Батька Урфин (Хроники дуболомов 3)

Глава 14 Бои под стенами

Едва стемнело, как генерал Грем созвал командиров полков и рот на экстренное совещание. Настроение у всех было препоганейшее. Все и так знали, что завтра им предстоит своими телами проложить путь к победе генерала Венка. Таким образом, Грем не сказал своим командирам ничего нового. Ничего нового в плане ближней боевой задачи. Однако затем генерал поинтересовался у офицеров — хотят ли они себе и своим бойцам такой участи? Естественно, что ответ был очевиден. Далее, Грем поведал, что земли по эту сторону великой реки очень богатые, и добычи в них очень много. А значит, какой смысл подыхать за славу Венка, когда можно пойти и взять всё, что марранам нравится.

Само собой, подобная перспектива привела командиров в полный восторг. Ну, а затем Грем довёл до командного состава план дальнейших действий, после чего отправил их к своим бойцам. А когда красотка ночь укрыла свои прелести вуалью туч, два полка снялись с позиций и двинулись на восток. Генерал Грем повёл своё войско в сторону Изумрудного Города.

* * *

Порой на войне случаются чудеса. Вот и сейчас, каким-то чудом две идущие на восток колонны прыгунов не столкнулись с двумя колоннами медведей и обезьян, которые двигались на Лесвилль. Возможно, что тут сыграло ещё одно железобетонное правило — дуракам везёт. И надо сказать, что прыгающим дуракам действительно повезло, и они беспрепятственно добрались до приграничных районов, где разграбили и сожгли две деревни. Таким образом, Фартунамана вновь улыбнулась генералу Грему и, бесстыдно задрав подол, показала ему свои шельме-бешельме.

Скачать, что бойцы тоже были очень довольны своим командиром, к которому вновь вернулась удача — не сказать ничего. Прыгуны прямо-таки боготворили своего вождя, который не только спас их от неминуемой смерти под стенами Лесвилля, но и подарил им все прелести жизни. Шикарной (в понимании дикарей) жизни.

Грем запретил бойцам резать местных, вместо этого он повелел захватывать как можно больше пленных, дабы обращать последних в рабство. Владеть рабами марранам понравилось, поскольку во-первых — рабы делали всю работу, следили за животными и таскали добычу, а во-вторых — рабов (обоего пола) можно было сношать сколько душе угодно. Рабов распределяли поротно, ну то есть каждая рота имела своих рабов. Каждому взводному полагался один раб (или рабыня), ротному — два раба. Командиры полков имели целые гаремы из детей: полковник Шрак (командир 1-го Лубакского) из девочек, и полковник Нитуп - из мальчиков. Грем тоже собрал себе гарем из самых толстых и жопастых баб. Таким образом, впереди марранов ожидали несколько насыщенных и счастливых деньков.

В общем, как видишь, дружище, прыгуны совсем не скучали. Совсем… Однако, это ещё далеко не всё. После нескольких дней развлечений Грем собрал всех многократно изнасилованных пленных мужчин и заявил им, что великие марраны поступили с ними, как с женщинами, потому что мигуны утратили суверенитет и легли под Изумрудный Город. Ну, а раз легли под других — значит стали подстилками и утратили мужскую честь. Однако, Великий Грем милостив, и он даёт мигунам шанс вернуть мужское достоинство и отомстить проклятым арзалам. И если мигуны согласны идти и вершить свою месть, то они получат власть над новыми рабами и возможность сколько угодно насиловать последних.

Самые сильные духом среди мигунов погибли, сопротивляясь дикарям, а те, что сейчас стояли перед Гремом, были людьми сломленными, поэтому они с радостью согласились на предложение генерала.

На следующий день орда Грема вторглась на земли Изумрудного Города. Во время атаки на ближайшую деревню первыми шли вооружённые вилами, косами, топорами и дубинами бывшие мигуны, которые подавляли сопротивление и захватывали пленников для своих господ.

В этот раз у прыгунов не было даже раненых. И захватив село, марраны начали пировать и сношать свою свежую живую добычу. Бухло прыгуны мигунам зажопили, а вот хавчиком вполне себе поделились, хоть и не самыми лучшими кусками, но тем не менее. Ну и естественно, мигуны могли трахать уже изнасилованных пленных арзалов.

На второй день подобного загула довольные своим повелителем бывшие мигуны провозгласили Грем королём. Прыгунов подобная инициатива привела в полный восторг, и они, подняв свежепровозглашённого монарха на щит, взревели:

— Карол Грэм! Карол Грэм! Карол Грэм!

Как думаешь, что было дальше? Ты будешь смеяться, но к Его Величеству Грему Первому своего Имени привели затраханных арзалов, которым король объявил, что их сношали за то, что они подчинились соломенному чучелу, что совершенно недостойно мужчины. Однако, отныне они все принадлежат Великому Грему, который готов пожаловать им такую же власть над новыми пленниками, какую он милостиво даровал бывшим мигунам.

В общем, следующую деревню арзалов захватывали уже коллаборационисты… Вот таким вот макаром и покатился этот нескучный сетевой маркетинг в сторону Изумрудного Города.

Ну, а мы с тобой вернёмся назад в то самое утро, когда генерал Венк узнал о пропаже полков Грема.

* * *

Надо отдать Венку должное — в растерянности он пробыл очень недолго и быстро смог взять себя в руки. Мало того, генерал даже не отказался от планов по захвату города. Венк лишь внёс небольшие коррективы в действия своих частей.

Новый план выглядел следующим образом: поскольку основные силы противника находились на северном направлении, то именно здесь Венк и будет изображать бурную деятельность, имитируя штурм, а основной удар нанесут полки, расположенные к югу от города.

Через два часа роты бывшего Хадандоя двинулись в сторону городских укреплений. Каждая из пяти рот шла отдельно. Выстроившиеся в фаланги роты ползли медленно. Над каждой фалангой возвышалось по две-три штурмовые лестницы, которые прыгуны несли нарочито демонстративно.

При виде приближающегося противника очко у защитников города сжалось. Многие из тех, кто стоял сейчас на стенах, стали осознавать, что далеко не все из них увидят следующий восход солнца. Тем временем, первые две фаланги варваров приблизились на расстояние арбалетного выстрела. Дикари встали, и из-за их щитов ударили редкие арбалеты. В ответ с крепостного вала ударил куда более многочисленный залп из арбалетов и самострелов.

А в это же самое время на северном направлении на штурм бросился 8-й Марранкальский полк. Не добегая до рва, три роты остановились и обрушили на стены залп камней. Бойцы этих рот несли двойной боекомплект камней, и теперь защитники города стояли под настоящим каменным градом.

Под прикрытием пращников две роты кинулись ко рву и завалили его фашинами в двух местах. По этим проходам через ров роты броском метнулись к стенам. Пращники прекратили стрельбу и кинулись следом за авангардом.

Самым первым на стену взобрался командир полка майор Бойс. Закованный в кольчугу, с дорогим кинжалом (который по размеру мало чем отличался от короткого меча) за поясом, комполка орудовал здоровенной боевой дубиной, которой он сразу же расшвырял нескольких ополченцев-мигунов. Прыгуны с победным рёвом устремились вслед за командиром.

Плацдарм на стене был захвачен. Видя успех марранкальцев, к месту прорыва устремился 4-й Штурмовой. Чёрные птицы тот час же доложили генералу об успехе на южном направлении. Венк кровожадно усмехнулся и приказал остальным трём ротам полка выдвинуться на огневой рубеж. И вот тут вернулся один из тех воронов, что улетели искать Грема и его сброд. Крылатый разведчик сообщал, что к городу мчится орда медведей и обезьян.

Звери, собравшись в один кулак, подходили к городу. Красная Пасть шёл первым, за ним вся медвежья стая, а далее — гориллы с шимпанзе. Одноногий обещал лёгкую добычу, и медвежий вожак уже предвкушал, как вонзит клыки в горячую плоть. Птицы сообщили вожаку, что основные силы двуногих горцев находятся южнее Лесвилля. Вот именно туда Красная Пасть и направил свою шерстяную орду.

Полковник Харт, командир 4-го Штурмового, одобряюще кивал головой, глядя, как лихо бойсовцы ворвались на стены. Комполка вспоминал каменные стены Тумаба — вот это была настоящая крепость, а не этот частокол! Однако, и за те грозные стены княжеское войско смогло прорваться. Правда, их разбили внутри самой крепости, но речь сейчас не об этом, а том, что стены были плохим препятствием для марранов.

Тем временем, уже половина полка Бойса перебралась через крепостную стену. Харт двинул свой полк к проходам через ров. И вдруг, сзади раздался жуткой рёв! Харт обернулся, и кровь отхлынула от его лица — прямо на него мчались огромные медведи. Несмотря на липкий страх, перерастающий в панический ужас, Харт начал сыпать командами, и вскоре все пять рот повернулись обратно и, сбившись в одну кучу, сформировали фалангу, которая ощетинилась копьями и глефами.

Вид мчащихся четырёх с гаком десятков гризли был ужасен. Перепуганные прыгуны были на грани паники, однако командиры трёхэтажным матом заставили солдат держать строй.

Увидев изготовившегося к бою противника, Красная Пасть встал на задние лапы и издал свой фирменный чудовищный рёв, от которого наложили в штаны как прыгуны, так и защитники города. С гулким, низким рыком медведи устремились вперёд. И когда до фаланги оставалось не более полусотни ярдов, из-за волосатых щитов ударили арбалеты.

Как минимум два медведя были смертельно ранены, и ещё пятеро получили тяжёлые увечья. Вырвавшаяся вперёд дюжина самых быстрых медведей напоролась на лес стальных наконечников. Красная Пасть приказал медведям прекратить атаку.

Отойдя на безопасное от арбалетных болтов расстояние, гризли стали ходить кругами вокруг фаланги прыгунов. Красная Пасть решил дождаться подхода обезьян и с их помощью прорвать строй двуногих. Оно, конечно же, звериный комбриг понимал, что он может и своими силами пробить фалангу, однако это будет стоить ему слишком больших потерь, а после бойни у реки он не мог себе этого позволить.

Полковник Харт понял, что сражение проиграно, и принял решение — отходить к лагерю, где используя всякий хлам, можно было изготовить факелы и с их помощью отразить атаки звериной орды. Естественно, чёрные птицы сразу же полетели к Венку, дабы поставить его в известность и запросить дальнейшие ЦэУ.

Венк действия Харта одобрил. Мало того, в голове генерала сразу же родился план дальнейших действий. Согласно замыслу Венка — Харт должен был отступать на юг. Причём, действовать 4-му Штурмовому надлежало так, чтобы у противника сложилось впечатление, что полк идёт к переправе.

Сам же Венк собирался вести свой полк на север. Таким образом, оба полка должны были двигать в противоположных направлениях. И двигаться полкам надлежало до вечера, с наступлением которого они должны были стать лагерями и изображать готовность к ночёвке. А с наступлением темноты оба полка должны были начать движение на восток, и обойдя город, соединиться в одной точке.

Вот только для осуществления данного манёвра необходимо было не дать противнику выйти из города, поскольку против объединённых сил мигунов и зверей полкам Венка было не выстоять. Именно поэтому к майору Бойсу полетели чёрные птицы с приказом — перебросить весь полк через стену и одной колонной двигаться на восток. Причём, двигаться Бойсу предписывалось по наиболее безопасному маршруту не вступая в большое сражение. По пути следования полка его личному составу предписывалось поджигать всё, что только возможно. Достигнув восточной стены города, марранкальцы должны были закрепиться на местности, устроив всевозможные завалы и баррикады, а также поджечь все строения вокруг себя. И только когда пожары разгорятся и достигнут позиций полка, тогда Бойсу можно будет выходить из города и двигаться на юго-восток, на соединие с Хартом.

План, конечно же выглядел красиво, однако Венк вполне отдавал себе отчёт, что шансов у Бойса очень мало, и скорее всего мигуны блокируют марранкальцев в городе и вырежут. Таким образом, даже если кому и удастся вырваться из города, то это будут жалкие крохи, а сам полк в любом случае перестанет существовать. Однако, выбор у Венка был невелик: либо погибнуть всем, либо пожертвовать провинциалами.

Однако сам Венк отступать не торопился, поскольку, начни он отход сейчас — противник, скорее всего, сразу ударит в спину. Поэтому, генерал решил ждать появления дымов над городом, а также реакции мигунов на провыв Бойса.

* * *

Ну, а пока Венк ждёт, мы с тобой пойдём глянем, как там дела у наших деревянных хлопцев. Как никак, а ради них всё и затевалось…

По ДВЖК с топором на плече мчался, как в жопу ужаленный, грозный Штальхолцфаллер. Рассевшиеся на ветвях могучих деревьев всевозможные птички, а также белочки с бурундучками с интересом наблюдали за бегущим железным монстром. Из чащоб хищно горели огнём злые глаза смилодонов.

Несмотря на поехавшую кукуху, Железный Дровосек хорошо помнил поворот к Замку Людоеда. Однако, железный человек решил двигаться не по тропинке, а рвануть через лес — ему захотелось глянуть на то место, где он зарубил Людоеда.

Память не подвела Штальхолцфаллера — то место он нашёл безошибочно. Отсутствие трупа удивления не вызвало, скорее всего его сразу же сожрали саблезубы. С чувством глубокого удовлетворения наш железный дурак ломанулся к Замку Людоеда, достигнув которого тут же начал глухо наезжать на его обитателей.

В данный исторический период в замке дислоцировалась исключительно Отдельная Стоеросовая Рота Ельведа. Что характерно, эта рота была создана Древоделом именно для противодействия Железному Дровосеку. А сейчас, этот самый вышеупомянутый дровосек самолично к ним и заявился.

— Ублюдок сам пришёл к нам в лапы, — злобно хохотнул капрал Толл.

— Командир, мы готовы разорвать эту тварь! — капрал Егин взмахнул кувалдой, демонстрируя Ельведу свою решимость.

— Отставить! — взревел Ельвед, — это МОЯ война! Это МОЯ месть!

— Но, командир… , — попытался было возражать Толл.

— Заткнулись, я сказал! Я один убью эту тварь, — злобно прорычал ротный.

Штальхолцфаллер стоял, широко расставив ноги. Страшный топор, на который он свесил руки, возлежал у него на плечах. В такой вот картинной позе стоял Железный Дровосек и весь светился на солнце.

С противным лязгом цепей опустился откидной мост. С жутким скрипом отворились ворота замка, из которых вышел гигант, чьи медные латы не просто сияли, а прямо-таки горели на солнце.

Однако, Штальхолцфаллер и панцерхаммер Ельвед были не единственными, кто сиял в солнечных лучах. На ветвях могучего дуба изволили расположиться его светлость князь Великого Прайда Каменный Клык, чья рыжая шкура тоже горела огнём и переливалась на солнце. Удобно устроившись на ветке, князь положил морду на лапы, и выпучив жёлтые глазищи (словно легендарный кот Колбаскин), с любопытством наблюдал за происходящим.

— Ты ещё, что-за-нахер-такое?! — выпалил Железный Дровосек, глядя на медного воина.

— Чё, сука, не узнал? Вспомни Басту, мразь! Я уже убил тебя там один раз — убью и сейчас!

— Капрал Ельвед?! Не может быть… , — Железный Дровосек опешил.

— Может, жестяное дерьмо, может… Я смотрю у тебя теперь новая стальная тушка! Ну ничего, сука, я теперь тоже не тот, что прежде. Кабзда тебе, тварь! — Ельвед замахнулся кувалдой и перешёл на бег.

Штальхолцфаллер, взяв топор обними руками, поднял его над головой и тоже побежал навстречу противнику. С грозным, гулким топотом два богатыря мчались друг на друга. Дровосек бил, сжав топор двумя руками, а дуболом одной правой. Древки пересеклись, и Штальхолцфаллер аж присел от могучего удара соперника. Ельвед нанёс серию из трёх ударов. ЖД все их, хоть и с большим трудом, но парировал. Дуболом продолжал владеть инициативой в этой битве, и раскрутивши кувалду, нанёс мощный удар сверху вниз. Дровосек ловко сдвинулся в сторону, и кувалда ушла глубоко в грунт. ЖД нанёс сокрушительный удар по спине Ельведа. Медь зазвенела и брызнула искрами. Пока дуболом поднимался, дровосек успел нанести ещё один удар, в этот раз по голове. Ну, точнее по шлему. Медь вновь зазвенела и заискрила. Ельвед чутка поплыл и ударил наотмашь вслепую. Штальхолцфаллер победно взревел и ещё дважды отоварил дуболома топором по кумполу. Однако, дуболом от этих ударов скорее только ещё больше озверел, и ударил кувалдой дровосеку по ногам, как подсечкой. ЖД с грохотом рухнул на землю, а Ельвед замахнулся кувалдой, намереваясь добить противника. Рассекая воздух, кувалда летела навстречу с головой дровосека, однако железный человек в последнюю секунду успел увернуться. И вновь кувалда ушла глубоко в грунт. И вновь Штальхолцфаллер врезал топором по корпусу Ельведа. Только в этот раз удар пришёлся не в спину, а в бок.

Медь зазвенела так, что у Каменного Клыка шерсть встала дыбом и дёрнулась левая сторона пасти. Вновь просвистела кувалда, и вновь ЖД увернулся от удара, и, соответственно, вновь зазвенела медь под топором и полетели искры…

Находящийся в состоянии перманентной Боевой Ярости Ельвед был сильнее Железного Дровосека, однако последний был более подвижный и ловкий. Ситуация складывалась патовая — ЖД уклонялся от большинства ударов дуболома, однако топор самого дровосека лишь звенел по доспехам и оставлял на них зарубки да царапины.

Однако, панцерхаммер вновь изловчился и нанёс удар подсечкой по ногам. ЖД рухнул, как подкошенный. На сей раз панцерхаммер не стал бить лежачего, а взял кувалду двумя руками и стал ждать, когда ЖД встанет на ноги. Едва грозный Штальхолцфаллер поднялся с земли, как Ельвед со всей дури впечатал ему кувалду в хрюкальник. Удар был такой силы, что совершенно непонятно, как у дровосека не отлетела башка…

От зубодробительного звона у смилодона чуть глаза не лопнули, и он аж зажал их лапой. Что же касается грозного Штальхолцфаллера, то кувалда вышибла из его сознания осознание реальности, данное ему в ощущениях. И вместо самосознания в котелке Железного Дровосека заиргало — «Рамамба Хару Мамбуру». Бросив оружие, железный придурок схватился за голову и с диким криком ломанулся со всех ног в сторону леса. Естественно, металлический неадекват врезался именно в то дерево, на котором возлежал смилодон. Проверив башкой дуб на прочность, дровосек грохнулся на жопу, однако быстро вскочил и побежал дальше, периодически врезаясь в деревья.

При столкновении Штальхолцфаллера с дубом Каменный Клык подпрыгнул от удара и далее, с перекошенной мордой и отвисшей чавкалкой продолжил наблюдать за манёврами ЖД, покрутив при этом когтем у виска.

Медный воин подобрал топор Штальхолцфаллера и победно поднял его над головой. Дубовые драбанты на стенах замка взревели:

— Ельвед! Ельвед! Ельвед!