Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост

ГЛАВА 14. Ведьмин кот выходит/вылетает на разведку.

Кто только не позвонил мне сегодня – любимая Машуля, сообщившая о том, что она «тает на глазах», потому что сбросила еще один килограмм; мой тренер из спортзала, забывший, что я в командировке, и обозвавший меня «лодырищей бессовестной»; мошенники, переживающие за мои счета в банке, которых у меня отродясь не было; даже мой стоматолог, который хотел получить от меня личную консультацию по вопросу можно ли снять порчу быстро и без лишних затрат.

Не позвонил только Дольский. Моя СМС-ка о том, что в связи с заявленным мне отводом по конфликту интересов подписание желанного всем соглашения сорвано, была прочитана и оставлена без ответа.

Конечно, я обиделась. Не то, чтобы рассчитывала на продолжение нашего свидания, но червоточинка внутри досаждала уязвляющей самолюбие догадкой – интерес ко мне потерян сразу же после событий с Колесницей.

Я тоже, конечно, повела себя легкомысленно. Увлекалась, поддалась соблазну. Хорошо хоть ума хватило сразу не пасть в страстные объятия Дольского. Но я девушка порядочная, правила «трех свиданий» - чту как Конституцию.

Я юрист магической специализации. В первую очередь все-таки юрист. Мужчину надо оценивать как моральный вред – какой объем физических и нравственных страданий он успел нанести. Одна из наиболее неприятных ситуаций, когда она оказался еще и нечистым на руку. К счастью, меня эта участь миновала.

Ситуация из категории «Федот – да не тот» мне знакома, и я с ней справлюсь. Куплю красного полусладкого вина, пирожных и фруктов, любимого сыру и подниму бокал за то, что очередное «не то» покинуло мою беспокойную, не всегда удачливую, но такую любимую жизнь.

Подумала – сделала. Едва я дошла в магазине до секции алкогольной продукции, как телефон разразился трелью. Этот телефон мне был знаком – Алла Васильевна. «Чтобы окончательно добить меня этим вечером, не хватало только беседы с секретарем окаянного Колесницы», - подумала я.

- Дарья Сергеевна, простите, что я вас беспокою. Но дело очень важное, - голос Аллы Ивановны был тревожный, - Я встретилась в перерыв с Дольским в городе, случайно. Если бы вы только его видели! Синяк на пол-лица, руки в ссадинах. Его избили. Не знаю, связано ли это с нашим Виктором Ивановичем, но просто хочу предупредить. Вы ведь тоже в последнее время с нами работали.

«В последнее время – громко сказано. Три дня – и такие неприятности получить», - вздохнула я. Но вслух спросила другое:

- Вы спросили его, что произошло?

- Конечно! Он сказал что-то про «бандитские пули», отшутился.

- Спасибо вам, что проинформировали. Только кому и чем я могу помочь? Бандитские пули – компетенция полиции и следственного комитета. Наверное, именно туда Дольский и обратится.

- Дарья Сергеевна, я знаю Диму давно. Он хороший мальчик, непростой, но и жизнь у него непростая. Поговорите с ним. Сам он, когда у него затруднения возникают, ни с кем не поделится. Но с вами, я думаю, он поговорит.

Она помолчала, а потом добавила:

- Пожалуйста. Хорошему человеку поможете.

Кто-нибудь в этом городе сейчас хочет помочь мне? Чувство жалости к Дольскому перекрыто моей обидой. Что поделать, если своя рубашка ближе к телу.

Меня тут же накрыло отвращением к самой себе. Припомнился разговор с Караваевым в его «Лексусе» и его рассуждения о том, что «родная кровь превыше всего».

Тьфу на него. Скачут мысли, мелькают события, мельтешат перед глазами разные люди. Я посмотрела в корзинку, вздохнув, развернулась и вышла из магазина, купив только продукты. Вино отложим на «потом».

Тот самый взгляд, который прожигает лопатки, снова меня настиг. Я обернулась, посмотрела по сторонам – я по-ведьмински чую, что за мной следят, ощущаю опасность как животное, всем телом до кончика хвоста. Ох, доберусь я до тебя, невидимый неприятель!

В гостинице, пока я поднималась в номер, мне пришла в голову одна отличная идея, как узнать о делах многострадального Дольского, не выходя с ним на связь. Может, не так уж и печально всё, как представила Алла Васильевна.

Хорошо, что я купила для Семена его любимый паштет из индейки. Мой ведьмин кот сидел под дверью, почуяв мой приход. Он заурчал, приветствуя меня, а я потрепала его по шерстке.

Как только я продемонстрировала ему паштет, Семен подпрыгнул у стены и повел меня к своим мискам. Мол, нечего время терять, давай корми своего котика.

Пока он расправлялся со своим угощением, а потом гонял игрушку-мышку по номеру, я приняла душ и перекусила.

- Как мало птиц за окном, не находишь, Семочка? – просила я. Мой «кошачий переводчик» уже был в действии.

Кот не повел даже ухом. Он вдвое усерднее принялся бегать с мышкой, то подкидывая ее вверх, то бросая на пол. Я рассмеялась, потому что Семен хитрил, не желая продолжать «птичью» тему. В данный момент он расставил приоритеты, и птички за окном не входили в них.

- Представь, мой дорогой, я не увидела за эти дни ни одной сороки. А в Лесовске я видела эти болтушек-сплетниц и во дворах, и на рынке, и даже на окошке своего кабинета.

Семен закинул игрушку в угол, недовольно муркнул и направился ко мне. Он сел около моих ног, поймал мой взгляд и строго выговорил:

- Стоило мне расслабиться, как ты тут же норовишь сесть мне на шею. Дорогая моя, когда сорока садится на ведьмино окно, тут даже дураку понятно, что она чья-то помощница. Все эти балаболки-сороки всегда приходят на помощь ведьмам, чтобы подслушать, стащить что-нибудь и передать своей хозяйке. Лазутчицы вражеские!

- Ну, уж ты, сейчас в порыве эмоций наговоришь! – возразила я, - Я бы их назвала разведчицами от ведьминской магии. Сколько пользы они приносят. М-м-м! Не все коты так могут.

Тщеславный Семен фыркнул и прошелся от стены к стене, чтобы успокоиться. Разгорячился, бедняжечка.

- Я сразу все понял. Ты хочешь, чтобы я обратился в сороку и что-то узнал полезное. Одного паштета тут мало, мне бы массаж от Верочки из «Четырех лапок» не помешал бы. Я кот порядочный, не продаюсь, но раз пошла такая пьянка – совершим сделку, как тот рыжий по телевизору говорит. Превосходную сделку! Ты - мне, я – тебе, По-моему, справедливо.

Я протянула ему руку, а он вложил свою лапку в мою ладонь. Будет тебе массаж, как только вернемся в Лесовск. Я вызвала огонь, который ярким пламенем загорелся над нашим руко-лапо-пожатием. Наш договор был скреплен вечным огнем.

- Сорокой ты побудешь совсем немного, ну часок, не больше. Тебе нужно слетать к одному моему знакомому.

- Когда надо? – проворчал Семен.

- Прямо сейчас, мой котик.

Семен вскочил на подоконник и важно проговорил:

- Значит так. Первое – связь между нами не прерывается, я тебе весь ход действий буду мысленно передавать. Отключаться не будем до моего возвращения в гостиницу. Второе – между мной и объектом состоится только разговор, и то, если он согласится пойти со мной на контакт. Никаких посылок - от тебя к нему или, наоборот, от него тебе - я не понесу. Я не посыльный.

- Думаю, что разговоры между Дольским и тобой – это лишнее. Мне нужно через твои глаза посмотреть, что с ним случилось, чем он занимается. Неплохо было бы послушать, с кем он разговаривает и о чем.

Семен кивнул и махнул лапой: «Обращай меня. Раньше начнем – раньше закончим».

Я достала из шкафа потворное зелье, сваренное мною прошлой осенью из травы, собранной на Купалу, сдобренное капелькой настойки акации, привезенной Машей мне из Крыма. Аромат заполнил комнату, и даже Семен повел носом и закатил глаза от удовольствия.

Я сбрызнула кота потворным зельем и сказала:

- Обращаю тебя я – ведьмица - белобокой птицей, полетай по свету, принеси не березовую веточку, а дорогую для меня весточку.

Семен подпрыгнул, и, перевернувшись в воздухе три раза, приземлился на подоконник сорокой-белобокой. Птица прошлась по подоконнику и голосом Семена сообщила мне:

- К полету готов. Куда ведьма меня направит?

Я открыла окно настежь и подала птице бант с моей метлы, подаренной Дольским. Сорока подхватила его, покрутила головой и бросила мне под ноги.

- Да он тут недалеко, - считал информацию с банта мой агент.

- Береги себя, - сказала я Семену в обличье сороки.

- Кого ты учишь! - сказал он и вылетел в распахнутое окно.

Мне оставалось только сесть в кресло и мысленно, настроившись на кота-сороку, смотреть его полет как кадры кино. Я видела, как птица летела над улицей и домами, слышала, как Семен ответил какому воробью: «Перья бы тебе ощипать, да времени нет и связываться неохота».

«Снижаюсь, подлетаю к дому объекта», - сообщил Семен. Давно он птицей не обращался и взял курс вниз резковато, я даже охнула.

- Семен, аккуратнее! – вскрикнула я.

Он уселся на отлив и покрутил головой. Мне через занавеску с обратной стороны вообще ничего видно не было. Окно закрыто, форточка тоже.

- Ты его видишь? – уточнила я.

- Вижу. Мужчина лежит на кровати. Один. В телефон смотрит.

Семен начал прыгать на узеньком отливе и настойчиво стучать клювом в окно.

И вот я увидела Дольского, который отодвинул занавеску и уставился на наглую птицу. Под левым глазом был здоровенный кровоподтек, скула справа была раздута. Из носа торчали скрученные ватные диски.

Побитый, раздраженный, но энергичный. Бедный мой мальчик. Зайка. Признаться, жалость моя слишком скоро сменилась невольным восхищением его подтянутым торсом. Он был в пижамных штанах и радовал мои глаза красиво развитой пропорциональной фигурой.

Когда Дольский протянул руки к форточке, я обратила внимание на стесанные руки. Значит «почти Донской» не остался в долгу, а от души ввязался в драку.

- Тебе чего надо? – раздался голос Дольского. – Какого фига ты сюда притащилась? Есть что ли нечего?

То выражение, какое употребил избитый Дмитрий, не пропустит цензура. Я и сама поежилась от его грубости. Лишь бы Семен выдержал и не отправил его … далеко, в общем.

Но Семен соскочил с отлива и издал какой-то непонятный птичий крик. Дольский продолжил ругаться нецензурной бранью. Из потока матерщины я поняла, что он хотел выспаться, а «проклятая птица» нахально нарушила его планы.

Семен не сдался. Он подлетел к окну и сел под открытой форточкой. Дольский был вынужден отвлечься от борьбы с моим крылатым лазутчиком, потому что у него зазвонил телефон.

- Да! Самочувствие отличное. Что со мной будет. Как только чихну – нос кровоточит. По-моему, вата скоро присохнет там. Ты скажи, как там моя девочка? Охрану не снимай с нее.

Вот и все. Девочка у него есть. Какой гад все-таки, зря я его жалела.

«Вот что бывает, когда на пустом месте начинаешь выдумывать себе не Бог весть что, - с грустью подумала я, - Пора брать себя в руки. Никакой фантазии в отношении Дольского, не стоит подгонять зеркальное предсказание под него».

- Семен, возвращайся, пожалуйста.

- Да подожди ты, - отозвался он.

Тут я поняла, что Семен как антенна настраивается только на Дмитрия, и я прислушалась.

- Черт их знает, кто они! Какая-то шпана. Сказали, что это первое и последнее предупреждение. Откуда я знаю, Саш! От Дарьи ни на шаг. Чтобы ни дин волосок с ее головы…Ты меня понял. Да. Нет…Не могу я ей в таком виде показаться! Вечером созвонюсь, что-нибудь придумаю.

Выходит, Дольский говорил обо мне, а не о какой-то там абстрактной и чужой девочке. Душа моя пела - он заботится обо мне, приглядывает за мной. Чувство сожаления и тревоги за него вернулись с прежней силой.

- А ты хотела, чтобы я такой важный разговор пропустил, - проворчал Семен, - вылетаю обратно.

Какой долгий день, сколько событий. Однако, посмотрев на Дольского, пусть и чужими глазами, на душе стало легко и ясно. Я снова открыла окно, дожидаясь возвращения моего агента Семена.