Без обмана 8

Глава 19

Печеньки с ханасеки — настоящее волшебство. Тошики-сан скушал всего одну и в глазах у него забрезжили признаки рассудка, до того полностью забитые паникой. Нельзя себя до такого доводить.

«Никогда не паникуй, малыш. Это самый бесполезный из инстинктов. Сохраняй голову холодной, а сердце спокойным,» — так говорила Амацу-сенсей своему ученику. Не совсем мне, но и у меня в памяти ее наука отпечаталась.

— Почему? Зачем вы это сделали, Ниида-сан? — все-таки спросил начальник отдела.

Настоящий ответ находится где-то в области «так было веселее», но озвучивать его мне не очень хочется даже самому себе.

— Вы же слышали, что я сказал Асагаве-сан? Мне не хватило мужества, чтобы указать вам на ошибку. Я не очень умею общаться с людьми, предпочитаю цифры. Они никогда не врут. Надеюсь, вы довольны моей работой.

Остаток дня, проведенного в Кабушики, мне не понравился. На меня смотрели, как на человека, облеченного властью, и пытались предо мной робко пресмыкаться. Зачем? От того, что финансовый директор лично принес мне дрянной кофе, содержимое уже отправленного в Окане Групп отчета никак не изменится.

— До свидания, коллеги, — поклонился я отделу финансовой статистики, зайдя к ним напоследок в офис. — Очень надеюсь, что когда-нибудь еще буду работать вместе с вами.

Финальной точкой моего посещения бывшей работы стало то, что за мной приехали Кагуя и Аматэрасу. Хорошо, что бедняга Оноэ-кун не видел, как я сажусь в машину к девушкам его мечты.

— Дядь! Ура! Я по тебе соскучилась! — приветствовала меня утром вторника Юаса-тян. Вообще-то это нарушение субординации. Начальник — это не родственник и к нему нужно относиться с почтительностью, а не как к доброму дядюшке. Но я плохой руководитель и спускаю панибратство. И, в конце концов, было бы нечестно запрещать Мари то, что разрешено Ануше.

— Юаса-сан, нет никакой необходимости приезжать в офис раньше меня, — заметил я. — Таким способом вы своего нынешнего руководителя не впечатлите.

— Дядь, ты чего? Мне надо не быстрее тебя, а раньше Гупты. Папа говорит, что если с кем-то соперничаешь, то надо быть первым во всём. Вроде как это Миямото Мусаси сказал, но это не точно, могла перепутать. Там еще что-то было про то, что для достижения мастерства надо три года просидеть попой на ледяном камне.

— «Просидишь три года на холодном камне — и камень нагреется,» — процитировал я. — Это старая пословица о необходимости проявлять упорство, а не о соперничестве.

— Да? Ну и ладно. Всё равно я сегодня Первая, дядь! ПЕРВАЯ!

По мне, так сомнительное достижение, но пусть ребенок порадуется, что хоть в чем-то опередила взрослую женщину Анушу.

— Печеньку? — предложил ей.

— Так нечестно! Ты специально печешь их такими вкусными, чтобы испортить мне фигуру! Но Акума-кун женится на мне, даже если я стану толстой, поэтому давай! Ого! Глянь сюда! Дядь, тут на целый кулёк печенья! Еще на тридцать миллионов йен перевод пришел! От какого-то Фуруды-сана! Здорово, что я в этом фонде появилась, да? А то бы так и считали мелкие монетки, до больших денег не добрались бы.

И ведь с полной уверенностью в том, что все пожертвования из-за того, что она тут вся такая красивая и с дизайнерской сумочкой от Кавакубо Рей.

— Напишите Фуруде-сану благодарственное письмо от лица фонда, раз уж вы знакомы, — предложил я. — И для той компании из Йокогамы тоже. В таком же философском стиле, как было их пояснение к переводу. Стоило сделать это сразу. Моя ошибка, — плохой я начальник. Истинный японский руководитель любого уровня никогда не потеряет лицо перед подчиненными, признавая, что был неправ.

— Наконец-то настоящее задание! Дядь, я такое письмо напишу, что они в восхищение придут и еще больше денег задонатят! Я умею! Для папы иногда писала вместо секретаря.

Пока я совершал обязательное утреннее паломничество к кофемашине и торговому автомату, одарившему меня шоколадным батончиком, Мари-тян успела подготовить оба благодарственных письма. Безукоризненно выверенный деловой тон, полный уважения к корреспонденту. Безупречная вежливость. Обороты в духе «ваша щедрость стала моральным ориентиром для всех сотрудников нашего фонда». И второе такое же. Только вместо уважаемого Фуруды-сана лучи добра и потоки благодарности направлялись не менее уважаемому совету директоров корпорации Тэнтёвадо.

Маленький шедевр лицемерия, размноженный в двух экземплярах. Скорость написания говорит о том, что Юаса воспользовалась заранее заготовленным шаблоном. Так и хотелось его подправить, добавив намеков на культ Небесной Гармонии для одного письма и ехидной иронии для второго. Но сделать это — выдать себя, поэтому оставил рафинированные формулировки девушки как есть. Еще и похвалил ее. А похвала начальника — это высшая мера благодарности для любого офисного работника. Тошики-сан не стеснялся высказывать мне, какой я хороший сотрудник, например. Это от Асагавы проще увольнения дождаться, чем доброго слова.

И стоило мысленно упомянуть юки-онну, как она позвонила и вызвала меня к себе.

— Ниида-сан, ваша выходка… — начала женщина своим обыкновенным ледяным тоном, едва дверь ее кабинета за мной закрылась. — … оказалась как нельзя кстати, — ни единого градуса потепления. — Кабушики достается Окане Групп едва ли не бесплатно.

— И это большой репутационный выигрыш, семпай, — добавил Акума, который тоже тут находился. — Старик даже улыбнулся, когда услышал вчера новости. А это для него равнозначно тому, чтобы подпрыгнуть до потолка для любого нормального человека. Теперь бы встречную проверку пройти. Не позволить обнаружить воровство того придурка. Забыл, как там его звали. То, которое мы с тобой год назад раскрыли. И другие эпизоды тоже. У всех крупных компаний есть свои грешки.

— Это и вас касается, Ниида, — взгляд Асагавы-сан снова был готов превращать мягкую человеческую плоть в ледяные глыбы. — Среди подразделений, которые пожелали проверить наши будущие партнеры, находится и ваш фонд. Если они отыщут хоть одну нецелевую йену, можете попрощаться со своим креслом руководителя.

— С тем, на которое меня назначили директивно, не спрашивая согласия? — подмигнул я ей украдкой. — Обещаю, все сотрудники моего отдела приложат максимум усилий.

И не обманул. Мы все, главным образом я, устроили предварительную ревизию всей бухгалтерии фонда и я даже нашел ту самую гипотетическую «нецелевую йену» — шампанское для участников гонки. Моя вина, что не усмотрел нарушение раньше. Некоммерческим организациям, какой и является благотворительный фонд, у нас в стране запрещены любые взаимодействия с алкоголем.

Какой был бы стыд, если бы мы это вовремя не исправили! Пришлось вычеркнуть эту статью расходов и возместить ее из своего кармана. Уж десяток бутылок игристого вина я себе позволить могу. Почему так много, кстати, кто вообще их заказал? Юаса, конечно же. Пришлось ее слегка пожурить и, сгустив краски, объяснить, что мы могли бы вообще лицензии благотворительного фонда лишиться за нарушение.

Явилась проверка к нам в четверг. Всегда недолюбливал этот день недели. И он отвечал мне взаимностью. Что преподаватели в университете, что начальники самых разных уровней именно в четверг были склонны сообщать, что у них есть срочные задания для меня. Меня даже увольняли оба раза по четвергам. Вероятно, стихия дерева, с которой ассоциирован этот день недели, ко мне неблагосклонна. Или, если подойти к вопросу с точки зрения северной гайдзинской мифологии, то претензии ко мне у скандинавского бога войны, могучего громовержца Тора, которому на западе четвертый день недели и посвящен. Возможно, наше японское отношение к числу «четыре» не на пустом месте возникло.

Итак, после обеда Асагава-сан лично проводила в наш отдел представительного вида мужчину лет на пятнадцать постарше меня, но находящегося в очевидно неплохой физической форме. Все в его облике говорило о достатке. От туфель стоимостью с мой автомобиль, до очков в платиновой оправе и запонок из того же благородного металла, на которых отчеканен кандзи «гармония».

— Ниида-сан, позвольте вам представить сотрудника партнеров нашего фонда, сделавших недавно щедрое пожертвование. Ёкота Такаши-сан, старший бухгалтер из отдела ревизий корпорации Тэнтёвадо. Ёкота-сан уполномочен провести внешний аудит в вашем подразделении. Пожалуйста, предоставьте ему любую запрошенную информацию.

Так я и поверил, что этот господин, явно более обеспеченный, чем я, обычный бухгалтер! Мы, простые люди, вообще не пользуемся запонками, нам и пуговиц хватает и костюмы под заказ мы тоже себе не шьем. Конечно, это старший бухгалтер. Но тоже не уровня платиновых аксессуаров должность.

Рабочее место для господина проверяющего мы подготовили заранее. Юаса даже пожертвовала ему свой компьютер. Все равно она его использовала только для просмотра соцсетей и электронной почты. В корпоративной системе заранее создали аккаунт с доступом к красивым отчетам, настроенным лично мной. Никакого обмана, полностью достоверные цифры, но преподнесенные с применением всех маленьких бухгалтерских хитростей, необходимых, чтобы преувеличить приятные для корпорации и фонда показатели и преуменьшить неудачи. Всё те же уловки, какие я использовал чуть менее года назад, когда только начинал свою излишне стремительную карьеру в Окане Групп.

Важного господина аудитора усадили за стол. Ануша подала ему чай. Лист Феникса, конечно же. Ёкота-сан пригубил из поданной чашки с видом «не представляю, что хорошего могут мне подать мне в этой заштатной провинции» и выражение его лица на краткий миг изменилось. Такие вот важные господа из больших корпораций обычно хорошо владеют собой и прошли школу жизни, научившую их не показывать эмоций, но мой чай оказался слишком хорош. Хотя, вслух аудитор этого не сказал. Высочайшей наградой мне стала немного сдвинувшаяся вверх бровь.

— Для начала, предоставьте, пожалуйста, устав фонда, свидетельство о регистрации и все лицензии, каковые имеются, — голос у ревизора звучал уверенно, озвучил свою просьбу с видом человека, знающего, что ему нужно. Но его вопросы говорили о полном безразличии к проверке. Устав, лицензии — это всё можно было запросить удаленно и изучить заранее.

— Прошу вас, Ёкота-сан, — подал я со всем уважением и двумя руками не такую и тонкую, еще теплую распечатку устава, едва принтер закончил выплевывать листочек за листочком. Следующими были запрошены бухгалтерский баланс, отчет о целевом использовании средств и отчет о финансовых результатах, учетная политика. Стопка документов росла пропорционально моему раздражению. Он вообще хоть знает, сколько деревьев пришлось измельчить, чтобы он сделать всю эту бумагу? Где-то одну пятисотую часть бревна! Ну да… как-то не очень впечатляет. Хорошо, что не сказал это вслух.

— Как говорил один великий человек, «каждая неучтенная монета…» — начал говорить Ёкота-сан, взявшись за очередной документ.

— «…стоит на пути к просветлению», — закончил за него я. Я знаю этого великого человека под псевдонимом Хидео-сан.

В общем-то я еще в момент невероятно щедрого пожертвования заподозрил, что истинная цель интереса Тэнтёвадо — моя персона. Сегодня убедился в этом окончательно. Ревизор почти не смотрел в распечатки, зато очень аккуратно и осторожно посматривал на того, кто их ему подавал.

Возможно, мне стоило выбрать другой камон для самурайского фестиваля. И шутка на айти-конференции тоже была опрометчивой. Но нечего горевать о содеянном. Если уж процессия свернула на эту тропу, стоит возглавить шествие, а не пытаться уклониться от него.

— Вот как, — ранее спрятанный интерес во взгляде культиста стал неприкрытым. — Вы знакомы с этим изречением, Ниида-сан?

— Да, его иногда говорил старик Дайчи-сенсей из моих родных мест, — охотно подтвердил я. — И другие мудрые вещи. Я под влиянием его слов и решил стать бухгалтером.

Дайчи-сана я почти не выдумал. Проживал в нашей деревне одинокий и безобидный дедушка, умерший около десяти лет назад. К общению с молодежью или вообще кем-либо он особенной склонности, правда, не демонстрировал, но зато по общей конституции был близок к великому пророку Пути Небесной Гармонии. То есть невысок и строен. Да и имя его, означающее «Великая Мудрость», как нельзя лучше подходит для гуру. Пусть корпорация найдет своего мудреца и отстанет от меня.

— Интересный человек, наверное, — как будто бы для поддержания разговора произнес Ёкота. — Может быть, вы запомнили и другие его высказывания?

— Дайте припомнить, давно это было, — я изобразил усиленную мыслительную работу. — «Деньги не цель, а способ достижения гармонии тела и духа», «Небо не наполнит твою чашу, пока ты держишь ее перевернутой», «Лишь накопив все богатства мира, ты поймешь, что главное из них — это гармония в душе».

— Последнее я никогда не слышал, — с видимым сожалением вздохнул ревизор. Ничего удивительного, я выдумал это изречение только что, отталкиваясь от общих идеалов постулатов, вокруг которых Хидео-сан и строил свою секту. — А расскажите еще об этом мудреце. У вас не осталось его фотографии?

Совсем иначе заговорил, прекратил изображать безразличие и вообще контролировать своё лицо.

— Асагава-сан велела отвечать на все ваши вопросы. Увы, Дайчи-сенсей на моей памяти никогда не фотографировался. Но я немного рисую, могу попытаться его изобразить, если вам интересно.

Мне, в свою очередь, было любопытно, как представитель корпорации, распоряжающейся сотнями миллиардов, объяснит свой интерес к старику из деревни.

— Да, пожалуйста. Может оказаться, что этот человек — потерянный родственник одного из наших акционеров. И дайте мне, будьте добры, список оперативных затрат фонда за квартал.

В следующие полчаса Ёкото усиленно делал вид, что изучал полученный список, но на самом деле то и дело поглядывал, как я выполнял шариковой ручкой набросок по другую сторону стола. Воскресив в памяти облик старого Дайчи-сана, я придал ему некоторые черты, позаимствованные у прежнего Макото времен его главенства в «Пути Небесной Гармонии». Выражение лица, линию подбородка, слегка искаженную короткой бородой, мудрый прищур «добрых глаз». Старался сделать так, чтобы узнаваемыми остались оба. И любой, обладающий словесным описанием гуру, узнал его в нарисованном мной эскизе. Как и знакомые «старика из деревни» опознали бы его.

— Вот, простите за мой несовершенный стиль, — передал я портрет, когда с ним закончил. — Рисование — всего лишь хобби и настоящим мастерством я не обладаю, да и память на лица у меня хуже, чем на цифры.

На моем «шедевре» я намеренно сделал все ошибки начинающего художника, хотя мог бы обойтись и без них. И вот как-то так совпало, что каждая моя промашка отдаляла картину от скромного ворчливого пенсионера и приближала к основателю культа Тэнтёвадо. Не иначе как путь Небесной Гармонии направлял мою руку.

— Вы слишком строги к себе, Ниида-сан, рисунок хороший. А скажите, Дайчи-сан никогда не упоминал хризантемы? В любом контексте, — наверное, даже менее успешный физигномист, чем нынешний я, заметил бы, как внутренне напрягся проверяющий в ожидании ответа.

— Он как-то сказал «если будешь выбирать себе герб — бери цветок хризантемы, не ошибешься». Признаюсь, я так и поступил, когда меня попросили принять участие в самурайском карнавале. Советы Дайчи-сана никогда меня не подводили.

— Я вижу, что в фонде с отчетностью все прозрачно и нарушений нет. Позвольте мне на сегодня откланяться. Благодарю за ответы, — моё художество Ёкота-сан как бы невзначай убрал в папку, спрятав между уставом и отчетом об операционных расходах. То нетерпение, с каким мужчина хотел убраться из нашего кабинета, говорило, что он получил желаемое — то, зачем явился. След их обожаемого гуру.

— Я чет не поняла? Куда вы дали шпиона из Йокогамы? — спросила зашедшая через минуту Красная Женщина. — Только я хотела поразить его своим обаянием, а никого нет. Вы что, слабительное в кофе ему подсыпали? Рискованно!

— Дядь, ты что и правда? — с ужасом уставилась на меня Юаса.

— Конечно, нет. Насколько кошмарным человеком надо быть чтобы отравить чужой кофе? Я не такой. Госпожа, хотите чаю? Очень вкусный. А печеньку?

— Конечно, я хочу печенье! — Красная ханасеки уже давно распробовала.