Бегство

Глава 18

Россия.

Двадцать пять километров к северо-западу от Твери.

Полевой лагерь Стального полковника.

Покинув медицинский модуль, Корн обнаружил, что денек нынче выдался очень даже прохладный. Гигантская термоядерная печь под названием Солнце, хотя и пыхтела изо всех сил, но все равно не могла побороть лютый холод, который принес с собой колючий северо-восточный ветер.

Мельком взглянув вверх, Сергей и впрямь удивился размеру дневного светила. То ли небо сегодня было ясное, то ли причина тут скрывалась в каком-то особом оптическом эффекте… А может, он просто очень давно не отрывал взгляда от грешной земли, а потому совершенно позабыл какая там вверху светлая, чистая, жизнеутверждающая благодать?

Новый порыв ледяного ветра не согласился с юношей, заставил его поежиться и поглубже втянуть шею в воротник камуфлированной термокуртки. Вообще-то можно было включить режим обогрева боевого комбинезона. Тогда балдеж, тогда будет тепло, легко и удобно! Верхняя одежда вообще не потребуется! Но только вот инструкция… Да, так и есть, инструкция и впрямь строго-настрого запрещала расходовать энергоресурс основного снаряжения в небоевых условиях.

Ну-у, оно наверное и правильно! ― согласился Корн. ― Вот, к примеру, объявят завтра тревогу, а я половину заряда уже того… спалил к чертовой матери. С такими потерями нано-ткань комбинезона даже не активируется и уж точно не сумеет диффузировать с броней. И как тогда прикажете воевать?

— Не-е-т, раз такие пироги, то будем согреваться традиционным способом! ― сказал себе новгородец и наглухо застегнул все вентиляционные каналы своего обмундирования. После этого новоиспеченный разведчик обвел взглядом пейзаж полевого лагеря, высматривая буквенно-цифровые обозначения на зданиях, модулях, ангарах и боксах.

В поисках строения № 16-В Сергей провел без малого целый час. Сперва его занесло в зону главных складов, где юноша стал свидетелем разгрузки новой партии мародерки, добытой героическими усилиями первой роты. Затем какой-то долговязый рядовой отправил его в зону технического парка. Там новоиспеченному солдату пришлось основательно поплутать меж старых, предназначенных для разборки на запчасти грузовиков и бронетранспортеров. В другое время и при других обстоятельствах эта экскурсия могла оказаться даже увлекательной, но только вот сейчас… Сейчас все портили две вещи: первая заключалась в том, что рядовой Корн рисковал опоздать к месту своего назначения. Что касается второй, то она выглядела точь-в-точь как усатый мастер-сержант инженерной службы Феликс Дикий, который вдруг обнаружил в своих владениях праздно шатающегося новобранца.

Рассказ о таинственном строении № 16-В старого служаку абсолютно не впечатлил. В результате Сергею пришлось минут десять противостоять мощнейшему акустическому воздействию. Челюсти унтера щелкали в считанных сантиметрах от лица бывшего жестянщика, отчего последнему казалось, что ему вот-вот откусят нос. Но это оказалось далеко не самым страшным. Куда большая стойкость потребовалась, чтобы противостоять тому чудовищному выхлопу, который извергала глотка старого служаки. Очевидно, накануне Дикий основательно перебрал в офицерском баре, и вот теперь пары алкоголя трансформировались в настоящее химическое оружие.

Как следует выпустив пар, унтер-офицер приказал рядовому Корну доложить своему командиру о допущенном им разгильдяйстве, тунеядстве и скудоумии, причем выполнение этого приказа мастер-сержант грозился проверить самолично. Однако от встречи с сержантом имелся и положительный результат. Корн теперь совершенно точно знал, что строение № 16-Б это отдельно стоящий бокс по ремонту трансмиссии колесных транспортных средств, а строение № 16-В очевидно находится «в жопе у той самой шлюхи-медсестры, которая хрястнула его головой об пол прямо в родильном зале».

Получив всю эту ценнейшую информацию, Сергей покинул территорию парка и продолжил поиски. Иного варианта, как попытать счастья и обратиться с расспросами к другому, более информированному, чем мастер-сержант Дикий, человеку просто не существовало. Правда, на этот раз новгородец твердо решил держаться подальше от больных на всю голову унтеров и общаться либо с рядовым составом, либо с офицерами.

Так что, когда недалеко от командно-штабного модуля новобранец пересекся со смуглым, самого интеллигентного вида капитаном, то посчитал, что ему крупно повезло. Офицер прохаживался перед «Куполом», явно кого-то поджидая. Новгородец подумал, что пока этот неведомый некто не объявился, капитан, возможно, не сочтет за труд и ответит всего на один-единственный вопрос:

— Господин капитан, рядовой Корн. Разрешите обратиться? ― остановившись за пару шагов, молодой солдат неумело козырнул.

— Корн, говоришь… ― быстрый и внимательный взгляд темно-карих глаз ощупал Сергея с головы до пят. ― Ну, что ж давай… обращайся.

После вопроса о месторасположении строения № 16-В офицер прищурился и теперь уже с особым, прямо сказать, профессиональным интересом повторил сканирование молодого бойца. Новгородец поежился под этим взглядом и только сейчас понял, что разговаривает с уроженцем Кавказа. У Сергея уже имелся богатый опыт общения с этими людьми, причем не самый приятный. Однако капитан производил впечатление умного, вполне вменяемого человека, а потому юноша слегка расслабился.

— Из лазарета? Был ранен? ― офицер не ответил на вопрос Сергея, зато задал свой собственный. Он наверняка подметил, что юноша чисто подсознательно пытается оберегать свою левую руку.

— Ага, из лазарета, ― чистосердечно признался новобранец.

— Вообще-то правильный ответ «Так точно», но на первый раз прощаю.

— Виноват, ― к своей радости юноша вспомнил нужное словечко из лексикона героев военных кинобоевиков.

— При каких обстоятельствах получил ранение? ― капитан словно упорно не желал возвращаться к теме под названием «16-В».

— Нарвался на хозяев… Банда Маршала. ― Новгородец был вынужден отвечать. ― Отстреливался. Был ранен в плечо. Почти четверо суток провалялся в санчасти.

— Ты ведь не служил. Так откуда ты? Как попал в батальон? Почему полковник тебя взял?

— Я из Великого Новгорода. Меня порекомендовал один человек, старый знакомый господина полковника, ― в спешке отрапортовал юноша и тут же моментально, чтобы опередить другие, возможно уже заготовленные офицером вопросы, добавил: ― Господин капитан, мне приказано прибыть на объект № 16-В к 11:00, а сейчас уже 10:43, так что не могли бы вы…

— За мной, шагом марш!

Капитан понял, что имеет в виду новобранец. Он резко развернулся и уверенным шагом направился в юго-западную часть лагеря. Сергей поспешил следом, немало удивленный тем, что старший чин специально ради его скромной персоны решил отложить свои дела. И как выяснилось, очень хорошо, что все сложилось именно так, ведь Корну даже в голову не могло прийти искать указанное в приказе место именно в юго-западной части лагеря.

Дело в том, что владения Стального полковника некогда являлись довольно крупной промышленной платформой со множеством технических и бытовых построек. Однако почти все они сосредотачивались либо в центральной, либо в северной части территории, обнесенной высокими защитными бронещитами армейского образца. Что касается юго-западной части, то здесь находились лишь поросшие высокой травой руины, а может наоборот, недостроенные остова трех довольно внушительных сооружений. Возможно, это были цеха или монтажные доки, предназначенные для сборки или ремонта крупногабаритных летательных аппаратов. По крайней мере, именно на это намекали гигантские раздвижные ворота, которые Сергей заприметил в одном из корпусов.

Минут десять капитан и старавшийся не отстать от него новобранец шагали по неширокой, едва различимой тропинке. Шли молча, и только лишь когда до ближайшего из огромных строений оставалось не более полусотни шагов, офицер, не оглядываясь, задал, как показалось Корну, самый популярный в батальоне вопрос:

— Тебе уже ввели ВНК-6?

— Так точно, господин капитан.

— Хорошо, ― провожатый Сергея кивнул. ― Активация прошла успешно?

— Так точно, ― вновь подтвердил новгородец. При этом молодой человек посчитал крупной удачей то, что капитан не имел возможности лицезреть его перекошенную физиономию. Да уж, эту самую активацию рядовой Корн запомнит до конца своей жизни!

Сергей будто вновь оказался на операционном столе. Всего каких-то пять минут назад ему в вену вкатили десять миллилитров серебристой, похожей на ртуть жидкости, а он уже чувствовал, как все тело начало ломить от тупой глубинной боли. Да еще вдобавок к этому, руки и ноги стали мелко подрагивать как у старика вдрызг разбитого хворью Паркинсона. Военврач безошибочно уловил этот момент и надавил большую красную кнопку на панели управления стола. В тот же миг с десяток толстых эластичных ремней хищными змеями накинулись на Сергея и накрепко примотали его к металлической, иссеченной извилистыми канавками кровостоков столешнице.

Начало выглядело «веселей» некуда, а потому юноша принялся мысленно обкладывать себя последними словами. Какого он согласился?! На кой хрен подписал этот гребанный контракт?! Лучше было бы тихо сдохнуть, чем терпеть все ЭТО!

Но, как оказалось, приступ страха и малодушия вовсе не облегчил участь будущего солдата. Убедившись, что жертва надежно принайтована к своему далеко не мягкому ложу, Градусник извлек из недоступного для взгляда пациента пространства какой-то прибор самого зловещего вида. Не очень-то рассчитывая на что-либо хорошее, Сергей угрюмо глядел на усеянную отверстиями металлическую трубу, внутри которой то и дело проскальзывали бело-голубые вспышки электрических разрядов.

Активация ВНК началась с того самого момента, когда медик поднес устройство к ногам юноши, а затем, удерживая его всего в нескольких сантиметрах над поверхностью тела, повел в направлении живота, груди, головы. Именно тогда-то и началась самая круть! Попавшие в зону действия прибора участки тела тут же приходили в движение, брались крупными буграми, которые начинали перекатываться, словно волны штормящего океана. Вдобавок к этому прятавшиеся в глубине прибора голубые молнии выплеснулись наружу и принялись плясать по коже пациента.

Это было не столько больно, сколько жутко, особенно когда батальонный живодер дотащил свою проклятую трубу до уровня головы. Сразу стало невыносимо тяжело дышать, а свет ламп начал быстро меркнуть, превращаясь в густую багровую пелену. И вот тогда-то охотник осознал, что у него больше нет ни глаз, нет ни лица, а вместо них лишь одно сплошное бурящее месиво. Помнится, в приступе дикого, животного, первобытного ужаса новгородец попытался кричать… вот только без губ, гортани и языка сделать это оказалось невероятно сложно.

— Мы на месте, ― голос капитана заставил Корна резко очнуться.

— Да-да, конечно… Спасибо…

Тяжело дыша, новгородец отдернул руку от лица, которое, как выяснилось, он судорожно ощупывал. Все было нормально. Страх, который всего секунду назад цепко сжимал глотку Сергея, оказался лишь воспоминаниями. Усилием воли рядовой Корн взял себя в руки и взглянул туда, куда указывал капитан.

От удивления юноша даже приоткрыл рот. Объект № 16-В оказался вовсе не отдельно стоящим строением, а подвалом под первым из гигантских заброшенных корпусов. Причем это подтверждали не только слова капитана, но и надпись, нанесенная слева от зияющего чернильным сумраком дверного проема. На железобетонной стене куском битого красного кирпича был нарисован круг, в центре которого немного небрежно, можно даже сказать второпях изобразили две цифры, дефис и букву.

— 16-В, ― едва слышно прочитал молодой человек.

Хотя Корн и был совершенно сбит с толку, однако это не помешало его наметанному глазу зацепиться за одну странность: надпись казалась совсем свежей. Кирпич, которым пользовался неизвестный дизайнер, в одном месте сорвал слой наросшего на бетон мха. И этот самый мох еще даже не успел подсохнуть.

«Сегодня они, что ли, тут упражнялись?», ― задал себе вопрос молодой человек и вопросительно поглядел на своего провожатого.

— Иди. Тебе туда, ― офицер указал на ступени, спускавшиеся к распахнутой настежь массивной ржавой двери.

— А что там? ― Сергей в нерешительности переступил с ноги на ногу.

— Боец, у тебя приказ! ― неожиданно рявкнул капитан. ― Не тебе решать, плох он или хорош. Твоя задача ― выполнять! ― В подтверждение того, что их разговор закончен, интеллигент с капитанскими нашивками хорошенько пхнул рядового в спину: ― Вперед, мать твою! Бегом марш!

Корну ничего не оставалось, как подчиниться. Он хотя и весьма неуверенно, но все же припустил вниз по старым выщербленным ступеням. Однако перешагнув порог подвала, молодой новгородец остановился как вкопанный. Сработали те самые инстинкты разведчика и охотника, которые уже не раз помогали выпутаться из самых малоприятных передряг.

Все это место… Оно выглядело каким-то неправильным. Следы у входа указывали на то, что сюда время от времени приходят люди, но с другой стороны, никакой обустроенности, никакого намека на традиционный для военных порядок внутри не наблюдалось. По стенам тянулась покрытая пылью и паутиной электропроводка, с потолка свисали покореженные светильники, ветер протяжно подвывал в ржавых трубах старых воздуховодов. Все это дополнял плотный, напоенный пылью мрак. Он клубился по углам, таился за толстыми бетонными колоннами, злобно зыркал из пустых черных глазниц бесчисленных коридоров и технических помещений.

— Что за черт! ― Сергей с трудом проглотил ставший поперек горла ком. ― Куда это меня занесло?

Сразу же возникло желание гаркнуть в темноту что-то типа: «Эй, тут есть кто-нибудь живой!», но все то же чутье бывалого выживальщика категорически запретило нарушать царящую вокруг тишину. Тишина… она ведь далеко не всегда добрый друг, она запросто может превратиться в смертельно опасного врага, если ты вдруг с какого-то перепуга перестанешь ее уважать.

Ладно, посмотрим… ― сказал себе юноша и двинулся вперед. Пока он находился недалеко от входа и вокруг все еще оставалось относительно светло, следовало обзавестись чем-либо, позволяющим прощупывать опасные темные участки. Таким образом, можно было не только уберечься от ссадин и синяков, но и не переломать себе ноги, окажись на пути какой-нибудь раскоп, открытый люк или коммуникационный колодец. Кстати, палка или кусок толстой арматуры вполне могли сойти и за оружие…

Подумав об оружии, Сергей скептически поморщился. Эй, парень, а ты не перегибаешь со своими дикими фантазиями?! Это вроде как защищенная территория военного лагеря, и ты здесь ни какой-то там вражеский лазутчик, а самый что ни на есть настоящий полноправный член команды. И вот этот самый чертовый подвал ― вовсе не место, где ты ищешь приключений на свою задницу, а объект четко и ясно обозначенный в приказе.

Такие рассуждения показались Сергею совершенно правильными, логичными. И вроде можно было успокоиться, расслабиться и получать удовольствие от диковинной армейской экзотики, да только видать так устроен мозг настоящего следопыта, что ему свойственно постоянно сомневаться.

Приказ… Подумав о полученном приказе, новгородец вспомнил физиономию Градусника, такую, какой она была сегодня утром, когда медик завалился в реабилитационный отсек с распечаткой в руке. К этому времени Сергей уже отлеживался в гордом одиночестве. Коровина и снайпера Жору выписали накануне, так что компанию бывшему жестянщику составляли лишь мерно гудящие, булькающие и попискивающие медицинские приборы. Рудольф Карлович продемонстрировал полученный документ, после чего, мягко говоря, нелестно отозвался о заступившем на дежурство штаб-операторе. Обычно приказы приходили на личный коммуникатор медика, и этого хватало с головой. Ну, а вот сегодня кто-то с дуру решил поиграть в бюрократию и отправил циркуляр о назначении рядового Корна через сетевой факс.

При мысли о том, что сетевые каналы связи вполне реально взломать, Сергей зябко поежился. Черт, значит и приказ вполне мог оказаться какой-то левый… Липовый! Правда, кому это все потребовалось, а главное для чего?

Молодой человек не успел ответить ни на один из этих вопросов. Из коридора, мимо которого он только что прошел, послышался какой-то звук… смесь шуршания и быстрого топота, как будто там шмыгнула в темноту здоровенная крыса.

Великовата для крысы, ― прикинул Корн и мигом насторожился. ― Может собака? Они сейчас почему-то стали обожать прятаться как раз в таких, укрытых толщами бетона местах. Прямо пещерные львы какие-то!

Воспоминания об одичавших, вечно голодных бестиях заставил юношу вновь подумать об оружии. Черт побери, ну хоть что-нибудь подходящее в этом проклятом подвале может заваляться?!

Теоретически, конечно, может, ― ответил сам себе Сергей, ― а вот практически… Практически хрен там! Кругом один бетон да древняя, как минимум полувековая, кирпичная кладка. Подумав о кирпичах, молодой охотник вздохнул и без особого энтузиазма пробурчал себе под нос:

— Ну, что ж, пусть будут кирпичи. Это все же лучше, чем ничего…

Юноша тут же принялся оглядывать полумрак огромного подземного лабиринта в поисках какого-нибудь полуразрушенного простенка. Таковой и впрямь обнаружился. Вернее, это был даже не простенок, а просто крупная дыра в железобетонных фундаментных блоках, которую начали закладывать, да так и бросили, доведя работу лишь до половины. Подходит, ― сказал себе Корн и, настороженно озираясь по сторонам, стал продвигаться вперед. На ходу он принялся скидывать свою новенькую, только что полученную термокуртку.

Беспокойство молодого человека зародилось вовсе не на пустом месте. Вот уже несколько минут Сергей чувствовал, что за ним наблюдают, причем взгляд этот был отнюдь не добрый и дружелюбный. Охотник хорошо знал его. Именно таким взглядом хищник обычно примеряется к своей добыче.

Конечно, в сложившейся ситуации логичней было бы попробовать вернуться. Расстояние до двери, через которую Корн проник в подвал, сейчас составляло примерно шагов тридцать, плюс один поворот, именно настолько новгородец успел продвинуться вглубь проклятого подземного лабиринта. Вроде бы не так уж и много, но только вот чутье бывалого выживальщика упрямо подсказывало, что пройти эти самые тридцать шагов ему уже вряд ли дадут.

Словно подтверждая это предчувствие, со стороны входа послышался протяжный скрежет, а затем и грохот захлопнувшейся металлической двери. Что касается последнего аккорда этой холодящей душу какофонии, то им стал лязг четырех запорных поршней.

— Черт, черт, черт! ― с яростью затравленного зверя прорычал юноша и перешел с осторожного, крадущегося шага на отчаянный бег. Именно в этот самый миг его голову и посетила невероятно мудрая, правда, слегка запоздалая мысль: «Порой на своем жизненном пути лучше повстречать сотню Диких мастер-сержантов, чем одного незнакомого интеллигента».

Стремительный рывок удался, и Сергей беспрепятственно достиг места, где неизвестный каменщик много лет назад так и не удосужился довести до конца свою работу.

Прямо с ходу молодой человек зарядил каблуком своего тяжелого армейского ботинка в верхний, так и не доложенный ряд кладки. Удар был сильный и нанесен точно в нужное место. Старый цементный раствор не выдержал, и два щербатых грязно-терракотовых параллелепипеда с хрустом соскочили со своих насиженных десятилетиями мест. Правда, один из кирпичей тут же канул в черноту за стеной, зато второй Корн таки изловчился и поймал. Твердый с колючими краями и острыми углами… ощутив тяжесть камня у себя в руке, охотник даже вздохнул с облегчением.

Но это была всего лишь половина дела. Воевать таким оружием было крайне неудобно, а главное неэффективно. Прекрасно понимая это, Сергей, недолго думая, сунул кирпич внутрь своей армейской куртки, скрутил камуфлированную ткань тугим жгутом, а чтобы витая рукоять импровизированной булавы не вздумала размотаться в самый неподходящий момент, накрепко стянул ее рукавами.

Когда работа оказалась законченной, молодой человек поспешил оценить возможности своего нового оружия, для чего несколько раз крутанул им у себя над головой. Кирпич с угрожающим свистом рассек густой пыльный полумрак подземелья, чем продемонстрировал каждому, кто мог наблюдать за этой сценой, что у бывшего жестянщика Сергея Корна вовсе не стоит становиться на пути. Череп такого смельчака непременно подвергнется серьезной проверке на прочность.

Удовлетворившись результатами испытаний, новгородец рванулся вглубь подвала. План Сергея был предельно прост. Сеть коридоров под огромным промышленным корпусом непременно должна была иметь множество выходов. И это вовсе не обязательно двери. Дорогой на волю могли послужить шахты подъемников и лифтов, вентиляционные колодцы, коммуникационные туннели, короче, все то, что связывало подземный технический уровень с надземной производственной зоной.

Уверенность охотника в том, что такие проходы действительно существуют, базировалась не только на опыте и чутье, но еще и на реальных наблюдениях. В подземелье проникало немного света. Разумеется, это были всего лишь мутные призрачные пятна, окружавшие то какую-то уходящую вверх трубу, то решетку, то возникшую во время землетрясения трещину, однако именно благодаря им в подвале все еще можно было худо-бедно видеть. И главное ― как раз эти робкие посланники дня, тепла, солнца и дарили ту самую, так необходимую сейчас надежду на спасение.

Корн ринулся в один из самых широких коридоров, или его даже следовало назвать галереей, вдоль одной из стен которой тянулся бесконечный ряд колонн. Эти массивные бетонные громады одна за другой выныривали из темноты, каждый раз заставляя юношу сжиматься в комок. А как же иначе? Ведь именно за колонной его и могла поджидать какая-нибудь злая голодная бестия.

Однако, несмотря ни на что, Сергей все же продолжал считать решение свернуть именно сюда совершенно верным. Во-первых, широкая подземная магистраль могла быстрее привести его к противоположной стороне подвала, а стало быть и к другому выходу. Во-вторых, только вдали от стен, в достаточно просторном помещении охотник имел возможность по полной применить свое оружие. Ну, и в-третьих… В-третьих, опасность, она ведь скрывалась не только здесь, она насквозь пропитала все это дрянное место.

Очевидно чувство смертельной опасности хлынуло в душу Корна вовсе неспроста. Он и впрямь ее почувствовал, причем ни какую-то там эфемерную, а самую что ни на есть реальную, готовую вцепиться ему прямо в загривок.

Рефлексы охотника сработали даже раньше, чем его разум. Сергей лишь только силился осознать кто тот враг, который так тихо и незаметно подкрался сзади, а разогнанная на широком размахе каменная булава уже летела прямо в голову сутулого серого призрака, за долю секунды сформировавшегося из самого мрака.

Удар получился весьма громким и странным. Он походил на звук, с которым дешевый углепластиковый скутер влетает в железобетонный фонарный столб. Это было столь неожиданно, что новгородец даже опешил. Из замешательства юношу вывел сдавленный человеческий голос, который без малейшего энтузиазма прохрипел:

— Вот же сука…!

Человек? Это человек?! ― в Корна как будто всадили тысячу вольт электрического разряда. ― На меня что, охотятся люди?! Почему? Для чего? Да кто они вообще такие?!

Из всех версий мозг новгородца тут же выбрал самый правдоподобный вариант ответа: Ахмед! Это он их нанял, подкупил. Эта гнида все никак не может успокоиться. Ему мало крови Кристины, он страстно жаждет насладиться еще и муками его ― Сергея.

Топот грохочущих по бетону ног оповестил, что именно к этому все и идет. К охотнику приближались как минимум трое, причем первый из этих противников находился уже в считанных шагах.

Для встречи «дорогого друга» новгородец резко развернулся. Именно в этот миг он и разглядел расплывчатое тускло-синее пятнышко, скачущее так близко, что казалось до него можно взять и дотянуться рукой. Неистовое биение этого ультрамаринового облачка свидетельствовало, что противник Сергея мчится во весь опор. Он явно рассчитывал вцепиться в свою жертву еще до того, как та опомнится, сумеет сориентироваться и разобраться в ситуации.

Надо сказать, напрасно рассчитывал. Молодой охотник уже был готов к этой атаке. Он даже вспомнил рассказ одного отставного полицейского, который учил их, зеленых пацанов, использовать кинетическую энергию противника против него же самого.

Ой, спасибо тебе, дядя Игорь! ― произнес про себя юноша и ударил ногой в темноту перед собой. Корн будто лягнул высокий покрашенный черной краской забор в надежде проломить в нем дыру где-то на уровне своей груди.

Как выяснилось, идея оказалась очень даже неплохой. Правда, судя по силе удара, получилась вовсе не дыра… скорее рухнул сам забор. И это именно его обломки образовали ту бесформенную темную груду, которая теперь громоздилась и постанывала всего в шаге от молодого охотника.

На удивление тусклый лазурный светляк не угас, а наоборот разгорелся, превратившись в тонкую двадцатисантиметровую дугу. О том, что это такое Сергей, конечно же, догадался. Какой-то прибор ночного видения. От неистового спурта приоткрылась его контрольная панель. Издалека ее маскировочный синий свет заметить было невозможно, но вот когда враг оказался всего в нескольких шагах…

Мне нужен этот прибор. Просто позарез нужен! ― решил Корн и кинулся на распластавшееся на грязном бетоне тело.

Темная масса, на которую рухнул охотник, особого сопротивления не оказала. Лишь один раз противник вяло попытался схватить Сергея за горло, но получив сильный удар локтем, захрипел и тут же перевел дальнейшие боевые действия сугубо в лингвистическую плоскость. Из этого красочного монолога молодой солдат, типа Сергея Корна, наверняка мог почерпнуть много чего ценного, да только вот момент для такого урока сейчас оказался самый неподходящий.

Понимая, что возможность видеть практически приравнивается к возможности выжить, новгородец вцепился в то, что согласно его догадке являлось очками или маской ночного виденья. Сорвать ПНВ и ходу! А учитывая, что все подземелье уже гудело от уханья чужих шагов, это надо было сделать как можно скорей.

Но не тут-то было! Неожиданно пальцы Сергея заскользили по гладкой выпуклой поверхности.

— Что за черт? ― прошипел охотник, продолжая судорожно шарить рукой по неизвестному предмету. Правда, неизвестным он оставался всего несколько секунд, по истечении которых до Корна таки дошло: ― Шлем! Это же боевой шлем!

Новость оказалась дряннее некуда. Во-первых, она означала, что на новгородца напали не какие-то там левые охотники за головами, а люди Стального полковника. Для них Ахмедовские юани оказались ничем не хуже купюр, отсчитанных в армейской кассе. Во-вторых, ПНВ, на который юноша так вожделенно раскатал губу, ради которого потерял массу драгоценных секунд, теперь превращался в несбыточную мечту. Прибор являлся вставной панелью боевого шлема, который требовалось не только содрать с головы поверженного врага, но еще и перенастроить под себя. Ну, и в-третьих… Тот самый первый ублюдок, которого Сергей только что ласково приголубил кирпичом… Что ему этот удар, раз он был в шлеме?!

Мысль о том, что вот сейчас, именно в этот самый миг кто-то поднимается у него за спиной, кто-то готовится нанести предательский удар, заставила Корна рывком откатиться в сторону.

Как выяснилось, сделано это было очень и очень вовремя. Вместо удара по голове охотник получил лишь резкий чирк по левому плечу. Однако и этого, прямо сказать, не очень уж сильного касания вполне хватило, чтобы Сергей застонал от боли. Черт, его рана!

Полыхнувшее огнем плечо прямо таки отрезвило новгородца. Да что за фигню он творит? Зачем ввязывается в драку, в которой никогда и ни за что не победить? Это не просто глупость, это настоящее безумие! Нет, надо уходить! Только отчаянное, может даже трусливое бегство способно сохранить ему жизнь!

Еще смутно соображая, как и куда бежать, Корн стал пятиться, усиленно перебирая руками и ногами: просто в сторону, в черноту, в никуда, не выпуская из вида клубящиеся позади тени. Заставить себя развернуться, хоть на мгновение потерять их из виду, казалось выше всяких сил. Но вместе с тем охотник осознавал… нет, скорее чуял, что тянуть больше нельзя. Он должен встать и, воспользовавшись замешательством своих врагов, попробовать оторваться. Сейчас или никогда!

Встать не получилось. Вместо этого юноша кубарем полетел куда-то вниз, в непроглядную густую черноту.

Черная бездна, которая поглотила новгородца, на счастье оказалась вовсе не такой уж и бездонной: метр, а может даже и поменьше. Рухнув на ее дно, Сергей вновь ударил раненное плечо, причем довольно сильно ударил, однако ему хватило ума и выдержки, чтобы плотно стиснуть зубы и не проронить ни звука. Поступок оказался мужественным, а главное правильным, очень правильным, охотник понял это, когда до его слуха долетел разъяренный возглас:

— Где он? Я его не вижу!

Первый голос поддержал второй, более басистый и, как показалось Корну, подозрительно знакомый:

— Блин, гребанный сученок! Мне прямо в ПНВ засадил. Полвина режимов вырубилась!

Несколько секунд в темноте были слышны только лишь беспорядочная возня да шарканье ног. Так продолжалось до того самого момента, пока третий голос с некоторой задумчивостью не произнес:

— Тут где-то коммуникационный туннель проложен. В прошлом месяце мы с него часть плит содрали, когда 7-й коридор перегораживали.

Коммуникационный туннель! Еще до того, как властный голос рявкнул: «Искать!», Сергей резко раскинул руки и принялся шарить ими в темноте. Две шершавые бетонные стены слева и справа обнаружились моментально. По ощущениям расстояние между ними составляло всего сантиметров семьдесят. Узковато, конечно, ну да ничего… Корн ведь не отличался двухметровым ростом и косой саженью в плечах, так что если постараться, то вполне мог протиснуться. В какую именно сторону следует ползти вопрос не стоял. Конечно же, в противоположную той, из которой доносились голоса его врагов.

Сказано ― сделано, юноша перевернулся на живот и, извиваясь словно угорь, пополз по нагромождению старых труб и кабелей. Куда именно ведет этот проложенный в бетоне лаз, Сергей, естественно, даже не мог себе представить. Хотя какая, нафиг, разница! Только бы куда-нибудь подальше от этих гребанных отморозков.

К сожалению, фора, которую новгородцу предоставил его величество случай, оказалась досадно коротка. То ли кто-то из преследователей вспомнил точное местоположение туннеля, то ли, ворочаясь в тесноте, Корн произвел непростительно много шума и тем самым выдал себя… Как бы там ни было, уже через минуту беглеца нагнал торжествующий крик:

— Нашел! Здесь он, падлюка!

Счастливчику, так удачно взявшему след, тут же приказали:

— Хватай, пока за стену не ушел!

Стена! Туннель уходит под стену! ― у Сергея радостно екнуло сердце. ― Значит, есть возможность оставить ублюдков в этом коридоре, а самому уйти в параллельный. Хорошо! Это конечно еще не спасение, но зато игра начнется, считай, с самого начала.

Новгородец отчаянно заработал локтями и коленями. Таиться больше не имело смысла. Жадно вдыхая затхлый воздух, глотая пыль вперемешку с потом, Корн полз… вернее, прямо таки ломился вперед. Он рычал, хрипел и стонал, рвал пальцы и одежду о соединительные муфты, экраны и гребенки, однако не замечал ничего этого. Казалось, единственной целью, единственным смыслом его жизни стала эта густая непроглядная чернота впереди.

— Узко! Никак не пролезть! ― голос сзади подтвердил, что старания новгородца оказались не напрасны. Ему все же удалось оторваться от преследователей метров на шесть-семь. Вроде бы не так много, но в сложившейся ситуации этого вполне хватило, чтобы беглец смог почувствовать себя в относительной безопасности.

— Твою же мать! ― кто-то в сердцах охарактеризовал результаты охоты.

— А если еще пару-тройку плит сдернуть? ― после непродолжительной паузы поинтересовался тот самый бас, что показался Сергею знакомым.

— Это долго. Уйдет, нахрен… Если уже не ушел.

После этих слов Корн тут же остановился. То что враги не последуют за ним в туннель, было яснее ясного. Так что, пожалуй, сейчас следовало не паниковать, не улепетывать сломя голову, а затаиться и разузнать их планы, благо говорили ублюдки совершенно не таясь. Охотник так и поступил. Стараясь унять как разрывающее легкие дыхание, так и бешено колотящееся сердце, он замер и весь превратился в слух.

— Плиты с туннеля снимать не будем, ― тем временем главный из подельников принял решение, ― кроме последней. Столкнем ее и завалим проход, чтобы этот сукин сын назад не выскочил. Ну, а затем галопом в обход: через склад и сектор энергоносителей. Приказ ясен?

Тут же послышалось разноголосое, но в целом дружное мычание трех-четырех глоток. Выслушав его, главарь добавил:

— И давайте шевелить поршнями, блин! Иначе Штык возьмет его первым.

Ого! От услышанного у Сергея противно засосало под ложечкой. Нет, конечно же он понятия не имел кто такой этот самый Штык, но дело было совершенно в другом. Как выяснилось, на Корна охотилась не одна, а целых две, а то и больше групп. Да-а, положение, как говорится, хуже некуда… просто полнейшая дрянь и дерьмо! Ну, а если его преследователи и впрямь завалят туннель…

Охотник только подумал об этом, а позади него уже что-то громыхнуло, причем так, что содрогнулись сами бетонные стены. Вслед за вибрацией и звуковой волной Сергея нагнал пыльный шквал. Разумеется, в кромешной тьме охотник не увидел его, зато сразу почувствовал. Глаза запорошило, а от заглоченной при вдохе пыли засвербело в носу, запершило в глотке.

— Солидная плита, ничего не скажешь, ― отплевываясь, прошипел юноша и постучал кулаком по точно такой же железобетонной конструкции у себя над головой. ― В одиночку мне такую в жизни не отодвинуть.

Ситуация не оставляла Корну особого выбора. Все что он сейчас мог ― это продираться вперед по узкому крысиному ходу и надеяться на то, что где-то там, впереди, отыщется дыра, через которую представится возможность выкарабкаться на волю. Причем выбираться из туннеля следовало как можно быстрей, иначе его оттуда выколупают эти отмороженные охотники за легким заработком.

— А вот хрен вам! ― на выдохе прохрипел новгородец. ― Не дождетесь! И эта гадина Ахмед тоже не дождется! Не на того напали, суки, ублюдки, твари!

Подзадоривая себя самыми крепкими из известных ему выражений, охотник двинулся вперед, в черноту, в космос, в бесконечность.

Туннель и впрямь казался бесконечным. Глотая пыль вперемешку с потом, Сергей все полз и полз. Он совершенно потерялся в пространстве и времени. Сколько же осталось позади? Десятки метров? Сотни…? А может километры? Как долго длится это барахтанье во тьме? Минуты? Часы? А ведь от усталости и удушья Корн вполне мог забыться, потерять сознание и проваляться здесь уже несколько дней! И не от того ли так дико, так нестерпимо хотелось пить. Ответов не было, но в мозгу все свербело и свербело безотчетное желание двигаться вперед. Кто-то когда-то сказал: движение ― это жизнь. Скорее всего, сказано это было совершенно по другому поводу, но только сейчас Сергею было наплевать. Он тупо и упрямо выполнял приказ неведомого древнего мудреца.

Сперва перестали помогать ругательства, причем даже самые отборные. На них уже просто не хватало сил. Затем расплылся, размяк, стерся о шершавый бетон страх плена, унижений и даже пыток. Страшнее всего этого была тьма, да все нарастающие приступы удушающей клаустрофобии, которая своими липкими пальцами все сильнее и сильнее сдавливала горло, грудь, сердце и самое страшное ― душу.

И вот, наконец, настал тот момент, когда юношей овладела настоящая паника. Корну стало казаться, что он никогда не выберется из этого проклятущего туннеля, что именно здесь, среди бетонных стен и пыльных кабелей и оборвется его жизнь. На память пришли дохлые крысы, их трупы частенько встречались в развалинах. Облезлые, иссохшие, изъеденные насекомыми с дырками вместо глаз. Вот точно так же будет выглядеть и он, Сергей Корн, когда его откопают… Если, конечно, когда-нибудь откопают.

— Не хочу! ― простонал новгородец. ― Не так!

Сергей не услышал своего голоса. Окружающая чернота проглотила, впитала его, не оставив юноше ни единого, даже самого короткого звука. Это было невозможно, противоестественно, а оттого страшно. Охотнику вдруг почудилось, что звук исчез, потому что исчезло само пространство, в котором тот мог бы распространяться. Как исчезло? Куда исчезло? Объяснение могло быть лишь одно ― вокруг Корна больше нет воздуха, только лишь один бетон. Тонны плотного тяжелого искусственного камня. Он безжалостными тисками сдавливал руки и ноги, наваливался на грудь и не позволял глубоко вздохнуть. Да что там вздохнуть, каким-то невероятным образом бетонный кляп оказался втиснут в саму глотку Сергея, и через него уже практически не поступал воздух.

Предчувствуя приближение асфиксии, новгородец захрипел, забился как сдавленный удавкой зверь. Корн изо всех сил пытался выбраться из смертельной западни, отползти назад, туда, где он мог свободно дышать. Ничего не получалось. Бетон словно сросся с телом, не позволяя ни то что сдвинуться с места, но даже пошевелиться. Единственное, что все еще оставалось в силах юноши, так это мычать, рычать, стонать в тайной надежде на некое чудо. Хотя какое там, нахрен, чудо?! Скорее всего, это был всего лишь последний отчаянный протест против смерти, которая уже практически затянула его в свой бездонный черный омут.

Именно в этот момент и произошло невероятное. Бетонный саван, так надежно спеленавший Сергея, вдруг со скрежетом лопнул. Сквозь пролом в нем ударил яркий желтый свет, который ослепил молодого новгородца. Юноша зажмурился, но даже опущенные веки не вернули полный мрак. И это было хорошо, это было просто замечательно! Сергей лежал абсолютно неподвижно и наслаждался этим бледным свечением. Он не желал ничего иного. Он даже не прореагировал ни на человеческий голос, который произнес что-то вроде: «Он здесь!», ни на мертвую хватку чьих-то сильных рук, которые вцепились в него и рванули куда-то вверх.