Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост

ГЛАВА 16. Ошибки отцов обходятся дорого.

Отец стоял у большого окна, сложив руки на груди. Руководитель большой организации и хозяин положения. Впрочем, демонстрировать мне свой статус не обязательно.

Папа постарел. В этом году ему исполнилось шестьдесят лет. Темные волосы с проседью и глубокие морщины на лбу и вокруг рта. Фигура по-прежнему подтянутая и без намека на пивной животик.

До лет пяти, как рассказывала мама, я не хотела слезать с его рук. «Такая здоровая кобылка, а все время к нему липла», - смеялась она. Он был главным мужчиной моей в жизни до тех пор, пока добровольно не отказался от этой роли. Каким отцом он стал для моей сестры?

- Здравствуй, папа.

- Здравствуй, - сказал он.

Молчание затягивалось. Я, ступив на территорию отца, с любопытством огляделась. Он не предложил мне сесть, хотя помимо большого дорогого стола для совещаний, в кабинете был диван. Я не могла вспомнить обстановку, которая была здесь в тот день, когда прошлась по лицу его драгоценной Лены, но сейчас все выглядело дорого. Будь мы с ним в прежних отношениях, я бы отметила как хорошо и комфортно у него в кабинете.

Отец наблюдал за мной, ожидая дальнейших действий и продолжения диалога. В его планы не входило помочь мне, видимо, само мое присутствие в его кабинете спустя столько лет не затрагивало отцовской души. Приехала и приехала.

- Я приехала в командировку на пару недель. Вот решила зайти.

- Давно мы не виделись, - сказал он. – Я думал, что перед тем, как встретиться, ты хотя бы позвонишь. Наверное, хотела сделать сюрприз. Он удался. Как ты живешь, Даша?

Я стояла перед ним как нерадивая ученица перед учителем. Мне показалось, что пройдет пара минут, и он начнет меня отчитывать за то, что я не справилась с контрольной работой.

- Хорошо. Живу, работаю.

- Замуж не вышла? – тон его стал насмешливым, словно он знал ответ, но хотел услышать причину моего незамужнего статуса.

- Нет. Как-то не до того было. Много работаю, есть кое-какие незавершенные проекты, и это отвлекает.

- Работаешь по специальности или сменила сферу деятельности? Сейчас слишком много юристов.

Роль провинившегося ребенка перед взрослым дядей мне наскучила. Раз он не считает нужным предложить мне стул, с чего я буду церемониться? Я села на его диван, положила нога за ногу и улыбнулась.

- Юристов много, папа, а хороших, грамотных юристов всегда не хватает. Моя руководитель, у которой работаю больше десяти лет, мной довольна. Работа в большинстве своем самостоятельная, обсуждаемая с начальницей, естественно.

- Зарплата хорошая?

- Меня устраивает, ипотеку выплачиваю, и кое-что отложить удается. Голода и безнадежности, как в первое время после ВСЕГО, - я выделила это слова намеренно, - не испытываю.

- Ну и хорошо, что на хлеб хватает. Хотя ипотеку до сорока желательно выплатить. Там уже другие проблемы возникнут.

Сергей Владимирович Колесников, мой папа, просто плевал мне в лицо. Не стоило ломать голову, искать слова, чтобы объяснить, как я скучала, как мучилась, будучи лишенной его участия в своей жизни. Отец держался как вершитель моей судьбы, как судья никчемных поступков своей недостойной дочери.

- Я отправляла тебе СМС-ки, но ты не отвечал на них. Ни на одну. Тебе вообще моя жизнь не волновала? А вдруг я болею, попала в затруднительную ситуацию, у меня финансовые трудности? Неужели тебе было на меня плевать?

- Даша, ты сама выбрала такую жизнь. Я говорил тебе, что за все в жизни нужно платить.

- Папа, я все выплатила до копейки твоей шалашовке сразу же! Она даже к приставам не обращалась. Тебя не интересовало, где я взяла деньги, как тяжело мне было в тот момент. Господи, я выполнила перед твоей … бывшей секретаршей все обязательства. У меня давно погашено привлечение к административной ответственности. За что я должна отвечать еще? У меня какой-то пожизненный срок, по-твоему?

- А смерть матери ты не забыла! – выкрикнул отец. Он подошел ко мне.

- Нет, не забыла. Ты потерял жену, а я маму. Только ты быстро утешился, а я несу ее смерть в сердце до сих пор. Ты предал ее дважды: один раз – изменив с секретаршей, второй – уничтожая меня, целенаправленно и с наслаждением. Даже, поставив ей памятник, ты указал только себя, исключив упоминание обо мне, как о дочери.

- Ее смерть – твоя вина, Дарья!

Меня как кипятком обдало. Вот это обвинение! Я настраивалась на сложный диалог после стольких лет абсолютного молчания. «Сейчас мне нужно быть сильной. Мой отец останется родным человеком навсегда, кто знает, сколько нам с ним отпущено, и тратить время на выяснения отношений преступно», - твердила я себе. Человек, стоящий передо мной, считал меня врагом. Только презрение и брезгливость.

- Ударь меня, опыт у тебя есть, - сказала я. – Не сдерживайся. Больнее, чем твои слова я вряд ли могу то-то представить.

Ждать, когда он сменит гнев на милость, не стоит. Но раз уж я пришла к нему, стоит продолжить эту напряженную беседу и потребовать полной откровенности – в чем именно он меня обвиняет.

- В этом кабинете только один человек жестоко избивал другого. Помнишь? – напомнил папа.

- Мы по кругу ходим, папа. Ко мне ни у Лены, - я чуть не подавилась, произнеся ее имя, - ни у государства претензий нет. Объясни мне другое, в чем ты обвиняешь меня?

Отец сел за стол, устало потер лицо и тихо произнес:

- Вера не должна была узнать о наших отношениях с Леной. Я просил тебя, купил машину, надеялся на взрослое поведение и благоразумие. Но ты все ей рассказала. Вера звонила мне в тот день, в течение часа. Я был в городской администрации, и ответить ей не мог при всем желании. Тогда она написала сообщение, там было только два слова: «Ненавижу. Предатель». Сначала я узнал о ее гибели, а потом его прочел. Зачем ты вмешалась в то, что никак не касалось тебя?

- Почему ты пришел к выводу, что я сказала маме о твоей интрижке? – удивилась я. – Я очень переживала, ругала тебя и ненавидела, но я ждала, когда ты сподобишься и честно поговоришь с мамой.

- Если бы ты не сказала ей, она не спешила бы прийти ко мне на работу. Вера не заметила машину, она вообще не смотрела на дорогу. Тот парень за рулем был просто случайным виновником. Ты хотела разоблачить меня, отомстить мне за то, что называешь предательством, но погибла Вера.

- Папа, ты себя слышишь? – я подошла к столу, - Ты говоришь о том, что я убила маму. Она узнала о твоей измене, расстроилась – даже могу представить ее состояние – попала под машину, и при этом обвиняешь меня? Знаешь, когда я шла к твоему офису, я не особенно надеялась на успех в нашем общении, но ты превзошел все мои ожидания. Оправдываться я не стану. Я не сказала маме ничего, о чем всегда жалела. С чего ты решил, что я открыла глаза на твою неверность?

- Только ты угрожала мне. Ты разбила машину, дав понять, что тебя ничем не сдержать.

- Ты купил эту машину и пригнал прямо к дому. Конечно, ты привык многие проблемы снимать все через подкуп, и это понять можно. Такая работа. Ты упивался покупкой машины, думая, что купил и меня, - я осуждающе покачала головой, - Своей дочери ты оплачивал предательство матери. Ты меня как ножом ударил, а потому его пару раз провернул в ране.

Абсурдность происходящего сбивала с ног. Я отодвинула стул и уселась напротив папы. Что я надеялась увидеть в его глазах? По-моему, он хотел только одного – моего исчезновения. Я взяла стакан, который стоял на столе, налила из бутылки воды и выпила в один присест, будто умирала от жажды.

- Купи себе кулер, очень удобная вещь. Рекомендую, - совершенно не в тему разговора сказала я.

- В приемной есть, - последовал ответ.

Папа всегда был прямолинеен и уверен во всех своих действиях. Мама называла его «железный Феликс», потому что его выдержка, требовательность, сухая лексика никаких других сравнений не предполагала. Только со мной и мамой он был мягок, то есть оставлял за пределами дома черствость, несговорчивость и высокомерие.

- Доказать тебе, что о твоей измене мама узнала не от меня, я не могу, и вряд ли сумею. Обидно, что ты сам придумал, сам поверил, осудил, а я не знала о твоем приговоре. Кстати, почему ты на Лену не подумал? Выгодоприобретатель от твоего вдовства только один – Лена. Вы с ней пару лет «пожениховались» и поженились. Молодая жена тебе дочку новую родила. Для этой «прости Господи» все так удачно сложилось: растоптала одну семью, создала – другую.

- Это не Лена. Я не хотел уходить из семьи. Я любил Верочку. Лена принимала мои условия. И она всегда боялась, что Верочка узнает о нас, и я оставлю ее.

- У меня слов нет! Папа, ты точно ведешь бизнес самостоятельно? Как у тебя еще ничего не развалилось. Да твои выводы яйца выеденного не стоят!

- Ты не контролировала себя, - упорствовал отец, - после того, как ты увидела нас с Леной, как с цепи сорвалась! Лена была вынуждена обратиться к знакомой ведьме, чтобы убедиться, что ты не сможешь ей навредить.

- И что же ей сказали? Что я ей не порчу навела, а благословение выдала? А за себя ты не боялся, может, я и тебе какую-нибудь пакость наколдовала?

Сергей Владимировича Колесников молчал. Что у него в голове?

«А что подумал кролик, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный», - повторила про себя цитату из «Винни-Пуха». Я не узнаю его мысли, потому что сейчас он оценивает ту версию, которую ему представила я. Отец не согласен со мной, но, переносясь в воображении в то время, он открывает шахматную доску прошедших событий, расставляет на нее фигуры – действующих лиц той трагедии – и смотрит на их ходы.

У папочки все ходы записаны. Только неправильно истолкованы.

- Ладно, - вздохнула я. - Я пришла все-таки не напрасно, увидела тебя, поговорила. Не так, как мне мечталось, но все-таки я решилась прийти, а ты меня не прогнал. Уже прогресс. Оставляю тебе на размышление такой тезис: я ничего не сказала маме. Вот это я считаю неправильным. Об этом сожалею до сих пор. Неужели ты думаешь, что я позволила бы маме пойти к тебе в таком состоянии?

Уже, подойдя к двери, я сказала отцу:

- Будь добр, скажи своей «швабре», чтобы она от меня отстала. Я как приехала, так и уеду, а вот ей еще с моей порчей жить. Кстати, та ведьма, к которой она обращалась – явная шарлатанка. Не распознать отложенной порчи – ни в какие ворота не лезет! Полная безграмотность.

- Ну-ну, - засмеялся отец, - в Общине ведьм и шарлатанки?

Ага, интересненько. Значит, они обратились в Общину ведьм после моих кипучих слов. Испугались. Ну, не могла старшая ведьма проморгать такую ситуацию, уж она бы сразу сказала – порчу отменить нельзя, только отложить.

Какой наглости надо набраться, чтобы в Общину заявиться за консультацией. Ведьмы там все заслуженные, дамы достойные, никто бы не рискнул предоставить неверную информацию. Такое пятно на репутации – очень рискованный шаг. Образы многоуважаемых матрон предстали передо мной. Старшая ведьма, ее заместитель, две потомственные… Одну я видела совсем недавно, но она ловко избежала встречи. Да ну… Я же видела ее в кафе, когда Светка-блоггер некстати подсела ко мне. Чудные дела творятся!