Белый лебедь и Небесный дракон (СИ)

Надежда

Вскоре тёплые дни сменились пасмурной погодой с частыми грозами и штормами. Свирепые северные ветры срывали листья с ветвей деревьев. Рассветы были мрачными и туманными. Во дворце Дол-Ластера было не менее мрачно. Только свечи на стенах освещали узкий коридор между колоннами. По мраморному полу, звеня доспехами, шёл огромный великан в ярком бирюзовом плаще и грозным взглядом, внушающим страх любому. Но на троне сидел человек, которому был неведом страх. Он нахмурился, увидев гостя, даже не встал, когда тот подошёл к нему. Это было лишним, ведь он был в своих владениях.

— Радогольд Великий! — произнёс король — Что за честь — лицезреть твою могучую персону в своих владениях!

— Попридержи свои любезности Шаддар — ответил великан — Потому что вряд ли мой визит тебе будет по душе, и ты резко можешь забыть о своём гостеприимстве.

— Правда? — усмехнулся Шаддар — И что же заставило великого предводителя олог-нуи после стольких лет, наконец, пересечь Балиер?

— Всё как всегда. Установление справедливости. Тебе видимо не запомнился тот урок, который мы преподали тебе в Эреноре. Мы вмешались вовремя и на этот раз в стороне не останемся. У меня обращение, подписанное мной, графами Элмира и Эренора, а так же владыкой Карпинарии и заполярья…

— И что же это за обращение?

Олог-нуи раскрыл большой свиток и прочитал:

— Его величество король Кенингдера — Шаддар Мордир! Передавая это письмо гласом всех народов Мортенвальда, гласом рассудка и мудрости, нарекаем освободить Острова Свежести от своих вооружённых сил, оставить королевство Фронервальд и уйти с миром. Прекратить убийства и насилие, оставить руководящие посты на островах и дать их народам свободу и право на трон. В случае отказа от данной просьбы королевство Кенингдер навеки останется врагом всех народов Мортенвальда.

— Значит, подписано всеми графами и владыками? — произнёс Шаддар Мордир — Как вы могли быть так слепы Радогольд? Я не имею никакого отношения к тому, что твориться на Островах Свежести и у меня есть доказательства этому.

Король приказал принести другое письмо. Олог-нуи медленно его прочитал.

— Как видишь Радогольд, ваши претензии далеки от истины — произнёс Шаддар — Да я не отрицаю, что у нас были разногласия с королём Медельином, вполне оправданные прошу заметить. Но король Медельин мёртв, а мой военноначальник предал меня и объявил королевство Фронервальд своими владениями. Скрестил себя брачными узами с дочерью короля и захватил власть. Но вы понимаете, что все его права испятнаны кровью. Что всё это достигнуто путём террора, который он устроил без моего ведома.

— Но это твой военноначальник — произнёс Радогольд — Что ты намерен делать?

— То что ждёт от меня народ и требует долг чести… Покарать предателя. Мой флот уже готов и ждёт лишь приказа. Тарин Белегор будет свергнут, Острова Свежести освобождены. Мы возродим это королевство, но под протекторатом Кенингдера.

— Под протекторатом?

— А разве у них есть выбор? В их королевстве царит хаос, для меня там уже нет ничего, но под властью Кенингдера они смогут возродить своё государство и свою честь.

— Ты играешь с огнём Шаддар! — рявкнул Радогольд — Я не собираюсь верить твоим словам, сомневаюсь, что в них поверят и остальные. Если ты поработишь Острова Свежести, на тебя падёт гнев всех народов Мортенвальда!

— Я делаю то, что сейчас необходимо! Я трачу свои ресурсы, чтобы острова выжили! А ты смеешь мне угрожать в моих же владениях? — разозлился Шаддар — Ты забываешься Радогольд. Забываешь что ты сейчас не у себя в Мидании!

— Да, ты прав, я в твоих владениях. Пока в твоих… Это не угроза, это предостережение. Запомни его… — сказал Радогольд и резко развернувшись, покинул тронный зал.

Когда он вышел, в зал спешно с поклоном вошёл слуга.

— Позови принца Эреварда сюда! Немедленно! — гневно приказал король.

Слуга тут же удалился, король Шаддар задумался. Спустя несколько минут в мрачный тронный зал вошёл красивый юноша, разодетый шёлком и с блестящим медальоном на шее. Он подошёл к королю и поклонился:

— Ты хотел меня видеть отец…

— Да Эревард. Что с флотом, он готов?

— Да отец, командиры ждут твоих приказаний.

— Пусть готовятся отправляться сегодня, после полудня. Я лично поведу флот.

— Но как же я? — удивился Эревард.

— Ты мне нужен здесь, я оставляю королевство в твоих руках. Всё слишком далеко зашло, но отчасти предательство Тарина нам на руку. Тем не менее, я собираюсь жестоко отомстить, за этот жалкий мятеж. Ему и всем предателям. Мы устроим кровавую бойню, уничтожим предателей и всех, кто имеет хоть какие-то права на власть в Фронервальде. Хотят они этого или нет, им придётся принять наше покровительство и на этот раз нам никто не помешает.

— Отец… как ты позволил Тарину так обвести себя вокруг пальца?

На лице короля появилась жестокая мина, казалось, он сейчас взорвётся, но он выдохнул и произнёс:

— Ты кое-что должен знать Эревард… Тарин Белегор не просто так жил с нами во дворце. Не просто так я поставил его командовать войсками. Дело в том, что Тарин мой сын…

Принц округлил глаза. Он никогда об этом не знал, но теперь понимал, почему Тарину Белегору всё сходило с рук.

— Да это жестокая правда. Я дал ему всё, открыл для него перспективы, но он жестоко обманул меня. И именно я должен покарать его за эту измену… Собственноручно…

— Понимаю отец — ответил Эревард — Я отдам приказы командирам, как только они будут готовы, я сообщу.

— Иди Эревард… — произнёс король и опустил голову, нервно потирая пальцами виски. Последнее время его мучили сильные мигрени. Но об этом никто не знал, так же как и про то, что Тарин Белегор был его внебрачным сыном, который предал его.

Спустя два дня после разбоев в Форкентрите 19 сентября во дворце Верспулон власть взяла в свои руки единственная законная наследница — принцесса Милена. Войска Кенингдера, которыми командовал Тарин Белегор перешли под руководство генерала Линдона. В этот же день после того как принцесса произнесла обращение к народу Форкентрита, она собрала в зале переговоров, тех, кто помог освободить её.

— Госпожа Габриэлла — обращалась она к черноволосой стройной девушке — У меня не хватает слов, чтобы выразить благодарность за содеянное вам и всему пиратскому братству. Но знаю, что для вас будет лучшей благодарностью дать вашим людям достойную награду. Сейчас я не могу обещать вам многого, но обещаю, что вы получите свой независимый оплот на Островах Свежести, где каждый пират сможет почувствовать себя свободным. Что касается богатства и славы, если наша война будет выиграна, мы непременно разделим их с вами и никогда не забудем о том подвиге, который вы совершили, для Фронервальда и для королевской династии.

— Благодарю вас ваше высочество — ответила Чёрная Рука — Но у меня к вам ещё одно предложение.

— Что за предложение?

— Если вы позволите, мы готовы остаться и принять предстоящий бой вместе с вами.

— Охо-хо — раздался голос из-под чёрной шляпы.

— Что же это неожиданно — произнесла Милена — Мы с радостью примем любую помощь, сейчас каждый боец для нас на вес золота. Но боюсь, не сможем сделать для вас большего.

— Забудьте — ухмыльнулась Габриэлла — Победа в этой битве будет гарантом наших привилегий. А это не мало…

— Хорошо… — произнесла принцесса Милена — Ну что же, перейдём к нашему насущному вопросу. Грядёт битва. Король Шаддар направляет свой воздушный и морской флот на Форкентрит. Какова обстановка генерал Линдон?

— Благодаря тому, что мы сохранили жизнь Тарину Белегору, мы получили свежие ресурсы в виде солдат Кенингдера. Хоть и в их верности можно усомниться, но выбора у них нет. Теперь на родине они предатели, поэтому им остаётся только сражаться за свою жизнь. Леонард занялся тем, чтобы отправить весточки ко всем островам и стянуть силы к Форкентриту. Так же мы узнали, что наши борцы за свободу благополучно освободили Арденмонт. Им сейчас нелегко, флот Кенингдера стоит у их гаваней, они в осаде, но как только гонец доберётся до них, они присоединятся к нам. Как только все будут на месте, мы разработаем стратегию и план обороны. Будет нелегко, по данным кенингдерских разведчиков на нас идёт флот из двух сотен боевых воздушных кораблей и ещё неизвестное количество единиц морского флота. Поэтому я распорядился, чтобы организовали массовую эвакуацию всех мирных жителей, до единого. Когда наш город будут бомбить с воздуха, будет очень жарко, а нам лишние жертвы ни к чему, особенно среди мирного населения.

— Хорошо генерал. А как насчёт пленных? — сказала Милена — Возможно сейчас в казематах разных городов умирают наши командиры и простые солдаты. Их должны найти и освободить.

— Так точно ваше высочество, я лично этим займусь — ответил генерал.

— Ну что же господа, ещё раз выражаю вам свою благодарность за моё спасение. И вам господин Кук в том числе.

— Да ладно… — ответил пират.

— Все могут идти. Оповещайте меня обо всех важных событиях — сказала принцесса — Генерал Линдон, останьтесь на пару минут.

Когда все вышли, принцесса подошла к Линдону и нежно взяла за руку:

— Арон, я хочу, чтобы Андура похоронили со всеми почестями, как полагается, завтра, на закате.

— Милена но он же… — произнёс Арон.

— Знаю Арон… Знаю… Но все совершают ошибки. Увы, иногда понимают это слишком поздно. Всё изменилось, я вновь в Верспулоне, больше не пленница и ты рядом. Я больше не хочу злиться, ни на него, ни на кого-либо ещё.

— Хорошо, я выполню это поручение — сказал генерал.

Они были наедине. Теперь были намного чаще, чем раньше, ведь многие уже знали об их чувствах, и не было необходимости этого скрывать. Арон нежно обнял Милену, она положила голову на его плечо. Она так рада была чувствовать вновь тепло его тела, крепкие руки за своей спиной.

— Ты изменилась… — промолвил он.

— О чём ты? — спросила Милена.

— И двух дней не прошло, а ты уже встала в строй, как храбрый полководец.

Принцесса тихонько посмеялась.

— Ты держишься действительно как настоящий лидер, это обращение к народу, это стремление к действию, ни страхов, ни сомнений. Твой отец гордился бы тобой… — говорил Линдон.

— После того что я пережила — ответила Милена — Не думаю что теперь осталось чего бояться, в чём сомневаться. Я уже не стану той пугливой девочкой, которую держали на цепи! Которую кормили сладкой ложью! Той беспомощной птичкой в клетке!

— Тише любовь моя… Тише… — Арон приласкал её и поцеловал в губы — Этого больше не повториться. Теперь ты наша королева…

Милена смахнула с лица злую гримасу и улыбнулась:

— Да, и у королевы очень много дел.

Линдон кивнул головой и попрощался:

— До вечера моя королева.

— До вечера мой рыцарь — ответила Милена.

В тёмных подземельях трудно было что-то разглядеть, только тусклый свет пробивался внутрь сквозь решётчатые окна. Эта тюрьма редко когда пустовала, но в последнее время здесь находилось столько пленных, что в ней стоял резкий запах нечистот. Крысы расплодились так, что ни один яд не мог их всех уничтожить. Казалось, они настолько привыкли к нему, что просто напросто, когда слуги рассыпали его по углам, они лишь выходили пообедать. Леонарду нередко приходилось допрашивать преступников в таких казематах, но сейчас эта атмосфера сбивала с толку и не только она. Пронзительный взгляд и уверенность Тарина Белегора заставляла нервничать. Леонард вытер платком пот со лба, и уставился на него, как ему казалось, суровым и равнодушным взглядом. Обычно пленники молчали и отвечали по требованию, но с Белегором так не было.

— Так как? Как генералу Линдону удалось выжить, когда я бросил его погибать на отрогах гор? — спрашивал пленённый командир.

Леонард не хотел отвечать на его вопросы, но невольно отвечал:

— Его нашли аглиноры и отнесли в своё поселение.

— Аглиноры — пробурчал Белегор, наконец, отведя от Леонарда свой пронизывающий взгляд — А я совсем забыл про этих отшельников. Слишком уж тихо жили эти уродцы…

— Вернёмся к делу — промолвил Леонард — где базируются ваши солдаты в Тагенвальде?

— Несколько сотен в Монастерине — отвечал Белегор — Несколько батальонов лучников к югу от крепости на побережье Сурфейна. В Остене должно быть несколько кораблей. Но большинство отправилось на Арденмонт…

— Значит это всё? Тагенвальд, Арденмонт, Гарномонт и Ямалин?

— Да должно быть всё, на других островах лишь жалкие гарнизоны, да и то зачастую состоящие из ваших рекрутов.

— Понятно. В таком случае наш разговор окончен… Пока… — произнёс Леонард и встал из-за стола — Стража! Отведите командира обратно в камеру!

В комнату зашли двое стражников и взяли под руки Белегора. Рана на ноге всё ещё беспокоила его, поэтому он сильно хромал, но ни выказывал никаких признаков боли. Когда уходил широко улыбнулся, оскалив зубы:

— Приятно было пообщаться Леонард! Заходите почаще…

Леонард отправился с полученными данными на поверхность. Глоток свежего воздуха заметно облегчил его состояние. Теперь ему нужно было разослать гонцов во все концы Островов Свежести, но чувствовал он, что не раз ему ещё придётся вернуться в эти тёмные подземелья. Леонард всегда добросовестно выполнял свои поручения, но беседы с Тарином Белегором напрочь отбили его желание возвращаться к этой работе.

Белегора же вновь закрыли за решёткой. Не смотря ни на что, его условия содержания были в принципе не плохими. Сырой пол был покрыт старым, но достаточно приличным ковром. В его камере была масляная лампа, ему разрешили взять с собой пару книг и некоторые личные вещи. Он впервые находился в плену, но не особо страдал от этого, чувствовал себя как дома. Никогда не жаловался и не требовал чего-то от стражников. Да и внешне не очень-то был похож на мученика, не смотря на то, что сильно хромал от полученного ранения. Вскоре в его камеру принёс обед один из стражников. Он забрал еду и невозмутимо начал трапезу.

— А что винца в этих погребках не нашлось? — произнёс Белегор, оприходовав очередную ложку перловой каши и откусив от краюшки чёрствого хлеба.

— Господин Белегор — вдруг низким и тихим шёпотом произнёс стражник — Многие наши солдаты теперь подчиняются генералу Линдону… Но есть и те, кто ещё на вашей стороне.

Тарин прожевал, уставился на стражника и произнёс:

— Славно…

Стражник еле заметно поклонился и тут же удалился.

— Славно — повторил Белегор, на секунду о чём-то задумавшись, и продолжил свою трапезу.

Над Форкентритом постепенно начали появляться тени. Солнце быстро закатывалось за горизонт, окрашивая облака в потрясающие цвета. Как будто мазки художника на холсте они переливались в различные фантастические формы. Весь день несколько кораблей лавировали от Форкентрита к Тагенвальду, но далеко не все жители успели уплыть с острова. Оставшиеся плотно закрывали за собой двери и опасались ходить к району близ гаваней без сопровождения солдат. Ведь в гаванях обосновались пираты и, не смотря на то, что генерал Линдон уверял, что они не принесут вреда жителям, что они приплыли, чтобы сражаться за королевство, их нрав оставлял желать лучшего. Это не мешало им вести себя как разбойникам. Хоть и зачастую их проделки заканчивались невинными шалостями, большинство жителей утверждали, что и они и их соседи не раз подвергались грабежам, а некоторым и вовсе угрожали смертью. Поэтому многие, а особенно зажиточные люди хотели оказаться в первых партиях на эвакуацию. Но кораблей не хватало и многим ещё несколько дней пришлось оставаться в Форкентрите. Ночью из гаваней доносились шумные песни и непонятные крики. Не смотря ни на что, пираты находили время веселиться. Были среди них и жертвы во время захвата Верспулона, были раненные, покалеченные. Однако, казалось, ничто не могло сломить их праздное настроение.

Уилфотони Кук переступил через несколько пьяных тел и направился к большому длинному сараю. Он открыл дверь и сразу в лицо бросился тяжёлый запах табака, спиртного и пота. Там словно в муравейнике копошились морские разбойники, разгорячённые от выпивки и азартных игр. Он с трудом пробился через пьяную толпу и нашёл нужный столик. За ним сидела молодая стройная женщина с чёрными вьющимися волосами. Напротив сидел крупный мужик в полосатой майке из под которой вилась бурная растительность. Он нервно бросил карты и нахмурился.

— Давай, давай, Баресто! — пытаясь перекричать толпу, произнесла женщина — Только не жульничай, бандану-то снимай.

Мужчина стянул с себя бандану, под ней он оказался абсолютно лысым. Со всей силой размахнув рукой женщина, отвесила ему такой щелбан, что тот лишь моргнул от удивления. Уилфотони продрался к столику и наклонился к женщине:

— Идём поговорим Габриэлла!

— Ты не видишь, что я занята? — ответила баронесса.

— Это срочно! — настоял Кук.

— Ладно — промолвила она — Лис, отпусти остальные ему за меня…

Наконец они вышли из шумного зала и оказались в небольшой комнатке, где слышались лишь отголоски и чей-то громкий и протяжный смех снаружи. Не успев ничего сказать, Габриэлла получила вопрос в лоб.

— Что ты задумала? — тон Уилфотони нельзя было назвать дружелюбным.

— О чём это ты Шмель? — будто действительно не понимая, произнесла Габриэлла.

— Не прикидывайся невинной овечкой. Что за игру ты затеяла?

— Ты наверно вряд ли о той игре, что видел за столиком — спокойно и несколько вызывающе произнесла Чёрная Рука — Значит, видимо имеешь в виду то, что я решила помочь твоему другу генералу и его высочеству возлюбленной генерала, по совместительству являющейся наследницей трона Фронервальда?

Кук промолчал.

— Почему ты считаешь, что я что-то задумала, а не хочу всего-то помочь просто так, потому что считаю нужным?

— Ты никогда ничего не делаешь просто так — прищурился Уилфотони — Даже не думай, что я поверю в то, что ты вдруг с какой-то радости стала бескорыстной!

— Ты тоже просто так никогда не шёл на такие жертвы ради каких-то там генералов и идеалов королевства — улыбнувшись, ответила Габриэлла.

— Хватит корчить из себя хранительницу Маниэль! Выкладывай карты на стол Габриэлла!

— Во-первых, смени свой тон Шмель! Не с какой-то девкой из подворотни разговариваешь! А во-вторых… — Габриэлла достала из шкафа бутылку и два стакана, разлила по ним содержимое — Я соскучилась по тем денькам и тем приключениям, что у нас были раньше. Давненько так не кипела у меня кровь в жилах. Садись, выпьем, поговорим по душам, может быть ты и поймёшь, наконец, что я не такая ледяная королева, какой ты привык меня видеть…

— Не буду я с тобой пить — произнёс Уилфотони, и без лишних слов вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Габриэлла грустно вздохнула, опрокинула стакан, промолвила еле слышно:

— Может лёд не такой уж крепкий… Как ты привык думать…

— Ты уверена, что готова к этому? — говорил Линдон — Я люблю тебя, но не хочу, чтобы тебя заставляли обстоятельства или страх.

— Нет Арон, не в обстоятельствах дело и не в страхе. Я хочу этого. И для меня ничто так не важно, как наша любовь — Милена говорила искренне. И искренне ждала этого момента, желала этого задолго до войны.

Пармасмур улыбнулся, увидев их влюблённые глаза. Придворному предсказателю, не смотря ни на что, удалось выжить в этой войне, избежать плена. Когда Форкентрит вновь был объявлен владениями королевства Фронервальд, он вышел из тени, и он был горд, что именно ему выпала честь связать узами Милену и генерала Линдона. Пусть и тайно, но это никак не изменяло важности момента.

— Хорошо — произнёс Пармасмур — Поскольку перед ликом богов, перед ликом войны и опасности, никто из вас не усомниться в искренности чувств друг к другу. Я с уверенностью одобряю этот брак и предлагаю вам, госпожа Милена Кеперон, и вам, генерал Арон Линдон, обменяться кольцами и скрепить свой союз взаимным согласием.

Генерал Линдон достал два кольца, одно передал Милене. Это были обычные медные кольца, ничем ни приметные, без драгоценных камней, но намного важнее было то, что они символизировали. На скорую руку Пармасмур выгравировал на них рунические знаки супругов. Арон нежно взял руку и надел кольцо на палец Милены. Она надела кольцо на его палец.

— А теперь сладкий поцелуй пусть скрепит ваше решение — произнёс Пармасмур.

Линдон поцеловал Милену и тогда Пармасмур произнёс:

— Объявляю вас законными мужем и женой! И пусть сохранят ваш священный союз боги до скончания времён!

Милена улыбнулась. Она была самой счастливой девушкой в этот момент. Генерал Линдон тоже был счастлив, ведь после стольких лет, за время которых он пытался зарыть свою мечту в пластах забвенья, забыть навсегда свои чувства к той маленькой девочке, с которой познакомился в Серебряном ручье, он, наконец, был с ней рядом и благодарил судьбу за этот момент. Он крепко обнял её.

— Я никогда тебя не брошу — произнёс Арон.

— Верю любимый — ответила Милена.

— Ну что же оставлю вас — сказал Пармасмур — Этот вечер и ночь, сегодня они только для вас. Не беспокойтесь, сегодня никто вас здесь не потревожит.

— Спасибо тебе Пармасмур — сказала Милена и он, поклонившись, вышел.

Этот вечер Милена и Арон провели в небольшом домике на верхнем ярусе Форкентрита. В этот вечер никто не знал где они и поэтому заботы их остались далеко. В доме была небольшая сауна, куда влюблённые отправились только вдвоём. Не было ни слуг, ни стражи, только два соединённых друг с другом сердца. Арон нагнал жара и вместе с Миленой они опустились в небольшой горячий бассейн. Тогда-то Арон и увидел, то отчего вдруг его ярость попыталась вырваться наружу. На её левой руке отчётливо красной полосой выделялся ещё свежий порез, тело тоже было усеяно синяками и ссадинами. Но он утаил злобу, не стал спрашивать, откуда этот страшный порез, эти налитые синяки, потому что знал, что Милена не захочет отвечать. И он не хотел этого знать, не хотел омрачать радость этого момента. Но, увы, Милена не могла заметить его совсем не равнодушный взгляд. Ответила, на вопрос, который даже не прозвучал, потому что знала, что всё это в прошлом, позади.

— Когда я узнала что ты погиб и что у меня нет больше выхода, я пыталась покончить с собой — говорила Милена — Но может быть слишком тупой осколок зеркала, а может быть та дрожь в руках, от страха, помешали мне это сделать… А может быть надежда, что ты не умер, безрассудная надежда.

— Надежда не бывает безрассудной — произнёс Линдон — Я понял это, когда был в Священных горах. Иногда надежда помогает выжить, даже в самых трудных ситуациях… Знаешь, тот народ что там живёт он удивительный. Им многое по силам, потому что они не привыкли поддаваться сомнениям, которым поддаёмся мы люди. Казалось бы так мало нас отличает друг от друга, но на самом деле этого более чем достаточно.

— Если бы все люди были такими как аглиноры — произнесла Милена — Может тогда бы не было войн, насилия, предательства. И если бы все ценили то, что у них есть, а не то, что манит взгляд за горизонтом, во всех этих войнах просто не было бы смысла.

— Можно начать с малого — произнёс Линдон — каждый из нас творец судьбы, каждый из нас может изменить этот мир. И если в нём есть надежда на перемены, то у него всё получиться.

Милена прижалась к груди Арона, он гладил её плечи, целовал. Когда они, наконец, хорошенько обмякли. Когда боль в суставах отступила и приятная усталость разлилась по телу, они вышли из сауны, одев лёгкие шерстяные халаты, отправились в обедню. Там они отведали оставленный Пармасмуром ужин, выпили вина и, наконец, отправились в спальню. Кровать была очень мягкой и ничем не уступала дворцовым хоромам. На небольших тумбах горели свечи. Арон и Милена легли на постель, накинув лёгкое бархатное одеяло. Она положила голову, на его плечо целовала в щёку, он нежно гладил её волосы и спину. Эта ночь была только для них.