Беглянка

Глава 16

Маленький мальчик стоял около забора, прислонив голову к сложенным рукам, и считал: «Один, два, три…». Потом он запинался. Пытался вспомнить цифру, следующую за тройкой. Не мог выбрать между четверкой и шестеркой. Долго сомневался, и в итоге выбирал «шесть». После чего и вовсе перескакивал на «девять».

— Надо его научить считать! — Ворчала себе под нос Лиина, составляя планы на будущее и прячась от водящего в их игре за сараем.

Мальчишка решил, что он досчитал положенное и теперь волен отправляться на поиски девушки. Сначала он выбрал вполне правильный путь, направившись к сараю. Лиина попятилась, во что-то врезалась, испугалась, чуть не выдав свое местонахождение криком, но проронить хоть один звук не позволил поцелуй, накрывший ее губы. Пойманная не стала сопротивляться сразу определив, кто ее захватчик.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда широкие ладони приятно легли на талию. В это время ее тонкие руки быстро отыскали свое законное место на широких плечах мужчины.

— Наверное, скучно прятаться одной. — Ответил охотник, выглядывая из-за угла сарая. Мальчишка обошел колодец, свернул к амбару. — Может спрячемся надежней? — с хитринкой спросил мужчина, оттягивая девушку дальше вдоль стены. Дошел до сваленных поленьев, присел на одно, и привлек Лиину к себе. Он снова и снова целовал ее, не выпуская из объятий… Точнее это все слилось в один сплошной поцелуй, длинною в целую вечность…

— Я так не играю!

Впрочем, вечности пришел конец. То есть Сережка. Он нахмурил светлые бровки, надул тонкие губки и сердито вперил руки в боки (уж тут очень походя на Радмилу). Взрослым пришлось отвлечься от сладостного единения, смутиться и признать за собой вину. Они стояли перед мальчишкой, опустив взгляды к полу, готовые выслушать всю правду о себе. Но ребенок посчитал бессмысленным чтение нотаций этим двоим, прибегнув к более жестокому, по его мнению, способу воспитания совести.

— Ба, они опять целуются! — побежал ябедничать мальчишка.

— Думаешь, вся деревня слышала? — спросила Лиина.

Варн усмехнулся и еще разок поцеловал ее.

— Как с ними играть можно после такого? — бурчал Сережка.

— Действительно. — Качала головой Радмила, журя следующих за ребенком влюбленных. — От бессовестные!

Правда в голосе ее особого возмущения и негодование не слышалось. Женщину в данный момент больше заботило выстиранное белье и серое пятно на рубахе ребенка, которое так и не отстиралось.

— Накажи, накажи их! — требовала разочарованная детская душа возмездия.

— Ух, я им сейчас! — пригрозила хозяйка, повесив сушиться на веревку простыню, грозно бросила корзину с бельем на землю и направилась к молодым людям. Лиина уж поверила, что их действительно накажут. Опустила голову и ждала выговора. — Так, — сказала женщина, вперив руки в боки.

Варн себя виноватым отчего-то не чувствовал, сам тому удивляясь. Когда он встретил Марту, то долго ухаживал. Боялся взять за руку. Да и родители у нее были очень строгие. С Лииной же все совершенно иначе. Варн словно знал, будто чувствовал, что у него слишком мало времени, чтобы завоевать ее любовь, чтобы насладиться ее нежностью и теплом. Потому на сей раз он был слишком жадным к любимой.

Провинившиеся подавились смешком. Стоят перед ними зеркало и его отражение: хмурятся, кулаками машут, рассказывают что-то. И все так синхронно. Сережка в точности повторял и мимику, и движения своей бабушки.

— Варн ты ступеньки починил? — в конце обличительной речи спросила Радмила, понимая, что ее не слушали и слушать не собираются.

Мужчина кивнул. Он действительно не уловил ни одного слова, предпочитая отдаться ощущениям, которые приносит прикосновение к руке Лиины. Пробирало и холодом, и жаром одновременно, пробуждая мечту о том, чтобы все вокруг исчезли.

— Тогда развернулись и… — придумала наказание Радмила.

— В угол! — ткнул пальчиком в сторону дома Сережа, притопнув ножкой.

— Да! — кивнула Радмила, смеясь. — И чтоб не показывались нам на глаза, пока не осознаете свою вину!

Варн не стал спорить, и потянул за собой Лиину, принимать наказание в доме… в виде еще трех продолжительных поцелуев. А четвертый так и не настал, так как Ора, сидевший на подоконнике, предусмотрительно намекнул о приближении посторонних. Охотник неловко сбросил девушку с колен, неожидав, что та может упасть. Подхватил, когда Лиина чуть не ударилась и поставил на ноги, после чего развернул ее лицом к углу между печью и стеной. Сам стал в противоположном.

Когда Сережа вошел в дом тихонечко, вроде бы незаметно и заглянул в комнату… Все стояли строго по углам и честно стыдились своего поведения. Ну, почти честно.

— Ладно. Я вас прощаю! — дернул он за руку Варна, усиленно и почти правдоподобно изображавшего раскаяние. Единственное, выдававшее ложность его игры — чуть покрасневшие губы. — Только никаких чмоки-чмоки пока играем!

— Хорошо! — принял условия мужчина, присев на одно колено перед ребенком. — Как скажешь. Во что будем играть?

— В прятки! — сначала решил мальчик, но посмотрев на Лиину, резко передумал. — Не! Лучше в салочки!

Охотник уже представил, как догонит девушку и…

— Только ты не будешь бегать за Лииной! А то вы опять только вдвоем играть и будете!

Игры вроде салочек, пряток и прочего — не единственное, чем развлекались в доме Радмилы. Например, существовала такая увлекательная забава, как «Почини крышу». Только участвовал в ней почему-то один Варн. Сам он признавался Сережке, что игра безумно скучная, но очень важная, развивающая меткость и рефлексы, ведь если плохо прицелился, и вовремя не убрал пальцы… Мужчина даже показал Сережке свои ранения, забыв уточнить, что получил их из-за невнимательности, ведь засмотрелся на Лиину.

Добродушная хозяйка нашла занятие и девушке, чтобы отвлечь от неподобающих статусу незамужней девицы любований с мужчиной.

— Сиди, вышивай! — сказала Радмила, всучив той нитку с иголкой.

— Чего вышивать то? — не понимала расстроенная таким поворотом событий девушка, поглядывая в окно на то, как мужчина ставит лестницу к сараю, чтобы взобраться наверх.

— Петушков, голубок, обереги. Чего хочешь! — отмахнулась хозяйка. — Раз у вас все так хорошо складывается, и людей вы не боитесь, то пора, знать, преданное делать.

Лиина так и выронила цветные нити. Те покатились по полу прямо к стене. Хозяйка подняла, опять вложила в руку девушки. Присела рядом, чтобы успокоить разнервничавшееся дитя.

— Чего пугаешься? Варн, конечно, и смотреть не будет на то, что не богаты. Но ведь для приличия надо бы подготовить простыни, полотенца, рушник, наволочки. Эт традиция такая. Приличная девица должна иметь хоть сундук какой. Завтра ощиплем гусей, сделаем тебе подушки хорошие. А потом сошьем лоскутное одеяло, чтоб под ним сладко спалось. — Убеждала она.

«Если уж ты так хочешь сыграть в эту игру… Поиграем» — подумала Лиина, сдавшись на милость названной матушки.

— То есть ради меня ты готова своих гусей лысыми сделать? — хихикнула девушка, уже представив, как Радмила гордо гонит прутиком стайку лысых птиц вдоль улицы, и как ржут, аки лошади, соседи.

— И не только своих! — обрадовала та, дав понять, что смеяться над ней будет некому — соседские гуси так же под угрозой облысения. — Еще нам надо бы Варну вышить рубаху.

— Тогда нужно сделать выкройки, взять ткани, сделать замеры. — Кивала Лиина, отыскав повод выйти из дома и вновь оказаться около охотника.

— Ага… Вот сейчас как раз пойду и сниму мерки… лозинякой! А ты сиди. Начинай вышивать рушник! — Раскусила ее Радмила, взяла веревочку и пошла во двор, обмерять будущего жениха.

Долго держать их порознь ей все равно не удалось. К обеду хозяйка собрала всю семью за столом. Сережка ворочал ложкой в каше, кривилась, когда подносил ее ко рту, и поглядывал на охотника с Лииной. Те ухмылялись так, и кушали, будто им не манки насыпали, а жареной колбаски целую тарелку поставили.

— Кушай! — сердилась бабушка.

— Не хочу манку! Вон им отдай мою, им нравится! — мычал мальчишка. — Вон как лыбятся!

— Им не каша нравится… — ворчала Радмила, недовольно мотая головой.

Тогда ребенок поднялся с тарелкой в руках и подсунул кашу ястребу, сидевшему на краю полки для посуды. Ора сначала заинтересовался подношением, но потом закричал и отвернулся.

— Видишь, и ему манка не нравится! — выдал ребенок.

— Ему больше понравилось бы, если бы ты поймал сочную большую мышку и принес ее. — Сказала Лиина, и Сережа сразу задумался, где можно добыть мышь. Оставив кашу, бросился на улицу. Ора тут же полетел следом — чисто из любопытства: хотел посмотреть, как человек будет на полевых мышей охотиться.

— А ну стой, бестолочь! — кричала ему Радмила, выскочив на порог.

Сережка что-то пропел на бегу (вроде, не согласился с тем, что он «бестолочь»), чуть не попал под копыта лошади, тянущей повозку с мешками и людьми, вовремя отскочил, свернул к большим воротам и помчался наперегонки с птицей к полям.

— Ничего не меняется! — отметил моложавый, вычурно одетый мужчина, спрыгнув с телеги. Он поправил широкий, красивый пояс, одернул края знатного зеленого кафтана и огляделся. Приезжий был невысок ростом, гладко выбрит, темноволос, немного пухловат. Этот мужчина слегка поклонился Радмиле.

— Ой, да разве это не Герасим? Варн, а ну подь, погляди! — позвала охотника она. Тот, услышав знакомое имя выскочил на улицу с победным кличем:

— Гера!

Уже через пару мгновений мужчины братались и расспрашивали друг друга обо всем, что происходило в течение трех лет, пока Герасим был в отъезде. Только уйти с дороги им и в головы не пришло, потому всем приходилось обходить их. Больше всего два говорливых столба не нравились коровам. Они даже проходя попытались наступить кому-то из мужчин на ногу.

— И кто он таков? — немного ревниво спросила Лиина, рассматривая незнакомца из-за плеча хозяйки.

— А Милка тебе разве не рассказывала о старшем брате своем? Это Герасим. Он дюже вумный. Учился сначала в городской школе, потом три года служил писарем при нашем графе, который владеет землями. Говорят, его очень ценят там. — Поведала женщина. — Видать, отпросился домой, родных проведать.

— И Варн ему роднее всех? — предположила Лиина.

— Ой, да не брызжи ядом раньше времени. Это ж мужики. Друзяки. Ну на пару дней пропадут. — Совсем не обрадовала Радмила. — Ну, напьются, вычудят чего-нить. А потом вернутся к тебе под бок с повинной!

Лиину совсем не прельщало такое, она даже подумала, а не стать ли одной из тех баб, у которых мужик под каблуком… Только вот каблуков то не было. О чем девушка очень жалела.

Герасим отвлекся на секунду и уставился прямо на нее. Взгляд у него был очень странный: будто от увиденной девушки у него дар речи отнялся. И если бы от ее красоты неземной. Так ведь Лиина яркой внешностью не отличалась. Да и от созерцания прекрасного у мужчин левый глаз обычно не дергается, и не кривятся они недовольно. Варн тоже обернулся. Этот, наоборот, сиял от счастья и гордости. Жестом позвал Лиину, и та медленно подошла, чтобы быть заключенной в хозяйские объятия охотника.

— Это моя Лиина. — Не скрывая улыбки, пояснил Варн другу.

— Лиина. — Протянул Герасим, продолжая таращиться на девушку. — Твоя…

— Мы… — Не знал, как описать ему их отношения Варн, а признаться, что уж несколько раз получил отказ на предложение руки и сердца — язык не поворачивался.

— Почти помолвлены. — Пришла ему на помощь девушка.

— Почти. — Повторил за ней Герасим (насколько Лиина заметила, повторять за собеседниками было его любимейшим занятием) и, наконец, его придурковатое выражение лица изменилось. — Это интересно. Может, расскажите обо всем? Как вас угораздило быть почти помолвленными?

— А ты заходи в дом, Герасим, заходи. — Звала его Радмила. — Тут и пообщаетесь. А то чего стоять на дороге… Коровам мешать. Затопчуть ведь!

— Похоже, мы сегодня из-за стола не вылезем… — ворчала себе под нос Лиина, и вспомнила о том, что у них полно не совсем удавшейся манной каши. — Отлично, будет чем накормить дорогого гостя!

— Не ворчи! — неодобрительно отнесся к ее разговорам с самой собой Варн. — Это мой друг. Когда он уедет, обещаю, что мы сможем побыть только вдвоем!

Лиине хотелось, чтобы эпохальное событие — уезд Герасима — состоялось как можно раньше. Но судя по ехидной краснощекой морде и тому, как мужчина расселся за столиком во дворе, он собирался обосноваться в деревне на долго, а то и пустить корни в их лавку!

Предчувствие неприятностей, принесенных этим Герасимом, не давало покоя. Девушка даже подумывала заглянуть в его походный мешок и убедиться, что беды хранятся там, после чего без зазрений совести выкинуть чужую вещь в колодец. Хотя, может быть ей просто хотелось из ревности сделать какую-нибудь гадость тому, кто отбирал внимание ее любимого человека. Нет! Лиина за собой раньше подобных склонностей не замечала.

Раньше Сережка не видел старшего сына старосты. Но сейчас, насмотревшись на него с часок, Герасим показался ему… в общем, ребенок составил мнение, которое очень сходилось с Лиининым — ему тоже захотелось выбросить какую-нибудь вещь мужчины… так далеко, чтобы он за ней пошел и не вернулся. Только предусмотрительный Герасим отнес все имущество, перевозимое в дороге, домой.

— Вы двое можете сопеть, как ежики сколько вам влезет. — Смеялась над возившимися с тарелками детьми Радмила. — Не съест он вашего Варна.

— Мы не сопим! — отнекивалась девушка.

— Да! — поддакивал Сережка, черпая оставшуюся с обеда манку. Наполнил целую тарелку, с горкой и ухмыльнулся.

— Неужто распробовал? — удивилась бабушка.

— Ага! — хитро ухмыльнулся Сережа и понес тарелку во двор к большому раскладному столу, за которым сидели два старинных друга, обсуждая последние новости из города и новшества в моде на одежду, женщин и оружие. — Угощайтесь! — с этими словами ребенок поставил блюдо перед Герасимом. И немного отошел назад, чтобы лучше наблюдать за процессом поглощения ненавистной каши.

— Спасибо, — скривился тоже не особый любитель манки.

— Растите большой! — напутствовал мальчик, ожидая, когда же дяденька начнет давиться угощением. А тот повозил ложкой и подмигнул мальчишке.

— Так ведь уже и некуда больше расти! — рассмеялся Герасим, похлопав себя по пузу.

— Эт да! Раздобрел ты в городе. Все так хорошо? Ты так и не женился? — расспрашивал его Варн.

Лиина принесла еще блюд, выставляла их на стол, и внимательно слушала речи мужчин. Меж тем Герасим глаз с нее так и не сводил.

— Хотел. — Признался товарищ, зыркнув на девушку.

— И чего ж не женился?

— Пропала она. Внезапно. — Выдал Герасим уж совсем загадочно посмотрев на Лиину, когда пил из кружки. — А ты, насколько, понимаю решил второй раз счастье попытать?

Тут Лиина быстренько вспомнила о многочисленных заботах внутри дома и улизнула на первых нотках неуверенного Варнового объяснения о том, что вроде и собрался, да только невеста кочевряжится. Впрочем, когда девушка ушла, охотник вполне четко сформулировал свои намерения: «Собираюсь!». В присутствии женщин, снующих по двору или то и дело присоединяющихся ко столу, откровенно побеседовать не удавалось и Герасим предложил другу сбежать от суматохи деревенской в более уединенное место — в охотничий дом Варна.

— Я только к бате сгоняю. Возьму у него ядреной и вернусь. Помнишь, как мы от нее потом мучились? — Пообещал Герасим, закрывая за собой калитку.

— И чего он радостного нашел в том? Хочет еще помучиться? — ворчала Лиина.

Пользуясь отсутствием друга и тем, что девушка вновь оказалась в поле зрения, собирающая посуду, Варн огляделся. Сережка о чем-то спорил в доме с Радмилой и бежать с обличительным криком: «Опять целуются!» — пока не собирался. Так что Варн подкрался к девушке сзади, обнял ее и поцеловал в шею.

— Ты так счастлив! — с грустью отметила она.

— Ты ревнуешь? Это мне в пору сердится. — Раскачивался вместе с ней из стороны в сторону мужчина. — Мой друг заглядывается на тебя.

«Так может выколим ему глаза? — хотела предложить Лиина, да только в руке кроме ложки ничего подходящего не было. — Что-то кровожадной я становлюсь… Не к добру это!»

Пришлось умерить пыл и отложить орудие пыток.

— Можешь быть спокоен. Твой друг мне совершенно не нравится. — Честно призналась она, отстраняясь.

— Да брось ты. Он не плохой. — Уговаривал ее охотник, помогая собрать посуду и пообещав принести воды, чтобы девушка смогла ее помыть.

— Ты меня сватаешь, хочешь влюбить в него? — хихикнула коварная Лиина. И Варн не в шутку скрипнул зубами.

— Только посмей!

Впрочем, Варн и не собирался угрожать — просто шутил, ведь был абсолютно уверен, что Лиина ни на кого не посмотрит. Да и он лично постарается, чтобы смотреть было не на кого!

Герасим вернулся очень быстро с достаточно большой бутылью, и девушке стало не по себе при мысли о том, сколько Варн сегодня выпьет. Ей совсем не хотелось видеть его пьяным. Радовало лишь наличие действенного способа по отваживанию от спиртного — адская говорящая птица может уговорить любого не пить… ведь на то она и говорящая.

Лиина усмехнулась собственным мыслям, представив, как весело будет разыгрывать опьяневших мужчин, ожидавших белочки, а повстречавших кровожадную, разговорчивую птичку. Тогда горлица вот так прямо и ответит: «Белочка приболела, просила меня вас навестить и пригрозить: пить будете, черти к вам на сто грамм придут!»

Мечтательная улыбка сползла с ее лица, когда она увидела Герасима, пристроившегося рядом. Он вновь решил долго, насколько возможно, пытать ее своим пронзительным взглядом. Обидно, что Варн был занят и кроме, как в колодец, поднимая полное ведро, не смотрел.

— Ты хочешь что-то спросить у меня? — поинтересовалась девушка.

— Поверь, у меня много вопросов. Вот не знаю только с какого начать. — Заговорил он.

— Начинай с самого дальнего. Если знаешь, где у твоих вопросов край. — Нахмурилась Лиина.

— О! Я знаю очень много. — Сказал Герасим, ударив ее чуть ниже копчика, как какую-то подавальщицу из харчевни.

Мысли о выкалывании глаз уже не казались кровожадными. Она сжала в руке тарелку, и замерла, взвешивая, сильно ли обидится Варн, если в результате случайного приземления посуды на голову одного нахала, у него одним другом станет меньше. Ну или прибавится на одного контуженного товарища.

— Идем? — охотник тут же оказался около них, чмокнул Лиину в щеку, и увел товарища, даже не подозревая от какой беды! А тот подлец еще шел и оборачивался, ухмыляясь…