Без обмана 8

Глава 24

Как я и предполагал, с арендой машины у Амацу-сенсей был полный порядок. Сдали тойоту в уже знакомый мне пункт проката, где вежливый, но заспанный менеджер меня узнал и спросил «а почему перестали к нам заходить». Ответа «свою машину купил» ему вполне себе хватило, чтобы дальше не спрашивать.

На водительском удостоверении, показанным девятихвостой в прокатной конторе, была совсем другая женщина. Лет на тысячу моложе ее реального возраста и на двадцать-тридцать видимого. И никто на это, конечно же, не посмотрел. Никакой лисьей магии, всего лишь правильное отвлечение внимания, дабы, принимая машину, смотрели куда угодно, но не на фотографию.

И вот я оказался в городе, предоставленный самому себе на несколько часов, пока Мияби не загонит Тику и Ринне в машину и не вернется в Кофу. Первым делом следовало перекусить. Одна маленькая шоколадка и чашка кофе до нее — это совсем не тот завтрак, к какому я привык. Приличные заведения в настолько ранний час закрыты, но выручил МакДональдс — он у нас работает круглосуточно, а бургеры у них вполне себе достойные, стабильного качества, хоть и не настолько вкусные, как в наших японских сетевых ресторанах.

Набрал огромный пакет фастфуда и отправился в «Двухвостую Кошку». Сенсей ведь тоже наверняка не наелась шоколадкой. Организму оборотня необходимо много калорий, желательно в виде белковой пищи, то есть мяса. Вот и перекусим вместе, заодно задам несколько вопросов, откладываемых до сих пор в сторону, как неважные. Всего по пути спросить не успел.

— Малыш, эта Маэ не зря тратила на тебя годы, — Амацу-но-Маэ уже успела открыть эзотерическую лавку.

— Мяу! — подтвердила ее слова рыжая кошка, живущая в магазинчике. Пришлось лисице поделиться с той кусочком котлеты. Вообще-то это не самый полезный рацион для мурлыки, но думаю, что многомудрая девятихвостая знает, что делает и не навредит.

— Сенсей, давно хотел тебя спросить. А вампиры существуют? — вспомнил я давным-давно возникший вопрос.

— Конечно. Живут в центральной и южной Америке, — и глазом не моргнув, ответила старушка. — Оке, гуру, расскажи моему непутевому ученику про Desmodus rotundus.

Следующие несколько минут я слушал краткую лекцию о летучих мышах родом из Латинской Америки, пьющих кровь домашнего скота. Любопытно и познавательно, хотя и не принесло мне особенных открытий. Про рукокрылых нам еще в школе рассказывали, хоть и не настолько детально. Спрашивал-то я об ином или…

— Они тоже могут быть оборотнями, верно? — догадался я.

— Кто только не может. Мир велик и многообразен, намного больше Страны Ямато, — подтвердила наставница. — Однажды эта Маэ встречала Нобусуму, летучую мышь-кровопийцу. Страшная тварь, враждебная любому, кто не способен дать отпор. Давно сие было. Онмёдзи истребили их задолго до того, как эта старуха обзавелась учеником. Но то у нас, а в этой варварской Европе, если верить тому, что пишут, им графские титулы выдавали и огромные замки.

Бесспорно, Амацу-сенсей отличает кино и мангу от реальности и не воспринимает Дракулу вместе с прочими Алукардами всерьез.

Для себя уже решил попросить побольше информации у Фроста-сана. Понять, что вообще происходит в других странах. Возможно, простой выход для всех лисиц в том, чтобы взять и уехать куда-нибудь на Гавайи. Там тепло, красивые рыбки в океане, и есть как минимум один частный остров. Выкупить его у семьи Робинсонов — и готово, место, где никто за рождение ребенка в тюрьму не отправляет. Не на что-то ли подобное копил предыдущий Макото вместе со своим помощником Акиямой?

— Покупатель! Добро пожаловать в «Двухвостую Кошку»! — наставница, уже успевшая переодеться в рабочий костюм, сдвинула себе на лицо маску и последующие двадцать минут убеждала туриста из Токио, что вот эти омамори точно защитят его семью от кицунэ — владелец магазина лично привез их из главного храма Инари в Киото.

Не стал мешать Амацу-сенсей работать. Попрощался и с лисой, и с кошкой, сел на автобус и поехал домой. Оказавшись на своей кухне, первым делом перекусил. Несколько бургеров — плохой завтрак, дополнил их основательной порцией омлета и чаем, после чего воспользовался уединением, чтобы позвонить Акире.

— Привет, — ответила та, взяв трубку. — С Тикой-тян все в порядке? Приедет по расписанию? Я встречу ее на вокзале, — совершенно искреннее беспокойство, как будто за ее собственную сестренку. Так-то старшеклассница от станции до школы и сама прекрасно доберется.

— Не считая того, что она собирается на каникулах снимать видео в тоннеле-убийце и на мосту самоубийц. Как-то не нравятся мне эти названия.

— Это просто городские легенды. Пусть дети самовыражаются, им полезно. Видел бы ты Ёрико в том же возрасте — вот где был кошмар для учителей. Физрук и историк даже чуть не развелись со своими женами, потому что Ёрико меняла их бенто местами, перекладывая содержимое из коробки в коробку, зная, какую еду ненавидит каждый. Она постоянно подражала голосу завуча, вынуждая то одного, то другого учителя выйти из класса в коридор. Выучила почерк всех наставников и переписала классные журналы, поставив всем своим друзьям отличные оценки. Себя, справедливости ради, она не затронула, на чем и попалась. Довела учителя английского до заикания, подговорив весь класс замирать и замолкать, когда он произносит определенное слово. Она натирала доску мылом, чтобы мел на ней не писал. Она срывала уроки, подделав таблицу с расписанием на доске объявлений…

И почему я испытываю гордость вместо закономерного желания навечно лишить проказницу карманных денег? Ну уж точно не потому, что никаких карманных денег Ёрико-тян от меня никогда не получала.

— Ты ведь сейчас улыбаешься, да? Я через трубку слышу, как уголки твоих губ вверх ползут.

Вот же ведьма! Кицунэ! Бросив взгляд на свое отражение в темном стекле микроволновки, я увидел широкую улыбку. И на душе потеплело. А ведь если бы не та бомба, другой Макото, являющийся частью меня, был бы с ними рядом. Наверное. И скорее всего придумывал бы вместе с дочерью новые проказы. В роли ответственного родителя я его не представляю.

— Совсем не улыбаюсь, — соврал я. — И очень сочувствую несчастным учителям школы Ёрико. И учителям Тики тоже.

— С ней проще, у меня уже больше опыта и, повторюсь, Тика-тян очень смирная и благоразумная. Видимо, вся в своего отца — Ниида-сан показался мне очень спокойным человеком. Я позабочусь о ней, Макото, не переживай. Летом, если они решат снимать где-то, где будет что-то настоящее, я переключу их внимание на нечто другое, как только почувствую неладное.

А я буду переживать! Потому что они все мне не чужие.

— Пока, Акира, — попрощался я. — Спасибо, что рассказала… про Ёрико. И что приглядываешь за Тикой-тян.

«Смирная и благоразумная» девушка ворвалась ко мне домой где-то час спустя, принеся чуточку неповторимого подросткового хаоса и много болтовни о том, как она рада за папу и его новую жену. Ох… Тика ведь имеет право знать, что Кагами ее настоящая мама, но говорить ей о том сейчас, чувствую, будет ошибкой. Сестренка способна устроить такое, что все эти поддельные расписания, доска, натертая мылом и нервный срыв покажутся детским лепетом. Хорошо, что она еще и добрая внутри.

И, разнообразив немного наш с Мияби быт своей жгучей энергией, школьница тут же начала собираться на станцию. Ей пора в интернат. Может, мне все же переехать в Йокогаму на пару лет? Купить там дом неподалеку от ее школы. Всем спокойнее станет. И с Акирой смогу видеться чаще. Мы же с ней друзья.

Казалось бы, вся суета закончилась, впереди сплошь уютные выходные и мы даже урвали несколько часов спокойствия, когда можно никуда не спешить. По-хорошему, следовало бы заняться уборкой, но мы с Мияби синхронно обозрели и так уже чистую гостиную и решили, что у нас всё в порядке, а диван сам на себе не полежит.

Помешал взять от выходных всё, что от них требуется нормальному человеку, естественно, телефон. Увидев на дисплее при поступлении входящего вызова знакомое имя, я несколько удивился, но потянул зеленую пиктограмму вверх, чтобы принять звонок, а не вниз, как требовалось для отбоя.

— Шулуту! — поздоровался я на древнем аккадском.

— Ниида-сан, катастрофа! Просто кошмар! — прозвучал с той стороны линии звонкий голосок Натори-тян.

— Что-то с Тодороки? — забеспокоился я насчет приятеля.

— Хуже! Или лучше! Я даже не знаю! Но настоящая катастрофа! Сейчас отправлю статью!

Сразу же мне в Лайн пришла ссылка, открыв каковую, я буквально онемел.

Конец «Тайфуна». Как 21-летний гений бейсбола потерял всё из-за рокового спуска на лыжах.

Японский бейсбол оплакивает одну из самых трагических потерь в своей новейшей истории. 21-летний Тайфу Сёта, питчер-феномен команды «Токийские Ласточки» (Tokyo Yakult Swallows), чья карьера стремительно шла вверх после блистательного сезона, вынужденно завершил ее из-за травмы, несовместимой со спортом. Причиной стал несчастный случай, произошедший в начале лета на уникальном горнолыжном курорте, который всё ещё работал в это время года.

Инцидент случился на склонах горы Гассан в префектуре Ямагата, известного тем, что из-за аномально большого количества снега зимой он открывается только в апреле и работает до середины лета. Источники сообщают, что молодой спортсмен, впервые вставший на горные лыжи, пытался произвести впечатление на свою девушку, модель Окамото Эми. Попытка закончилась катастрофой: Тайфу не справился со скоростью и при падении получил сложнейший тройной перелом правой, бросковой руки. Вердикт врачей категоричен — о возвращении в профессиональный спорт не может быть и речи.

Последствия не заставили себя ждать. Почти сразу после оглашения диагноза Окамото Эми разорвала отношения с питчером. Цитируем «Меня не интересует калека, не способный дать мне достойное будущее». Так сказала девушка в блиц-интервью нашему изданию.

Однако разбитое сердце ничто в сравнении с финансовым нокаутом, что последовал от страховой компании Yamato Shield Insurance, которая отказала в выплате, сославшись на пункт договора о запрете занятий экстремальными видами спорта.

Самый же сокрушительный удар юному таланту нанесла его родная команда. Руководство «Токийских Ласточек» подало иск против Тайфу Сёты за грубое нарушение контракта, запрещавшего подвергать себя риску вне игрового поля. Клуб намерен взыскать с несостоявшейся суперзвезды бейсбола многомиллионную компенсацию, что, по мнению юристов, приведет к полному финансовому краху молодого человека и потере всего его имущества и накоплений.

«В 21 год он имел потенциал стать легендой, — комментирует спортивный аналитик Сато Кента. — Его безответственность стоила ему не просто карьеры, а всей будущей жизни».

Так головокружительный взлет молодого «Тайфуна», едва начавшись, обернулся сокрушительным падением, оставив его в одночасье без славы, денег и будущего.

— Вот же сучка! Да как она смеет так поступать⁉ — эмоционально прокомментировала Мияби, вероятно, говоря об Окамото Эми. — Сама же наверняка и затащила его на этот богами проклятый курорт!

Возмущения столько, что я уверен, окажись модель где-то тут неподалеку — быть ей битой, если не что-то похуже.

Эпитет «Катастрофа», столь любимый Натори-тян и даже подхваченный журналистами, самым лучшим образом описывает случившееся с молодым человеком. Как бы он после краха всех надежд не сделал нечто непоправимое.

— Семпай, ты прочитал, да? — спросил телефон голосом Тодороки. Конечно же, он находился рядом с невестой. — Ты обязан помочь Тайфу-сану! То есть, твой фонд. Все от него отвернулись, а мы не такие, семпай. Надо оплатить ему лечение, операцию и так далее.

— Да, Макото, надо выручить парня, — глаза у Мияби были на мокром месте. — Он же почти мой ровесник — и вдруг безработный с подорванным здоровьем, без перспектив. Это ужасает.

— Обязательно ему помогу. Не было бы фонда — помог бы за свой счет, — со всей искренностью ответил я.

Тут и вариантов нет. Хотя Тайфу-кун, откровенно говоря, сам виноват. Я бы на месте молодого спортсмена радовался, что сломалась именно рука, а не шея или позвоночник, но вслух говорить об этом не стал. На что юноша вообще рассчитывал, становясь на горные лыжи? Куда смотрели его тренеры, менеджеры, или кто там еще отвечает за безопасность профессиональных игроков?

— Тодороки, Натори, спасибо что сообщили. Я позвоню прямо сейчас. Вешаю трубку.

И, выполнив обещанное, начал искать номер телефона спортсмена, педантично мной занесенный в контакты.

— Макото, как думаешь, может быть, Амацу-сама сумеет помочь. У нее же есть особенные знания, — предложила Мияби, утирая слезы салфеткой.

— Я спрошу у нее. Амацу-но-Маэ никогда не была целительницей, но есть Китагава-сан у нас в деревне, тот доктор-тануки, что лечил мне горло, Хикару-но-Ёри, Ямада-сан, в конце концов. И даже если никто не сможет помочь с переломами — это не повод отчаиваться. Ага, вот его номер…

Вместо гудков в трубке зазвучала песня «We Are The Swallows», очевидно, являющаяся гимном «Ласточек». Бодрая такая мелодия, с удивительно примитивным текстом «Мы ласточки, у нас есть бойцовский дух. Мы победим! Вперед! Вперед! Вперед!». Кто это вообще сочинил и решил использовать? До крайности цинично звучит после того, как все они открестились от доброго, пусть и не очень умного парня. Наконец, навязчивая песенка закончилась и взяли трубку.

— Моши… ик… моши, — сказал пьяный голос спортсмена. — Тайфу-Неудачник-Сёта вас… ик… слушает, — по голосу услышал его настрой, самый что ни на есть похоронный. Надеюсь, я его не на краю моста застал. Хотя если так — то очень вовремя позвонил.

— Привет, Тайфу-кун, — сказал я. — Это Ниида Макото. Ты меня узнаешь?

— Аааа… Ниида-сан. Мой… ик… вдохновитель. Прости, что не пришел на твою… эту… куда ты меня звал. Гонку. Эми-тян сказала, что там будут одни шлюхи и не пустила меня.

— Вот же дрянь! — не удержалась Мияби

— Но теперь я могу пойти на любую, любое… что угодно. Куда мне пойти? Я… ик… свободен. Ни злобной девушки, ни контракта, ни работы… ничего. А гонки я люблю. И машины… ик… люблю. Вон их сколько много. Внизу.

— Протрезвей, — приказал я самым властным тоном, на какой способен. Откровенно не люблю этот навык, но с той стороны трубки на самом деле гудели и бибикали автомобили. Смертельная опасность, без обмана.

На десяток секунд всё стихло. Только Мияби продолжала рядом тихо плакать, расстроенная ситуацией.

— Ниида-сан? Я что, напился и позвонил вам? Простите, если так, — очень изменившимся тоном произнес Тайфу. — У меня тут небольшие неприятности.

— Слушай меня, Сёта-кун, ты сейчас же садишься на поезд и едешь в Кофу, — сказал я ему. — У меня тут есть для тебя работа.

— Работа? Для меня? Для неудачника?

— Именно. У бейсбольной команды школы Фурин нет тренера. Ты подходишь. Справишься ведь с чемпионами?

Молодой человек рассмеялся с истеричными нотками.

— Жить придется в апато, на это твоей зарплаты хватит. Если нет, будешь еще и лицом благотворительного фонда. Ты и правда думал, что из-за перелома правой руки всё кончено? Я вот слышал про американского бейсболиста, что тоже сломал правую, но начал бросать левой и добился успеха. И ты сможешь, — понятия не имею, был ли такой американец. Если вдруг нет, скажу, что ошибся. Ошибка — это не обман.

— Билли Кид, — произнес юноша. Прозвучало как кличка бандита с Дикого Запада. — Он сломал правую руку в детстве и бросал левой. Но я уже слишком старый.

— Тоже мне, пенсионер, — рассмеялся я. — Не хочешь тренироваться — не надо. Но девочки из Фурин, все как одна — твои фанатки, рассчитывают на твою помощь. Побеждать в роли тренера не менее почетно. Жду тебя в Кофу, это не обсуждается.

— Хорошо, я приеду, — сдался молодой человек. Мне показалось, что у него попросту кончились силы спорить. Но это поправимо. Одно печенье с ханасеки в день и он снова будет полон энергии.