Бастард рода Неллеров. Книга 9

Глава 24

Неллер, трактир. «Медвежья лапа». Первый день третьего месяца осени. Маркиза Анна Миорская.

Накануне они не успели к закрытию городских ворот, и было совсем уж развернули коней от начавшего подниматься моста через ров, да тут случилось чудо, подъехала большая — за сотню человек — кавалькада возвращающихся с охоты дворян, среди которых оказалась и сама герцогиня Мария, бывшая правительница этого края, добровольно передавшая власть своему сыну. Об её присутствии Анна услышала из грозных окриков, которые понеслись в сторону стражи с требованием очень быстро вернуть мост на место, если не хотят на нём повиснуть высоко и коротко.

Саму герцогиню маркизе различить в мелькании факелов и амулетов не удалось, а так-то было бы любопытно посмотреть на свою не состоявшуюся свекровь, говорят красивая. Да и ладно, может ещё удастся увидеть за те три дня, что беглянка решила провести в Неллере, а вчера она с Алексеем просто пристроилась позади колонны, думая сойти за свиту герцогини.

Не получилось, капрал городской стражи углядел в них чужаков. И понятно, в кавалькаде дворяне разодеты были так, будто не с охоты возвращались, а с пира, на их фоне потрёпанная дорожная одежда баронета Антона Парнова и дружинника Алексея Тартова, так они представлялись, смотрелась очень бедно. И за слуг никак не могли сойти, всё же хорошее оружие, привязанный позади седла доспех и кое-какие украшения на руке Анны выдавали в них воинов.

Но ситуация разрешилась просто. Мелкая совсем, с ноготь мизинца, серебряная полу-драхма перекочевала от Алексея за щеку наблюдательного капрала, тот видать не хотел, чтобы его товарищи увидели полученную мзду, и проезд оказался свободен.

Дороговато конечно на взгляд маркизы обошёлся въезд, зато никакого скандала и не пришлось возвращаться. Ей стало интересно, в родном Миоре стражники также могут на ночь глядя пропустить иноземцев? Подумала, да, быдло что в Неллере быдло, что в Миоре, что ещё где-то. Простолюдины продажны и мелочны по своей сути. А благородные? Увы, тут же призналась, и благородные бывают не лучше. Успела убедиться в этом ещё в пору своего первого бегства. На таких уродов насмотрелась и предателей, вспоминать не хочется.

Затем пришлось еле плестись за кавалькадой. Объектом охоты герцогини и её спутников являлись не звери, а люди, которых на арканах тащили за конями, десяток или больше, а те еле перебирали ногами. Обогнать, понятно, не получилось бы никак, даже решись путники на такую дерзость, и улицы узние, и ехавшие в арьергарде гвардейцы никак бы не позволили. И всё же остановиться в первом попавшемся трактире Анна не решилась, очень уж жутко выглядел, да и вываливающаяся на крыльцо публика вызывала презрение, смешанное с тошнотой.

Зато уже со второй гостиницей повезло. И снаружи прилично, и в зале посетители побогаче, даже немало благородных сидело, и кабатчик с женой приветливы, и слуги расторопны, и места нашлись, как для баронета Антона одноместный номер на втором этаже, так и для дружинника Алексея топчан в комнате первого на полтора десятка человек, но две трети лежаков никем не заняты. Осенью не так много путешествующих, а никаких празднеств или торжеств в эти дня в Неллере не намечалось.

Ночь прошла спокойно, намёк хозяев заведения насчёт своей младшей дочери, которая могла бы скрасить досуг юному, красивому баронету, Анна благополучно проигнорировала. Лишь гадала, как эти плуты догадались, что она одарённая? Чутьё или действовали наобум в надежде, а вдруг? Всё же шанс, что благородный обладает магией один из пяти, особенно, когда речь идёт о титулованных дворянах. Наверное так и есть. Ради получения внуков-магов многие простолюдины готовы идти на всё. Ведь даже слова про оплату услуг не сказали.

С утра, скромно позавтракав, в сопровождении слуги Анна отправилась осматривать столицу Неллерского герцогства. Смешно будет, если когда-нибудь навидавшись дальних, заморских земель она вдруг обнаружит, что совсем ничего не видела на своём родном континенте. Потому и решила по пути к южным портам давать себе возможность совершать прогулки по крупным городам, которые будет проезжать. К тому же, отдыхать от седла всё равно нужно.

Первые дни бегства ей было не до любования окрестностями, и не потому что торопилась. Всё же Анна любила своих родителей, да и брата с сестрой тоже, из-за чего испытывала, хоть и пыталась это скрыть от себя, чувства стыда и раскаяния за причинённые им своими поступками неприятности. Но по мере удаления от Миора чувство вины слабело, и сейчас маркиза уже вполне спокойно могла наслаждаться вырванной у судьбы свободой. Свободой быть самой собой, решать всё за себя, быть самостоятельной. Как Никита-путешественник. Тот ведь тоже в юности бросил семью и спокойную, размеренную жизнь первого помощника и наследника одного из самых богатых торговцев тканями во всех Одиннадцати Царствах.

— В Миоре замок покрупнее будет, господин. — выразил своё мнение Алексей, когда они обошли резиденцию местных правителей по кругу. — Да и главный храм у вас больше. Зато здесь стены выше, не говоря уж о крутом склоне замковой горы. Народ живёт богаче. Заметили?

— Думаешь, я смотрел, как у нас кто живёт? — усмехнулась маркиза, старательно, даже в беседе с собственным дружинником говоря от мужского имени. — Впрочем, чему удивляться, если и так? За последние годы Неллеры немало соседей обобрали. Говорят, даже королевский домен пощипали. Простолюдинам от добычи владетелей тоже немало перепадает. Хотя заметно, что с продуктами тут лучше, чем сейчас в Виргии. Во всяком случае дешевле. Ну да нам экономить особо не нужно.

Взятые с собой средства у Анны оставались почти не тронутыми. Как ни странно, но после сражения с шайкой разбойников им с Алексеем удалось поживиться вполне неплохо. Видимо банда накануне кого-то удачно ограбила. Слуга, обыскав трупы, собрал полный мешочек меди на почти восемь драхм и на примерно такую же сумму горсть серебряных монет, одна из которых и ушла при въезде в город капралу стражи.

Солнце уже давно перевалило за полдень, когда они почувствовали, что проголодались. Купленные по дороге пироги с кислой смородиной лишь больше разогрели аппетит, и маркиза решила вернуться в «Медвежью лапу». Алексей правда притормозил на площади «Грустной вдовы», где шло приготовление к казни кого-то из пойманных вчера герцогиней беглых каторжан, тех распределили по разным концам города, чтобы порадовать зрелищами наибольшее количество подданных, однако после лёгкого тычка в бок от госпожи, слуга ускорился.

— Да разве только в войнах с соседями дело? — сказал он, пристраиваясь за маркизой, шедшей вдоль гончарных рядов. — Неллеры и хозяйствуют как-то по особенному. Эх, если бы вы своими ушами там в обители послушали, сколько всего необычного придумал их настоятель, милорд Степ Неллерский…

— Хватит того, что ты мне всю дорогу свои восхищения высказывал. — отмахнулась Анна. — Да, согласна, бастард очень умён и изобретателен. Что ж, пусть монахи живут и радуются, раз им так повезло с аббатом Степом. И меня не забудут поблагодарить, что не лишила их такого великого господина. — вдруг с иронией вспомнила о том, какую истерику устроила родителям, узнав об их планах выдать её замуж за этого Степа.

Она не глухая, и за два дня в поселении при Готлинской обители не меньше своего слуги услышала и приметила. Ладно там кузня с механическим молотом, распил леса, сахар вдвое дешевле имперского, но не менее сладкий, пусть и серого цвета, леденцы, плотные ткани, удобные одежды, заранее пошитые новые, и многое другое. Ей больше всего понравились восхитительные истории, которые придуманы бастардом и записываются монахами. Хотела даже купить себе в дорогу хотя бы один фолиант, притом, что цена там была просто безумная, да оказалось, что предварительные заказы на эти книги оформлены чуть ли не на годы вперёд. Когда покидали монастырь, отправившись дальше в путь, вдруг поймала себя на мысли, что может и не такая уж и печальная судьба у неё была бы, выйди она замуж за Неллерского бастарда?

— Так это правда, что вас, то есть младшую маркизу Миорскую хотели за него…

— А вот это не твоё уж дело. — прервала Анна своего слугу. — Лучше по сторонам смотри. Чуть благородного с ног не сбил. Хорошо он девушкой своей увлечён, не заметил. Или хочешь спровоцировать дуэль с моим участием? Так я из-за твоих промашек ссориться с дворянами не собираюсь. Разрешу побить, как того заслуживаешь.

В трактир они вернулись, можно сказать, очень вовремя. Как раз, когда поднимались на крыльцо, начавшее с утра хмуриться серыми тучами небо разродилось прохладным осенним дождём. Наряду с воздухом вода была для Анны любимой стихией, но мокнуть понятно не хотелось, а плащи они с собой не брали.

Внутри оказалось много народа, тут были и простолюдины, явно не бедные, и две компании дворян в пять-шесть человек каждая, в ближайшей из которых громко обсуждали события на побережье, где возобновились активные боевые действия. Судя по тому, как мужчины проглатывали окончания слов, это были приезжие, дармигцы. Как раз их королевство сейчас подверглось наряду с империей нападению альбийцев. Что тогда эта компания позабыла так далеко от своей родины? Анна сдержалась, чтобы не бросить на этих дворян презрительный взгляд, дуэлей она не боялась, однако и провоцировать их не хотела. Наверное, благородные мужи решили найти себе службу менее рискованную. А может дело в деньгах. Говорят, у короля Григория дела обстоят ещё хуже, чем у Эдгара, здешнего правителя. Пытается где-то занять, да не получается.

Девушка почти не обратила внимания на ещё двоих дворян, которые у стойки о чём-то переговаривались с трактирщиком и замолчали при её появлении. А зря не обратила. Один из них, когда Анна выбрала себе свободный стол у окна и села там со своим слугой, подошёл к ней за спиной разносчицы, готовой принимать заказ.

Это был среднего роста стройный молодой мужчина с красивым лицом и ухоженными волосами, опускавшимися почти до плеч. Новый красный камзол, ослепительной белизны рубашка под ним, перстни почти на всех пальцах и золотой браслет с изумрудами на левом запястье — всё говорило, что благородный не бедствует. В отличие от тех дворян, что сейчас шумели за другими столами, те выглядели сильно поиздержавшимися, похожими на выбранный Анной образ небогатого благородного путешественника.

— Мне принеси мою кружку с вином, — распорядился незваный гость, когда рабыня выслушала Анну. — Оставил там на стойке. Милорд Ванский, — представился он маркизе. — Как я понимаю, баронет Антон, Антон Парнов? — с насмешкой посмотрел он на девушку, а когда рабыня отошла, уточнил: — Или лучше обращаться к вам маркиза Анна?

— Вы что-то путаете, милорд. — закаменела лицом беглянка. — Мы разве знакомы?

Сидевший рядом Алексей положил руку на рукоять меча. Ввязываться в разборки благородных — не его дело, но заметившая его жест Анна порыв слуги оценила. Только сейчас ей было не до него. Севший напротив красавчик явно не просто так подошёл. Его послал отец? Вряд ли. Во-первых, мужчина не выглядел проделавшим долгий путь, во-вторых, гарантированно герцог Гуннар не смог бы так быстро понять, в каком направлении она отправилась, в-третьих, тут сел бы сейчас кто-то из офицеров миорской гвардии или тайного сыска, которые обращались бы к ней гораздо почтительней, а не вот такой самоуверенный и наглый тип. Анна испытывала особую неприязнь к таким красавчикам. Значит, её заметили уже здесь. Когда успели-то?

— Не помните? — хохотнул милорд Ванский. — Это неудивительно, маркиза. Вы тогда были слишком чем-то расстроены и ни на кого вокруг не обращали внимания.

— Тогда — это когда? — уточнила она. — Впрочем, какое это имеет значение, раз вы просто обознались? Я баронет Антон Парнов, и я рад нашему знакомству, пусть для меня оно и слишком неожиданно.

— Я был в Миоре, маркиза. — ответил дворянин с выражением лица обращающегося к ребёнку взрослого, что мгновенно разозлило Анну ещё больше. — Наша герцогиня доверила мне согласовывать условия вашего брака с милордом Степом, увы уже вряд ли осуществимого. Видел вас и в тронном зале и за пиршественным столом. Разумеется, забыть и не узнать такую красивую девушку я никак не мог. Ещё вчера приметил вас возле ворот. Надо отдать должное, вы очень хорошо изменили свой облик. Только такую красоту никак не спрячешь. Маркиза.

Тут прибежала рабыня с полным подносом, и они прервали разговор, пока та расставляла еду и вино перед ними. Этого времени Анне хватило, чтобы продумать свой вопрос.

— Меня зовут Антон. — продолжила она настаивать. — Но допустим, только допустим — просто мне стало смешно и интересно — если бы я действительно был той маркизой, то что вам было б от меня нужно? Что вы бы ей сказали?

— О, да ничего особенного, — приподнял милорд ладони в примиряющем жесте. — Никто вам ни в чём мешать не собирается. Если хотите знать, лично я вами восторгаюсь. Да-да, восторгаюсь. И не только красотой, но и вашим умом, как вы смогли всех заплутать в лесу незнания, и вашей решительностью, и твёрдостью вашего характера, целеустремлённостью и храбростью. А здесь я просто потому, что моя сюзерен герцогиня Мария хотела бы с вами встретиться. Я здесь, чтобы вас пригласить в неллерский замок, младшая маркиза Миорская.

— Если я… если бы она отказалась?

— Меня бы это очень расстроило, как и герцогиню, но неволить не стану.

Рансбур. Дом на границе Ям и квартала скобарей. В это же время. Баронет Арчи Добров.

Чуть более десяти лет назад один из нынешних ночных королей столицы Кранца Сэм Гарт задумал и осуществил смену власти в банде Ям, лично убив своего главаря по грозному прозвищу Людоед. Говорят, тот и в самом деле питался мозгами наиболее опасных врагов. Сэм Гарт, уже в то время бывший правой рукой главаря и звавшийся Шипящим из-за дефекта речи, возникшего после того, как ему перерезали горло, не сумев это сделать смертельно, в эти слухи не верил. Точнее, знал, что это враньё, умышленно распускаемое самим Людоедом для наведения большего страха.

Не все тогда согласились со сменой руководства бандой, и почти четыре месяца на улочках Ям, на пустырях и в дешёвых кабаках шла смертельная борьба между бандитами ямской группировки, едва не закончившаяся тем, что их район почти захватили коннозаводские. В то время Гарт и приобрёл себе неприметный домик, где скрывался от врагов, да и от стражи, которой очень не понравилась устроенная резня, когда жертвами часто становились совсем непричастные к шайке горожане, пусть и бедные или вовсе нищие. Собирать трупы стражникам не нравилось.

Победив вначале в борьбе за власть, а затем и отбившись от конкурентов, Шипящий перестал нуждаться в своей лёжке. Слишком многие о ней узнали, да и его новому статусу дом не соответствовал, слишком уж маленький, уважения не будет. Редко, кто мог знать, что внутри это жильё Сэма Гарта обставлена будто там проживает торговец из первой сотни рансбурских богачей. Но и продавать дом он не захотел, почему-то стало жалко. Вот и подарил его два года назад своему единственному сыну на шестнадцатилетие.

Вадим Гарт подарку очень обрадовался. Вырвавшись из-под присмотра вечно занятого отца и опеки всегда чем-то напуганной матушки, он устроил у себя место постоянного сборища своих дружков, в компанию которых полтора года назад попал и виконт Арчи Добров.

Произошло это случайно. В одном из трактиров сильно пьяный студент первого курса вдруг обнаружил, что денег расплатиться за всё выпитое им и подругой, успевшей к тому времени уйти разругавшись с ним, денег не хватит. Тут и пришли на помощь сидевшие по соседству Вадим с товарищами. Так началась дружба дворянина со сверстниками-простолюдинами. Он позволял им гордиться, что в их компании благородный, да какой — одарённый, они за это платили по его счетам, давали взаймы и забывали об одолженном. А вскоре у них появились и другие совместные интересы, которым весьма способствовало наличие у Вадима отдельного жилья.

Компания принялась таскать сюда девок. Вначале это были шлюхи, затем обычные девушки горожанки, которые, хоть и сильно напоенными вином всё же шли сюда добровольно, а затем парни, пожелав более острых ощущений, стали привозить сюда и тех девиц, кто добровольно идти не хотел. Конечно, жертв выбирали попроще, из бедных, хватали их в темноте, а после, напоив зельем забвения, которым изготавливал баронет Дорбов, стиравшее воспоминания о прошедшем дне начисто, выкидывали на каком-нибудь пустыре или в руинах заброшенных зданий.

Сегодня Арчи после университета зашёл на квартиру к родителям лишь переодеться, даже от обеда отказался, хотя матушка очень настаивала. Он поспешил к Вадиму, где ожидаемо застал и Тима Ускова, тоже восемнадцатилетнего оболтуса, толстяка, обжору и тупого как баран, зато сынка, пусть и младшего, богатого торговца, входящего в золотую сотню.

Вместе с домом Вадиму достались и двое слуг, пожилые супруги, преданные молодому хозяину как собаки. Старый мужчина поставил на стол гостиной большую сковороду, где в жире ещё шкворчали свиные рёбрышки, и Тим, обжигаясь и дуя толстыми губами, чтобы быстрее остыло, извлёк самое большое из них и переспросил своего благородного приятеля:

— Миледи? Ты предлагаешь нам побаловаться миледи?

— В первую очередь ему. — кивнул на хозяина дома Арчи, вытягивая ноги в кресле и поднося к губам серебряный кубок, мочёное яблоко в левую руку он уже взял перед этим. — Он ведь всё хотел позабавиться с одарённой. Так же?

— Пьян был наверное. Сильно. — мотнул головой Гарт, но глаза его заметно загорелись. — Отец мне голову оторвёт, если узнает, что я связался с дворянкой. Точно убьёт.

— Думаешь, у меня с отцом по этому вопросу согласие? — усмехнулся милорд. — Вадим, мы уже давно взрослые и можем сами решать, с кем и когда развлекаться. И потом, как он узнает? ты ведь говорил, что те парни работают лично на тебя?

— А я бы не стал в это ввязываться, — опять высказался Усков, с жадностью пытавшийся откусить сальную часть рёбрышка, всё ещё ему не дававшееся из-за того, что было горячим. — Вадим, и правда, ну чего там у этих магинь особенного? Тоже самое, что и у остальных. А беду можем на свои головы призвать очень серьёзную.

— Не попробуешь, Тим, не узнаешь. — ответил Арчи. — Говорю же, верный и, может быть, единственный в вашей жизни вариант. Какая она благородная? Рабыня крепостная. Повезло, что мамашка её нагуляла от кого-то из одарённых. Никто её не хватится, а когда хватятся, она уж очнётся и как-то добредёт до дворца.

— Вот! — толстяк наконец-то справился с мясом и теперь жевал, с шипением втягивая ртом воздух. — До дворца. Арчи, ты дворянин умный, подумай, она живёт во дворце.

— И что? Приживала. — скривился милорд Добров. — С кем она там поделится, что провела весело время с неизвестными ей парнями? Промолчит. Это ж какой позор, лишиться девичества где-то в городских кварталах. Да и безопасно для нас. Я всё продумал. Схватить и доставить сюда проблем не будет.

— Это магиню-то? — это уже проявил любопытство Вадим. — А если шарахнет чем-нибудь из вашего, из магического?

— Не тупи. — отмахнулся молодой дворянин. — Чтобы, как ты говоришь, шарахнуть, ей нужно время и возможность сосредоточиться, а ни того, ни другого ей никто не даст. Да этой тварюшке хватит, чтобы на неё прикрикнуть, и она растеряется. От пощёчины и вовсе расплачется, позабыв про всю свою магию. Там же только двое носильщиков, а это придурки ленивые, всегда стремятся срезать путь, чтобы меньше нести, вот и ходят всякими проулками и закоулками, заодно избегают толпы. Маршрут наверняка ими уже выбран, осталось только проследить, выбрать место нападения, потом подкараулить, оглушить, спрятать их с носилками в кустах, а дуру эту пристукнуть и влить зелье, я его приготовлю уже завтра. Да ладно, парни, можно подумать, мы впервые подобное устраиваем.

— На благородную впервые, — аппетитно чавкал, но внимательно слушал толстяк. — Стрёмно, Арчи.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами милорд. — Тогда мы с Вадимом вдвоём позабавимся. Можем ещё и Петра с Игнатом позвать.

— А за ней точно никого нет? — спросил Вадим, Арчи видел, что тот уже согласен. — Как бы потом…

— Точно никого, — солгал Дорбов, злость на наглую рабыню, дошедшая до ненависти, заставляла отбросить всякую осторожность и использовать дружков в тёмную. — Дрянь тупая. Да она ещё и рада будет, что мы её любви поучим. Ну? Вадим. Тебя больше не спрашиваю, — сказал Ускову, прекрасно зная его характер.

И тот оправдал надежды и тут же отбросил сомнения:

— Чего это меня больше не спрашивать? Я согласен. Только тогда я вторым буду, сразу после тебя.

— Почему ты второй? — нахмурился Гарт.

— Так повозка же моя, — напомни. — Почти карета. И кучер мой, тот, что всегда.

— А исполнители мои, и дом мой. — взвился Вадим. — Ты совсем что ли обнаглел, толстый?

— Так, хватит, — остановил очередной спор между приятелями милорд. — Жребий бросите. Потом. Пока давайте проговорим детали.