Бегство

Глава 22

Россия.

Двадцать пять километров к северо-западу от Твери.

Полевой лагерь Стального полковника.

Универсальный казарменный модуль серии «Улей».

Первым, что достучалось до сознания Сергея, оказались звуки. Они были монотонными и гулкими, словно раскаты какого-то древнего туземного барабана. Бам! Бам! Бам! Затем пауза и опять: Бам! Бам! Бам! Что за чертовщина?! Откуда берется эта зловредная, бесцеремонно пинающая мозг канонада?! Хотя юноша и не понимал, где он и что творится вокруг, однако в нем почему-то все сильнее и сильнее крепла уверенность, что нечто подобное с ним уже происходило. Этот странный паралич… пустота в голове… это перетряхивающее все извилины громыхание…

Ну да, так и есть ― было! Точно было! А раз так, то что произошло потом? Чем все закончилось в тот… прошлый раз? Как следует поступить, чтобы проломить эту гребанную стену полного ментального паралича, пугающего непонимания, леденящей неизвестности?! Ответ отыскался где-то в самом дальнем уголке оживающего, возрождающегося сознания ― надо слушать, просто слушать. Слушать?! Что ж, нет ничего проще! И Корн действительно весь превратился в слух.

Некоторое время все оставалось по-прежнему ― сплошная неразбериха из рокочущих, следующих друг за другом ударов, но по мере того как Сергей вслушивался, они все чаще и чаще меняли свою высоту и тональность, становились не такими уж монотонными и похожими друг на друга. Теперь молодой новгородец мог различить нечто напоминающее ритмичную мелодию или клокотание воды, или рокот мотора, а может… Неужели? Неужели человеческую речь?!

Начиная с этого мгновения, Корн принялся жадно впитывать каждую нотку, каждую смену тональности, каждый едва различимый шорох. Эти старания уже очень скоро принесли свои плоды. На смену бессмысленной тарабарщине пришла первая более или менее членораздельная фраза:

— … а у этого пройдохи Слуцкого, там, оказывается, на каждом шагу видеосенсоров понатыкано. Прикиньте, мужики?! Так что за всем этим цирком он наблюдал с самого начала.

— Это вы с Бульдогом того… рисково сработали, ― откуда-то издалека прокомментировал тему видеосенсоров другой, достаточно молодой голос. ― А кабы Затвор свою жопу от стула так и не оторвал… Что бы тогда делали?

Окончание вопроса почти заглушил какой-то резкий удар, сращенный с негромким металлическим звоном. Как только эта странная какофония смолкла, еще один слегка запыхавшийся и подхрипловатый собеседник возмущенно возразил:

— Не-е, ну ты, Курт, уж совсем…! Слуцкий, конечно, тот еще фрукт, жмот и хапуга каких мало, но все равно он свой в доску. Ветеран. Говорят, службу по полной тащил… Такой боевых товарищей в беде не оставит.

Сразу после этих слов незнакомца наступила небольшая пауза, вызванная появлением нового действующего лица, о чем новгородца оповестил звук приближающихся шагов. К этому моменту Корн уже достаточно оклемался, чтобы понять ― он в казарменном модуле. Главным доказательством тому служил висящий в воздухе ни с чем не сравнимый коктейль из человеческого пота, электронейтральной оружейной смазки ИТМ, озонированного воздуха и штатного армейского дезинфектора «хвойный лес», который в реальности больше смахивал на «подгнивший лимон». К запахам, как и положено, прилагались соответствующие акустические эффекты: голоса, возня, скрип коек, гул климаторов, сигнальное пиликанье информационных панелей.

Повезло, что я здесь, а не в какой-нибудь гнилой яме, ― пронеслось в голове у Сергея. ― А ведь вполне могли и туда зашвырнуть. Хотя черт его знает, может, в конце концов, все этим и закончится. Корн хотел было незаметно пошевелить руками и проверить, не примотаны ли они к ободу койки, но прозвучавший невдалеке голос заставил юношу напрочь позабыть об этом намерении.

Этот голос, было сложно не узнать или спутать с каким-либо другим. Услышав его, Сергей мигом затаил дыхание и сжался в комок. А как же иначе, ведь рядом стоял тот самый человек, которого эксжестянщик совсем недавно держал на мушке, и даже более того, которого на полном серьезе собирался откомандировать в мир иной.

— Солома, а ты, блин, делаешь успехи! ― между тем пророкотал Бульдог. ― Правильно диагноз поставил. Затвор наш человек, хоть и гнильцы порядком поднакопил за годы-то прозябания в тылу. А, между прочим, двадцать лет назад мы с ним в 105-й бригаде служили простыми солдатами. Тогда все по-другому было, и он был другим.

— 105-я бригада? Это та, что в Эр-Рияде отличилась? ― в голосе задавшего вопрос послышалось нешуточное уважение.

— И в Эр-рияде, и в Эль-Кувейте, ― уточнил гвардии сержант. ― Жаркий был год. Мы тогда по всему Ближнему востоку отметились. Энергетический кризис начинался. Запасы нефти подходили к концу, и ее требовалось во что бы то ни стало сохранить для биохимического сектора, для будущего всей Земли, так сказать. А эти узколобые шейхи, несмотря на все предупреждения, продолжали гнать нефтянку на топливную переработку. Вот и пришлось срочно перекрыть краник, а заодно и проредить весь этот зажравшийся коронованный огород.

— Да-а… веселые были времена … Эх, жалко не застал! ― с сожалением протянул Виккерс, голос которого Сергею удалось идентифицировать с вероятностью в девяносто девять процентов.

— Теперь понятно, как старине Затвору удалось так ловко сработать. Опыт, блин, его просто так не пропьешь! ― боец с характерной хрипотцой перевел разговор с прошлого, на самое что ни на есть настоящее.

— Хорошо, что у Слуцкого под рукой нейростанер оказался. А то, в самом-то деле, не убивать же конченного придурка! ― выкрикнул голос, который Сергей уже успел промаркировать именем Курт. Кроме того, благодаря своему умению ориентироваться и острому слуху, охотник теперь окончательно укрепился в уверенности, что этот субъект расположился где-то чуть поодаль: справа и метрах в шести-семи от всей остальной компании.

— Нейростанер у Затвора всегда под рукой, ― проинформировал подчиненных Бульдог. ― Придурков всяких кругом хоть пруд пруди, особенно теперь, а стрелять в арсенале, сами понимаете, самое последнее дело. Его ведь так, за нефиг срать, и на воздух поднять можно.

Разговор разведчиков плавно перетек от хотя и очень интересных, но все же отстраненных тем к одной, более чем конкретной, и именовалась она ― новобранец Сергей Корн. Последний, даже лежа с закрытыми глазами, моментально почувствовал это. Тело прямо-таки зачесалось от уколов чьих-то пристальных взглядов. Начиная с этого момента, изображать бесчувственное неподвижное бревно новгородцу стало невероятно сложно.

— Да он, кажись, оклемался! ― неожиданное восклицание подхриповатого Соломы оповестило, что охотник все же в чем-то прокололся и вся его маскировка пошла коту под хвост.

— Шура, а ну, глянь на диагностер, ― приказал Бульдог.

— Показания биоритмов мозга в норме. Нервные рефлексы тоже, ― через каких-то пару секунд отчитался Виккерс. ― Так что наш юный друг уже вполне…

— Э, подъем! ― довольно сильный удар сотряс койку, на которой распластался Сергей. ― Хорош под «двухсотого» косить! Мы таких артистов…

— Рева, отставить! ― приказ гвардии сержанта остановил Солому на самом интересном месте. ― В принципе пацан правильно среагировал, по-мужски. Уважаю.

— Откуда вы все знаете? ― Корн приоткрыл глаза и, щурясь от электрического света, попытался разглядеть обступившие его фигуры.

— Не, ну ты погляди на него! Опять за свое! ― осклабился скуластый мужик со светлыми слегка всклокоченными волосами и кривым, явно перебитым носом. Он поставил ногу на обод кровати, облокотился о свое колено, и теперь буквально нависал над Сергеем. Интерес, с которым эта колоритная личность разглядывала охотника, можно было квалифицировать как чисто профессиональный. Именно с таким увлечением ученый-энтомолог и наблюдает за только что пойманной редкой мухой.

— Откуда вы все знаете? ― новгородец принял вызов и, не мигая, уставился в мутные голубые глаза блондина.

— Упертый тип, я же говорил! ― хохотнул Виккерс. Он тоже наклонился над Сергеем и ободряюще подмигнул тому, мол, с возвращением, приятель! После этого Шура ловко сорвал с груди и висков вернувшегося к жизни новгородца миниатюрные клеммы полевого военно-медицинского диагностера «Ритм-2Б»

— А ну, в сторону, шантрапа! ― Бульдог бесцеремонно растолкал обоих солдат и сам занял их место.

К этому моменту Корн уже поднакопил достаточно смелости, чтобы гордо и непреклонно глянуть в глаза гвардии сержанту Лепсу, а затем в третий раз задать свой фирменный вопрос. Он бы непременно так и поступил, однако Бульдог успел первым:

— Ну, чего ты все заладил «откуда?» да «откуда?». Знаем потому, что положено. Имеются у нас кое-какие источники информации.

— Вернее имелись, ― поправил командира Виккерс и при этом заговорщически подмигнул блондину с перебитым носом. ― Верно я говорю, а… Солома?

Ах, вот он значит какой, этот самый Солома! ― пронеслось в голове у охотника. ― Именно о нем говорила Вика, и именно ему при случае Сергей намеревался переломать руки и ноги. Хотя сейчас с этим делом, пожалуй, можно и обождать. Сейчас основная задача ― выяснить и понять, что за чертовщина тут творится.

— Вик, а чё ты мне тут глаз плющишь? ― возмутился Солома уже откуда-то из-за пределов видимости. ― Как будто это я их гр-р-охнул?

Слово «грохнул» Солома произнес с явным напрягом, да еще и под аккомпанемент уже слышанного ранее громыхания металла. На этот раз Сергей безошибочно распознал в этом звуке рабочий ритм одного из силовых тренажеров. Пяток таких машин были размещены на небольших, очерченных толстой желтой линией участках прямо между рядами армейских коек.

— Ну, грохнул может и не ты, а вот в компост перемолол… ― не унимался Виккерс.

— Кого грохнули?! В какой компост?!

Корн рывком привстал на локтях, напрягся и принялся вглядываться в стоящих рядом с его койкой людей. Появись нечто недоброе в их лицах или взглядах, и Сергей это заметит. Обязательно заметит и тогда… А вот тогда будь, что будет! Может, он и сумеет кое-кого прихватить с собой на тот свет!

Все кто сейчас окружал новгородца, были далеко не из общества «Добрых самаритян». Повадки матерых хищников ощущались в каждом движении, жесте, взгляде. При желании эти волки способны растерзать любого за считанные секунды, но… только не сейчас и только не Сергея. Новгородец почувствовал это и даже слегка устыдился своих мыслей и подозрений.

— Черт бы вас всех побрал… ― пробубнил Корн и остановил свой взгляд на Бульдоге, ― Да объясните, наконец, что значат все эти разговоры!

— Подымайся солдат, не время сейчас бока отлеживать.

Гвардии сержант Лепс ободряюще похлопал Сергея по плечу и сделал шаг в сторону, тем самым освобождая место, где бы тот смог одеться. Хотя, собственно говоря, особо одеваться было нечего. Новгородца бросили на одеяло прямо в боевом комбинезоне, только лишь расстегнули молнию на груди, да стянули с ног ботинки, которые теперь сиротливо валялись около койки.

На то чтобы привести себя в порядок, новобранцу требовалось не более минуты, но даже за это время он успел пару раз пристально зыркнуть по сторонам. Юноша снова и снова пытался удостовериться, что находится именно в казарме разведвзвода, а не в каком-либо другом месте. Цепкий взгляд охотника поочередно выхватывал из окружающей обстановки то двухъярусные койки и втиснутые между них шкафы с личными ячейками, то оружейные пирамиды и стенды технического обслуживания, то металлические табуреты и тренажеры ОФП. Все оказалось на своих местах, все было точно так, как Сергей и запомнил.

Еще большего облегчения добавили знакомые лица бойцов, занятых своими обычными повседневными делами. Помимо Бульдога и Виккерса, нетерпеливо топтавшихся около Сергея, в помещении находилось еще, как минимум, полдюжины человек. На глаза сразу попался Солома, который лежа на короткой гимнастической скамье, усердно жал рифленый гриф комплексного силового тренажера «Арнольд». При этом контрольная панель спортивной машины демонстрировала вполне достойный вес в 110 кг, который блондин установил для очередного подхода.

Чуть правее спортблока четверка бойцов, в числе которых оказались Жора Хомяк и девушка-минер по прозвищу Семерка, увлеченно играла в карты. Подходящего стола в казарме не оказалось, поэтому заядлые картежники соорудили его сами. В дело пошел сложенный в походное положение малый тактический бронещит, который, не мудрствуя лукаво, водрузили на одну из пустующих коек.

Недалеко от играющих расположился долговязый бронебойщик Тарас. Насколько Сергей знал, был он самым натуральным атомщиком и, вместе с тем, ветераном батальона, одним из первых вступивший под знамена Стального полковника. Детина валялся на койке в тренировочном костюме. На голове его красовались крупные универсальные наушники армейского образца. Наушники были скоммутированы с одной из висящих под потолком инфопанелей. Вместо традиционной оперативной информации на ней демонстрировался какой-то боксерский поединок. Видео было очень старое, что следовало как из качества записи, так и из полного отсутствия у боксеров какой либо защитной экипировки. Поблескивая голыми потными торсами и длинными шелковыми трусами, мужики валтузили друг друга не по-детски. Доказательством тому служили заплывшие от свежих гематом рожи и струйки крови, стекающие из рассеченных бровей. Тарас очень живо реагировал на все происходящее на экране. Он то и дело выкрикивал: «Давай! Давай! Резче! Врежь ему, хлопец!». При этом здоровенные, крепко сжатые кулаки атомщика ходили ходуном, будто тот сам участвовал в поединке.

На удивление все эти люди с их незатейливыми интересами и потребностями, вся эта странная, несуразная с точки зрения обычного цивильного гражданина обстановка вдруг показалась Корну знакомой, понятной, надежной, почти родной. А вот все то, что творилось снаружи этих серых металлических стен… Теперь именно тот внешний мир, из которого он и пришел, представлялся угрозой, темной тайной за семью печатями. Почему именно так? Самостоятельно с этой головоломкой Сергею было не разобраться.

— Пока ты в санчасти загорал… ― отвечая на вопросительный взгляд юноши, протянул Бульдог. ― Пару дней тому назад… а может и чуток пораньше, объявились в наших краях три весьма подозрительные личности. Это колоритное трио в соседнем поселке ошивалось, из кабаков не вылазило, вопросы всякие-разные задавало и все дружбу с нашими бойцами пыталось свести. Но у Стального полковника народ по большей части бдительный, стреляный, так что сразу в штаб доложили. И вот, начиная с этого момента, к делу подключили нас.

Сергей с замиранием сердца ловил слова сержанта, и от каждого из них в нем все больше и больше росло беспокойство или даже нет, не беспокойство, а скорее гадкое предчувствие, словно ему предстояло узнать нечто отвратительное, нечто такое, что он вовсе и не хотел узнавать. Аналогичные ощущения должны возникать у внешне совершенно здоровых, сильных, жизнерадостных людей, которые явились на плановый медицинский осмотр и вдруг там по физиономии врача начинают понимать, что жить им осталось не так уж и долго.

— Мы их сразу решили не брать, ― между тем продолжил Бульдог. ― Мало ли что может выясниться и куда ниточка потянуться. Так что для первого, так сказать, знакомства подсунули им Курта.

Гвардии сержант кивнул куда-то в сторону. Поглядев в том направлении, Сергей увидел молодого парня, лишь немногим старше его самого, который на одном из оружейных стендов увлеченно калибровал какую-то странную лазерную винтовку. Услышав свое имя, Курт обернулся к Сергею и с легкой улыбкой отсалютовал. Вскинув руку, новгородец ответил на приветствие, но тут же вернул взгляд на продолжившего свой рассказ Бульдога:

— Оказалось, что ни малейшей угрозы для нашего подразделения эта троица не представляет, что они всего лишь ищут одного конкретного человечка, и даже готовы очень хорошо заплатить тем, кто им в этом деле посодействует.

— Не может быть! ― догадавшись о ком именно идет речь, выдохнул Сергей.

— Чего «не может быть»? ― Лепс удивленно приподнял бровь.

— Не может быть, чтобы они меня так быстро вычислили, причем здесь в батальоне.

— Да, странно, ― согласился Виккерс.

— Тут имеется всего один вариант, ― со знанием дела заявил Солома, который закончил очередной подход жима лежа и теперь расслабляя мышцы просто валялся на скамье. ― Стуканули тебя, парень. Сдали с потрохами.

— Но ведь никто не знал! ― почти закричал Корн, и это была святая правда.

Сергей никому не рассказывал о контакте, который ему передал Хмурый… никому, даже лучшему другу Гансу. Ну, а если бы и впрямь захотел это сделать, то все равно ничего конкретного сообщить не смог. Ведь что он знал? Абсолютно ничего, только номер связи в дышащей на ладан единой информационной сети. Так что какая-либо утечка из клана жестянщиков исключалась на сто процентов.

— Погоди, ― бас Бульдога жестко вторгся в воспоминания юноши. ― Как мне известно, ты к нам по протекции попал. Сразу оговорюсь, что не вижу в этом ничего дурного, мы тут все вовсе не по объявлению в газете собрались. Кто-то кому-то рассказал, кто-то кого-то направил… Но у этой медали имеется и другая, оборотная сторона ― этот самый «кто-то» теперь совершенно точно знает, где искать свое дорожайшее протеже.

— Нет, не может быть! ― Сергей протестующе замотал головой, словно отметая саму мысль об утечке со стороны Хмурого. Дабы продемонстрировать насколько это подозрение абсурдно и нелепо, новгородец добавил: ― Меня направил всеми уважаемый человек, староста клана, сослуживец и давний знакомый нашего полковника.

— А вот с этого места попрошу поподробней.

На удивление приведенные Сергеем, казалось бы, железные доводы не только не развеяли подозрения Бульдога, но даже наоборот, укрепили их. Удивленный или даже ошарашенный этим Корн уставился на старого солдата. Молодой человек молчал, пытаясь проникнуть в потаенный, чем-то даже пугающий смысл его слов.

— Ну чего, салабон, вылупился? ― Бульдог ухмыльнулся, причем совсем невесело. ― Для тех, кто на бронепоезде, популярно объясняю: похоже, твой староста и наш командир пересекались во время службы в НСБ. А это, чтоб ты знал, не просто какая-то там работенка, это самый настоящий диагноз. Люди там до неузнаваемости менялись. Такое впечатление, что им их родные мозги вытягивали, а в черепушку другие вкладывали, полезные, правильные с точки зрения «конторы».

— Это ты куда клонишь?

Вопрос задал вовсе не Сергей, а Виккерс, которого, похоже, очень заинтриговала данная тема, да и не только его одного. Практически все присутствовавшие в казарме разведчики, включая картежников, притихли и с любопытством стали прислушиваться к разговору. Исключение составлял, пожалуй, лишь один Тарас. Бронебойщик, отрешившись от действительности, продолжал с жаром переживать эпизоды остервенелого мордобоя.

— А клоню я к тому, что в основу НСБ заложены два основных принципа, ― Гвардии сержант Лепс не стал долго интриговать слушателей. ― Первый ― интересы страны превыше интересов и самих жизней простых граждан. Второй ― достижение результата требуется любой… Подчеркиваю! Любой ценой! ― Дойдя до этого места, Бульдог скривился будто от напряга, будто боролся с самим собой. ― Вообще-то правильные принципы, полезные родному государству. От них основной массе населения одна только польза и процветание, разумеется, кроме тех «счастливчиков», которые ради всеобщего блага попадут под раздачу.

— Это вы только что на меня намекнули? ― Корн исподлобья поглядел на командира.

— На тебя, чтоб мне сдохнуть, на кого же еще! ― гоготнул сержант. ― Ты чё еще не вкурил? Сдал тебя твой Хмурый, с потрохами сдал! Причем, сукин сын, грамотно так все обтяпал, как раз в духе «конторы». Выдворил тебя дурака куда подальше, чтобы не дай бог никто из жестянщиков не вступился, чтобы все прошло на нейтральной территории, тихо, без шума и пыли. Ахмед глотнет свежей кровушки, поддержит свой авторитет атамана, чем и останется весьма доволен. Дальше со спокойной душой отправится жрать самогонку и трахать свой гарем, а может даже возьмет новую телку на освободившееся вакантное место. В то же самое время мирный клан инженеров и конструкторов останется в стороне, его даже не взбудоражит известие о твоей безвременной кончине, потому что никто и никогда об этом не узнает.

— А зачем тогда этот самый Хмурый дал ему контакт с нашим полковником? ― посреди вдруг наступившей тишины голос Соломы прозвучал, словно воронье карканье.

— Хрен его знает, ― Лепс пожал плечами. ― Может, для успокоения души и совести. Типа сделал для пацана все, что мог, а дальше… А дальше это уже не ко мне. Дальше как карта ляжет.

Все то время, пока Бульдог говорил, Сергей сидел угрюмо уткнув взгляд в рифленые металлические плиты пола. Он вспоминал свой последний день в поселке жестянщиков и тот разговор с Хмурым, который у них состоялся в его доме. Неужто уже тогда гребанный НСБ-шник замыслил свое подлое дело? А может некие события произошли уже гораздо позже, скажем, когда Корн, цепенея от холода, плыл через Ильмень? И вот именно эти самые события как раз и вынудили старосту заключить сделку с хозяевами. А может так вышло, что самого Хмурого захватили в плен, и он выдал тайну Сергея вовсе не по своей доброй воли, а под пытками или даже под воздействием «коктейля правды»?

От этой мысли у бывшего жестянщика сразу отлегло от сердца, в нем вновь стала возрождаться вера в свой клан и населяющих его неподкупных, благородных, честных людей. Однако это облегчение продлилось всего несколько секунд, по истечении которых Корн вспомнил о «Бронехаммере», о том самом внедорожнике, что поджидал его на подходе к транспортному коридору М-10. Помнится, Вика говорила, что хозяева загребли ее вечером, после чего бедолаге пришлось ублажать их всю ночь. Ключевым словом здесь являлось ― «вечером»! Оно означало, что Ахмед отправил своих головорезов на перехват беглеца еще до того, как тот покинул клан. Сергей хорошо помнил: на тот момент ничего такого… экстраординарного еще не стряслось, и Хмурый был на месте, жив и здоров. Незадолго до того, как отправиться к озеру, Корн видел его своими собственными глазами.

Черт! Черт! Черт! Сергей даже застонал от внутренней, сдавливающей сердце боли. Выходит, все-таки Бульдог оказался прав! Его действительно отдали на заклание, будто какого-то жалкого безмозглого жертвенного барана!

— Чего скис, парень?! ― окрик гвардии сержанта в сочетании с довольно ощутимым тычком в плечо заставил Сергея очнуться и поднять глаза. ― Не ты первый и не ты последний. Иногда сотни или даже тысячи шли под нож ради общественного блага. А чего, нормальная практика!

— Нормальная практика… ― Сергей задумчиво и в то же время горько повторил слова старого сержанта. ― Ну и как теперь дальше жить, если знаешь, что тебя в любой момент продадут ни за грош? Кому и чему верить?

— Жить надо в любом случае, раз уж угораздило на свет народиться, ― осклабился Бульдог. ― А верить? Вот всем им… ― сержант указал взглядом на занятых своими делами бойцов. ― Им можешь верить смело и беззаговорочно. Бабы тебя рано или поздно разлюбят; друзья-приятели предадут, лишь только встанет выбор «ты» или «они»; держава ― наплюет, сдаст и подставит во имя каких-то там высших интересов. Но в этом мире существует одна штука, которая не согнется, не проржавеет, не протухнет и зовется она ― солдатское братство. И вот кроме него я больше ни во что не верю. Именно поэтому я сейчас здесь.

Бульдог произнес последнюю фразу и как-то воровато зыркнул по сторонам, будто искал тех, кто с ним не согласится или даже хуже того упрекнет во лжи. Как и следовало ожидать, таких в казарме не отыскалось. Правда, Виккерс саркастически хмыкнул, а Солома состроил какую-то очень гаденькую ухмылочку.

— Ну, ладно, хрен с вами… ― Лепс пошел на попятную. ― Пусть имеется еще она причина… Но скрепленное кровью братство это все же по-настоящему сильная штука.

— Хорошо сказано, господин сержант. Я обязательно запомню.

Молодой новгородец похвалил командира, однако в этой похвале так и сквозила горькая ирония, которой отчасти поспособствовало поведение двух разведчиков. Виккерс и Солома явно что-то знали: может, лично о Бульдоге, может, обо всем их батальоне, может, кое о чем другом, но молчали. Именно это молчание, да еще парочка брошенных друг на друга быстрых многозначительных взглядов и насторожили юношу.

— За тебя, салабон, между прочим, сто штук давали. Совсем неплохие деньги, ― Бульдога разозлили тон и недоверие Сергея. ― И ты думаешь, кто-нибудь на них польстился?! Тех трех уродов, что пришли по твою душу, допросили как следует, а затем пустили в расход, и даже рука не дрогнула.

— А потом вон Солома свез их на подшефную ферму, на удобрения. Не пропадать же добру! ― добавил пикантных подробностей Виккерс.

Корн проглотил вдруг ставший поперек горла ком и с неожиданно нахлынувшим чувством стыда пролепетал:

— Спасибо… Спасибо, что не выдали… не продали.

— То-то же! ― буркнул в ответ Лепс.

На этом месте в разговоре образовалась небольшая пауза, во время которой вновь загромыхал тренажер, запищал оружейный стенд, с новой силой разгорелась карточная баталия. Так продолжалось минуты две-три, пока Корн не отыскал в себе смелость для очередного вопроса:

— Господин сержант, а полковник…? Как он вообще? Грамотный офицер? ― Корн призвал на помощь все свое искусство дипломатии и старательно подбирал нужные слова. ― Это я к тому, что он ведь тоже из «конторы»…

— Ты, блин, если чего хочешь спросить, так спрашивай напрямую. Не юли, как сопливая шлюшка, которой западло отсосать у клиента, ― рявкнул Лепс.

— Угу… ― Сергей угрюмо кивнул. ― Значит, спрошу прямо: а на полковника-то можно положиться? Он как, разделяет эти ваши принципы? Одним словом, не продаст?

— Во, завернул: «ваши принципы…», ― заржал Солома. ― Интеллигенция, мать ее за ногу!

Возможно, отставной блюститель порядка и дальше собирался развить тему пребывания мягкотелых маменькиных сынков в рядах их лихого разведвзвода, но сержант грозно зыркнул на него, и Солома сразу заткнулся. Сразу после этого Бульдог снизошел до ответа на поставленный вопрос:

— Не продаст, ― односложно рявкнул он, ― и на этом все, точка, тема закрыта!

— Вообще-то наш командир боевой кадровый офицер аэромобильных войск, ― Шура Викерс, пользуясь правом ветерана, позволил себе вольность не подчиниться приказу старшего по званию. ― А в НСБ он консультировал отдел спецопераций. Вот такой, значит, получается расклад.

— Так точно, все понял, господин сержант, ― отрапортовал Корн, чем дал понять, что тема и впрямь закрыта.

— Ладно… ― Бульдог показал кулак Виккерсу, после чего своей здоровенной лапой подцепил Корна за шиворот и заставил подняться с койки. ― А теперь, чтоб тебе дурные мысли в башку не лезли, займешься делом. Вон, вали к Алферову. ― Гвардии сержант ткнул пальцем в сторону Курта. ― Он покажет, как обращаться с лазерным хлыстом. «Скальпель-370М» имеет свои особенности. Надо привыкнуть, приноровиться, но потом… уверен, тебе понравится.

— Мне? Хлыст?! ― удивленно и вместе с тем восхищенно выдохнул юноша.

Сергей кое-что слыхал о хлысте. По своей сути это был все тот же лазерный карабин, но с одним довольно существенным отличаем: длительность его импульса была увеличена с нескольких микросекунд до секунды, а в некоторых режимах и до полторы. Этого времени волне хватало, чтобы встроенная в ствол система коррекции успевала прочертить лучом довольно длинную линию, дугу или зигзаг. В результате этого вспыхивающая в воздухе огненная кривая и впрямь очень напоминала раскрученный для удара хлыст. В случае, если стрелок оказывался достаточно опытным и успевал создать хлыст нужной длины и конфигурации, одним выстрелом было реально выкосить до полудюжины противников.

— Мне кажется, ты справишься, ― Бульдог окинул новгородца оценивающим взглядом. ― Жестянщик все-таки, с PIP имплантатом, да к тому же молодой, рефлексы резвые. Лучшей кандидатуры нам на хлыст не найти. ― Для пущего понимания особой ответственности, которая теперь лежит на Сергее, гвардии сержант добавил: ― У нас во взводе раньше такого оружия не было. И очень зря. Наверняка много хороших парней могли бы остаться в живых, окажись с ними рядом умелый стрелок со «Скальпелем».

— Я постараюсь, ― пообещал Корн. ― Немного поупражняться и…

Договорить Сергей так и не успел. Развешанные в разных частях казармы информационные панели, до того закрашенные нейтральным синим цветом, все одновременно взорвались тревожными алыми всполохами. Исключением не стала даже та панель, на которой Тарас прокручивал свое высокоэстетичное видео. Надрывно взвыл сигнал тревоги, а вместо пунктов внутреннего распорядка на экранах появилась большая красная надпись: «Общий сбор. Готовность к выходу ― один час. Экипировка усиленная по классу 4А».

— Ох, нихрена себе…! ― громко присвистнул Солома.

— Да-а-а, что-то не припомню я такого, ― в тон товарищу подтвердил Виккерс и словно в поисках поддержки поглядел на Бульдога.

Гвардии сержант оставил этот немой вопрос без ответа, так как за входными дверями казарменного модуля послышался топот бегущих ног, а уже через секунду внутрь помещения ввалился капрал Зыков в сопровождении пятерых чумазых, покрытых пылью и грязью бойцов. Сергей с трудом опознал в одном из них Вику.

— Штык, какого хера…?! Что, нафиг, происходит?! ― рявкнул Бульдог, сделав шаг навстречу своему старому боевому товарищу.

— Все хренво, Лёха, ― отдуваясь, прохрипел Зыков. ― Орда с юга прет. Гребанные атомщики, видать, что-то пронюхали. Все кланы объединились и движутся прямо к Волоколамску, к космопорту. Сейчас это единственный наш стартовый комплекс. Сам понимаешь, возьмут его ― тогда хана. Всему хана!

— Откуда знаешь про атомщиков? ― в голосе бульдога звучало не то чтобы недоверие, а скорее непринятие такой мерзкой реальности.

— Мы с полигона топали и как раз на капитана напоролись… Геворкян сейчас в штаб попер. Приказал загружать все оружие. Все, какое только имеется.

— Черт, гребанные мутанты! ― Бульдог скрипнул зубами и в гневе сжал кулаки. ― Известно сколько их?

— До хренища… и даже больше! ― Штык, не теряя времени, подскочил к своей ячейке и распахнул дверцу. На стоящую рядом койку тут же полетели тяжелые защитные модули, гранаты и оружейные батареи. Попутно капрал умудрялся кратко обрисовывать ситуацию: ― Питерский штаб собирает всех, на кого только может положиться. Наш батальон к космопотру ближе других. Так что когда прибудем на место, придется закрепиться и держаться до подхода остальных сил.

— Остальных сил…? ― ветеран болезненно скривился. ― Раньше надо было репу чесать. А то сейчас, где ж они возьмут эти самые силы? Шваль всякую пригонят, типа НСБ-шных стукачей, да мальчиков-одуванчиков из службы охраны. И не факт, что остальные мародеры подпишутся. Они ведь и сами могут рвануть в космопорт, раз такая тема пошла.

Пока продолжался этот диалог отцов-командиров, Вика подбежала к Сергею.

— Серега, не стой, как вкопанный! ― выдохнула она. ― Собирайся! Где твоя пушка?

— Здесь его пушка.

Голос Алферова прозвучал прямо за спиной Корна. Новгородец обернулся на звук и тут же подхватил брошенное ему оружие. Вместо обещанного Бульдогом инструктажа, от Курта Сергей получил всего лишь один короткий совет:

— Если не успеешь освоиться с хлыстом, переключай в режим «1-ТИ», иными словами «точка-импульс». Тогда «Скальпель» сработает как обычное лазерное ружье. Но учти, прицельная дальность получится всего около 500 метров, дальше начнется стекание луча… Короче, хрен попадешь, не та это машина.

— С атомщиками долгих перестрелок точно не будет, ― утешил Сергея прибывший вместе со Штыком Коровин. Рослый сибиряк как раз пробегал мимо, а потому расслышал последнюю фразу Алферова. ― Нас ждет развеселое мочилово, стенка на стенку, до победы. Естественный отбор, блин! Всасываешь, салабон?

Как раз в этот момент на глаза Коровину попался бронебойщик Тарас, который четкими и точными движениями профессионала застегивал и одновременно корректировал под объявленный боевой режим свой комбинезон. Сибиряк не смог устоять перед искушением и тут же подтрунил над товарищем:

— Ну чё, Тарасик, готов к встрече? Слыхал, гости с юга?! Тебе будет приятно. Родичи, как-никак!

— Тамбовские волки им родичи, ― буркнул бронебойщик, даже не поглядев на обратившегося к нему шутника.

— Сурьезный мужик! ― Корова указал взглядом на их собственного взводного атомщика. ― В драке ты его, парень, держись. Не подведет.

Свой совет сибиряк давал уже совершенно серьезно. Корн понял это и с благодарностью кивнул.

— Удачи, салабон!

Коровин дружески хлопнул Сергея по плечу и помчался дальше, в направлении пакгауза, где хранилось тяжелое вооружение разведвзвода.

— Вика, ты что-нибудь понимаешь? ― с лицом мрачным как грозовая туча Сергей вновь повернулся к своей подруге. ― Какого хрена мы должны защищать этот полностью бесполезный космопорт?

— Похоже, нам с тобой не все рассказали, ― девушка вывалила из своей ячейки комплект бронепанелей и одну за другой принялась прилаживать их к боевому комбинезону. Активированная нано-ткань буквально впитывала защиту, в результате чего тело Виктория все больше и больше покрывалось прочным керамико-полимерным панцирем.

— Насколько «не все»?

— Нет времени. Потом разберемся, ― девушка кивнула на ячейку Сергея. ― Цепляй броню!

— Дельный совет, ― похвалил Бульдог. Гвардии сержант только что закончил раздавать приказы, а потому у него отыскалась пара секунд и для новобранцев.

— Господин сержант, ― Корн испытывающе уставился прямо в глаза унтер-офицера. ― Этот старый космопорт в Волоколамске… Чем от так важен? Почему все твердят, что это наш единственный шанс?

— Космопорт? ― Бульдог очень невесело осклабился. ― О космопорте вам, салабоны, думать еще рановато. Для начала попробуйте выжить хотя бы вот в этом бою. Справитесь, докажете, что достойны, вот тогда нам и будет о чем потолковать…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Сарагоса, 2016 г.