Боевые маги: несмышлёныши [СИ]

Глава двадцать первая: наконец-то…

Внизу, у кромки серого ленивого моря с уже хорошо заметными крапинками льда, светились огоньки.

— Дошли… — Карл, усмехнувшись, сел прямо на землю, на жесткую умершую траву. Поморщился, держась за бок, видно тянуло болью, травы и зелено-пахучая мазь Кодьяка не помогли.

Дошли? Наверное, хорошо.

Мари, выдохнув, даже не хотела снимать рюкзак, хотелось улечься с ним и спать-спать-спать. И, почему-то, вдруг стало все равно. Дошли? Отлично. Что осталось за спиной? Тысячи километров и миль асфальта, проселков, полей, лесных троп, нагорья, железной дороги и моря. И Лохматый. Вовсе даже не маг, взятый Карлом с собой специально, возможно, что на всякий случай, возможно, для такого же, как Кодьяк, стража Ледяного Замка. Здоровенный рыжий наглец, ставший Мари, как она поняла сейчас, ближе любых других товарищей и друзей, изредка встречающихся в прошлой жизни. Вот ведь…

— Отдыхаем, кадеты. — Карл вытянул ноги — Спуск сложный, хотя кажется легким. Мари?

— Все хорошо, — она сбросила рюкзак, — пойду погуляю, на море посмотрю.

— Не сорвись. — Карл посмотрел на нее серьезно. — Мари…

— Все хорошо.

— Можно, я с тобой? — Роберт, даже не доставший книгу, застенчиво поправил очки.

Мари оглянулась на Анни, но там, как и всегда на привалах и остановках, царили шахматы и Злой. Алекс, закрыв глаза, жевал сухую травинку, лежа на рюкзаке. Зачем они тащили их с собой?! Искра отошла от всех, настойчиво реанимируя плейер, и у нее получалось, тот заряжался сам собой. Снег и Майка, кто бы сомневался, о чем-то шептались. Нет до нее никому дела, совсем… даже Анни.

— Мне все равно, — бросила она, как можно равнодушнее, и пошла за холм, к морю, шумящему у подножья утеса. Может, не пойдет?..

Не угадала. Умник-заумник потащился следом, а зачем? Да и ладно, пусть идет.

Море… вот оно ей нравилось полностью. Такое разное в любом из увиденных трех, и каждый раз прекрасное. Это вот, шелестящее и гудящее волнами, бьющими в гранит скал, казалось по-настоящему холодным, таким, что обжигает лишь коснись. Но пока оно даже не застыло, лишь гоняло туда-сюда белые куски дальних полярных льдин.

Здесь, на длинном неровном обломанном куске скалы рос вереск. Высокий, поющий свою прощально-осеннюю песню. Осень почти ушла, уступая место старшей сестре, такой равнодушно-холодной и строгой. Небо, с самого утра, нависало серо-черным покрывалом, отсюда и до горизонта, ледяное даже на взгляд. Иногда ветер, воющий волком, бросал в лицо редкие огромные снежинки. Но Мари их не стряхивала, пусть их, сами растают…

Где этот? Она оглянулась, сощурившись от целой пригоршни белых обжигающе-холодных сестричек, явно решивших повалить на землю сильнее. Да где же он?..

Роберт стоял у дальнего края, рядом с почти идеально ровным срезом горы. Торчавшей вверх настоящей башней. Отвернувшись от нее, с чем-то колдовал, и, это Мари понимала по малейшим движениям, злился. Что это, вдруг?

Она успела заметить странный прибор, похожий на… да, точно, спутниковый телефон, только крохотный. Но с серьезной толстой трубкой антенны, торчавшей из корпуса. И моргнувшие, так-так, разноцветными огоньками, лампочки. И..

— Это трекер, — сказал Роберт, не глядя на нее, — следилка. Зря ты решила подойти, надеялся, так и будешь стоять тут, пялиться, как обычно, ровно дура какая-то.

— Что? — Мари не понимала. — Какой трекер, зачем?

— А как мне позвать своих? — поинтересовался он, оборачиваясь и снимая очки, аккуратно сложив, убирая в карман. — Извини.

Первый выпад Мари пропустила, захлебнувшись болью от хлестнувшей огненной плети, прошедшейся по лицу, тут же вспыхнувшему болью. Кожа, разом вздувшись, ссохлась, стягивая даже мускулы лица. Роберт замахнулся еще раз, целясь в шею. Нет уж…

Мари ударила от живота, выбросив обе руки и широко раскрыв ладони. Она давно копила заряд, лишь бы не промахнуться… Почти попала!

Ее невидимый молот ударил в плечо, кроша сустав и кости, откинул Роберта назад, выбив воющую плеть в море. Роберт, закусив губу и не крикнув, отлетел к скале, ударился, опершись целой рукой.

Добить! Она не думала, только знала, что не сможет издали, надо ближе… Вот Мари и шагнула, еще раз, чувствуя, как остатки сил тянут руки вниз, размахнулась… Роберт ударил искалеченной рукой, хлестнув по лицу, задев глаза, до слез и слепоты. Выпад Мари пришелся в пустоту, в камень, разлетевшийся осколками, попавшими ей же в лицо. Она взмахнула рукой, пытаясь хотя бы как-то зацепить… нащупала тонкое и натянувшееся, рванула…

Удар в бок выбил дух, отбросил на скалу. Она проморгалась, смахнув слезы, выставила перед собой руку и еле держась на ногах. И…

— Ты знаешь, когда наступает полярная ночь? — мягко и почти шепотом спросило существо, почти не похожее на Роберта. — Сегодня. И солнца нет, это хорошо-о-о…

Бледное, с черной паутиной сосудов, лицо. Красноватый тонкий ободок глаз вокруг огромных зрачков. Серые змеино-резиновые губы, сейчас распахивающиеся вслед открывающейся пасти с клыками, лезущими через обычные зубы и становящимися все ближе.

Мари не успела что-то сделать, когда тварь оказалась рядом, ухватила за шею, облизавшись и потянулась, потрясываясь от нестерпимой жадной жажды, к ней. И…

Его оторвало от нее, бросило в сторону, но существо извернулось кошачье-прекрасным движением, удержалось на краю, с размаху ударило рукой, выпуская длинные острые когти, звучно хлюпнуло и, вскрикнув, Анни…

Ее Анни, пронзенная бледной кистью, вошедшей в живот почти полностью, отлетела назад. Осела, широко раскрывая рот и смотря на тварь, бывшую Робертом, испуганными глазами. Почему ты не ударила, почему?.. Мари знала ответ: он был слишком близко, а ее сила, так и не выпущенная, размазала бы их обоих, рассекая не знающими жалости десятками алмазно-остро-твердых граненых кристаллов. Она пришла за ней, и спасла… почти… А она… Аня!

Тварь, уже шагнувшая добить, не успела. Не среагировать, не что-то еще. Мари ударила всем весом, бросая существо на самый обрыв и не слыша хриплого крика Карла, бегущего из-за лохматого гребня.

Под ногами, как ожив, провернулся большой голыш, Мари ойкнула, чувствуя, как вдруг пропало все твердое, кроме существа в ее руках, тоже понявшему что к чему, ойкнула и…

— Мари! — Карл летел в прыжке, выбрасывая руку, летел… и не успел.

Смог лишь увидеть, на мгновение, раскрытые и дико испуганные глаза Мари, уставившейся прямо на него.

Так-так, сказало сердце, так-так, как же легко, так-так, море…

— Нет… — Анни, захлебываясь красным, бившим из нее, плакала, кашляла, плевалась и плакала. Карл, опустив плечи, рухнул рядом на колени. Скинул куртку, проведя по очереди ладонью по предплечью, сильно, сжимая пальцы.

— Твою… — Алекс, застывший столбом на обрыве, смотрел на руки мага. Тату шевелились, жили собственной жизнью.

Карл, приложив руки к распоротому животу Анни, замер, на миг, и, сильно, зажмурившись и сжав зубы, надавил. Анни закричала, Карл застонал, тату заплясали сильнее, покрывшись вдруг проступившей кровью, воздух вокруг ладоней мага поплыл, задрожал…

Он упал набок, поджав ноги к груди и глухо кашляя красным, встал на колени, шатаясь в сторону. Анни, приложив ладони к животу, молча хватала воздух, смотрела на Алекса и пыталась нащупать рваные раны, кровь… не находила.

— Выживешь… — Карл наклонился к земле, зашелся в кашле, выплюнув уже почти багровое. — Как же все неудачно…

Рядом с Алексом остановился прибежавший Злой, помог поднять мага, взглянул в лицо.

— Искра!

Карл, вцепившись в их плечи, выпрямился, провел ладонью по рту, поднес к глазам, рассматривая оттенки красного, блестевшие на ней.

— Опять чует?

— Да. — Злой кивнул на море. — Тут и чуять не надо.

Карл обернулся, уставился на стаю черных вытянутых полос, летевших к обрыву.

— Кровососы на нетопырьих крыльях… нечасто увидишь, если день на дворе. Злой, держи револьвер. Бери ребят и бегите вниз, к пирсу. Там рында…

— Что? — спросил Алекс, не понимая.

— В нее надо ударить? — Злой понимающе кивнул. — И…

— И отбиваться, как сможете. А я попробую сделать еще что-то. Стойте…

Они не думали бежать, но замерли. Карл кашлянул, бледнея на глазах.

— Если что, ребятки, помните простую вещь… я всегда помню о каждом своем ученике. Вас у меня немного. А теперь — бегите!

Алекс поднял Анни, все смотрящую на обрыв. Злой, мявшийся на месте, все же спросил.

— Где Мари с Робертом?

Карл кивнул на оборванный ремешок, валяющийся на траве.

— Роберт-то обвел всех вокруг пальца… Запомни, Злой, всегда проси снять амулет при встрече у тех, кого находишь не сам. Я слишком долго сидел в Хелль, не узнал маскировку, даже не заподозрил. Она оборвала его, храбрая девочка, только тогда я, старый дурак, понял… А… про саму Мари?! Анни расскажет, если что, а ты беги, спасайся, Злой, вытяни до корабля с замка. Бей в рынду и жди…

Черные полосы приближались, иногда попыхивая дымком, трепеща огромными крыльями, натягивающимися легким каркасом прямо поверх челове… упыря, удерживаемого странной конструкцией на лету. Злой, сжав плечо Карла, развернулся и побежал.

Карл, прижимая руку к груди, побрел следом. Ноги еле слушались, но он шел, шел…

Черные тени, свистя двигателями, мелькали уже за их спинами, косо и быстро шли к земле, стараясь приземлиться перед бегущими подростками. Отсечь их от огней городка, ставших почти близкими, не пустить внутрь остатков городских стен и нависающей над домишками старой цитадели.

Злой, прицелившись, выстрелил. И остервенело сплюнул, глядя на пируэты выписываемые подлетающими Ночными охотниками. Пуля ушла в молоко, а три крайних справа, заметно обогнав Алекса, сумевшего попасть в одного файерболом, снижались. Полыхающая ткань на спине никак не смущала бледного летуна, скалящегося ухмылкой. Еще один огненный шар, криво уйдя в сторону, подпалил небольшое деревце. Первый кровосос почти коснулся ногами земли, и…

Его подкинуло вверх, дико кричащего и пытающегося отбросить от себя что-то невидимое, рвущее бледную плоть в клочья. Его собратьев, отвернувших в сторону, вдруг прошило несколькими попаданиями. Грохот шел от соседнего спуска с нагорья. Злой, обернувшись, выдохнул, видя самую странную компанию из встреченных за две недели и почему-то помогающую им: двух рыжебородых дворфов в полной боевой выкладке, азартно палящих из трехствольных чудовищ, худую и наголо выбритую женщину, целящуюся из безумно красивой винтовки по дальней группе Ночных охотников, красивую мулатку, почему-то машущую руками и парнишку, худого и рыжего, нескладно идущему за ними, с котом-подростком на плече.

— Что за жесть… — протянул Алекс, сбившись с бега.

— Беги! — Злой огрызнулся на него, одновременно ища мишень для себя. Куда там…

Ночные охотники, наворачивая петли, метались метрах в трех-пяти над землей, закладывая кульбиты… куда там фигурам высшего пилотажа. Две пули в молоко, еще одна…

Злой, прищурившись, ударил, без взмахов руками. Лишь чуть поведя плечами навстречу черной смерти в летных стрекозиных очках. Кровосос ничего не понял, застыв в воздухе, раскрыв рот… предпоследняя попала, попала, ударив в двигатель, почти случайно. Брызнуло вспышка горящего разлетающегося топлива, крик, запах горелого.

— Злой! — Прилетел крик сбоку.

Он обернулся, понимая — не успевает! Нажал на спусковой крючок, револьвер грохнул, в упор попадая в ощерившегося летуна, накрывшего его обмягшими полами-крыльями планера. Катясь кубарем, Злой бил и бил рукояткой, успев выжать из себя остатки сил, парализовавших врага.

Снег прикрывая бегущих Анни и Майку, шарашил точными короткими вспышками холода, расстреливая воздух и мельтешащую черную стаю голубоватыми всполохами. Даже зацепил двоих-троих, накренившихся и улетевших в сторону, ломано покатившихся по земле с руками-плечами, скованными ледяным панцирем.

Искра и Алекс бились поодаль, зажимаемые черными фигурами, спешившимися и мелькающими в дикой скорости бега, сжимающих кольцо вокруг двух подростков. Искра крутилась юлой, мелькая алыми волосами, замирала, ударяла волной визга, режущего изнутри не только уши, нет… визг, не хуже циркулярной пилы, впивался в голову, внутренности. Пробирал до самого позвоночника. Жаль, но Ночные охотники отходили куда быстрее, чем люди, и снова шли за своими целями, явно намереваясь взять их живыми.

Пятерка неожиданно появившихся дворфов, женщин и типа с котом отступала, обстреливаемая с земли несколькими наемниками, сброшенными на парашютах с «джета», развернувшегося и улетевшего в сторону Тромсё.

Магия и сталь с огнем столкнулись на самом берегу моря, должного подарить покой и уверенность. Не зря Карл частенько смотрел через плечо, ища по дороге врагов, не зря Искра терла висок, морщась и бледнея. Опасения, опирающиеся на опыт и логику частенько имеют свойство сбываться, всего-навсего.

Их оттеснили в сам городок, рассеивая между невысокими домиками кривой улочки, горбящейся старой неровной брусчаткой. Никто не выходил на помощь, никто не пытался найти и ударить в колокол-рынду, никто…

Силы магов-несмышленышей и патроны подоспевшей троицы начали заканчиваться почти одновременно. Мулатка, выпустившая на двух Ночных охотников серо-голубого антропоида, сумевшего сломать одного, но растекшегося бурой слизью от брошенного черного ножа второго, сползла по стене ближайшего дома.

Их окружали, все плотнее и гуще, остатков кровососов, пользующихся почти наступившей полярной ночью и подкрепления в виде наемников хватало. И убить прямо на месте никто не спешил, явно желая взять, связать и… Что было в «и» никто думать не хотел.

Злой не уловил момента, когда нападающие вдруг угомонились, начав оттекать куда-то в сторону. Как волки, борющиеся с осатаневшим стадом лосей, вдруг видят отбившегося и слабого рогатого, бросая все и устремляясь к нему. Он закрутил головой и…

— Карл!

Маг, мелькая между домами, бежал, как мог, вперед. Живой? Живой! Но, куда он…

— Карл!

Он не останавливался, рвущийся из последних сил куда-то вперед. И не к пирсу, заметному в дальнем конце улицы, нет… Маг упорно, плюясь красным и пошатываясь, мчался к городской площади, к одинокой высокой башенки ратуши, украшенной часами. И за ним, оставив лишь наемников удерживать подростков и их нежданных защитников, уходили все Ночные охотники.

— Трус! — Снег, сжав кулаки, бледнел все сильнее. — Бросил нас!

— Кто это? — спросила, равнодушно и устало, мулатка.

— Маг… — Искра прижалась к кирпичу стены. — Боевой, блин, маг! Легенда… Трус несчастный.

— Боевой маг? — мулатка повернулась к ней. — Как, говорите, его зовут?

Злой, не веря качнув головой вслед убегающему Карлу, буркнул:

— Карл.

Мулатка расхохоталась, звонко так, довольно…

— Ты чего? — Снег непонимающе посмотрел на нее.

— Ох… — она отсмеялась. — Слушай, сахарок, а у тебя силы остались?

— Чего?! — Снег нахмурился.

— Туда наклон идет, — мулатка кивнула, — а ты вроде бы лед умеешь колдовать?

— Зачем? — Майка, поменявшись в лице, смотрела на нее.

— Надо… Зубочистка?!

— Чего?

Женщина-стрелок, заряжая последние патроны в барабан своей чудовищной красотки, обернулась к ней.

— Продержитесь здесь, — мулатка отлепилась от стены, — вот ведь… трус, надо же… Эй, белячок, сделай мне дорожку вон туда, где часы на башне. Есть у кого еще силы?

— Да. — Злой криво усмехнулся, что-то начав понимать.

— У меня. — Майка присела, когда в стену впились пули, стряхнула крошку с лица.

— Ну и хорошо, у меня тоже осталась пара трюков в запасе, — мулатка потерла рука, выудила из рюкзака молчаливого парня пару ожерелий из ракушек, нацепила на запястья, — так, сахарный мой блондинчик, чего ждем? Вот отсюда и туда!

Снег, совсем слабый, весь в холодном поту, кивнул. Присел, приглядываясь к повороту и спуску, уходившему в ту же сторону, что выбрал для бега Карл.

— Как тогда, в интер… — он тряхнул головой, скрипнув зубами и покосился на Анни, молча смотрящую перед собой. — Справитесь, в общем.

— Делай уже, — Алекс, смотря на руку, обгоревшую почти до кости, едва не плакал. Последний файербол взорвался прямо в ладони. — Я тут один недолго продержусь.

Снег кивнул, свел ладони вместе. Между ними хрустнуло, заискрилось и…

— Вперед! — мулатка, прыгнув пантерой, покатилась по извилистой зеркальной дорожке, здорово, как будто всю жизнь занималась шорт-треком, и просто на ботинках.

Злой, выпалив почти всю сохраненную энергию в трех ближайших людей с оружием, последовал за ней, встав на рюкзак коленями и держась за лямки руками, сжавшись и пригибая голову.

— Лови! — Алекс бросил Майке доску, успев отломать колеса.

Она поймала, встала и понеслась за остальными.

Карл не шел, не ковылял… почти брел. Все имевшееся про запас он потратил на рывок вперед, так, чтобы добраться куда нужно. Сейчас, в трех шагах от ступенек антикварного магазина «Рольф и сыновья», ему стало совсем плохо. Огонь, пожирающий изнутри после забранной смерти бедной девочки, полыхал все сильнее, свивая клубок остро-колючей проволоки-боли, распускающийся во все стороны, протыкающей, кажется, от ушей и до пяток.

Но он шел.

Шел, слыша нарастающий довольный хохот за спиной.

Шел ощущая, как тянутся к нему черные тени Ночных охотников.

Шел, понимая, что с ними, до сих будучи в тени и ожидая хитрости, есть маг.

Может быть, не самый сильный. Скорее всего, что и не самый лучший. Но истинный, рожденный магами и воспитанный ими же. Такое не скроешь, если рядом есть кто-то, давным-давно живущий в Ином мире. Этот был твареловом, наследным охотником на обитателей Тонкой границы. Само собой, кому еще ловить и останавливать боевого мага, мешающего в своем искусстве все подряд, полукровку, изучавшего огненную, водную, воздушную, боевую и прочие волшбы? Ничего… у меня для тебя есть сюрприз.

В спину, шипя от ярости, ударило заклятие, растеклось по плечам, радостно почуяв боль внутри и стремясь к ней, рассекая плоть, заставляя боль стать безбрежной.

Карл слепо пошарил руками перед собой и шагнул. Прямо в стеклянную дверь, зазвеневшую разлетающимися осколками, засыпавшими его, упавшего внутрь.

— Вот и все… Я его стреножил, старого дурака.

Голос был молодым, как он и думал, незнакомым. И торжествующим.

— Надо добить! — каркнул кровосос, наверное, что старший.

Что там случилось? Он не знал, плавая в багрово-черном полубеспамятстве, ныряя в него все глубже и еле-еле выбираясь наружу. Кто-то помог, кто-то незнакомый, издалека. Выпущенные злобные духи сцепились с кровососами, погибая, но борясь за его, Карла жизнь…

А ему просто хотелось свернуться, как уставшему старому коту, и заснуть. Просто заснуть.

— Карл!

Кто это?!

— Карл, вставай!

Не плачь, девочка, не кричи, разбудишь… разбудишь?! Карл открыл глаза, еле разлепив их, залитые подсыхающей кровью из рассеченной стеклом головы. И глянул в большой осколок, воткнувшийся в доски пола.

Майка? Злой? Он же им сказал!

— Карл! — Майка, взятая за шею кровососом, захрипела, забила ногами. Злого били ногами, катая между собой как футбольный мяч. Маг, невысокий и светловолосый, усмехался, трещащими молниями защиты стегая незнакомую мулатку… откуда-то с Караибов, вуду, подсказало сознание.

— Карррллл… — просипела Майка, смотря в его сторону краснеющими глазами.

Да. Он Карл. Он, мать вашу, боевой маг Карл. И он почти дома.

Карл закашлялся, поднял голову, шаря вокруг взглядом, ища такое нужное, метался между статуями, амфорами, мумиями, гримуарами…

Маг, охаживающий неизвестно откуда взявшуюся брухо, что-то почуял. Даже не стоило глядеть, и так все ясно, воздух передает движение и напряжение существ с магией внутри, надо просто уметь…

Кто-то из Ночных охотников, осторожно хрустя стеклом, шел к нему.

Карл, видя свое, измазанное кровищей, лицо в старом бронзовом зеркале, оскалился в усмешке. И призывно вытянул вперед руку, раскрыв ладонь навстречу самому верному и старому другу. Другу, спрятанному здесь кем-то из своих после заключения в Хелль. Друг дождался.

— Нет! — маг на улице, опаздывая, выхватил из воздуха серебристо-светящиеся сферы, швырнул их внутрь магазина древностей и, одновременно, ломбарда, куда сдавали на сохранение разные вещи… И не просто вещи.

Сферы, воя, влетели внутрь, раскрываясь «ангельской яростью», походя спалившей кровососа, не успевшего убраться с пути шквала сияющих кристаллических осколков.

А в ладонь Карла, так знакомо и так давно ожидаемо, прямо как верный пес, ткнулась рукоять его собственной трости, рукоять с головой черного ониксового шакала, дрожащая давно накопленной и жаждавшей выхода мощью с яростью.

— Наконец-то… — Карл усмехнулся шире, лопая красный вздувшийся и блестящий пузырь в уголке рта. — Как же я соскучился!

«Ангельская ярость», взвыв, замерла на месте, окружив сияющим облаком Карла, медленно встающего с колен.

Майка, вдруг выпущенная из жесткой хватки, упала на брусчатку, хватая воздух и, не веря глазам, смотрела внутрь темного зала, заставленного барахлом.

Маг, не понимая, швырнул внутрь гудящее пламенем рыжее облако, почему-то растекшееся студнем и перемешавшееся со сверкающей пылью «ярости».

Карл повернулся, выпрямившись. И, очень привычным движением взявшись за рукоять, тихонько стукнул ею в доски.

Серебристая взвесь и воющее пламя схлестнулись, закружившись вокруг него воронкой. Ночные охотники попятились, явно опасаясь.

Воронка остановилась, сжалась, переливаясь рыжим и ослепительным, задрожала и… брызнула в них, на лету превращаясь в острейшие неотразимые копья, летевшие дальше, устремляясь туда, где еще грохотала стрельба.

Ночные охотники, все до единого, даже почти убежавшие, размазываясь от неудержимо высокой скорости, осыпались на холодную северную землю черным прахом, мешаясь с обычной пылью.

Карл, лениво отбив голубые плети мага, злобно плюющиеся искрами, поднял руку, раскрыв ладонь, направил на большую бронзовую статую юкатанского змея, украшенного изумрудами глаз по всей перистой спине. Зеленые камни засияли, задрожав, вырвались из металла, устремляясь по воле боевого мага. И, раскаленные, окруженные тонким ободом свечения, один за другим ударили прямо в светловолосого, растекаясь по нему расплавленным стеклом, тут же схватывающимся и оборачиваясь прочнейшей тюрьмой, остывающей прямо на его теле.

— Ну, вот как-то так.

Карл, опираясь на трость, давил на тонкую черную полосу всем телом.

— Как-то так, кадеты.

— Карл… — Майка, вытерев слезы.

— Что, принцесса?

— А как же Мари, ты же…

Карл скрипнул зубами, помолчал, глядя перед собой, покачал головой.

— Не плачь, Майя, ты умница, и очень храбрая. Мари…

Карл не стал продолжать. Поднял глаза и уставился на вставшего и помятого Злого.

— Я что сказал тебе сделать?

Злой ответил не сразу. Морщась, покопался в карманах, улыбнулся, найдя самое важное и, закинув в рот пластинку жвачки, рукой показал — позвонить в колокол.

— Так а чего застыл, кадет? Разрешаю выполнять.