Бегущий в Лабиринте

ГЛАВА 52

Снова разразились яростные споры. Ньют спокойно поднялся, подошёл к Томасу, схватил его за локоть и потащил к двери.

— Уходи. Быстро!

Томас обалдел.

— Почему?!

— Думаю, для одного собрания ты нагородил достаточно. Нам надо всё обсудить и решить, как поступать — без тебя. — Они как раз добрались до двери, и Ньют ненавязчиво выпер Томаса за дверь. — Подожди меня у Ящика. Когда мы тут закончим, нужно будет поговорить.

Он было развернулся, чтобы уйти, но Томас задержал его:

— Ты должен мне поверить, Ньют! Это единственный путь отсюда. И мы сможем им пройти! Для этого нас и готовили.

Ньют наклонился и яростно прошипел прямо в лицо Томасу:

— Ага, особенно мне по душе та часть, где ты предлагаешь себя в жертву гриверам.

— Я сознаю, на что иду, и готов к этому.

Томас был искренен, но не из храбрости, а потому, что его терзало чувство вины. Вины за то, что он каким-то образом помогал строить Лабиринт. Но в глубине души он затаил надежду, что ему удастся продержаться в драке до того момента, когда кто-нибудь введёт код и отключит гриверов. Откроет дверь.

— Ах вот как! — саркастически протянул Ньют. — Да ты, никак, само благородство, а?

— Причём здесь благородство? Моя вина, что это всё вообще происходит! — Он замолчал и втянул в себя воздух, стараясь успокоиться. — Ладно, можешь говорить всё что угодно, но я это сделаю — так что лучше не упустите шанс.

Ньют нахмурился, а его взгляд вдруг исполнился сочувствия.

— Если ты действительно помогал конструировать Лабиринт, Томми, это не твоя вина. Ты же только пацан! Тебя принуждали. Ты не мог сопротивляться.

Но для Томаса слова Ньюта не имели значения. И вообще ничьи другие слова. На нём всё равно лежала ответственность, и чем больше он о ней думал, тем тяжелее она становилась.

— Я просто... Мне надо всех спасти. Искупить вину.

Ньют отступил и медленно покачал головой.

— Томми, ты знаешь, что особенно смешно?

— Что? — осторожно поинтересовался Томас.

— Да то, что я тебе верю. По глазам вижу — ни капельки не врёшь. А сейчас скажу такое, что сам никогда бы не поверил, что скажу. — Пауза. — Я иду обратно и приложу все усилия, чтобы убедить этих шенков поступить по-твоему — пройти через Нору гриверов. Лучше драться с гриверами, чем сидеть здесь и ждать, когда они прикончат нас всех по одному. — Он воздел палец. — Но слушай сюда! Кончай нести околесицу про самопожертвование и прочий геройский плюк. Если мы пойдём на прорыв, то пойдём все вместе — и будь что будет. Усёк?

Томас с облегчением вскинул руки.

— Усёк, усёк. Просто мне надо было, чтобы вы поняли — игра стоит свеч. Если уж всё равно каждую ночь кому-то приходится погибать, так уж лучше пусть его смерть принесёт пользу.

Ньют нахмурился.

— Ну, вот умеешь ты подбодрить.

Томас повернулся, чтобы уйти, но Ньют окликнул его:

— Томми!

— А? — Он остановился, но не обернулся.

— Если я смогу убедить этих шенков — и это оч-чень большое «если» — то самое лучшее время для побега — это ночь. Может, часть гриверов рассеется по Лабиринту, как обычно, а не будет сидеть у себя дома, в Норе.

— Лады, — согласился Томас. Оставалось только уповать на то, что Ньюту удастся убедить Стражей. Он обернулся и кивнул бывшему Бегуну.

На обеспокоенном лице Ньюта появился намёк на улыбку.

— Надо бы провернуть всё прямо сегодня ночью, пока ещё кого-нибудь не пришили. — И прежде чем Томас ответил, Ньют исчез за захлопнувшейся дверью.

Последнее заявление слегка выбило Томаса из колеи. Он вышел из Берлоги и присел на облезлую скамейку возле Ящика. В голове был сплошной тарарам. Что там Алби говорил о какой-то Вспышке? Вожак упомянул также о выжженной земле и страшной заразе. Томас ничего такого не помнил, но если слова Алби соответствовали действительности, то мир, куда они так жаждали вернуться — вовсе не так хорош, как они думали. И всё же — что им оставалось? Дело не только в том, что гриверы атаковали каждую ночь. Приют просто перестал функционировать.

Раздосадованный, встревоженный, измотанный тяжёлыми думами, он позвал Терезу: «Ты слышишь меня?»

«Да, — отозвалась она. — Ты где?»

«У Ящика»

«Буду через минуту».

Томас осознал, как сильно нуждался в её обществе. «Хорошо. Я изложу тебе план. Думаю, время пришло».

«И что же это за план?»

Томас откинулся на спинку скамьи и положил правую лодыжку на левое колено. Интересно, что скажет Тереза? «Мы должны пройти сквозь Нору гриверов. Потом ввести код, который отключит гриверов и откроет дверь, ведущую отсюда».

Пауза.

«Так я и думала, что будет что-то в этом роде».

Томас секунду подумал и добавил: «Ну разве что у тебя есть идея получше».

«Нет. Это будет полный кошмар».

Он ударил сжатым правым кулаком о левую ладонь, хотя и знал, что она его не видит.

«Мы можем это сделать».

«Сомневаюсь».

«Во всяком случае, мы должны попробовать».

Очередная пауза, подольше. Он ощутил её решимость.

«Ты прав».

«Думаю, что мы отправимся сегодня ночью. Иди сюда и поговорим подробнее».

«Да, буду через несколько минут».

У Томаса свело живот. Собственное страшное решение, зловещий план, за который сейчас бьётся Ньют — вся жуткая реальность происходящего оглушила его. Одно дело — просто знать, что задуманное им опасно, и совсем другое — осознавать неизбежность борьбы с гриверами. Не бежать от них, а драться — вот от чего кровь стыла. В лучшем случае умрёт только один из них, но на такой поворот событий рассчитывать не приходилось. Наверняка Создатели перепрограммируют своих киборгов. А тогда шансы на успех будут мизерны.

Он постарался не думать об этом.

Тереза нашла его быстрее, чем он ожидал. Она присела рядом, тесно прижавшись к нему, хотя на скамейке было достаточно места. Взяла его руку в свою. В ответ он сильно, до боли, сжал её ладонь.

— Рассказывай, — потребовала она.

Томас послушался и передал ей слово в слово всё, что говорил Стражам. Глаза Терезы наполнились беспокойством, а затем ужасом.

— Говорить о самом плане было легко, — добавил в конце своего рассказа. — Но Ньют считает — мы должны выступить сегодня ночью. Не знаю... Что-то мне это не очень нравится. — Особенно ужасала его мысль о Чаке и Терезе, сражающихся в Лабиринте. Он-то уже встречался с гриверами лицом к лицу и знал, каково это. Как бы ему хотелось защитить своих друзей, уберечь их от опасности! Но это было невозможно.

— Мы справимся, — тихо сказала она.

От этих её слов ему стало только хуже.

— Чёрт подери, как я боюсь.

— Чёрт подери, ты всего-навсего человек. Тебе положено бояться.

Он не ответил.

Они ещё долго сидели, держась за руки, не произнося ни слова — ни вслух, ни мысленно. Томас постарался забыть тревоги и насладиться недолгим покоем — как бы мимолётен он ни был.