Богатыристика Кости Жихарева

Гроза над Русью

… – Дурные знамения в княжеских палатах начались, – сообщил в очередной приход Тюремщик Томило. – Первое дело – прямо у князя за окном каждую ночь кувычет ночная птица – да так жалобно, словно всех в доме хоронит! Другое дело – по всем палатам ночами же катается круглая недотыкомка. Так ее знающие люди назвали… Идет стражник вдоль дверей, а она р-раз его под коленки! Бедняга и грохнется на спину, аж вся броня на нем загремит… А она захихикает и укатится!

– Быть беде, – уверенно сказал кузнец. – Недотыкомка обычно к мору и трясению земли.

– И ко смятению народов, – добавил Ставр Годинович. – Перед мятежами и бунтами…

Они начали вспоминать иные плохие приметы, языками цокать, охать и вздыхать, а Костя возликовал: наши пришли!

– Владимир Святославич даже кушать стали плохо, – сокрушенно молвил тюремщик. – Вон я вам сколько всего принес с ихнего стола!

– Дожил богатый гость Ставр Годинович, – скрипнул зубами гордый певец неволи. – Огрызками княжескими питаюсь…

– Неверно, – сказал кузнец. – Это не он нас подкармливает, а это мы его, мироеда, объедаем! Силы великие копим для грядущей борьбы! Можно сказать, князь веревку плетет, на которой мы его же и повесим. Побольше бы нам таких злых знамений!

Но в следующий раз Томило уже принес весть о настоящей беде.

– Ночью они подошли к Киеву, – рассказывал он. – Разожгли костры походные, а костров тех – как звезд на небе! Со всех сторон обложили град силы несметные!

– А как же застава? – скащал Костя. – Почему пропустили?

– Так богатыри же обиделись – то ли из-за хари сатанинской, то ли из-за тебя, молодца, – сказал тюремщик. – Вот и пропустили. А на княжескую дружину надежды нет: как до дела дошло, многие поразбежались. Я тоже, наверное, скоро поразбегусь… Потому что татарский посол сказал: Киев на дым пущу, князя в котле сварю!

– Все они так говорят, – отозвался Ставр. – Грозятся только, но он ведь откупится от ворога!

– Деньги-то не свои – наши, народные, – добавил Людота. – Жалко, что сварят Владимира-то, опять ускользнет он от нашей мускулистой рабочей карающей десницы…

«Вот это сто пудов анахронизм, – думал Костя. – Из-за меня теперь иго раньше положенного времени наступит! А если еще ученые причину узнают, так в учебниках про меня могут такое написать, что в школу потом не сунешься! Хотя… Если бы такое случилось, так оно бы уже так и сразу и было! Или только еще будет? Жесть какая-то получается…»

Не ведал учащийся Жихарев, что самостоятельно додумался до идеи временнОго парадокса!

– Какой такой посол? – спросил он.

– Да уж посол! Зовут Василий Иванович… Пока он только всех наших лучников посрамил, а теперь сидит, с князем во тавлеи во мудреные играет. На улицы киевские, на соборы… Владимирскую Горку князь уже проиграл!

– Зачем игру устраивать? – спросил Ставр. – Степняки ведь и так все захватят…

– Поглумиться, видно, решил, – сказал Томило. – Грозный посол: усищи – во! – тюремщик провел рукавом под носом. – Сабля – во! – вытер он рукав об штаны, словно бы вытаскивая клинок. – Ну да пошел я. Сыро у вас тут…

Дверь захлопнулась, вернулся мрак.

– Не печалуйтесь, – утешил кузнец. – Сейчас трудовой люд выйдет на улицы и даст отпор захватчикам, а потом освободительная борьба перейдет… в эту… Ну, как немцы бородатыя вещали!

– Жди! – презрительно сказал богатый певец. – Так они тебе и выйдут! Под лавками сидят и дрожат!

– И мы сидим, – сказал Костя. – Пока наверху беспредел идет…

– Нам-то что? – сказал Ставр. – Мы заточники безвинные. Нам ли за князя заступаться?

– Да, нету родины у торговца, – сказал Людота. – Вы мать родную продадите…

– Ах ты, потрох собачий! Да как ты смеешь меня, первого певца…

Костя уже приготовился разнимать товарищей по несчастью, но тут снова лязгнул засов, отворилась дверь.

Томила вернулся не один, а с каким-то косопузым боярином. Чтобы войти в узилище, боярину пришлось снять свою высокую шапку.

Тюремщик с факелом стоял позади, так что рожу косопузого было не разглядеть. Зато поклон вполне просматривался.

– Ой ты гой еси, млад Костянтинушко, – торжественно сказал боярин. – Победитель ты Змея Горыныча. Велел мне Владимир Красное Солнышко привести тебя пред очи его ласковые…