Безликий (СИ)

Глава 13

Прощание прошло быстро. Караван останавливался в Оквуде только для пополнения запасов провизии и воды, так что уже утром городок был оставлен позади. Покидал я таверну с некоторой радостью, несмотря на то, что моё времяпровождение там прошло в положительном ключе. Однако вчерашние события и беспокойная ночь заставили пересмотреть свои взгляды.

Я был слеп. Всё это время, сколько я заново пытался вернуться к нормальному состоянию, я, чёрт возьми, был слеп. Синяя лисица… Таверна по имени легенды. Девушка с синими волосами, простая официантка с внешностью богини. Совпадение ли? Хорошо, если так, вот только её уже преследует не одно совпадение. Именно в дни её отсутствия говорили о том, что в лесу вновь объявилась лиса… Как можно было не догадаться с самого начала… Вот откуда тогда в лесу оказался Скит и почему тогда он её настолько легко отогнал, а сейчас не стал вмешиваться.

Быть может, он действительно не желал мне зла, да и то нападение оказалось роковой случайностью, однако более оставаться в таверне мне явно не стоило. Страха по отношению к Тине я не испытывал, а вот ярость вполне могла захлестнуть разум, что для меня вполне могло закончиться не слишком хорошо. Так что, можно сказать, я рад, что эта часть моей жизни осталась позади…

Караван не представлял собой ничего особенного: бортовая телега, накрытая брезентом, три фургона, десять самих караванщиков и ещё парочка пассажиров, которых торговцы подобрали севернее. Ехать с ними оказалось дешевле, да и удобнее, чем искать извозчика, что, впрочем, неудивительно с учётом того, сколько предстояло проехать.

С ними я планировал добраться до Байфроста — ближайшего крупного города, а оттуда уже своими силами собирался отправиться в Катрас. Благо, денег, чтобы заплатить извозчикам, у меня хватало.

К слову, надо признать, что караванщики не особо хотели брать ещё одного пассажира на борт, уж тем более, слепого калеку, однако метка их довольно быстро утихомирила, и «одноногий» достаточно быстро превратился в «господина мага», к которому стали относиться довольно уважительно.

Конечно, в душах их всё ещё находилось презрение, однако теперь перед ним находилась ещё и стена из страха, ведь маг, каким бы слабым он не был, довольно легко мог расправиться с кучкой бродяг, и даже два тупых бугая, что имелись в качестве охраны, не смогли бы ему помешать.

Впрочем, путешествие проходило достаточно спокойно, молчаливо. Пассажирам не было до меня абсолютно никакого дела, а сами караванщики, думается мне, действительно побаивались даже заговорить со мной. Поэтому второй фургон, совсем не нагруженный товарами двигался в практически полной тишине, сопровождаемой лишь дребезжанием колёс, да ворчанием старухи, забившейся в угол и постоянно нашёптывающей себе что-то под нос.

Выглядела она не сказать, что здоровой. Худощавая, одряхлевшая, не сказать, что отличающаяся от мертвеца, с остекленевшими глазами, дрожащими сухими губами, спутавшимися седыми волосами, замотанная в десяток различных обесцветившихся от старины тряпок, мешками опадающих на костлявых руках, она сидела в самом углу, склонившись над небольшой, но забитой доверху различным барахлом холщовой сумкой, бросала взгляды то на неё, то на нас, что выглядело, откровенно говоря, жутко.

Как поведал мне молодой парнишка, направляющийся в Байфрост из Вариенвуда, старуха эта была из одного из окрестных сёл, представлялась потомком одного из великих магических родов, на деле являлась обычным шарлатаном, что разводил людей на деньги путём предсказывания им будущего, заговаривания болезней, варки различных «отваров» с чудодейственными средствами — разумеется, даже со слабыми эликсирами их нельзя было сравнить — однако находились ведь люди, которые верили в эту чушь, отчего ведьма жила вполне себе припеваючи.

Однако же на старости лет ту переклинило, и она решила, что судьба её находится за тысячи километров от насиженного места, поэтому та села в повозку и отправилась в сторону южных границ.

Пареньку, к слову, его будущее она уже благополучно выдала. Мол, тот закончит совершенно не в том месте, где ожидает, а в нескольких днях пути на запад. Что это значило, тот не представлял, однако больше ни сама старуха, ни, уж тем более, он сам к этой теме не возвращались.

Меня она, благо, не трогала, что не могло не радовать.

Байфрост являлся весьма спокойным городом, несмотря на то, что распологался практически у самой границы. Хотя, границей это сложно было назвать, ведь по другую сторону находились Южные королевства — можно сказать, вольное продолжение Империи. И благодаря именно такому местонахождению этот город сумел разрастись и стать главным связующим звеном южного тракта. Конечно, поток товаров был не настолько интенсивен, как через центр, однако именно с этого города южане начинали свой круг, отчего местным частенько перепадали самые сливки по не самым удушливым ценам, а уже затем местные торгаши пытались впарить их остальным за удвоенные, а то и утроенные суммы.

К слову, у этого города имелись некоторые особенности. Во-первых, из-за постоянной связи с южными собратьями в ходу бывал и бартер, причём достаточно часто. И это касалось не только каких-то мелких сделок, но и достаточно крупных, ибо не всегда соседи могли предложить достаточно имперской валюты и уравнивали цену товаром.

А во-вторых, Байфрост можно было назвать настоящим туристическим центром, ибо всего в нескольких километрах от его стен находился вечноцветущий луг, радующий глаз круглый год, на который постоянно съезжались тысячи жителей континента, чтобы только лишь взглянуть, а редкие везунчики умудрялись даже собрать букетик. Кто-то — исключительно для себя, а кто-то — чтоб продать подороже, ибо лишь малое количество цветов с луга в итоге попадало на прилавки.

Помимо этого путеводитель по Империи, который я листал в пути, упоминал о том, что в Байфросте чересчур обширным влиянием пользуется церковь, и практически все сферы жизни города подконтрольны ей. Поэтому у жизни в этом городе имелись некоторые существенные минусы вроде отдельного отчисления в счёт местных церковников.

Впрочем, меня это не касалось, ведь в городе я планировал пробыть всего лишь одну ночь, а уже завтра найти того, кто сможет доставить меня до следующего перевалочного пункта. С караванщиками путь свой я уже продолжить не мог, ибо они благополучно поворачивали на юг, возвращаясь в родные земли.

И я уж было начал надеяться на то, что первая часть поездки закончится абсолютно спокойно без каких-либо проблем, однако же, видимо, надежда умирает последней…

За все те дни этой безусловно тяжёлой поездки та самая старуха ни коем образом не проявила ко мне никакого интереса, что не могло не радовать. Однако под самый её конец, когда до Байфроста оставалось так уж и много, и повозка неспешно катилась в лучах только поднимающегося утреннего солнца под только лишь ритмичное перестукивание колёс по каменистой земле, когда парнишка подрёмывал, ворочаясь от попадающих внутрь фургона лучей света, а сама ведьма крепко спала, она внезапно перевернулась на другой бок, а её взор, несмотря на закрытые глаза, устремился прямо на меня. Я в этот момент не спал, оттого и вздрогнул, когда покрытое множеством морщин лицо на мгновение исказилось в ужасной гримасе, после чего старуха начала едва ли понятно бормотать во сне.

В её прерывистом мычании, то и дело отдающим приступами кашля, дёргающимся хрипящим голосом, метанием с темы на тему я уловил мысль о человеке, чья судьба завязана висельным узлом. О человеке, что мечется между судьбами и каждый раз теряет частицу себя. О человеке, чья смерть будет одновременно мгновенной и при этом невероятно мучительной, которую найдёт он в спасении зверя.

Она говорила о маге, чья сила есть в каждом человеке, но доступна лишь ему одному. О преисподней, что отвергнет его душу, когда та, обреченная на вечные скитания, доберётся до врат в адское пекло. О том, что жизнь его будет угасать с каждым прожитым днём, пока не превратится в бесконечное, абсолютно бессмысленное существование и даже тогда, когда от человека останется одна лишь серая безликая тень, он всё равно будет пытаться найти что-то хорошее в абсолютном тлене, который будет поглощать его полностью. О светлом пятне, что мимолётно промелькнут, но затем канет в бездну, оставив того в кромешной пустоте. О ярости, что словно самый злосчастный огонь начнёт выжигать остатки его души после предательства.

Говорила она отрешённо от реальности, не останавливаясь на ком-то конкретном, не называя имён, не указывая ни на что, однако, тем не менее, я не мог не уловить параллели с собой. Лицо, посеревшая жизнь, магия, доступная всем и только лишь одному — схожести имелись. Хотя, быть может, это мой уставший разум додумал эту картину или всё это мне вообще приснилось.

Честно, очень хотелось верить, что всё это является просто дурным сновидением. Не кошмаром, но одним из тех, что не захочешь вспоминать. Но бесконечная тряска на колдобинах, окружающий шум и нарастающее чувство боли в спине совершенно не давали забыть о реальности.

Были и различия в речах старухи — упоминая мага, она назвала того «лекарем», а также «вечным» наследником рода, что «континенты покорял». Ни тем, ни другим я не являлся, так что хоть немного, но смог успокоиться.

В Байфрост прибыли под вечер. Должен признать, город этот смог меня удивить. Не столько своей занятостью, хотя, надо признать, на въезде скопилось настолько огромное количество телег, повозок, фургонов и карет, многие из которых ещё и останавливала стража для досмотра, что, казалось, даже в Катрасе транспорта будет поменьше.

Чуть позже я узнал, почему всё именно так, и причина этому есть всего одна — контрабанда. Через Байфрост из страны вывозят настолько много нелегально полученного товара, сколько никогда не идёт на восток или на север. Конечно, более подкованные в этих делах люди с лёгкостью обходят эти проверки даже при проезде через город, но со слов парнишки, едущего со мной, ежедневно находятся те, кто едут с тем, с чем в принципе в город захаживать опасно и держат его настолько на виду, что городская казна испытывает спокойный прирост к бюджету даже исключительно за счёт вот таких вот индивидов. Я на это лишь удивлённо выдохнул, ибо, всё же, это меня не интересовало от слова совсем.

Стоило проехать от ворот немного вглубь города, как улицы стали куда более свободными. Конечно, они по-прежнему были довольно оживлены, но уже не так сильно. По ним всё ещё сновали люди, здесь же было и достаточно много коротышек-дварфов, что, впрочем, неудивительно, ведь граница с их южными государства, пусть и не находится по соседству, но всё равно располагается относительно недалеко.

Я вышел почти сразу, как вся эта оживленность осталась позади. Солнце, не успевшее скрыться за горизонтом, всё ещё освещало городские улицы вместе с только зажёгшимися огоньками фонарей, которые не столько давали свет, как отчерчивали своими контурами наиболее важные, широкие улицы. По ним же в первые минуты я и сориентировался, куда стоит двигаться. Далее уже на глаза попались и цветные вывески, зазывающие посетителей. Магазины, таверны, пабы и трактиры, бордели, игорные дома — торговый район был одновременно богат и беден. Ни одно из близлежащих мест совершенно не подходило для ночёвки, ибо эту ночь я хотел провести отнюдь не в тараканьем клоповнике, а в месте, отдающем хотя бы небольшим комфортом. И такое место я нашёл.

Безымянный постоялый двор, а на деле обычная корчма, с квартирой над ней. И та сдавалась на ночь це-ли-ком. Сам хозяин ночевал на первом этаже, и пусть цену заломил он, конечно, чересчур завышенную, я сумел немного сторговать и получил в своё распоряжение уютную, чистую жилплощадь с работающим водопроводом. Какое же блаженство в этот момент накрыло мою уставшую душу.

Сама же корчма выглядела куда более скудно. Погружённый в полутьму зал создавал ощущение бедности, хотя ассортимент блюд, хоть и простых, говорил об обратном. Популярностью это место, судя по всему, не слишком пользовалось, ибо помимо меня здесь собралась только лишь одна единственная сугубо мужская компания из четырёх человек и двух дварфов, что явно что-то отмечали, судя по количеству блюд, выпивки и развесёлым разговорам вперемшку с выкриками.

Я сел поодаль от них, заняв одиночный столик, однако от внимания той самой компании уйти не удалось. Когда закончились яства, подошла к концу выпивка, один мужик героически захрапел мордой в стол, оставшаяся пятёрка приступила к картам, и в виду отсутствия шестого их взор повернулся ко мне.

Настойчивые предложения присоединиться я всячески игнорировал, а на те, от которых не получалось увернуться, отвечал отказом. В какой-то момент им это надоело, и пятеро смердящих шатающихся туш обступили мой столик.

— Ты, ви-димо, не понимаешь, — едва раскрывая рот, пробасил рухнувший на стул передо мной боров с не самой симпатичной, я бы даже сказал — бандитской, рожей, — У те-бя, есть тока один выбор: или иг-раешь или п***ы получаешь, усёк?

Вся компания угрожающе взглянула на меня, я лишь перевёл взгляд на корчмаря. Тот умоляюще без слов просил меня не делать ничего с ними. Метку-то он видел, оттого и знал, что может случиться с этими пьяницами. Даже несмотря на численное преимущество, рук бы они лишились гораздо раньше, чем смогли бы мне сделать хоть что-то.

Однако я не собирался отвечать на агрессию ещё большей агрессией. Влипать в неприятности в совершенно незнакомом для меня городе не хотелось совершенно. Поэтому лишь тихо кивнув, я коротко ответил, чеканя оба слова:

— Хорошо. Сыграем.

Ситуация была не сказать, что хорошей. Сидеть за столом напротив пяти пьяных рож не слишком-то хотелось, но просто так уйти не представлялось возможным: это непременно вызвало бы в них лишнее желание навалять зарвавшемуся человеку, а это было бы уже лишним. Поэтому вся ситуация превратилась в историю о палке с двумя концами.

К тому же, играть на интерес ублюдкам не хотелось совершенно, поэтому в ход практически сразу же пошли ставки. Практически, потому что первая партия действительно была спокойна и не представляла собой никакой ценности, однако как только речь зашла о том, чтобы привнести в игру немного денег, я отказался и встал из-за стола, намереваясь уйти окончательно.

Пьяницам это, разумеется, не понравилось. Пошатываясь, они встали и практически тут же обступили меня. Рефлекторно я сделал пару шагов назад, отступая ближе к стойке и выходу. Рукоять практически сразу оказалась сжатой в ладони.

— Хозяин, ты бы стражу позвал на всякий случай, — обратился я к нему через плечо, — Я бы не хотел, чтобы пол в твоём чудесном заведении был запятнан кровью.

— А чё, зассал уже, да? — выкрикнул наиболее пьяный из компании и вслед за этим, схватив со стола бутылку, разбил её, сделав розочку.

— Я не хочу с вами драться, поймите же вы, — мой голос начал становиться громче от переполняющего раздражения, — Успокойтесь уже!

Медленно, но верно ярость начала подбираться к разуму. Спокойным оставаться уже не выходило. Дёрнется один, и остальные… нет, они не погибнут: я не хочу их убивать, однако кровь их явно окрасит старый дощатый пол.

Повод возник сразу. Хозяин быстро двинулся к выходу, не сводя взгляда с пьяниц, однако это не укрылось от них, и пожилого мужчину полетела та самая пресловутая розочка. Однако свою цель она нашла несколько раньше, встретившись с пылающим лезвием.

От удара она рассыпалась дождём из острых осколков, разлетающихся в разные стороны. Один из них со звяком ударился о маску и прошёлся по щеке. Из пореза тут же пошла тёплая струйка крови. Боль неприятно обожгла лицо.

За спиной быстро хлопнула дверь. Хозяин всё-таки последовал моему совету и ретировался за местными представителями правопорядка. Их отряд я видел относительно недалеко, так что много времени у него это бы не заняло. Однако даже того «немного» у меня не было, ведь здешний контингент, упустив одну цель, нашёл для себя новую. То есть меня.

Ринувшись ближе ко мне, первый тут же получил болезненный удар в колено. Протезом. Взрывной крик разнёсся по залу, заглушая неприятно жуткий хруст. С улицы его явно слышали, так что скоро, вероятно, сюда прибегут свидетели.

Сразу за первым на меня бросились ещё двое, один из них — с невесть откуда взявшимся ножом. Его я сразу оттолкнул, отчего худощавая туша перевалилась через ближайший столик, сбрасывая с него стоящую посуду и остатки еды, ещё один накинулся с голыми руками, пролетел мимо, уткнулся в стойку, развернулся, получил в лицо и практически сразу обмяк в собственных кровавых соплях.

Когда тот оказался на полу, я резко развернулся к оставшимся двоим и наставил на них меч. Вид горящего лезвия рядом с лицами и мой прямо-таки пылающий яростью облик оказали весьма отрезвляющее воздействие, и эта парочка решила не совершать резких движений. В их дрожащих глазах, перебегающих то на меня, то на лежащие побитые тела, виднелся явный, истинный страх.

Маг был опасен, и даже опьянённый мозг это понимал. Один взмах мечом — и голова покатится по полу. Один взмах, один тычок — и сердце перестанет биться. Численное преимущество не сыграет никакой роли, ведь одного взмаха будет достаточно, чтоб поразить двоих.

Поэтому они стояли неподвижно, а их взгляд немел на мне. Пальцы на поднятых руках пробивало неописуемой, заметной невооруженным взглядом дрожью, сжатые зубы скрежетали и постукивали от страха. И даже появление хозяина вместе со стражей не слишком-то на них подействовало.

Хотя, мне даже показалось, что в тот момент, когда всю эту компанию выводили из здания, они даже испытали облегчение.

Корчмарь, когда в помещении не осталось никого кроме меня, одновременно извинялся и благодарил меня. Просил, чтобы в случае чего, гильдия не насылала на него проблемы. Практически умолял об этом. Я заверил его, что никак не связан с местными магами, после чего мужик относительно успокоился.

И хоть неприятный осадок после вечера остался, сон мой был спокоен. А затем — утро, извозчик, дилижанси тракт. Поездка, сквозь леса, равнины и плоскогорья. А в конце её город торговцев — Катрас.