Бесконечная война

50

Тропа становилась все шире по мере приближения к городу. Повозок, нагруженных тушами животных, кожами, грудами костей, попадалось больше и больше. Гнали в город и скот — животных, похожих на медведей и даже на обезьян. Стадам не позволяли разбегаться бигли-пастухи с палками и кнутами. Женщины увидели группу троллей, которых куда-то вел бигль, хоть и без очевидного принуждения. Они распевали что-то вроде кантри-рока.

Было и много пешеходов — бигли, взрослые и детеныши, одинаково скудно одетые, в набедренных повязках или куртках с многочисленными карманами. Никаких украшений, ничего похожего на ювелирное искусство. Ни шляп, ни затейливых одежек. Но когда толпа сгустилась, Янсон ощутила резкий запах мокрой шерсти, мочи и экскрементов и подумала, что, возможно, собаколюди украшают себя именно так — не внешними излишествами, а замысловатыми запахами.

Взрослые все шагали на задних ногах. Может быть, бегать на четвереньках разрешалось только на лоне природы или в одиночку. Примерно как человеку ходить голым. Но детеныши скакали под ногами у взрослых, как щенки вокруг нового хозяина. Янсон хоть и слабо разбиралась в анатомии, но наблюдала за биглями с большим интересом, пытаясь понять, каким образом существо, приспособленное для хождения на четвереньках, сумело приобрести вполне естественную на вид прямую осанку — и почему с такой легкостью возвращалось к первоначальному состоянию. В том-то и отличие биглей от людей, подумала она. Даже в детстве она не продержалась бы и пяти минут, если бы попыталась ходить на манер своего далекого обезьяньего предка.

Янсон цеплялась за подскакивающую повозку, ошеломленная образами и запахами. Городская толпа выглядела почти по-человечески, если смотреть сквозь полуопущенные веки. Бигли были выше людей, хотя из-за низко опущенного таза туловище казалось длинным, а ноги короткими. Не такая уж огромная разница, впрочем. Но тут же Янсон видела заостренные уши и холодные волчьи глаза, она вдыхала запах собачьей стаи и чувствовала, что эти существа невероятно далеки от нее.

Финн Маккул наблюдал за ней.

— Ты для них с-странная, но не нас-столько уж. Они думают, ты кобольд, — он рассмеялся. — Мы для них одинаковы — мы, люди. Вс-се одинаковы для глупых пс-син.

— Ты и я — не одно и то же, — с холодным презрением заметила Салли.

Было огромным облегчением, когда повозка наконец вкатила в город. Глаз Охотника представлял собой большое коричневое пятно — множество деревянных построек, растянувшихся по глинистой равнине, под пеленой дыма. Центр города охватывал широкий ров, через который были переброшены прочные на вид деревянные и каменные мосты. Ров, очевидно, предназначался для обороны, но никакой городской стены Янсон не заметила — только невысокую и неровную каменную ограду, которая скорее мешала животным забредать с полей на улицы, а не предохраняла от направленного вторжения извне.

Незадолго до рва путешественники миновали загородки, куда скот загоняли на убой. Янсон, кинув туда быстрый взгляд, заметила биглей за работой — мелькали отточенные каменные ножи, брызгала кровь, животные валились наземь одно за другим. Смерть и кровь, неизменные в каждом мире, как бы далеко ты ни забрался. Янсон почувствовала дурноту.

Строения были высотой лишь в пару этажей, прочные, но без всяких украшений — деревянные каркасы, заполненные камнем или глиной, соломенные и дощатые крыши, неправильные формы, никаких квадратов и кругов, которые обычно ассоциируются с человеческими поселениями. Через город, видимо, проходили только две транспортные артерии — длинные, прямые, они вели с севера на юг и с запада на восток, пересекая центр. Остальные улицы петляли и извивались. Кем бы ни были бигли, в геометрии они разбирались слабо — во всяком случае, в человеческой геометрии. Преобладающим стал запах дыма и сырого мяса, перебиваемый густой собачьей вонью самих биглей. Город наводняли не только запахи, но и шум — в нем звучал несмолкающий хор лая, воя и визга.

Они проехали недалеко, прежде чем их остановила компания биглей-самцов довольно воинственного вида. Они окружили повозку и принялись расспрашивать Снежка и Лили, стремительно перелаиваясь и рыча.

— Копы, — объяснила Салли. — Точнее, королевская стража. Мы, видимо, направляемся прямо во дворец… ну, что-то вроде дворца. Не похоже на Париж — столицу Франции, да?

— Не похоже даже на Париж, штат Техас.

— Все это строили не для того, чтобы впечатлить нас.

Лили по-волчьи оскалилась и отрывисто втянула носом воздух.

— Я от кобольдов знаю. Люди не чуют. Но гор-род полон слов. Тут пахнет: «Я полдня назад тебя искал». А далеко, далеко — слышите вой? «У меня вкусное свежее мясо пр-рямо с фер-рмы, покупайте, покупайте…»

Салли усмехнулась.

— Только подумай, Янсон. Представь, что у тебя нос полицейской ищейки. Город полон информации. Повсюду запахи, совсем как плакаты или граффити на стенах, а вой — это средство дальнего действия, вроде интернета.

Наконец они добрались до самого большого здания — просторного, но невысокого и выстроенного так же грубо, как и остальные. Там людям велели оставаться со Снежком и ждать, а Лили потрусила внутрь.

Сильнее всего пахло дымом костра.

— Псы открыли для себя огонь, — негромко произнесла Янсон.

— Может быть, так оно и началось, — задумчиво сказала Салли. — Собаки — умные животные. Высокоорганизованные, умеющие адаптироваться, быстро обучаемые. Возможно, на этой Земле так и не возникло смышленых обезьян, способных оттеснить собак. И вот однажды толковая молодая самка из какой-нибудь голодающей стаи принесла в зубах горящую ветку из охваченного пожаром леса…

— Или толковый молодой самец.

Салли улыбнулась.

— Шутишь?

Лили вернулась и сообщила, что Внучка примет их немедленно.