Боги Бесконечных Земель

Глава 3

Ливень прекратился уже после первой пары, но ночная тьма и не думала рассеиваться. Солнце не спешило вылезать из-за горизонта. Только ближе к обеду восточная часть неба окрасилась розовато-сиреневым, и ослепительный диск засверкал над неровным городским ландшафтом.

Жители Камень-града не строили иллюзий: солнце — это ненадолго. Через несколько часов оно вновь погрузится за мглистый горизонт. Еще до ужина.

Незадолго до заката закончилась последняя пара, и студенты, гомоня на разные голоса, потянулись к выходу.

По дороге домой пристал Макс. Все изъявлял благодарность.

Дан сначала просил его отвалить спокойно, потом грубо.

Не помогло.

Макс — неунывающее существо. Как Базиль. Наверное, у Макса тоже где-то в заднице процессор, настроенный на оптимизм. На него даже не рассердишься как следует.

— Отвали! — повторил Дан, когда они дошли до выхода с территории колледжа.

Макс остановился, надулся.

Их обтекали другие студенты. Все одеты в водонепроницаемые куртки, плащи, дождевики. Девчонки — с разноцветными зонтами.

— Да чего ты такой злой-то?

Дан тоже остановился и уставился сверху вниз на Макса.

— Я не злой. Понял? Был бы злой — дал бы тебе по шее. И не добрый. Был бы добрый — нянчился бы с тобой до самой смерти. И не равнодушный. Был бы равнодушный — прошел бы мимо, когда тебя лупили.

Макс озадаченно спросил:

— А… какой ты?

Не хотелось Дану объясняться с этим дурнем. Но раз выручил и заговорил… Выходит так, чтобы теперь словно не Макс Дану должен, а наоборот. Странно и нелогично. Но Дан именно так себя и чувствовал: словно именно он Максу чем-то обязан.

— Самостоятельный, понял? Сам по себе. Вот мой друг.

И незаметно от остальных показал цепь, намотанную на руку под широким рукавом. Есть высокая вероятность, что Ромм возжелает свести счеты уже сегодня. У дебилов вроде Шпалы других дел обычно не бывает.

Лицо Макса при виде цепи расплылось в немного испуганной и восхищенной улыбке.

— Ох, круто… Ты всегда ее с собой носишь?

— Всегда.

Повисла пауза.

Дан пошел по улице, Макс заспешил следом. Ну и как от такого избавиться?

Вода с веселым и энергичным журчанием стекала по канавам и стокам, которые все тянулись на север, к океану. Ярко раскрашенный город сверкал и переливался в косых лучах розового солнца, всюду лежали длинные фиолетовые тени, сверху нависало тусклое небо с молочно-белыми звездами на северной половине. Воздух был неподвижный и теплый, в нем носились облака мошкары.

Студенты, оживленно переговариваясь, топали сапогами по чавкающему мху и лужам, пихались, хохотали. Обычные загруженные взрослые прохожие от этой орущей толпы шарахались.

На западной стороне, над приземистыми городскими строениями вертикально вверх поднимался дым из высокой трубы торфяной электростанции.

Нарушив молчание, Макс вдруг предложил:

— Давай, я тебя кофе угощу!

Дан покосился на него. Кофе — штука редкая и нереально дорогая. Во всем мире, конечно, остались запасы, в том числе в Ближнем Приполярье, но новых натуральных кофейных зерен добыть неоткуда. А что-нибудь из старых запасов достать можно только по большущему блату.

За всю жизнь Дан пробовал кофе пару раз, ему понравилось. Хотя, возможно, не из-за вкуса, а из-за редкости и элитности явления. Когда пьешь такой редкий напиток, воображаешь себя невесть кем.

— Откуда у тебя кофе? — спросил Дан.

Макс хитро оглянулся. Сдвинул шляпу набекрень. Дан свой дождевик успел снять, свернуть и запихать в рюкзак. Они уже достаточно далеко отошли от толпы студентов, возвращающихся по домам.

— Тетка привезла. Ей на военной базе дали в качестве премии за долгий и плодотворный труд. Типа того. У них там и не такие ништяки есть.

— Твоя тетка работает на базе?

— Ага. Я же говорил.

— Я не слушал.

Макс не обиделся.

— Ну так что?

— Пошли, — не стал ломаться Дан.

Они двинулись домой к Максу.

Камень-град при желании можно обойти вдоль и поперек за пару-тройку часов, если здоровья много и сапоги крепкие. Высоких зданий в нем нет в принципе. Спальных районов — пять штук, в основном на южной стороне, на возвышении. Государственные здания в центре. А на севере — частные хозяйства, куча заброшек и несчастный политехнический колледж, в который Дану каждый день пилить. На западе — торфяная электростанция и горный комбинат. Военная база — на юго-востоке, на некотором отдалении от окраины.

Вдвоем они пересекли пустырь с торчащими из почвы старыми сваями снесенного строения и двумя древними сломанными вездеходами, проржавевшими насквозь и вросшими в вечно сырую землю. После пустыря миновали широкий проспект аж в две полосы движения. Сейчас, правда, никакого движения на нем не наблюдалось.

На проспекте им попалась знакомая девчонка по имени Ната. Дану она нравилась, но он до сих пор к ней не подкатил. Кажется, у нее уже был дружок, какой-то военный хмырь с базы. Дана восхищала ее гладкая кожа, кровь с молоком — будто светящаяся, “лунная”, как он называл ее про себя. И волосы светлые-светлые, почти белые. И брови такие же.

И вся эта блондинистость Нате идет. Инопланетная у нее красота. Кажется: коснешься ее — она и рассыпется в облако светлых мотыльков, похожих на снежинки…

Макс обретался на самой окраине, оттуда рукой подать до базы. Дом у его родителей был частный, с загоном для оленей и более мелкой живности. Сейчас олени пасутся в тундре. На приусадебном участке белеют горбы теплиц из оптической коллагеновой пленки. Со двора открывался чарующий вид на желто-зеленую равнину, покрытую мхом и лишайником, усеянную многочисленными блестящими озерцами.

Дома у Макса не было никого, все на работе. Их встретил лаем мохнатый белый пес, но тут же замолк после окрика хозяина.

Дан прошел следом за благодарным спасенным на кухню с яркими обоями и большим окном почти во всю стену. Макс сразу засуетился возле плиты, поставил чайник, принялся болтать о разной ерунде, развлекая гостя. Когда чайник закипел, залил кипятком кофе из пакетиков.

— А его варить не надо? — спросил пристально следивший за его манипуляциями Дан.

Макс пренебрежительно махнул рукой.

— Это более крутая разновидность кофе. Быстрорастворимый! И сладкий, прикинь?

Дан пригубил чашку.

— Умм!

— Нравится? — обрадовался Макс.

— Угу.

— Приходи на следующей неделе. Тетка еще принесет!

— В друзья навязываешься? — усмехнулся Дан, ставя чашку на стол. — Я же сказал, что сам по себе.

— А почему? — Макс уселся напротив со своей чашкой, улыбнулся. Глаза честные и ясные, как у младенца.

— Что — почему?

— Почему тебе нравится быть самому по себе?

Дан насупился. Пожал плечами.

— Так проще. Ни от кого не зависишь. Никого не ждешь… Никем не обламываешься.

Макс подался к нему всем телом, навалившись грудью на стол.

— Тебя кто-то обломал? Кто-то заставил ждать?

Дан тяжело вздохнул.

— Знаешь, я очень хорошо сейчас понимаю тех троих, которые тебя сегодня отлупили… Спасибо за напиток, я пошел.

Поднялся на ноги — и вдруг отчетливо, как наяву, увидел в пустоте перед собой светящуюся конструкцию из сна. Сияющая сфера, внутри вращающиеся кубы, внутри кубов еще сферы и чудесные узоры… Дана пронизало необычайное ощущение нереальности происходящего. Его тело будто потеряло вес и чуть не воспарило в воздух. Он потряс головой, потрясенный испытанным ощущением.

— Ты чего? — встревожился Макс.

— Ничего. Мне домой пора.

— Я провожу.

Он тоже встал, нахлобучил шляпу и с решительным видом взял ручной фонарь. За окном успело стемнеть, пока они кофейничали. Солнце, едва поднявшееся над туманным горизонтом, снова нырнуло в вечный мрак и холод за пределами обитаемых миров.

Парни вышли из дома.

Над ними распростерся звездный шатер. Пес в будке заворчал и забряцал цепью. Макс включил фонарь, прикрикнул на пса.

Уличных осветителей здесь почти что и не было. Темноту рассеивали светящиеся окна дома, лампа над входом, фонарь в руке Макса и звезды на небе.

И вновь Дана посетило странное чувство. А еще он словно кожей уловил какой-то невидимый поток, идущий с равнины. Не ветер — ветра не было. Поток внимания и чужой энергии. Так бывает, когда кто-то сверлит тебя взглядом сзади.

И чувство светящейся сферы. Дан ее больше не видел, но воспринимал шестым чувством.

Выйдя за калитку, он пристально поглядел в сторону темной равнины.

— Что? — спросил Макс. Его глупые вопросы отвлекали. Дана нервировало, что Макс следит за каждым его жестом. Дан сейчас для Макса кумир, вот тот и не спускает с него восторженных глаз. Но это все равно бесит.

— Что-то… приближается, — пробормотал Дан.

Макс тоже посмотрел на равнину. Бросив быстрый взгляд, сказал:

— Да нет там нифига. Наверное, тебе кофеин в голову ударил…

— Ничего мне не… — начал Дан, но не закончил.

Совсем рядом ослепительно сверкнуло синим, затем красным, желтым, белым. Дан закрылся рукой от яркого сияния, еще ничего не понимая. Макс заорал, но сразу замолчал. Пес залаял неуверенно и трусливо; лай быстро оборвался, и пес затих в будке.

Проморгавшись, Дан посмотрел туда, где вспыхнуло, — это было в десятке метров от восточных границ усадьбы родителей Макса. Там набухал световой кокон размером с вездеход, если не больше. Или огромное яйцо, сотканное из радужных вспышек.

Необъяснимое явление резко погасло, оставив после себя расплывающиеся перед глазами разноцветные круги. Эти круги сформировались в сферу из сна. У нее был другой рисунок, и каким-то образом Дан запомнил этот узор. Словно он был ему когда-то очень давно знаком…

— Это что за фигня? — дрожащим голосом сказал Макс. — Испытания бомбы? Война снова началась?

Он нервно хихикнул. И сам осознавал, что это глупости. Если это бомба, отчего они до сих пор живы? И почему нет звука взрыва, почему тишина?

— Тихо!

Дан прислушивался. После вспышки он временно ослеп, и темно вокруг. Но чутье никуда не делось, он то ли слышал ушами, то ли воспринимал каким-то другим органом чувств, как к ним приближается нечто живое.

Где оно?

Может, бежать без оглядки?

Что, если вспышку подстроили Ромм сотоварищи, явившиеся отомстить Максу?

В тишине раздались легкие шаги. Макс подкрутил регулятор в фонаре, добавив яркости. Дан моргал, пытаясь разглядеть приближающегося. Наконец разглядел и решил было, что кто-то над ним с Максом задумал подшутить.

К ним плывущей походкой приближался человек в причудливой разукрашенной маске и пестром цветастом балахоне. Маска изображала рожу синекожего чудища с клыкастым ртом, жирными красными губами, вывернутыми ноздрями широкого носа, вытаращенными желтыми глазами. Два глаза как у человека, а третий вылупился с середины выпуклого лба. Голову венчала конусовидная аляпистая шапочка.

Маска была злобная, угрожающая, неприятная.

Макс громко поинтересовался:

— Это еще что за урод? К нам что, цирк приехал?

“Этот дурень никогда не научится фильтровать базар”, — подумал Дан.

Между тем ряженый сокращал дистанцию, а Дан напрягся. Что-то подсказывало: это не цирк, не розыгрыш. Не зря у него были видения аккурат перед появлением этого чуда в перьях.

Ряженый остановился в двух метрах от парней. Фонарь ярко освещал его. Пришелец заговорил мягким журчащим голосом — ни женским, ни мужским. И к тому же на непонятном языке. Отдельные слова вроде бы знакомые, а в целом ничего не понятно.

Дан и Макс переглянулись.

Человек в маске сделал паузу, ожидая реакции, не дождался и опять заговорил. Слова длинные, с обилием гласных букв, похожие на речь жителей Приполярья, но все же — Дан понял это со всей определенностью — то был другой язык, хоть и родственный.

— Не понимаем тебя, — отчетливо, по слогам, проговорил Макс. — Ты откуда такой? Маску-то сними! Чего ты ее напялил?

Чужак наклонил голову набок, прислушиваясь. Помолчал и снова принялся говорить. На сей раз получилось куда понятнее.

— Локия схранити оружие?

“Откуда он явился? — думал Дан, разглядывая маску. — И что за спецэффекты были при его появлении? Из Дальнего Приполярья, что ли? Но зачем маска? Действительно, наверное, цирк какой-то, а к нам сейчас их фокусник пристал, голову морочит… Но почему тогда у меня были видение и то чувство?.. А маска-то качественно сделана… явно не пластмассовая. Словно бы фарфоровая, искусно разукрашенная. Но фарфоровая маска тяжелая, запаришься таскать такую… И где отверстия для глаз? Как этот чудак нас видит?”

Макс тем временем продолжал переговоры:

— Чего? Какое тебе оружие нужно? Ты кто такой вообще, клоун?

Дан толкнул Макса в бок, сказал негромко:

— Макс, захлопнись.

Но тот и не подумал захлопываться.

— Не, ну это нормально вообще? В таком прикиде про оружие спрашивать? Он про базу, что ли?

— Кончай болтать! — прошипел Дан.

— Так война-то давно закончилась! — завопил Макс. — Дан, он, наверное, разыгрывает древнего шпиона. Какой-то фестиваль из Приморска приехал, видать! Нас скрытая камера снимает! А мы должны, как герои, выгнать шпиона!

Из Приморска-1 и впрямь иногда приезжали разные фестивали и цирки. Иногда устраивались необычные флешмобы, которые каменьградцы переваривали потом долгими зимними месяцами, обсуждая при каждом удобном случае.

Найдя подходящее объяснение, Макс заулыбался, по возможности незаметно огляделся. Подошел к чужаку вплотную. Пафосно провозгласил:

— Пошел прочь, шпион! Мы тебе не скажем, где храним оружие!

Дан хлопнул себя ладонью по лбу. Какой идиот!

Чужак легонько повел рукой в блестящей перчатке — и внезапно с ядовитым шипением сверкнула зеленая молния. Дан вздрогнул и отшатнулся. А Макса, в которого попала молния, на мгновение оторвало от земли, и Дан будто в замедленной съемке увидел, как тело однокурсника чудовищно изогнулось в воздухе, макушка чуть не коснулась пяток. Фонарь и широкополая шляпа упали.

Прежде чем осмыслить произошедшее, Дан бросился вперед, но снова вспыхнула молния, и Дан полностью потерял ориентацию в пространстве. В крестце зародилась дикая боль, расплавленным металлом скользнула вверх по позвоночнику до самой шеи, ноги и руки сами собой скрючились с такой силой, что затрещали суставы.

Боль была страшная, невыносимая, ранее никогда не испытанная. Дан разинул рот, чтобы закричать, но перехватило дыхание, а горло сдавило. Показалось, что он сейчас умрет.

Он упал наземь. Боль отступила, оставив тошнотворное “эхо” в потрясенной нервной системе. В голове свистело и шумело.

Он с трудом разлепил слезящиеся глаза. На земле напротив, освещенное лежащим фонарем, белело лицо Макса. Рот и глаза раскрыты, выражение удивленное и чуть обиженное. Из левого глаза, того, что внизу, вытекала одинокая слезинка.

Макс мертв, сообразил Дан.

Над ним склонилась фигура в балахоне и маске.

— Локия база? Локия схранити оружие? — повторил вопрос мягкий андрогинный голос.

Дан на полном автомате с трудом сел прямо на мшистой земле, скрюченным пальцами схватил шляпу Макса. Смял ее в руках. Взгляд не отрывался от мертвого сокурсника, который буквально секунду назад был жив и молол языком привычный бред.

— Тварь! — услыхал Дан собственный голос как бы со стороны. — Ты Макса убил!

Голос дрожал. То ли от гнева, то ли горя.

То ли от ужаса, что ближе к правде.

На автомате Дан высвободил велосипедную цепь, намотанную на руку, и со свистом нанес удар по чужаку. Попал прямо по уродливой маске, но удар пришелся будто по гранитной скале. Чужак даже не вздрогнул. Он протянул неспешно руки в черных перчатках — нет, металлических, тускло отблескивающих, — схватил Дана за плечи, сжал с силой тисков. Поднял в воздух, как маленького ребенка. Тем же невозмутимо мягким голоском пропел:

— Локия база?.. Где база?

Чужак словно учился языку на ходу, читая мысли Дана. Под черепом Дана пробегал не то холодок, не то электрические импульсы. Дан напрягся, и холодок растворился без следа.

Чужак удивленно покачал головой.

— Ты тат упрями! Ты паттити со мной! Будди зрити!

Разжал железную хватку, и Дан повалился наземь, не успев сгруппироваться.

Чужак вынул откуда-то из-под балахона две непонятные штуки, похожие на очень широкие и массивные браслеты, испещренные неведомыми письменами. Они тускло блестели в свете валяющегося фонаря. Чужак подбросил браслеты, и те послушно взмыли в пространство. Метнувшись к Дану, раскрылись, как две челюсти без головы и тела, и сомкнулись на руках повыше локтя. Дан почувствовал холод и тяжесть браслетов. Они оказались до того широкие, что охватили руки от подмышек почти до локтя.

Дан не успел отреагировать, как браслеты с неодолимой силой потянули его вверх. Он закричал от боли. Ноги, дрыгаясь, оторвались от земли, и он повис, удерживаемый левитирующими браслетами, в метре над заросшей мхом почвой.

Несмотря ни на что, пальцами одной руки он держал цепь, а другой — шляпу Макса. И сам не понимал, зачем он это делал. Слишком быстро происходило с ним удивительное и одновременно чудовищное.

— Локия база! — повторил чужак.

Против воли Дан чуть повернул голову и посмотрел в сторону базы. Вот же она, как на ладони… Все об этом знают, никакая это не тайна. Но что-то подсказывало: чужаку этого говорить нельзя. Однако, когда ты висишь между небом и землей, а магические браслеты сжимают твои руки, не до самоконтроля.

От внимания чужака не укрылся его маленький жест.

— Тат локия? Да, тат локия!

Он повернулся и плавной поступью, словно плывя над землей, отправился по равнине к военной базе. А Дан полетел следом — выбора у него не было. Он пытался бороться с браслетами, выскользнуть из них, но в результате только боль в плечах усиливалась. Это как с подъемным краном бороться, который поднял тебя за шкирку.

Они преодолели половину пути до обнесенной высокой бетонной стеной базы, когда к ним с шумом подкатил вездеход на широких и высоких колесах. Захлопали дверцы, из машины высыпали люди — все в военной форме, шлемах, с переносными плазменными пушками.

“Заметили со сторожевых вышек, — с удовлетворением подумал Дан. — Не спят там, и то хорошо…”

Тишину разорвали грозные вопли:

— Стоять! На колени!

Чужак почти не шевельнулся, но вспыхнула зеленая молния, осветившая тундру на километр вокруг. Еще раз… и еще.

Военные не успели сделать ни одного выстрела. Молнии косили их, как лазерный автосерп косит жесткий вереск в горах. Последняя молния попала в вездеход, и тот с оглушительным грохотом взорвался.

Горячая волна ударила по висящему Дану. Он зажмурился и отвернулся. Чужак же пошел дальше, не обращая внимания на бушующее пламя.

Мир сошел с ума.