан, располагалось не на первом и не на втором этаже, а выше. Отсюда открывался восхитительный вид на город, чьи здания и улицы взбирались по склону титанической горной гряды. Ее бело-голубые туманные вершины нависали над городом вдали.

В синей выси плавно и беззвучно летали темные точки, слишком крупные для птиц. Вертолеты? Самолеты? Но почему нет звука?

Пахло зеленью и экзотическими цветами. Подобный аромат Дан вдыхал лишь однажды в оранжерее в Лесном. А еще пахло солью, как от моря.

У него снова закружилась голова — не от слабости, а опьяняющих ароматов.

Ракеш протянул ему половинку разрезанного мангостина. В толстой красноватой кожуре белели нежные дольки. Дан взял фрукт, попробовал. Вкус потрясающий.

— Ади-Двипа? — переспросил Дан.

— Да. В городе городов Антарапуре. Не слышал?

— Нет.

— Нет? — поразился Ракеш. — Ни разу? Значит, ты тоже с Земли Нижнего Круга?

— Что такое Нижний Круг?

Ракеш запрыгнул в кресло и взмахнул рукой, в которой была вторая половинка мангостина.

— Условность, и ничего больше. Бесконечные Земли условно группируют в три Великих Круга. Нижний, Средний и, как ты сам понимаешь, Верхний. Ади-Двипа находится в Верхнем Круге.

Дан подумал.

— Зависит от того, с какого конца смотреть?

Ракеш рассмеялся.

— Точно!

— А сколько всего Земель?

— В Нижнем круге? Бесконечное число. В Среднем уже можно сосчитать… кажется. А меньше всего в Верхнем. А вообще, они ведь так и называются — Бесконечные.

Дан помолчал. Потом спросил:

— Я могу найти свой мир?

— Если повезет. Но это сложно. В Нижнем Круге Эмиссары бывают реже всего.

— Кто бывает реже всего?

— Мы. Ирис, Киран и я — мы Эмиссары. Мы ходим по Землям, занимаемся разведкой, выполняем разные миссии.

Вообще-то Ракеш употребил другое слово — не миссия, а “ка́рман-ка́рья”. Но мозг перевел на автомате.

Ракеш, а до него Ирис изъяснялись на чужом языке, похожем на родной язык Дана, но ином. Дан как-то навострился вникать в смысл после общения с чужаком.

— Кто-нибудь из вас ходит в маске? — тихо спросил он.

Ясное дело, что чужак — не из Эмиссаров. Иначе зачем ему спасать Дана? Чужак превратил Камень-град в зомбилэнд, а Дана бросил умирать на заброшенной Земле. Но все же надо проверить.

— В маске? — удивился Ракеш. — Иногда да. На праздниках, например. Или если миссия требует.

Он снова выпрыгнул из кресла и уселся на краю постели. С горящими глазами спросил:

— Как ты попал на ту Землю? Ты умеешь ходить через мандалы?

Новоприобретенный внутренний переводчик почему-то не перевел новое слово. Наверное, в словаре языка Приполярья такого слова не сыскалось.

Дан не успел ответить — распахнулись широкие двери, и вошла Ирис, холодная и эффектная, как и в первый раз. Во всем белом, но на сей раз наряд куда более открытый: обтягивающий топик на бретельках и длинная юбка, больше похожая на парео. Топик открывал загорелый мускулистый живот и тонкую талию. На руках выше локтя красовались золотые (на вид) браслеты и виде свернувшихся кольцами змей. Волосы снова собраны в высокую прическу, которую держит длинная заколка.

“А она красива, — отметил Дан. — Если бы еще спесивую мордочку не корчила…”

Она глянула на Дана ледяными миндалевидными глазами и быстро перевела взгляд на Ракеша.

— Что ты тут делаешь?

Тот соскочил с кровати.

— Прости, благородная Ирис.

— Никто из посторонних не должен сюда приходить. У нас всех есть свои дела.

Ракеш поклонился и суетливо убежал.

Вопреки ожиданиям Дана, Ирис удалилась вслед за Ракешем.

Дан остался один. Голод и жажда совершенно не мучали, что само по себе явление непривычное. Как-то успели его подлечить и накормить, пока он валялся в отключке…

Чуть позже пришел врач в белом халате — старый, смуглый, круглолицый, с густыми седыми бровями и длинной жиденькой бородкой.

“Интересно, Ирис тоже врач? Ходит в белом”, — подумал было Дан, но тут же отринул это соображение. Никакая она не врач. Разве что подрабатывает хирургом, вместо скальпеля у нее — двухметровый меч, а из операций может провернуть лишь ампутацию головы без наркоза. Что касается белых одежд, то, видать, вообразила себе невесть что, вот и выпендривается. Слишком у нее гонор большой, таким в медицине делать нечего.

И Ракеш к ней обращается с приставкой “благородная”. Что в ней благородного-то?

Лысый врач накормил Дана сладковато-солоноватой жидкой кашей с мелкими зернышками, быстро растворяющимися во рту. После нее сразу накатила приятная сытость.

В тот же день ему предоставили кресло на колесах. Он выехал на обширную террасу за окном, посидел в тени декоративных деревьев, полюбовался видами.

Вот тогда он наконец смог увидеть город Антарапур во всей красе с высоты предгорий.

Город начинался на берегу сине-зеленого залива, в котором пестрели разноцветные и разнокалиберные корабли, издали кажущиеся игрушечными. Заходящее солнце сверкало в водах океана. От берега город карабкался в горы ступень за ступенью. Черепичные и каменные крыши зданий, башни, золотые конусовидные сооружения с длинными пиками, похожими на антенны, величественные каменные здания со сложным рельефом, многоуровневые пагоды, заросшие цветами и садами террасы, искусственные водопады и древние, поросшие зеленым мхом статуи, — все это был город городов Антарапур.

Он был настолько живописен, что через короткое время зрение просто уставало от всего этого великолепия и начинало воспринимать красоту как нечто само собой разумеющееся.

Выяснилось, что “палата” Дана расположена на третьем, последнем этаже здания, утопающего в зелени и окруженного террасами и галереями. С соседними зданиями “больница” — если это была больница — соединялась крытыми переходами, образуя целый комплекс.

Этот комплекс был выстроен довольно высоко в горах. Город тянулся и выше, но основная часть осталась внизу, и Дану достался отличный наблюдательный пост. Выше виднелись какие-то величественные храмы с белыми дисками на стенах и специальных башенках и все те же пышные сады. Стены храмов покрывали барельефы. Рассмотреть их Дан с большого расстояния не сумел и с сожалением вспомнил о монокуляре, который, судя по всему, навсегда остался в пустыне другого мира.

За границами города простирались сплошные джунгли, над которыми вились тучи птиц.

Кроме птиц, вдали над городом и горами временами пролетали гибкие крылатые аппараты. Крылья, кажется, перепончатые, махать не машут, но активно участвуют в маневрировании. Издали аппараты похожи на своеобразные планеры, но передвигаются уж больно быстро.

Дан заглянул за невысокую каменную ограду террасы — внизу другая терраса, еще шире, с крохотными круглыми бассейнами, где растут лотосы и плавают бело-красные рыбки.

…Вечерело. В синеющем небе повисла бледная, почти полная луна.

Дан все сидел и сидел в своем инвалидном кресле, потрясенный всеми этими экзотическими красотами. Раньше он и не предполагал, что такая красота где-то существует.

Собственно, совсем недавно ему и в голову не пришло бы, что есть другие измерения. Смешно об этом думать, но он до сих пор как следует не переварил все эти факты. Просто принимал, как данность, без толкового осмысления. События закрутились очень быстро, для размышления времени не оставалось.

Но сейчас время есть, а сам он тут, в Антарапуре… Так далеко от Камень-града, что расстояние не измерить никакими аршинами, километрами и солнечными годами.

Возьмем новорожденного — он принимает как данность тот мир и ту семью, в которых родился. Вопросами он, естественно, не задается. Почему именно здесь? Почему именно сейчас, а не во времена средневековых баронов или пещерных людей? Почему мальчиком, а не девочкой (и не наоборот)? Вот и Дан теперь как новорожденный. Не остается ничего другого, кроме как молча принять эту ситуацию.

С наступлением сумерек громче зазвенели насекомые. Из глубин памяти всплыл Камень-град с его тускло-серыми красками, дождливым небом и ночами, что длятся большую часть суток. И сердце тоскливо сжалось.

Ночью он несколько раз просыпался в страхе, что его обступили монстры. Рука тянулась в поисках плазменной пушки, но находила лишь чистые простыни.

Шляпа Макса! Где сейчас эта шляпа, с которой он не расставался все эти сумасшедшие дни и ночи?

Утром он спросил о шляпе пришедшего на осмотр лысого доктора. Доктор пожал плечами и ответил, что ему это неизвестно.

— Ложитесь, — велел он. — Я сделаю капельницу.

Но сегодня Дан пребывал в дурном расположении духа и послушно выполнять требования доктора не желал.

— Они сказали, что со мной поговорит какой-то Шен Дамон. Где он? Почему никто не приходит? Камень-град… мой мир в беде! Понимаете?

Доктор повторил:

— Увы, мне неизвестно, кто вы такой и когда Шен Дамон обещал вас посетить. Это не мое дело, я лекарь. Ложитесь, пожалуйста.

Изрекал он все это вроде бы вежливо, но в голосе сквозило столько презрительной надменности, что Дана передернуло.

— Все вы знаете, — сказал он. — Просто по-человечески объяснить не хотите. Я что, получается, пленник? Боитесь, что спрыгну с террасы и в горы сбегу?

— Вы не пленник, а больной. Вам нужно лежать и подчиняться велениям доктора…

— Я устал лежать!

Дан начал привставать, чтобы перебраться в коляску. Вчера ему подсобил доктор, а сейчас неизвестно, удастся ли провернуть это сложное дело самостоятельно. Но Дану было все равно, упрямства ему не занимать.

Доктор толкнул его в грудь, чтобы вернуть обратно на подушки. Довольно сильно толкнул. Вот это была ошибка.

Совместное житье с ночными монстрами в условиях мертвой пустыни здорово испортило Дану характер, и прежде не отличающийся мягкостью и покладистостью. Да и не мог подобный травматический опыт остаться без последствий.

Дан быстро выдернул из одной руки старика трубку капельницы и привычно наполнил ее энергией. Трубка затвердела, превратившись в оружие. Дан взмахнул трубкой, как дубинкой, и выбил флакон из другой руки доктора. Флакон отлетел в угол, но не разбился. А трубка обвилась вокруг шеи доктора, стянулась в петлю, и тот захрипел, задыхаясь.

Дан притянул к себе побагровевшее лицо доктора и проорал:

— Я! Должен! Поговорить! С вашим главным! Мой мир в опасности, мать твою!

Доктор правой рукой уперся в край кровати, а левую отвел назад, как для замаха. Над ладонью возник светящийся диск.

“Это еще что за фигня?” — подумал Дан.

Он приготовился отпустить доктора в тот момент, когда тот попытается ударить этим диском. Если хватку разжать внезапно, доктор потеряет равновесие, и никакого грамотного удара не получится. Тогда Дан угостит его хлестким ударом трубкой по лысой башке.

А дальше… Дан не думал, что будет дальше. Глядишь, кто-нибудь соблаговолит явиться на крики и поговорит с ним. А то тут все — кроме Ракеша — совсем берега попутали, ходят, задрав носы… Это бесит — особенно после всего пережитого.

Но удара со стороны доктора не последовало.

Кто-то, возникнув как из-под земли позади доктора, ловко и мягко перехватил его кисть, и диск сразу же растворился без следа. Этот же кто-то легко снял трубку с шеи старика; она почему-то перестала быть твердой, хотя Дан наполнял ее энергией.

Новый человек отстранил задыхающегося доктора, встал на его место и широко улыбнулся. Дан, дыша так же тяжело, как и спесивый старик, — из-за усилий и боли, — уставился на новоприбывшего.

Это был мужчина неопределенного возраста — может быть, лет сорока, а может, и пятидесяти с гаком. Сильно загорелый, как и все здесь, высокий, широкоплечий, мощного телосложения. Обнаженные руки — длинные и мускулистые. Под густыми прямыми бровями глаза навыкате, неожиданно чистого синего цвета, с веселой безуминкой. Длинные черные волосы собраны в увесистый пучок на затылке. Щеки и подбородок покрывает изрядная щетина. Одет в безрукавку карминно-красного цвета и такого же цвета просторные штаны на широком поясе. Под безрукавкой — шафраново-желтая майка с буквами, отдаленно похожими на “WМ”. На шее висят бусы из лакированных деревяшек с какими-то символами.

Неожиданный гость поинтересовался глубоким баритоном:

— Какие-то вы все разгневанные! А порочный круговорот гнева и насилия не имеет, между прочим, конца!

Некоторая дурашливость в его тоне плохо сочеталась со свирепой внешностью.

— Это недопустимое поведение с Держателем тайн! — возмутился доктор, к которому вернулись дыхание и спесь.

Человек в карминных одеждах беспардонно отпихнул того в сторону.

— Идите и отдохните, док. Я сам займусь пациентом. Он с далекой Земли и не в курсе, что с Держателем Тайн следует обращаться трепетно, подобострастно и ласково.

До старикашки, похоже, сарказм произнесенного не дошел.

— Надеюсь, Шен Дамон, вы ему это объясните!

— Пренепременно, — беспечно пообещал человек.

Доктор вышел из помещения с напряженно выпрямленной спиной. А человек улыбнулся Дану, пододвинул к постели кресло-коляску и сел в нее, соединив кончики пальцев.

— Вы Шен Дамон? — уточнил Дан.

Этот тип не то чтобы понравился Дану, но и отторжения не вызывал.

— Угу.

— Вы самый главный здесь?

— К счастью, не самый.

— Почему “к счастью”?

— Потому что самый главный всегда так же несвободен, как и самый ничтожный.

Дан слегка подвис от этой сентенции. Он почти совсем успокоился после вспышки гнева.

— Отдайте шляпу! И цепь, — потребовал он наконец.

Зачем он это сказал? И сам не знал. Просто приспичило, и все тут.

— Твои грязные шмотки выбросили — на них даже смотреть без содрогания нельзя. Но шляпа с цепью, кажется, уцелели. Шляпа, кстати, от дождя, а не солнца. Зачем тебе шляпа от дождя в солнечном Антарапуре? В ней будет жарко.

— Это память…

Шен Дамон приподнял густые брови и округлил толстые губы.

— А без нее ты потеряешь свою память? Это ведь просто кусок прорезиненной ткани не самого лучшего качества. Твои воспоминания куда качественнее этой шляпы — их невозможно порвать или испортить. Как тебя зовут?

— Дан… Данис. Кременев.

— Расскажи мне, Дан Данис Кременев, все, что с тобой случилось. Как ты попал на ту негостеприимную Землю, где нашли тебя мои ученики?

Дан начал неохотно рассказывать, но вскоре увлекся. Слушал сам себя и диву давался: не история, а сущее безумие. Но Шен Дамон внимал не перебивая, подперев одну обросшую щетиной щеку ладонью и рассеянно глядя куда-то мимо Дана своими выпуклыми ярко-синими глазами. Иногда он кивал и почесывал грудь над вырезом майки, поросшую курчавыми черными волосами.

Когда Дан дошел до магического глаза в небе Камень-града, Шен Дамон оживился.

— Опиши-ка поподробнее эту штуку!

— Вроде громадного белого глаза… С черной роговицей и зрачком… Висела прямо в воздухе метрах в двадцати над землей…

— Его покрывали зеленые потеки? Вроде соплей?

— Да!

Шен Дамон удовлетворенно покивал. Задумался.

Дан спросил:

— Вы знаете, что это было? И кто этот тип в маске?

Дамон снова покивал сам себе и вдруг сказал:

— Не представляю.

— Вы издеваетесь? — Дан нахмурился.

— Нисколько.

— Вы знаете, как все вернуть назад? Спасти тех, кто в Камень-граде?

— Нет, я тоже этого не знаю… Пока нет.

— Пока нет? Как это понимать?

— Всему свое время, Дан Данис Кременев. — Шен Дамон воздел крепкий палец. — Есть закон Естественной Вселенной. Надо следовать ему, и тогда все будет хорошо. Когда-нибудь мы найдем дорогу к твоей Земле и узнаем, что там произошло и как все исправить. Но сейчас мы дорогу не знаем. И остального тоже.

— Но вы узнаете и поможете? — допытывался Дан. — Или это все брехня, чтобы от меня отмазаться?

Шен Дамон пожал литыми плечами.

— Не хочешь спросить о себе? Не вылечим ли мы тебя? Сможешь ли ты ходить?

— Зачем? Чтобы вы сказали, что меня вылечит Естественный Закон Вселенной? — язвительно парировал Дан.

Нет, он, конечно, сознавал, что ведет себя нагловато и не совсем адекватно в отношении спасителей, которые ему ничего не должны. Дерется, требует ответов на вопросы, ехидничает. Но задравшая боль в позвоночнике не способствовала добродушию, хоть убей.

Дамон рассмеялся — вроде бы вполне искренне. Проговорил:

— А ты мне нравишься!

“Я твам… ты… нравится! Будди зрити!”, — сказал ему чужак в маске. Дан этих слов никогда не забудет. Как и всего, что случилось примерно в то же время.

Не этот ли пучеглазый фрик разгуливал по Камень-граду в маске?

Дан поглядел на его волосатую мускулистую руку — татуировки нет. Да и рука у чужака была тоньше и не такая волосатая…

Отсмеявшись, Шан Дамон наклонился вперед и легонько щелкнул Дана по лбу. Тот не успел среагировать.

— Мы избавим тебя от боли, если ты больше не будешь душить лекарей, — заявил Шен Дамон. — Но полностью не вылечим. Это я знаю точно. У тебя напрочь блокирована нижняя чакра. И вторая сильно пострадала. В Антарапуре нет возможности снять этот блок.